Поскольку феноменологическая социология исходит чз допущения, что социальные явления формируются и •существуют в интерсубъективных процессах конструирования значений, свойственные членам общества реальности рассматриваются как фактичные результаты этих процессов.
Поэтому прежде всего необходимо определить, что считают социальным явлением сами: члены общества и социологи, то есть решить, каковы социальные феномены в себе, и описать, как они переживаются людьми в их повседневной деятельности. Свойственный традиционной социологии подход к общим, типическим и повторяющимся явлениям в феномене логической социологии коренным образом меняется. Феноменологическую социологию интересуют в принципе те же самые предметы, но способы подхода к ним должны быть совершенно иными, ибо ее задача заключается в выдвижении интерпретаций второго порядка, вскрывающих контекстуальную обусловлен ность как становления социальных явлений, так и самой интерпретационной деятельности Для этого требуется изучить, как действующие лица в той или иной ситуации конструируют свои реальности, как они описывают их и что они описывают. Поскольку язык — основное средство передачи значений, центральной проблемой становится исследование того, как взаимно согласовываются определения ситуаций и, следовательно, как ситуации конструируются в ходе ситуационно обусловленного употребления языка. «Феноменально данными», подлежащими описанию в такого рода исследованиях, будут именно те феномены, которые принимаются на веру в любой ситуации взаимодействия, то есть те вещи, относящиеся к социальному миру, «я» и другим, которые приняты как данные или практически однозначны, а потому и гарантируют возможность нормального протекания взаимодействия. Именно то, что принимается на веру, и становится, таким образом, наиболее проблематичным для феноменологической социологии, ибо воплощает в себе сущностные характеристики действий участников по конституированию реальности.. Этнометодологи уже начали изучение природы «данности» социального мира для живущих в нем индивидов,, прокладывая тем самым путь к открытию поинципов, согласно котооым мы организуем >нашу повседневную жизнь. Описательный императив, следовательно, направляет внимание социологов на изучение социальных явлений самих по себе и требует описывать именно те интерсубъективные феномены, которые самоочевидны и несомненны для индивидов.
Это предполагает переформулирование методов объяснения и концептуализации. Вместо того чтобы начинать со смутного определения понятия, такого, как «класс», «статус», «роль» и т. п., и некоторых разрозненных явлений, выбранных в качестве «объективных» индикаторов понятия, следует прежде всего выяснить, имеет ли'это понятие какой-нибудь смысл для самих членов общества. Употребляют ли они его, и если да, то в каких ситуациях, для обращения к какого рода феноменам, с какими горизонтами значения? Если это понятие не используется самими действующими лицами, если ^ не «их» термин, то социолог столкнется с величайши- Ми трудностями, пытаясь соотнести это понятие с кон кретностью живого опыта. Содержание переживаемого мира может быть раскрыто лишь путем исследования то- го, как сами участники конституируют явления, подводимые впоследствии под социологические понятия. Какого рода анализ здесь требуется, можно легко показать на примере содержательного изучения «отклонения». Недавнее усиление внимания к процессам «социального контроля» или «социетальной реакции» 67 выдвинуло на первый план такие явления, как «наклеивание ярлыков» и публичный ритуал «наложения клейма». Однако использование этих и ряда других понятий в социологии отклонения основано на неявной предпосылке, что мы заранее знаем, к каким явлениям они относятся. Авторы, пользующиеся этими понятиями, не дают нам никаких правил или указаний относительно их применения и не показывают, как они были выработаны. Использование их зиждется на принимаемой на веру предпосылке, согласно которой читатель «знает, что имеет в виду автор». Для исправления этих недостатков требуется тщательное, детальное описание того, что означает «клеймо» для самого «заклейменного», для тех, кто «клеймит», для публики и, наконец, для самих социологов. Только путем такого рода исследования можно установить связь подобных понятий с жизненным миром. Область социального отклонения с ее сильным символико-интеракционистским уклоном и, следовательно, с интересом к проблеме значения кажется вполне созревшей для обращения в феноменологическую веру в социологии 2.