Пространство мистических мифов в режиме ноктюрна — это пространство жидкое, тянущееся вниз, тяготеющее к центру. Его образом могут служить стоячие воды или ил. В книге «Вода и грезы»164 Гастон Башляр привел множество примеров мифологического осмысления водных пространств, связанных с изначальной для человека грезой о веществе.
Пространство мистического ноктюрна формирует пластическую субстанцию, предшествующую явлению пространства как такового — оформленного в фигуры или пронзенного молнией вертикали. Текучее, жидкое, влажное, нефиксированное, непостоянное, не имеющее формы пространство больше всего похоже на время и меньше всего — на пространство. От грозной вертикали оно пытается укрыться в измерении глубины, прячась от небесных молний в земле, под землей, в норе, в лабиринте, в пещере. Тем самым конституируются своего рода пространственное время и топология подземных миров — с подземными реками, замерзшими торосами черного льда, палящей горечью влажного кипятка. Иная форма бегства мистического пространства ноктюрна — это центростремительное движение: от фиксированной драматическим режимом ноктюрна мандалы сторон света оно укрывается в центре, где пытается склеить движение и неподвижность, верх и низ вертикали. Эта разновидность мифологического пространства конституирует водные просторы, зыбучие пески пустыни, ледяное безмолвие пейзажей Арктики. Можно соотнести вектор мистического пространства с точкой зимнего солнцестояния на карте-календаре. Весенне-летнее солнце взлетает (повторяя циклически и по кривой мгновенную и прямую траекторию ангельского взлета), достигает вершины (летнее солнцестояние) и, подобно падающему Икару или Фаэтону, вновь по кривой падает через осень к зиме.
В точке зимнего солнцестояния совершается важнейший мифологический переворот: солнце, ТОЛЬКО ЧТО падавшее ПО инерции, снова Об- Схема 1Ъ Мистический ноктюрн ретает силы и под воздействием диурнического импульса вновь взлетает. Если рассмотреть тенденцию осенне-зимнего падения отдельно — без солярной мистерии солнцестояния, когда рождается новое солнце, новый свет, — можно распознать в этом пространственный вектор, конституируемый мистическим режимом ноктюрна в его чистом состоянии. Это пространство логически продолжает путь солнечного ската (падения) ниже точки зимнего солнцестояния, в под-зимние миры, в нору абсолютной вискозной тьмы. Отсюда мифы о проглоченном чудовищем Солнце и другие сюжеты, связанные с поглощением. Все они описывают идею о возможном пропадании циклического символизма в нижних водах. Описания Вселенского потопа в Библии, в шумерском эпосе или у греков в сюжете о Девкалионе фиксируют эту пространственную ориентацию. В пределе мистического ноктюрна пространство перестает выполнять свои антитемпоральные синхронические функции и почти сливается с временем. Отсюда темпоральный символизм воды (выраженный, в частности, в мифе о Данаидах). И все же мы имеем дело не со временем, но с пространственным во площением времени, то есть с работой воображения, которое таким причудливым способом защищается от смерти, имитируя ее и конституируя тем самым пространственно выраженные пределы антифразы.