Народный университет

Катастрофическое положение с просвещением, а следовательно, и с высшим образованием в России проявилось | в 1904—1905 годах в сокрушительном поражении России в
русско-японской войне.

Есть очевидная для меня аналогия —
              ухудшение образования и поражение в Крымской войне при
              Николае I и поражение в войне с Японией при Николае II.
              А.Л.Шанявский — генерал! — потрясен этим поражением и
              прямо связал его с реакционной политикой в народном
              образовании.
Он пишет министру народного просвещения 15 сентября               1905 года: «...Наряду с внешними бедствиями перед страной
перспектива одичания. Правительственные школы не выдерживают толчка освободительного движения, целые годы в них не '              было правильного учения...»- [1]. Размышляя, как повлиять на
              создавшуюся ситуацию, он обращается к М.М.Ковалевскому
              и А.И.Чупрову.
Чупров жил тогда за границей (у него сильная стенокардия), и Шанявский обратился к нему через Н.В.Сперанского [2], чтобы тот в свою очередь спросил М.М.Ковалевского — «не согласится ли Максим Максимович променять руководство своей парижской школой на аналогичное образовательное предприятие в Москве». На это Чупров ответил, что не нужно конкурировать (с существующими) университетами, а нужно дополнять и корректировать их. Существующие университеты недоступны для «...реалистов, семинаристов, воспитанников технических и земледельческих школ, для евреев и проч. и, сверх того, для всех женщин. Это такой контингент, который способен заполнить десять высших школ в России. Вот для этого-то элемента, ныне не допущенного в Университет, а между тем жадно к нему стремящегося, и должен быть дан исход... При такой постановке новое учреждение не будет переходить дорогу ни университетам, ни Высшим женским курсам Геръе, ни кому-либо другому... и прави-

тельству неловко будет мешать новому предприятию, и Думе есть основания хлопотать, и частным лицам резон жертвовать... Было бы очень желательно ввести преподавание естественных наук в широком смысле слова, как основу для выработки миросозерцания для последующего выбора практической специальности» [1]. Это письмо Чупрова было исключительно важно для Шанявских.
В 20-х числах августа 1905 года М.М.Ковалевский прибыл в Москву, и Лидия Алексеевна собрала «военный совет». В него входили М.М.Ковалевский, В.К.Рот, СА.Муромцев, М.Я.Герценштейн, князь С.Н.Трубецкой, В.Е.Якушкин, Н.И.Гучков, Н. М. Перепел кин, Н.Н.Щепкин, Н.В.Сперанский и братья Сабашниковы.
Профессор В.К.Рот, директор Нервной клиники Москов- ского университета, обсудил эти планы с городским головой князем В.М.Голицыным.
А тем временем резко обостряется болезнь Альфонса Леоновича — развивается аневризма аорты. Это когда стенка аорты истончается, начинает пульсировать и в любой момент может разорваться. Смерть могла наступить от любого эмоци- онального или физического напряжения. И Лидия Алексеевна делает все возможное, чтобы этого не случилось. Резко ограничивается общение. Только с близкими друзьями. Перед домом, чтобы шум колес экипажей и стук копыт лошадей не тревожил больного, на мостовую настилается солома.
Альфонс Леонович и Лидия Алексеевна дома обсуждают проекты лишь с самыми близкими друзьями — братьями М.В. и С.В. Сабашниковыми, Н.В.Сперанским и профессо ром В.К.Ротом. Обсуждается в основном идея создания в России открытого университета, аналогичного открытой для всех «Высшей русской школе общественных наук» М.М.Ко- - валевского в Париже. Можно предполагать особую роль в этих обсуждениях крупнейшего специалиста в истории народного образования, замечательного педагога и друга Сабашниковых Николая Васильевича Сперанского, бывшего ; когда-то домашним учителем братьев. Книга Сперанского [1] послужила мне одним из основных источников для этого очерка.
Нужно заметить, что идея открытого, народного универ- ситета зародилась в Европе в 40-е годы прошлого века (в 1844 году в Дании, затем во Франции и Германии). Она была популярна и в России. Существовало Петроградское общество народных университетов [3].

Но Шанявские строили более широкие планы. Тяжело больной Альфонс Леонович с Лидией Алексеевной обсуждают проблемы народного образования, видя в нем главный выход из кризиса. А в стране идут студенческие волнения, восстал броненосец «Потемкин», бастуют рабочие, недовольны крестьяне. Царское правительство усиливает репрессии. Революционеры-террористы продолжают свое дело — охоту на высокопоставленных представителей власти.
После всех обсуждений 15 сентября 1905 года Шанявский направляет в Московскую городскую думу заявление: «...В нынешние тяжелые дни нашей общественной жизни, признавая, что одним из скорейших способов ея обновления и оздоровления должно служить широкое распространение просвещения и привлечение симпатии народа к науке и знанию — этих источников добра и силы, — я желал бы, по возможности, оказать содействие скорейшему возникновению учреждения, удовлетворяющего потребности высшего образования. Поэтому я прошу Московское городское общественное управление принять от меня, для почина, в дар городу Москве подробно описанное ниже недвижимое имущество, дом с землею для устройства в нем или из доходов с него народного университета...»
Одновременно он направляет письмо министру народного просвещения: «...Несомненно, нам нужно как можно больше умных, образованных людей. В них вся наша сила и наше спасение, а в недостатке их — причина всех наших бед и несчастий и того прискорбного положения, в котором очутилась ныне вся Россия. Печальная система графа ДЛ.Тол- стого, старавшегося всеми мерами сузить и затруднить доступ к высшему образованию, сказалась теперь наглядно в печальных результатах, которые мы переживаем, и в крайней бедности образованными и знающими людьми на всех поприщах. А другие страны в это время, напротив, всеми мерами привлекали людей к образованию и знанию вплоть до принудительного способа включительно. Все ясно осознали ту аксиому, что с одними руками и ногами ничего не поделаешь, а нужны головы, и чем они лучше гарнированы и чем многочисленнее, тем страна богаче, сильнее и счастливее. В 1885 г. я пробыл почти год в Японии, при мне шла ее кипучая работа по образованию народа во всех сферах деятельности, и теперь мне пришлось быть свидетелем японского торжества и нашей полной несостоятельности. Но такие удары судьбы даже такая страна, как наша, не может сносить, не встрепенувшись

вся, и вот она жаждет теперь изгладить свое унижение, она жаждет дать выход гению населения России... Но если она коснеет доселе в принудительном невежестве, то теперь настало время, когда она рвется из него выйти, и со всех сторон раздается призыв к знанию, учению и возрождению... Свободное образование после многих веков мрака придет когда-нибудь и в нашу страну, — в этом твердом уповании я и несу на него свою лепту, но зачем же еще лишнему поколению гибнуть в этом мраке».
Я привел слова А.Л.Шанявского не без волнения — это был 1905 год. Прошло 90 лет, и они вновь актуальны — остро необходимо «широкое распространение просвещения и привлечение симпатии народа к науке и знанию», без чего перспективы нашей страны очень грустные.
25 октября 1905 года Московская городская дума постановила: «Принять с благодарностью». 7 ноября в доме Шанявских собираются друзья. Альфонс Леонович подписывает завещание и к вечеру умирает от разрыва аорты.
Однако постановление городской думы не означало открытия университета. Последовали три года напряженной, нервной борьбы, чтобы началась реализация завещания. Главным лицом в этой борьбе была Лидия Алексеевна. Ей потребовалась не только огромная энергия, но и большой такт, и светская дипломатия. Выдающиеся представители российской интеллигенции стремились помочь ей в этом.
По завещанию в попечительский совет университета десять человек входят пожизненно: Л.А.Шанявская (председатель), М.М.Ковалевский, С.А.Муромцев, М.В. и С.В. Сабашниковы, Н.В.Сперанский, В.К.Рот, А.Н. Реформатский, К.А.Тимирязев, А.Н.Шереметьевский. Еще десять человек выбираются городской думой.
Правление университета из шести членов: Н.В.Давыдов (председатель), А.Н.Реформатский, Н.М.Кулагин, В.М.Хво- стов, Н.И.Астров, Н.В.Сперанский. Ректором университета был объявлен В.К.Рот. В дальнейшем активное содействие университету оказывали Е.Н.Трубецкой, И.А.Каблуков, А.А.Кизеветтер, Н.К.Кольцов, М.Н.Шатерников, С.Ф.Фор- тунатов, Б.И.Угримов... Это обилие имен — имен выдающихся людей — отражает интеллектуальное богатство России и силу общественного движения. О каждом из них следовало бы написать специальный очерк.
Московская городская дума 30 мая 1906 года утвердила «Положение об университете» и предполагала осенью 1906

рода открыть его. Однако московский градоначальник опротестовал постановление городской думы, которая в ответ направила «Положение» министру внутренних дел. Он в свою очередь передал дело министру народного просвещения Кауфману [4].
В завещании Шанявского оговаривалось, что если до 3 октября 1908 года университет в Москве не будет открыт, все средства поступят в пользу Женского медицинского института в Петербурге. Министр Кауфман направил дело теперь уже в Государственную думу на слушание 25 января 1908 года. 15 мая 1908 года, после ряда исправлений — новое слушание в Госдуме.
Нам кажутся гротеском описания парламентских заседаний в литературных произведениях. В знаменитой кинотрилогии «Юность Максима», «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году» есть сцены заседания Государственной думы. Кричат, топают ногами, свистят господа депутаты от правых партий. Пламенно благородны ораторы от прогрессивных партий. Ну, ясно же, соцреализм — не может так быть на самом деле! Чтобы так вели себя взрослые приличные люди... Может. В библиотеке Московского университета (она почему- то имени Горького...) сохранились многие замечательные книги. Там есть и стенографический отчет о заседании Государственной думы 3 июня 1908 года [5]. В нем приведены слова председательствующего НЛ.Хомякова: «...Я предупреждаю некоторых членов Госдумы, что в течение этого заседания нередко до моих ушей доносятся такие слова, которые меня заставляют сделать предложение Госдуме о применении некоторого параграфа, причем не постесняюсь назвать тех членов, которые свое естественное и понятное чувство раздражения не могут облекать в более приличную форму...» — какое изысканное выражение чувств председателя! И какая совершенная стенограмма! — у читателя иллюзия присутствия на заседании...
Выступили около 20 депутатов, и большей частью против. По всему ходу заседания казалось, что дело проиграно. Уж очень убедительны были консерваторы — «правые». Какое красноречие или, как любили тогда выражаться, «элоквенция»!
Вот выступает крайне правый Марков второй: «Та роль, которая выпала на долю нас, правых, роль, которая многим может показаться ролью гасителей духа, гасителей просвещения, крайне неприятна и несимпатична. Но мы гордимся
тем, что мы не разыгрываем симпатичные, выигрышные роли.

Это наше достоинство. Мы высказываем те убеждения, которые выносили в своем мозгу и которые считаем необходимым доводить до сведенья народа, общества, избирателей и Госдумы...». И далее: «...Короче говоря, та полицейская точка зрения, о которой говорили с таким пренебрежением и презрением, необходима. Необходимо государству с поли-цейской точки зрения наблюдать за тем, что его подданные затевают. В этом нет решительно ничего дурного, стоять на) полицейской точке зрения есть обязанность правителя...»
Не просто красноречив, но почти пророчески умен j монархист, ярый реакционер Пуришкевич: «...Революцион- ные партии захватили народные школы... и не пройдет и нескольких лет, как революция повторится (до Февральской революции осталось менее 9 лет!)... Армия из народных масс — а теперь стремятся революционизировать эти массы, которые оставались верны Православию, Самодержавию и Русскому народу (аплодисменты справа)... Если мы санкционируем почин Шанявского, то разрушим в конце концов Россию! (Шум слева, возгласы «долой!», звонки председателя.)»
Выступления за принятие положительного решения в самом деле благородны и также убедительны. Но при чтении стенограммы кажется, что они не производят впечатления на депутатов. Может быть, лучше прочего услышали депута-, ты напоминание о том, что 3 октября деньги из Москвы уйдут в Петербург? Так или иначе, но проголосовали «за». Реакционные газеты сообщили об этом решении заголовками: «Еврейский университет», «Гнездо польской крамолы в Москве, сердце России», «Оплот кадетской пропаганды».
Положительное решение Госдумы было утверждено 16 июня 1908 года на заседании Государственного совета, где, как обычно, выделился своей блестящей речью А.Ф.Кони. Мне очень хотелось понять, чем убедил А.Ф.Кони членов Государственного совета, какие особенности его речи ответственны за ее эффективность? Это ведь литературный штамп — «блестящая речь Кони».
Вот некоторые выдержки из этой речи:
«Надо ли говорить вам, господа, которые призваны вскрывать и врачевать наши долголетние общественные раны, что одно из главных несчастий нашей родины есть темнота народа, есть невежество общества. Эта темнота и невежество опасны не только потому, что ими оставляются без
развития, без широкого полета удивительные дарования русского народа... Темнота и невежество отличаются двумя свойствами: отсутствием способности сомневаться и вследствие этого самонадеянностью. Мы все знаем, как в горькие годы нашей исторической жизни вредили нам это отсутствие способности сомневаться и наша самонадеянность! Разве мы не видим и теперь вокруг себя, в минуты переживаемых испытаний, что даже среди русского, так называемого образованного общества, распространено удивительное незнание по части элементарных сведений об устройстве государства и о его функциях, об отдельных проявлениях государственной жизни, о задачах ее, о заветах и уроках своей собственной истории? Все это спутано, сумбурно, воспитывается какими- то случайными брошюрами, разговорами в гостиных...
Народный университет открывается для действий в области спокойной общественной жизни; жажду знаний, а не жажду шумных тревог хотел, по мере сил, утолить покойный Шанявский, когда говорил в своем обращении к городу о тяжелых днях нашей общественной жизни, о ее обновлении и оздоровлении и о привлечении симпатий народа к источникам добра и силы — к науке и знанию.
Господа! Умственная жизнь пробуждающейся народной души похожа на пары в паровом котле. Дайте им выход, регулируя их, но не стесняя. Иначе эти пары найдут себе какую-нибудь щель и из нее будут со свистом и злобным шипением вырываться, напрасно утрачивая свою полезную двигательную силу и нарушая окружающее спокойствие, — бесплодно для себя, тревожно для других'...» [6].
Можно было бы продолжать цитирование. Но хватит цитат, приведу лишь заключительное обращение А.Ф.Кони к Государственному совету: «Я ходатайствую перед Государственным советом, ввиду возвышенности целей покойного Ша- нявского и ценности вклада, сделанного им на пользу русского просвещения, об утверждении проекта Думы целиком, без сомнений и колебаний, не ставя препон хорошему делу и отнесясь к русскому человеку с тем же доверием, с которым отнесся к нему Альфонс Леонович Шанявский».
Николай II начертал на принятом Государственным советом Законе об утверждении положения о Московском народном университете имени Альфонса Леоновича Шанявс- кого традиционное «Быть посему».

октября 1908 года торжественным молебном освящено открытие Университета Шанявского. Актовую речь произ
нес историк профессор П.Г.Виноградов [7]. Первую лекцию в университете прочел агроном и статистик профессор А.Ф. Фортунатов. Занятия начались в доме Шанявских на Арбате.

При университете был создан Химический институт, на который пожертвовала 50 тыс. рублей В.А.Морозова.
ЛА.Шанявская жертвует еще 225 тысяч на постройку специального здания для университета. Председатель строительной комиссии — М.В.Сабашников.
В университет принимались лица обоего пола, всех сословий и вероисповеданий с 16 лет, без предъявления каких- либо дипломов. Было два отделения: научно-популярное, дающее общее среднее образование, и академическое, дающее высшее образование по естественно-историческим и общественно-философским наукам. Кроме того, при университете были курсы дошкольного воспитания, библиотечной работы, внешкольного образования, кооперации.
В первом семестре 1908 года было 400 слушателей. В 1912 ; году — 3600 студентов. В 1915—1916 учебном году на академическом отделении лекции читали по 53 предметам: математике, механике, физике, астрономии, неорганической, органической и аналитической химии, кристаллографии, минералогии, геологии, палеонтологии, ботанике, анатомии и физиологии растений, зоологии, физиологии животных, политэкономии, статистике, экономической политике, коммерции, финансам, социологии, общей теории \ права, истории политических учений, истории русского права, государственному, гражданскому, крестьянскому, уголовному, торговому, административному праву, десять разных курсов по истории, славянской литературе и т.п., английскому, французскому, немецкому языкам. (Заметно, что в то время физика и математика не были центральными предметами в высшем образовании — мало отдельных специальных курсов по сравнению не только с юридическими дисциплинами, но и с химией!)
В качестве профессоров и преподавателей в университет приглашали на три года лучших специалистов в данном предмете. По истечении этого срока вопрос о продолжении работы преподавателя решался заново.
Занятия в 1908 году начались в различных помещениях. В сезон 1909—1910 годов для занятий был приспособлен бывший Голицынский дворец на Волхонке. Лекции по химии читали в Политехническом музее. Физическая лабора
тория была организована в Мертвом переулке. Научно- популярное отделение разместилось в Городском училище на Миусской площади.
В 11 часов утра 21 июля 1911 года на Миусской площади была торжественная закладка собственного здания Университета имени Шанявского. Здание проектировал известный архитектор Илларион Александрович Иванов-Шиц, ранее построивший комплекс зданий Боткинской больницы. Занятия в новом грандиозном здании были начаты уже в сезон 1912—1913 года [8].
Университет Шанявского скоро занял очень заметное место з Москве и в России. Лекции в нем слушали многие выдающиеся уже тогда или впоследствии люди (например, Есенин или юный Тимофеев-Ресовский). А среди лекторов были Е.Н.Трубецкой, А.Ф.Кони, Ю.В.Готье, П.П.Блонский и, естественно, члены попечительского совета А.Н.Реформатский, М.М.Ковалевский и другие.
Возможно, это первый в России университет, здание которого было в должной мере приспособлено не только для чтения лекций, но и для проведения студенческих лабораторных работ, а также для научной работы преподавателей и студентов. Особую активность в университете проявил выдающийся биолог Н.К.Кольцов, на кафедре которого получили образование и работали многие в будущем крупные исследователи (например, М.М.Завадовский, А.С.Серебровский и другие).
В 1911 году в Московском университете произошли студенческие волнения. В соответствии со своим уставом университет пользовался автономией. Среди прочего это означало невозможность без разрешения ректора находиться на территории университета жандармам и полицейским. Автономия была нарушена — помещения Московского университета были заняты жандармами и казаками. На протест ректора А.А.Мануилова министр Кассо ответил грубостью. Ректор подал в отставку. С ним вместе подали в отставку проректор М.АМензбир и все «основные» 111 профессоров и доцентов. М.А.Мензбир, П.Я.Лебедев, К.А.Тимирязев и многие другие нашли работу, получили кафедры и лаборатории в Университете Шанявского.
Московский городской народный упизерсиrei имени А.Л.Шанянекого был закрыт г 1919 году — декретом правительства, с мотивировкой, смысл которой — у нас все университеты после революции стали народными [91.

В здании университета впоследствии был открыт Коммунистический университет, готовивший идеологов марксизма- ленинизма, а затем, с той же целью, Высшая партийная школа при ЦК КПСС.
Сейчас, когда у нас в стране происходит, в сущности, новая революция, идеи народных университетов находят все новых сторонников. Создаются в разных городах народные университеты с разными программами и принципами. В здании Университета Шанявского теперь размещается Московский гуманитарный университет [10].
* * *
Этот очерк было бы естественно завершить вопросом: оправдались ли планы Николая I? Удалось ли превратить потенциального польского революционера в «преданного российскому престолу патриота»? Пусть читатели сами ищут ответ на этот вопрос. Мне кажется, что в некотором роде планы Николая I оправдались. Проявлений особого польского национализма в биографии Шанявского я не заметил. В Сибири, в Благовещенске, он организовал польскую читальню, но там же и гимназию. Вообще же никакой избирательно национальной идеи в его деятельности не было. А вот искоренился ли в нем дух независимости и свободолюбия? Конечно нет! И вся его жизнь подтверждает это. Он был окружен замечательными людьми. Его жена, Лидия Алексеевна, его друзья в Петербурге, в Сибири, в Москве принадлежали к той же породе нравственных и благородных людей, увлеченных идеей просвещения народа, как главного пути к процветанию России. Но ведь процветанию и величию именно России? Может быть, это соответствует замыслу Николая I?
Вспоминал ли он детство в семье? Был ли связан с родственниками в Польше? Что сохранил из детских впечатлений? Кто знает. Кто узнает. Так или иначе, имя генерала Шанявского должно остаться в истории не только России, а в ряду, к счастью, многочисленных представителей разных народов, посвятивших свою жизнь просвещению. «Просвещение» — слово с корнем «свет», свет знаний — то, что отличает человека от других существ, что соответствует первым словам при сотворении мира: «Да будет свет!»

4

<< | >>

↑

Источник: С.Э. Шноль. ГЕРОИ И ЗЛОДЕИ РОССИЙСКОЙ НАУКИ. 1997

Еще по теме Народный университет:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -