ОТРЫВОК ИЗ «ПЕСНИ О НИБЕЛУНГАХ» И ОБЪЯСНЕНИЕ ЕГО СВЯЗЕЙ С ЦЕЛЫМ
Закат героического мира — вот одно из представлений, которое особенно выступает в старых романтических памятниках. Мы читаем в Хронике Турпина о том, как в Ронсевальской долине погибают герои Карла Великого1, герои вокруг каждого из которых, как ореол над головой, сияет целый поэтический цикл.
В Троицын понедельник были убиты прославленные рыцари короля Артура, а сам король исчез *. О битве под Берном (Вероной) повествует прозаическое приложение «Книги героев»: «И пошел один на другого, пока все не были убиты. Все герои со всего мира, кроме Бернского (Дитриха Бернского) 2, были тогда убиты. Тогда пришел маленький карлик и сказал ему: «Бернский! Бернский! Ты должен пойти со мной!» Тогда сказал Бернский: «Куда я должен идти?» Тогда сказал карлик: «Ты должен пойти со мной! Твое царство теперь не в этом мире». Так Бернский и ушел, и никто не знает, куда он ушел, живой ли он еще или мертвый». Так эти старые повествования возвышались до идеального: поскольку герои составляли свой собственный мифический мир, то они не должны были чахнуть в обессилевшем мире своих потомков. Герои умирали от руки героев, в полной силе, все сразу. Они собираются из отдаленнейших мест, чтобы убить друг друга или, лучше говоря, чтобы вместе уйти в обетованный край смерти. Они парят в высотах поэзии и, подобно оссианову миру духов, величественно царствуют в облаках. Большую поэму времен немецкой старины, «Песнь о Нибелунгах», в последнее время отважились громко назвать подлинным эпосом **, и поэтому было бы не совсем бесполезно показать, в чем тут дело 3. Если, согласно Жан-Полю4, главным для эпоса является мир и что в нем предстает не отдельное жизнеописание, а движение мира в целом, то с этими приметами эпоса мы, несомненно, встречаемся в «Нибелунгах». Как нигде мощно здесь изображается закат целого героического мира. Огромный темный рок направляет действие, образует его единство и постоянный фон. Мы начинаем чувствовать его с того момента, когда он завязывает свои первые нити вокруг героев, мы следуем за ним до тех пор, пока он полностью не стиснет героев и не столкнет их в бездну. Не должен казаться странным тот факт, что на протяжении действия исчезают некоторые герои, игравшие важные роли в начале. Смерть Зигфрида 6 производит такое же действие, как и смерть Пат- _«Альманах му* на 1807 год» Зексидорфа, с. 110. См. Предисловие Тика к «Любовным песням немецких мштнезнигерв». Уже давно обьявлепо, что Тик обрабатывает Нибелунгов. Хорн 5 в своей «Истории немецкой поэзии и красноречия» называет Ппбслунгов немецкой «Илиадой».
рокла. Как смерть Патрокла будит гнев Ахиллеса, так и смерть Зигфрида вызывает месть Кримхильды7, и с нее начинается основное действие. Нас не должно смутить и то, что в ходе повествования мы переносимся совсем в другую историю, чем та, за которой мы следовали вначале. В начальном повествовании лежат ростки последующего. Темный рок одной рукой подхватывает свои жертвы, чтобы затем убить их другой. Отдельные частности, теряются в целом эпоса. Повествование начинается, как легкая игра, как сказка любви, которую поет трубадур нежным женщинам: В Бургундии девица презнатная росла, Едва ли где другая красивей быть могла. Ее Кримхильдой звали: нельзя милее быть... Но тут же выступает мрачное напоминание: Зато пришлося многим бойцам живот свой положить8. Перед нами начинает сверкать пышная праздничная жизнь. Юные рыцари отправляются в путь за прекрасными невестами. Любовь добивается взаимности. Но это — утренняя заря перед грозовым днем. Становится все темнее и темнее. Просыпаются раздоры и войны. Входит черная смерть, а за ней и кровавая месть. Прекрасная девушка, с которой так весело начинался запев и о которой говорилось: «Она ни к кому не питала ненависти»,—эта девушка превращается в фурию9 страшного рока. Она сводит на праздник смерти два племени героев, героев с Рейна и героя Этцеля, короля гуннов 10. Как северные герои переезжали для поединков на скалистые острова, где они в ужасающем одиночестве вставали друг против друга, поддерживаемые вздымающимися волнами, так и здесь стоят друг против друга два мира героев, железная судьба сдавила их вместе: никакого снисхождения, никакого спасения. Как две столкнувшиеся звезды, испепеляют они друг друга и исчезают. Место, где рок в его темном вторжении в действие проглядывает как будто сквозь ночные тучи, где он начинает отрезать героев, предназначенных смерти, от остального живого и цветущего мира и затягивать вокруг них свои ужасные петли, как черные решетки, огораживающие место суда божьего,— вот это место (см. издание Мюллера с. 69), которое я ниже привожу в обработке, добросовестно следующей оригиналу. Бургундский король Гюнтер направляется со своими братьями, Гернотом и Гизельхером, и со своими рыцарями, Хагеном фон Трони, Данквартом и другими, на праздник, куда их пригласил Этцель (Ат- тила), король гуннов, и где они впоследствии все найдут смерть в битве с гуннами. [...]