Сложение и расцвет убайдской культуры. Ранняя культура в Сузах

Основание древними земледельцами Нижней Месопотамии поселения на месте городища Абу-Шахрайн, па самом юге страны, означало, по существу, конец периода экстенсивного распространения земледельческой культуры.

Дальше идти было некуда, дальше начинались соленые воды Персидского залива, и общественные силы были переключены на то, что современные экономисты именуют внутренними ресурсами. В результата начинается очень постепенное формирование той сложной системы ирригационного земледелия, которая явилась основой могущества и богатства исторического Шумера.

Распространение убайдской культуры:

а) карта распространения убайдских памятников;

убайдские памятники,
отдельные находки убайдской керамики,
халафские памятники, испытавшие влияние Убайда,
прочие памятники;

б) сосуд периода Убайд (IV тысячелетие до п. э.)
Равнина Нижней Месопотамии бескрайняя, совершенно плоская Тgt;т горизонта до горизонта; там, где ее заливает вода, она образует болотистые озера с тростниковыми зарослями, а где нет воды — она серая, бесплодная. Зеленеют лишь орошенные поля и ряды финиковых пальм, протянувшиеся вдоль валов, которые образуются из ила, извлекаемого со дна каналов при их почти ежегодной чистке. Среди нынешней равнины Ирака, как и Нижней Месопотамии два, три, четыре тысячелетия назад, на совершенно ровной поверхности через каждые несколько километров возвышаются глиняные холмы-телли. Это остатки городов, столетиями существовавших здесь, но вследствие заиливания близлежащего канала и засоления окрестных почв покинутых людьми. Древние вавилоняне верили, что эти города были разрушены великим потопом, и называли телли «холмами потопа» (тилъ-абубим). Но в VI—V тысячелетиях до н. э. теллей еще не было, селения едва приподнимались на пядь-дру- гую над плоскостью, и систематические разрушительные наводнения, впоследствии объединенные памятью людей в образ единого великого потопа, все еще продолжались. Чаще всего обиталища жителей Нижней Месопотамии эпохи начала культуры Абу-Шахрайна до культуры Варки образовывали небольшие открытые скопления глинобитных или тростниковых хижин на искусственном всхолмлении вокруг небольшого святилища.
Однако в конце VI тысячелетия до н. э. Абу-Шахрайн отнюдь не был -единственным обжитым местом в Нижней Месопотамии. Находки характерных фрагментов расписных черепков показывают, что аналогичные поселки располагались и выше по Евфрату, в районе Телль аль-Мукайяра и Варки. Поэтому можно заключить, что территория Нижней Месопотамии была освоена уже довольно широко. Правда, мы почти ничего не знаем о системе земледелия, но скорее всего оно могло давать уже сравнительно обильный урожай, хотя, вероятно, еще довольно непостоянный.
Своеобразным отражением роста получаемого продукта является неизменное увеличение размеров святилища в Абу-Шахрайне. В самых нижних слоях это небольшое однокомнатное строение с пьедесталом для .алтаря, подобное святилищам Чатал-Хююка, не отличающееся по размерам от жилых строений. В слое XVI планировка святилища становится более сложной; строение, обнаруженное в слое XV, по площади почти втрое превосходит предшествующие и с известными основаниями уже .может быть названо настоящим храмом. Начиная со слоя XIV того же

206
\

Убайдская культура на севере Месопотамии:

а) план храма в Тепе-Гавре, XIII слой, около 3200 г. до н. э.;
б) орнамент керамики из Тепе-Гаеры
городища (теперь будем называть его по-шумерски Эреду [г], или Эреду) г мы уже переходим от собственно абу-шахрайнского периода к следующему.
Дальнейший прогресс происходит в первой половине и середине

тысячелетия до н. э., когда в Нижней Месопотамии распространяется керамика типа Хаджи-Мухаммед. Генетическая связь ее с посудой дреїв- нейшего Абу-Шахрайна бесспорна, и мы, по существу, имеем два звена одной цепи. Многочисленные находки кремневых вкладышей серпов, сделанные на одном из поселений (Рас аль-Амийа), показывают, каково было главное занятие его обитателей. Заметим, что стадо поселка в основном составлял крупный рогатый скот, тогда как пастухи горных и предгорных районов в это же время по-прежнему разводили преимущественна овец и коз. Один из последовательно возводившихся на одном и том же месте храмов в Эреду (Абу-Шахрайне), относящийся к данному периоду, приобретает вид постройки с чередующимися выступами и нишами внешних стен, поставленной на искусственную платформу. Это свидетельствует о формировании характерных черт древней месопотамской архитектуры.

Так на основе традиций культур Абу-Шахрайна и Хаджи-Мухаммеда в Нижней Месопотамии в последней трети V тысячелетия до II. э. складывается убайдская культура, сыгравшая большую роль в истории древнего Востока.
Центрами убайдских поселений были монументальные храмы на платформах, возможно уже игравшие роль центров административной и хозяйственной координации. Храмы Эреду достигают особенно больших размеров и сложной внутренней планировки в период позднего Убайда — в первой половине IV тысячелетия до н. э. Так, храм Эреду (Абу-Шах- райн) VI (на платформе) имеет размеры 26,5X16 м. Мощное строение с толстыми стенами — храм или «дом вождя» — раскопано и в другом убайдском поселке — в Телль-Укайре.
Люди, жившие в хижинах вокруг святилища, кормились рыболовством и охотой, сеяли эммер (полбу), ячмень, лен, сезам (кунжут), может быть, и коноплю, сажали финиковую пальму, разводили овец различных пород, коз, свиней, ослов и крупный рогатый скот. Борясь с едва управляемой стихией ежегодно разливающейся реки, используя воду, оставшуюся после разлива в мелководных озерах, они еще в период Абу- Шахрайна впервые применили здесь принесенный ирригационный опыт,

”Tij

Шумерская керамика периода Убайд из Южной Месопотамии9 IV тысячелетие до н. э.

стали рыть в мягком грунте небольшие канавы и сеять хлеб. Исключительно тяжелые условия жизни между знойной пустыней и болотами и, вероятно, высокая смертность отчасти искупались для них невероятным плодородием почвы. Жилища их были не только глинобитные и из сырцового кирпича, но, по-видимому, часто и из тростника. Вплоть до настоящего времени в болотах низовьев Евфрата помещения для людей и хлева для скота сооружают таким образом: вырубают в середине участок тростника и образовавшееся пространство застилают циновками, а с боков несрубленные стволы тростника пригибают к середине и связывают в виде арочного потолка. Строят и просто небольшие тростниковые шалаши. В древности селения здесь часто разрушались разливами; чтобы наводнения не затопляли жилищ и для их большей сухости, стали из тростника настилать целые платформы (о них рассказывалось впоследствии в вавилонских легендах о сотворении мира) и уже на этих платформах возводить дома из сырцового кирпича. Соответственно городища здесь являются не глиняными (араб, телль), а зольными холмами (араб. ишан).
Наши знания о древнейших жителях Нижней Месопотамии еще очень ограниченны, потому что часть их поселений сейчас ушла на двухметровую глубину, под позднейшие аллювиальные наносы, и трудно определить, где находились древние постройки. На месте других поселений строились и позднейшие селения, и города. По мере того как сырцовые здания разрушались, новые возводились на выровненном слое сырцовой глины, и холм, на котором строились новые сырцовые дома, постепенно рос, иногда на десятки метров, поэтому докопаться до самых древних слоев холма, лежащих ниже уровня окружающей почвы, нелегко, к тому же эти слои сейчас нередко расположены ниже поднявшегося уровня грунтовых вод.
Тем не менее обнаруженный материал представляет надежное свидетельство того, что в этих древнейших поселках параллельно с развитием земледелия и скотоводства шел процесс развития ремесел. Превосходная Ил. 22 убайдская керамика, часто особого, зеленоватого оттенка (из-за пере- обжига) с коричневатым или коричнево-черным геометрическим орнаментом, характеризуется стандартными формами. Они предполагают наличие художественного канона, причем сам их набор чрезвычайно разнообразен; появляются и совершенно новые: сосуды типа «чайник», типа «черепаха» (с длинными ручками и широким сливом) и т. д. В конце

'TV',
б Заказ № 1*238
81

Печати из Тепе-Гавры, слои XIII—XI, вторая половина IV тысячелетия дон. д.

периода начинает использоваться ранняя форма гончарного круга — круг с медленным вращением. В ряде могил были обнаружены глиняные модели лодочек, по форме близкие наипростейшим лодкам, используемым и современным населением, а в данном случае, видимо, характеризующие определенную ступень развития мифологического мировоззрения
И л. 24 (переправа через воды смерти в загробный мир?). Но наиболее интересны в этом плане глиняные статуэтки убайдской культуры: неестественно вытянутые фигурки нагих стройных женщин и реже мужчин с деформированным лицом, напоминающим не то заячью, не то лягушечью морду. Руки отведены от туловища и либо положены на талию, либо — у женщин — прижимают к груди ребенка. На плечах — налепы- прорези, так же трактованы и глаза (как удалось установить К. Оберху- беру, в плечи вставлялись зерна кунжута, в глаза — финиковые косточки). Возможно, в этом образе уже представлена синкретическая идея плодородия всех зримых форм жизни на земле — растительного, животного и человеческого мира.
Ил. 23 Широко распространяется в этот период искусство глиптики, т. е. резьбы на каменных и других печатях. Появляются новые формы печатей-штампов (например, чечевицеобразная), новые варианты орнамента, изображения животных (главным образом козлов и собак); впервые в глиптике начинают изображать человека, но всегда только в связи с животными.
Украшения были из ракушек и цветных камней. Из кремня или обсидиана делали ножички, пилки, скребки. Несомненно, изготовляли различные шерстяные и льняные ткани, плели тростниковые циновки и корзины, а из больших тростниковых стволов сооружали ладьи с высокими форштевнем и ахтерштевнем. Щели между тростниковыми стволами промазывали естественным асфальтом — киром; он же употреблялся для закрепления рукоятей различных орудий.
Бесспорен прогресс и в области металлургии, хотя металл в низовьях Евфрата был труднодоступен и металлические предметы, еще в древности пускавшиеся в переплавку, до нас дошли в небольшом числе. От периодов культур Абу-Шахрайна и раннего Убайда медных изделий почти вовсе не найдено; позже появляются рыболовные крючки, шилья и т. п. из кованой меди, а также горн. Однако терракотовые модели убайд- ских проушных топоров самых различных форм свидетельствуют о широком распространении техники литья. Отсутствие рудных источников

23

Культовые шумерские глиняные статуэтки периода Убайд, IV тысячелетие до н. о.:

а) из Ура,
б) из Эреду
на аллювиальной равнине приводило к усиленным поискам различных заменителей. Так, серпы, это важнейшее орудие древних земледельцев, изготовлялись обычно из терракоты с кремневыми или обсидиановыми зубцами. Специальное исследование таких серпов показало, что они были отнюдь не моделями орудий, а действенным и эффективным инструментом.
Как ни скромна эта утварь, создание ее требовало уже обмена с соседними странами: в Нижней Месопотамии, кроме как по кромке пустыни, не было камня и совсем не было металла и леса. На это обстоятельство всегда указывают, подчеркивая, что Двуречье издревле нуждалось в ввозе, но для получения ввозных продуктов нужен хоть какой-то встречный вывоз, а бедность страны сырьем делала на первых порах вывоз чего бы то ни было затруднительным. Общины Плодородного полумесяца сами были такими же скотоводческо-земледельческими, как и общины Двуречья, а при ненадежности раннего нижнемесопотамского земледелия вопрос о фондах для обмена разрешать, вероятно, было не так легко. Вот почему в слоях культур Абу-Шахрайна и Убайда в Нижней Месопотамии так мало меди, хотя эти культуры произошли от энеолити- ческих культур соседних стран Ближнего Востока. Однако совсем без обмена даже люди времен культуры Абу-Шахрайна прожить бы не смогли. Если рассматривать предметы убайдской культуры с точки зрения возможных мест расположения источников сырья и материалов, из которых они были сделаны, нужно отметить, что кремень имелся в Сирийской пустыне, обсидиан — не ближе Северной Месопотамии, главным же источником его добычи были вулканические горы Армянского нагорья; асфальт (битум) добывался на среднем Евфрате (около совр. Хита), на среднем Тигре (около совр. Мосула) и между реками Малый Заб и Адем (около совр. Киркука). Камень и худшие сорта леса можно было добыть в горах Загроса (а известняк — и в пустыне).

Медь, вероятно, поступала с полуострова Оман в Аравии (из древнего Магана?) или из Малой Азии. Не позже У—IV тысячелетий до н. э. в Нижнюю Месопотамию попадают и предметы роскоши: серебро — из Малой Азии, золото — из Индостана, оттуда же прибывал красный камень — сердолик, а из Афганистана — синий камень — лазурит. Кое-что из этого можно было, вероятно, достать путем организации экспедиций в пустыню или в горы, но остальное, очевидно, надо было выменивать. Значит, с самого начала приходилось создавать какой-то обменный фонд, а он, пожалуй,

мог состоять только из продуктов земледелия. И в самом деле, если преодолеть трудности, вызываемые необходимостью дренажа почвы и ее ирригации, то земля Двуречья давала совершенно небывалые по тем временам урожаи. Уже упоминалось, что в новых условиях тропического аллювиального земледелия некоторые культурные растения дали стойкие полезные мутации: наряду с двурядным ячменем в VII—VI тысячелетиях до н. э. появился — очевидно, путем отбора мутировавших форм — шестирядный (сначала еще мелкий). Правда, нет данных о том, чтобы старым центрам земледельческих энеолитических культур, обладавшим запасами камня, дерева и металла, например культуре Самарры или Ха- лафа, требовался ввозной хлеб из Нижней Месопотамии (да и в последующие века она вывозила в другие оседлые районы Ближнего Востока больше ткани, чем хлеб), но весьма вероятно, что посредниками в обменной торговле были пастухи степной полосы, выменивавшие в расположенных далее на север селениях Плодородного полумесяца продукты скотоводства на металлы, обсидиан и т. п., а затем, в свою очередь, менявшие их на хлеб в Нижней Месопотамии, где его было больше. Кроме того, жители ее, несомненно, могли пускать на обмен свои льняные ткани, циновки и корзины.
Но независимо от состояния меновых сношений следует подчеркнуть, что древнейшее население Нижней Месопотамии составляло хотя и окраинную, но часть общей этнокультурной зоны, охватывавшей весь Ближний Восток, и развитие складывающегося здесь общества шло в едином русле с общественным развитием на всей его территории. Культура Убайда и последовавшая за ней культура Варки в различных местных вариантах были общими для всех земледельческих областей Передней Азии.
Мало того, в пору своего расцвета в IV тысячелетии до н. э. убайд- ская культура сама становится центром широкого культурного влияния, следы которого мы обнаруживаем почти повсеместно. В Верхней Месопотамии даже формируется своеобразный археологический комплекс, названный «северным Убайдом» и представляющий собой соединение местных, халафских традиций и южного влияния, которое прослеживается в керамике и Северной Сирии, и на юго-западе Ирана, а отдельные импульсы достигают Закавказья и как будто даже Средней Азии. Однако сам механизм этого воздействия остается не вполне ясным. В ряде случаев, возможно, сыграли свою роль упомянутые выше торговые связи с внешним миром, развивавшиеся обитателями убайдских поселков. Иногда с товарами, быть может, передвигались и люди, образовавшие небольшие колонии в чужеземных странах. Во всяком случае, в убайд- ское время культурный центр Передней Азии прочно и надолго закрепляется в Нижней Месопотамии. Обильный урожай, который могло давать ирригационное земледелие, позволил обитавшим здесь племенам создать культуру, в то время едва ли не наиболее значительную на всем Ближнем Востоке.
Как мы видели, целый ряд признаков, и прежде всего характер расписной керамики и некоторые черты мелкой терракотовой скульптуры, указывают на генетические связи Убайда с более ранними комплексами Месопотамии, в том числе с Самаррой. Однако наряду с такой преемственностью в области материальной культуры имеются и черты существенного различия, прежде всего в погребальных обрядах. И Хассуна, и Халаф, и целый ряд других ранних скотоводческо-земледельческих культур знают исключительно скорченное положение тела в погребениях. В убайдских некрополях умершие, напротив, лежат в вытянутом положении. В соседнем Эламе в конце V—начале IV тысячелетия до н. э. также распространяются погребения с вытянутыми костяками, тоже как бы

прерывая более древнюю традицию верований о загробном мире. Возникает предположение, что эти перемены связаны с приходом нового населения, смешавшегося с аборигенами, носителями культуры хассунско- самаррского типа, и усвоившего, в свою очередь, целый ряд культурных достижений последних.
Ниже мы подробно рассмотрим гипотезу об идентификации этого пришлого населения с племенами ранних шумеров, сейчас же лишь отметим, что, кто бы ни были подлинные создатели убайдской культуры, достигнутый ими уровень развития постепенно начинал выводить общество за рамки первобытного строя. Создание и поддержание все усложняющихся оросительных систем требовали объединения усилий нескольких общин. Функцию хозяйственного руководства ими, видимо, принимала на себя, во всяком случае частично, храмовая организация, и без того уже объединявшая в культовом отношении ряд мелких общин. Способствуя их слиянию воедино, храм в то же время противостоял массе членов общины. Если судить по более поздним периодам, то и скотоводческое хозяйство концентрировалось главным образом вокруг храмов. Определенный рост общего благосостояния, развитие торговли и обмена способствовали первым начаткам накопления и имущественного расслоения общества. Этому в немалой степени способствовало ускорение экономического развития, особенно в результате отделения ремесла от земледелия. Изделия, изготавливавшиеся убайдскими мастерами, несут уже отчетливые признаки высокого мастерства ремесленников-профессиона- лов. Когда с середины IV тысячелетия до н. э. начинается новый период, так называемой культуры Варки, эти признаки становятся вполне очевидными. Нарядную расписную керамику сменяет гладкая серая и красная посуда четких форм, вся изготовленная на гончарном круге. Гончар-ремесленник уже не тратил времени на то, чтобы наносить на посуду магические узоры.
Сходные черты отчетливо выступают и в последовательно сменяющихся культурах соседнего Элама. Период расцвета скотоводческо-земледельческой культуры с зарождающимися ремеслами здесь представлен археологическими комплексами типа Сузы А (первая половина IV тысячелетия до н. э.). В долинах Каруна и Керхе в это время существует несколько десятков поселений. Центральное из них, Сузы, становится довольно крупным поселком, достигая в длину почти 800 м. Его окружала глинобитная стена, за которой располагалось кладбище. Керамика, Ил. 26 обнаруженная в некрополе, была вылеплена от руки и сделана специально для погребений: тонкие стенки сосудов пропускают воду. Вся керамика хорошо лощенная, светлого тона, переходящего от кремового в желтоватый или зеленоватый; орнамент черный, коричневый, фиолетово-красный: крест, вписанный в донышко, шашечный узор, свастика, ломаные линии, «гребенка» — стилизованное изображение козьего стада. Среди более редких изображений — копье на подставке (возможно, алтаре), собаки, птицы, есть даже сильно геометризированная фигура человека. Встречаются сложные комбинации животного, растительного и геометрического орнамента. Таким образом, в целом для росписи этих сосудов характерны геометризм, строго выдержанная орнаментальность, тонкое чувство формы и, по-видимому, достаточно глубокое содержание: изображения на сосудах дописьменного периода являлись для древнего человека (как при известных условиях и сейчас для нас) источником информации — роспись на сосудах можно воспринимать как рассказ древнего земледельца, скотовода, охотника о своих верованиях, непосредственно связанных с его жизнью и занятиями, рассказ, который может быть расшифрован.
Но древний обычай расписывать погребальные сосуды постепенно исчезает и здесь. Зато растут успехи металлообработки: из меди изготов-

it* Сосуды периода Сузы А, Элам, конец IV тысячелетия до н. э•
лились плоские топоры, долота, иглы и зеркала. Во второй половине

тысячелетия до н. э. и в Эламе, как и в Нижней Месопотамии, происходит отделение ремесла от земледелия. Появляется гончарный круг, и гладкие сосуды форм культуры Варки полностью вытесняют расписные бокалы и чаши. Топоры с поперечным лезвием, бесспорно, отливались в специальных формах. Искусным произведением ремесленников-профес- сионалов были и медные булавки с навершием в виде фигуры какого-либо животного. Центрами поселений становятся монументальные культовые комплексы; остатки террасы храма были обнаружены в самих Сузах. Производственный фундамент цивилизации уже сформировался, и следующим шагом должны были стать коренные перемены в самой социально- экономической структуре общества.

Между тем в Верхней Месопотамии и к востоку от реки Тигр в IV тысячелетии до н. э. возможности земледелия и скотоводства в тех примитивных формах, которые сложились здесь в предшествующую эпоху, исчерпываются и темпы развития замедляются. Соответственно все более заметным становится влияние формирующейся цивилизации Нижней Месопотамии, основанной на более богатых возможностях речной ирригации на наносных землях.
В первой половине IV тысячелетия до н. э., как уже говорилось, складывается культура, получившая название «северного Убайда» и представляющая собой соединение местных, халафских традиций и южных, собственно убайдских элементов. По многим признакам этот период мало отличается от предыдущего. Как и в халафское время, посуда по-преж- Ил. 216 нему изготовляется от руки и покрывается расписным орнаментом. Металлические орудия продолжают употребляться наряду с каменными. Вместе с тем все более широкое распространение печатей пуговицеобразной формы может указывать на развитие каких-то видов оберегаемой собственности.
Однако, несмотря на начавшееся отставание Верхней Месопотамии от Нижней, и здесь заметны свидетельства происходящего общественного прогресса. В одном из сравнительно небольших поселков (городище Тепе-Гавра) наблюдается постепенное, но неуклонное увеличение размеров святилища, бывшего естественным центром всякой ранней скотоводческо-земледельческой общины. Первоначально небольшое здание, размером 10,5X7 м (Гавра XVIII), позднее превращается в своеобразный акрополь в центре поселка, где на площади около 1000 кв. м располагаются три храма, являющиеся яркими памятниками уже монументальной

і
I

Ил. 21а архитектуры (Гавра XIII). Это свидетельствует и о возросших производственных возможностях местного общества, и о наличии в нем обособляющейся верхушки, осуществляющей в числе прочего жреческие функции.
Во второй половине IV тысячелетия до н. э. происходящие изменения становятся все более заметными и ощутимыми. Прежде всего это проявляется в развитии ремесел. Постепенно входит в употребление гончарный круг; использующие столь эффективный инструмент мастера-керамисты производят посуду стандартных форм, лишенную каких-либо украшений. К концу IV тысячелетия до н. э. заметно увеличивается число медных орудий, появляется даже медный серп. Становятся известными и сплавы меди с другими металлами. Мастера-ювелиры изготовляют различные золотые украшения. Наконец, весьма показательно распространение глиняных моделей двух- н четырехколесиых повозок, свидетельствующих о широком применении в быту и хозяйстве тягловой силы животных (ослов и волов).
Происходит и процесс социальной дифференциации общества: выделяется особый тип гробниц, сложенных из сырцового кирпича или каменных плит и содержащих богатый погребальный инвентарь, в том числе каменные сосуды, булавы, разнообразные украшения из золота и электра (сплава золота с серебром), бусы из лазурита, сердолика и бирюзы. В одной из гробниц было обнаружено 25 тыс. таких бус. Претенциозной роскошью отличается подвеска в виде насекомого, сделанная из золота и лазурита. Очевидно, это были могилы знатных; в отличие от них рядовых общинников хоронили в простых ямах. Следует иметь в виду, что даже по тому времени Гавра была сравнительно небольшим поселком или городком.
В конце IV тысячелетия до н. э. в бассейне верховьев реки Хабур (городище Телль-Брак) из простой деревни халафских земледельцев вырос крупный центр городского типа площадью 50 га. К концу IV—началу

тысячелетия до н. э. здесь был возведен монументальный «храм священного ока», интерьер которого украшал наборный фриз из сланца и известняка с золотой опояской, закрепленной серебряными гвоздями с золотыми шляпками.

Отметим, однако, что в [II тысячелетии до н. э. в Нижней Месопотамии была уже развитая раннеклассовая цивилизация, между тем как Верхняя Месопотамия в начале этого тысячелетия, если не считать отдельных очагов, по-видимому, не перешагнула еще грани первобытной эпохи. Письменності, (заимствованная из Шумера) появляется здесь (на среднем Евфрате) лишь к середине III тысячелетия до н. э.
Дальше по пути к цивилизации продвинулось тем временем общество другой речной долины Ближнего Востока — долины Нила, — о котором будет рассказано в другой книге.

<< | >>

↑

Источник: М. А. КОРОСТОВЦЁВ и др.. ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. 1983

Еще по теме Сложение и расцвет убайдской культуры. Ранняя культура в Сузах:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -