ЕЩЕ ПОУЧЕНИЯ МАТЕРИ. ЧИСТАЯ МОЛИТВА И ВОЗВЫШЕНИЕ ДУШИ К БОГУ

Лиза прервала молчание. Ты покажешь нам теперь новенькие батцены? — сказала она матери. Да, я вам их покажу,— ответила мать,— однако, Лиза, всегда-то ты первая должна что-нибудь сказать.
Тут.

Никлас соскакивает со своего места, пробирается из-за Грители вперед, чтобы быть поближе к свету и лучше видеть батцены, толкает малютку, и та заливается громким плачем.

Тогда мать говорит! Никлас! Это нехорошо; четверть часа тому назад ты обещал мне быть поосторожней, и вот ты опять так поступаешь.
Никлас. Ах, матушка, мне очень жаль; я никогда в жизни не буду так больше делать.
Мать. Ты это только что сказал господу богу и снова это сделал. Ты это не всерьез говоришь.
Никлас. Поверь мне, матушка! Я, право, отношусь к этому совершенно серьезно. Прости меня, я на самом деле принимаю это близко к сердцу и очень жалею о случившемся.
Мать. И я тоже, дорогой мой! Но ты забудешь об этом, если я тебя не накажу. Ты сейчас пойдешь спать без ужина.
Она сказала это и увела мальчика одного в каморку. Его братья и сестры, огорченные, остались стоять в общей комнате: им было жалко, что милому Никласу не разрешили поужинать. Ведь вот никак вы не хотите, чтобы на вас действовали только любовью,— сказала им мать. Выпусти же его на этот раз,— сказали дети. Нет, дорогие мои, нужно его отучить от неосторожности,— ответила мать. Тогда мы не будем смотреть сегодня батцены и отложим это до завтра,— сказала Энне,— а завтра он их с нами вместе посмотрит. Вот это правильно, Энне! — одобрила мать.— Да, он должен их вместе с вами посмотреть. После этого она дала детям поужинать и пошла вместе с ними в их каморку, где Никлас еще плакал. В следующий раз будь же повнимательнее, милый Никлас! — сказала ему мать.
А Никлас говорит: Прости же меня, милая, дорогая моя матушка! Прости и поцелуй меня; я охотно останусь сегодня без ужина.
Тогда Гертруда поцеловала своего Никласа, и горячая слеза упала на его лицо, когда она произнесла: О, Никлас, Никлас! Будь поосмотрительней!
Никлас обеими руками обнял мать за шею и
сказал.: Милая матушка, прости меня!

Гертруда благословила еще раз детей и вернулась в свою комнату.
Теперь она была совсем бдна. Небольшая лампа слабо освещала комнату, и в сердце Гертруды была торжественная тишина. Эта тишина была молитвой без слов, невыразимо волновавшей мать до глубины души. Ощущение бога и его благости! Чувство надежды на вечную жизнь, переживание внутреннего счастья, свойственного людям, которые надеются на бога и полагаются на него,— все это так растрогало ее сердце, что она опустилась на колени и слезы хлынули у нее из глаз.
Прекрасны слезы ребенка, когда, тронутый благодеянием отца, он, всхлипывая, оглядывается назад, щеки его высыхают, и он должен еще прийти в себя, прежде чем он сможет выговорить слова благодарности!
Прекрасны слезы Никласа, проливаемые им в этот час из-за того, что он рассердил свою милую, добрую мать, которую он так любит! Прекрасны слезы любого человека, когда он проливает их от всего сердца! Господь небесный взирает вниз на благодарственные его рыдания и на слезы, льющиеся у него из глаз, если человек угоден ему.

Господь небесный видел слезы Гертруды и слышал рыдания ее сердца, и ее благодарственная жертва восходила к нему как благовоние. Гертруда долго еще плакала перед господом богом своим, и глаза ее еще были мокры от слез, когда пришел домой муж. Почему ты плачешь, Гертруда? Твои глаза мокры и красны от слез. О чем ты сегодня плачешь? — спросил ее Лингард.
Гертруда отвечала: Дорогой мой! Это не слезы горя — не бойся. Я хотела поблагодарить бога за эту неделю, и тут сердце мое так переполнилось, что я вынуждена была упасть на колени, я не могла говорить,— я могла только плакать; но мне показалось, что никогда еще в жизни я не благодарила так бога. Милая ты моя! — сказал Лингард.— Если бы только я мог так же, как ты, быстро воспарить сердцем и прослезиться. И я сейчас, конечно, от души стремлюсь действовать по справедливости, быть по отношению к людям и к богу честным и благодарным; но со мной ни-

когда так не бывает, чтобы у меня появилось желание упасть на колени и проливать слезы. Если ты только от души хочешь поступать правильно, то все остальное в равной степени неважно. У одного слабый голос, у другого сильный — это несущественно. Важно только, для чего они свой голос используют. Милый мой! Ни слезы, ни коленопреклонение сами по себе ничего не стоят; но решение быть по отношению к богу и к людям чистосердечным и благодарным — это все. То, что один человек более добродушен, а другой менее, не более важно, чем то, что один червяк ползет по земле более неуклюже, чем другой. Если только ты этого хочешь от всей души, дорогой мой, то ты найдешь его. Ты найдешь того, кто является отцом всем людям.
Лингард со слезами на глазах опускает голову к ней на колени, и она с тихой грустью склоняет над ним свое лицо. В таком положении они остаются некоторое время, дивятся — и молчат.
Наконец Гертруда спросила его: Разве ты не хочешь ужинать? Не хочу,— ответил он.— Мое сердце слишком полно, я не мог бы сейчас есть. Я тоже не хочу, дорогой мой! — сказала она.— Но знаешь, что мы сделаем? Я отнесу еду бедному Руди — его мать сегодня умерла.
Содержание глав 37—38 Фни приносят бедняку гороховый суп. Чистое спокойное величие доброго сердца
Лингард и Гертруда посещают своего соседа Руди и приносят ему и его детям еду. Возвращаясь домой, они радуются, что избавились от грозящей им нищеты. На следующее утро они отправляются в церковь, где пастор произносит проповедь.

<< | >>

↑

Источник: И. Г. Песталоцци. Избранные педагогические произведения в трех томах.Том 1. 1961

Еще по теме ЕЩЕ ПОУЧЕНИЯ МАТЕРИ. ЧИСТАЯ МОЛИТВА И ВОЗВЫШЕНИЕ ДУШИ К БОГУ:

- Воспитание ребенка - Дидактика - Дошкольное образование - Избранные педагогические труды - Инновационная педагогика - История педагогики - Книги по педагогике - Коррекционна педагогика - Логопедия - Педагогика и воспитание - Педагогическая методика преподавания - Социальная педагогика - Физическая культура и спорт -