ОПЫТ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МЕТОДОВ В ХОДЕ КООПЕРИРОВАНИЯ МЕЛКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ СССР (1921-1932 гг.)

Егоров Иван Алексеевич. Родился в 1959 г. Окончил Московский государственный университет. Кандидат экономических наук. Преподаватель Кооперативного института.

Переход к непосредственному строительству социализма после Октябрьской революции поставил перед молодым Советским государством множество теоретических и практических вопросов.

В.И.Ленин видел преобразование мелкотоварного производства в крупное социалистическое через развитие кооперации. Одним из центральных пунктов ленинского кооперативного плана было положение, согласно которому кооперация в условиях общественной собственности на средства производства и наличия политической власти в руках пролетариата ’’сплошь да рядом совершенно совпадает с социализмом”129.

На практике процесс перевода мелких товаропроизводителей на рельсы обобществленного хозяйства в промышленности шел через промысловую кооперацию. В.И.Ленин предлагал предоставить промысловым объединениям экономические и иные привилеши и льготы. "Каждый общественный строй, — писал он, - возникает лишь при финансовой поддержке определенного класса... Теперь мы должны сознать и претворить в дело, что в настоящее время тот общественный строй, который мы должны поддерживать сверх обычного, есть строй кооперативный”130. Исходя из огромной значимости преобразования мелкой индустрии необходимо было поставить промкооперацию в особое положение по сравнению со всей остальной необобществленной частью народного хозяйства, чтобы вырвать мелких товаропроизводителей из-под влияния частного капитала. Огромную роль в этом сыграло льготное налогообложение кооперативного промышленного производства, его усиленное кредитование.

Уже в первые годы своего становления промкооперация, помимо более низкого процента взимания промыслового налога, получила также льготы по исчислению уравнительного сбора, при исчислении которого из учета облагаемого оборота исключались операции союзов высшей и низшей степени с первичными кооперативами того же объединения, т.е. по ’’вертикальной” линии системы. Тем самым освобождался от учета внутрикооперативный оборот, что было особенно важно для развития кооперативной сети, поскольку основная деятельность объединений разных ступеней в начале 20-х годов лежала в плоскости снабжения первичных кооперативов сырьем и реализации их продукции союзами. В результате этого, по подсчетам Нелидова Н.Е., в первом полугодии 1924/25 хоз.года было освобождено от промыслового налога не менее 60 % всего действительного оборота кооперации131 Вдобавок к этому для кооперативов, оборот которых не превышал 2000 руб. в год, стала применяться практика либо полного освобождения их от уплаты промыслового налога, либо возложения на них обязанности вносить в казну лишь патентный сбор. Это имело целью дать возможность организациям укрепиться прежде, чем начать взыскивать с них налоги.

Постановлением ВЦИК и СНК Союза ССР от 5 декабря 1924 г. была продолжена политика налогового стимулирования кооперативного промышленного производства132. В соответствии с ним освобождались от промыслового налога на личные промысловые занятия все кустари, состоящие членами кустарно-промысловых артелей в сельской местности (где располагалось наибольшее количество мелкотоварных производителей), независимо от того, производилась ли работа в артели, в общей мастерской либо на дому, но при том условии, что вся продукция сбывалась через кооператив.

До этого постановлением Наркомата торговли от 26 сентября 1924 г. от промыслового налога освобождались только единоличные занятия промыслами без объединения в артели. Данное обстоятельство приводило к тому, что некооперированный кустарь-одиночка находился в более выгодном положении, чем кооперированный, так как последний должен был выбирать свидетельства на личные промысловые занятия и как член артели должен был нести бремя по уплате патентного и уравнительного сборов. Таким образом, получалось как бы двойное обложение одного кустарного производства, организованного на кооперативных началах, что не содействовало объединению кустарей в артели, а, наоборот, поощряло их к невхождению в кооперацию. Постановление от 5

декабря 1924 г. устранило всяческие налоговые препятствия к всемерному кооперативному движению.

Широко была распространена практика выбора бесплатных патентов. По промышленности во втором полугодии 1924/25 г. по 116 административным единицам было выбрано 30 350 таких патентов133, 85 % которых приходилось на кооперацию134. В результате принятых мер от промыслового налога было освобождено 63,5 % всех кооперативов135. Оклад промыслового налога, исчисляемый с кооперативной промышленной сети, без применения вышеуказанных льгот был быв четыре раза больше той суммы, которую в действительности получал бюджет страны.

Так как кооперация в промышленности представляла собой часть обобществленного хозяйства, то на нее были распространены и все те льготы по подоходному налогу, которыми пользовались государственные’ предприятия. В результате в 1923/24 г. кооперативные кустари выплачивали сумму этого вида налога в размере не более 5—6 руб. в полугодие, в то время как члены ’’диких” артелей, т.е. не входящих в соответствующие союзы,— 10-15 руб.

Промысловые объединения пользовались и рядом льгот по акцизным сборам. Им были разрешены пролонгированные сроки уплаты косвенных налогов, право открытия базисных складов с перечислением на них акцизов. Все это подтверждает, что налоговые органы подходили к развитию промкооперации с тех же классовых позиций, что и к соответствующим отраслям государственной индустрии. Так, в период восстановления народного хозяйства СССР была проведена резкая грань в обложении мелкой промышленности между обобществленными предприятиями (кооперативными и государственными), с одной стороны, и частными — с другой. Вообще, налоговые льготы предоставлялись только тем первичным кооперативам, которые входили в состав соответствующего союза. Кооперативные организации, не состоявшие в союзах, могли воспользоваться льготой лишь при условии представления в местный губфинотдел доказательств своего действительного кооперативного устройства, т.е. Устава и справки о регистрации в определенном учреждении. Это имело целью сдерживание роста ’’диких” кооперативов, среди которых большой удельный вес имели лжекооперативы, под вывеской которых скрывался частный предприниматель.

Налоговые льготы, оказавшие всемерное воздействие в период становления кооперативной сети, быстро сказались как на числе кооперативных промышленных предприятий, так и на размерах их оборотов.

За период с 1922/23 по 1924/25 г. кооперативная сеть выросла почти на 70 %136, а число лиц, состоящих в кооперативах Всекомпромсоюза РСФСР, с 1924 по 1926 г. увеличилось в 3 раза137

Переход к периоду реконструкции и вставшие перед страной задачи ускоренной и широкой индустриализации, социальной перестройки и интенсификации сельского хозяйства, проведения культурной революции, обеспечения обороноспособности страны потребовали резкого напряжения бюджетного плана государства. Для сведения последнего без дефицита необходимо было повысить налоговые доходы.

В связи с сокращением частного сектора и замещением его сектором обобществленным, особенно кооперативным, политика широкого предоставления льгот кооперативному обороту стала терять свое социальное и экономическое значение. Радикальная перегруппировка в отношениях между обобществленными формами хозяйства, простым товарным производством и капиталистическим в конце 20-х годов явилась основным и решающим фактором, влияющим на изменение налоговой политики по отношению к социалистическому укладу.

15 декабря 1925 г. президиум Госплана СССР рассмотрел проект Народного комиссариата финансов о сужении налоговых льгот кооперации. Представители НКФ, ссылаясь на значительное развитие кооперативной сети, увеличение оборотов промкооперации, утверждали, что в таких условиях нет оснований для сохранения за ней особого привилегированного положения в отношении налогообложения. По подсчетам Комиссариата финансов, сокращение налоговых льгот могло бы дать казне государства до 100 млн.руб. в год138. Безусловно, это имело немалое значение для решения насущных социально-экономических проблем экономики переходного периода на начальном этапе реконструкции народного хозяйства.

Однако представители Наркомзема, кооперативных центров, Наркомата внутренней торговли были против этого решения, поскольку финансовое положение кооперации отнюдь не могло быть признано достаточно прочным. Были высказаны опасения, что сокращение преимуществ в налогообложении, предоставленных промкооперации декретом от 7 декабря 1923 г., могло бы создать положение, при котором некооперированный кустарь пользовался бы большими льготами, чем кооперативная организация.

Советское правительство, разрабатьюая пути свертывания налоговых льгот кооперации, учло различные подходы к данному вопросу. Прежде всего подлежали сужению льготы, либо устаревшие за время действия постановления от 7 декабря 1923 г. и переставшие играть стимулирующую роль в развитии кооперативной сети, либо такие, устранение кото рых не нанесло бы урона кооперативному движению. Так, для большего охвата кустарно-промысловой массы декретом от 26 марта 1926 г. вместо 50 %-ной скидки по промысловому налогу для промартелей, обслуживающих лишь своих членов, была установлена только 25 %-ная скидка. Для кооперативов, обслуживающих и посторонних лиц, вместо 25 % скидки была введена 10 %-ная. Таким образом, наибольшее сужение льгот произошло по объединениям, курирующим только своих членов.

Вместе с тем Положением о промналоге от 10 августа 1928 г.

Таким образом, политика сокращения налоговых льгот содействовала не только компенсации сокращающихся налоговых сумм, поступавших в бюджет от свертывавшихся несоциалистических укладов. Одновременно более жесткая налоговая политика заставляла членов кооперативов работать более эффективно, рентабельно, дисциплинированно.

Вместе с льготным налогообложением стимулирующую роль в процессе кооперирования мелких товаропроизводителей страны играла и банковская политика. Правда, в 1922/23 г. в активных операциях Промбанка кооперация занимала ничтожное место (всего 10 %). В основном он оказывал косвенное кредитование, субсидируя тресты и синдикаты при сбыте продукции, создавая возможность увеличения отпуска товаров прежде всего через кооперативную сеть.

Учитывая огромное значение кооперации в строительстве основ социализма и слабость ее финансовой базы, Советское правительство пошло по пути стимулирования кооперативного движения и с помощью эмиссионного источника. Так, задолженность кооперации Госбанку составила в 1924 г. 91 млн.руб.11 Будучи центральным органом в кре дитной системе СССР, Государственный банк способствовал также и организации специального кооперативного банка — Покобанка ( 29 % паев в Покобанке, организованном в феврале 1922 г., принадлежали Госбанку)12.

Покобанк, реорганизованный через год во Всекобанк, явился главным центром кредитования кооперации СССР в переходный период от капитализма к социализму. Кредиты производственной кооперации, почти не имевшие места в период функционирования Покобанка (не более 10 % общей задолженности кооперативной сети), на ноябрь 1923 г. составили уже 38,5 % всей суммы кредитов кооперации, а уже через год — 48,8 %. Основой этого явились вклады самой промысловой сети: на 1 апреля 1925 г. 91,9 % всех промсоюзов являлись пайщиками Всекобанка13.

Кредитование промкооперации в основном проводилось через промысловые союзы: предоставление ссуд непосредственно каждой организации в отдельности трудно было осуществить в плановом порядке и могло бы привести к распылению кредитных ресурсов.

Результатом деятельности советских банков явился рост балансов промкооперации: за 1924/25 г. они выросли более чем в 2 раза. В то же время вследствие ограниченности средств Всекобанка размеры кредитования кооперативных промышленных организаций были недостаточны. Так, например, промкооперация Московской губернии, кредитуемая тремя банками (Всекобанком, Госбанком, Мосгорбанком), обеспечивалась кредитом лишь на 16 % действительной потребности14. Неудовлетворительны были и сами формы кредитования. Промкооперация смогла бы больше перевести в свое русло некооперированных кустарей, если бы обладала сколько-нибудь значительными собственными ресурсами. А последних-то как раз и не имелось в достаточном количестве. Так, собственные средства в системе промкооперации в 1927 г. в низовых организациях составляли 39 % баланса, в союзах — 16, в центре — 5,3 %15. Следствием этого явилось далеко не полное обслуживание промкоопера- тивов союзами, а союзов — центрами. Были случаи, когда промкооперация не могла обеспечить кустаря работой из-за отсутствия у нее средств, а правления зачастую вынуждены были отказывать в приеме в артель.

Вследствие этого з реконструктивный период советские банки резко увеличили объем ссуд, предоставляемых промкооперации: за период с 1925

по 1929 г. сумма кредитов увеличилась более чем в 3 раза. В результате возросло и число оборотов оборотных средств промкооперации (1925/26 г. — 6,4; в 1926/27 г. — 6,9; в 1927/28 г. — 8,4)16. Это содействовало рациональному использованию внутренних ресурсов кооперативной системы, накоплению собственных средств.

\1 Народное хозяйство России за 1921-1922 гг. М., 1923. С. 241.

Вестник промысловой кооперации. 1925. № 6-7. С. 26-27.

” Там же. №10. С. 106.

t Шапиро Д.Н. Указ. соч. С. 85-86.

Кооперация в СССР за 10 лет. М., 1928. С, 197.

В целях усиления планового характера кредитования промкооперации Всесоюзный совет промысловой кооперации сконцентрировал кредитный фонд, установив соглашения с банками, основными поставщиками сырья и покупателями продукции артелей. При этом упор был сделан прежде всего на развитие крупных организаций, интересы которых учитывались в первую очередь. Были созданы наиболее благоприятные условия для работы в общих мастерских, которые представляли собой высшую форму кооперирования. В результате за короткий период — с 1927/28 по 1929/30 гг. - количество лиц, занятых в общих мастерских, выросло более чем в 5 раз, причем их продукция составила 70 % выпускаемых изделий промысловой системы139

В 1927/28 г. стимулы к кооперированию мелкотоварных производителей были усилены плановым снабжением сырьем, обеспечением рынка сбыта. В условиях дефицита большинство материалов, необходимых для кустарного производства и распределения их исключительно через систему промкооперации, которая одновременно брала на себя заботу и о реализации промышленной продукции артелей, ускорился рост кооперирования кустарей.

В конце 20-х годов с проведением широкой политики коллективизации роль промкооперации еще более возросла. В целях реализации возложенных на нее задач решено было придать более длительный характер политике кредитования, которая бы более соответствовала срокам производстве:-лого процесса в кустарных промыслах140

В постановлении СНК СССР от 3 мая 1927 г. было подчеркнуто, что обычное краткосрочное кредитование не соответствовало производственным нуждам кустарного производства и поэтому не могло обеспечить системе промкооперации заготовку необходимого ей сырья. Наркомфину СССР было поручено разработать порядок и условия применения системы целевого кредитования141 Тут же добавлялось, что в связи с необходимостью усиления охвата промкооперацией возможно большего числа кустарей нужно одновременно развивать и дополнительное долгосрочное ее финансирование. Таким образом, постановление СНК от 3 мая 1927 г. открывало новый этап в области финансирования и кредитования кооперативных организаций в промышленности.

Выполняя эти решения, советские хозяйственные органы по бюджету 1926/27 г. отпустили около 3 млн.руб. на пополнение основных и оборотных фондов промкооперации, обеспечивая при этом их преимущественное направление в низовую сеть. Параллельно с этим по соглашению с Госбанком 42 основных промысла были полностью переведены на целевое кредитование. Прямое целевое кредитование кооперативных организаций привело предоставляемые ссуды в строгое соответствие с движением товарных масс, что имело следствием экономию кредитных ресурсов, увеличение в обороте собственных средств промкооперации, ускорение оборачиваемости оборотных средств. Вместе с тем по ряду промысловых союзов прямое целевое кредитование способствовало при сохранении размеров банковских ссуд выполнению производственных программ, значительно превышавших программы предыдущих лет. Было установлено за банками право закрывать кредиты, если отпускаемые средства (т.е. целевые кредиты) расходовались не для той цели, на которую они предназначались142

В результате принятых мер за 1927/28 г. прибыль кустарно-промысловой кооперации выросла по сравнению с 1926/27 г. более чем в 4,5 раза. Это свидетельствовало о том, что промкооперация начиная с этого времени встала на рельсы здорового экономического развитая.

Рост собственных средств уменьшил потребность промкооперации в кредите, особенно краткосрочном. Задолженность кооперативных промышленных организаций банкам (Госбанку, Всекобанку, ЦСХБ, НКФ и Промбанку) снизилась с 19 004 тыс.руб. в 1929 г. до 7686 тыс. руб. в 1930 г.,т.е. уменьшилась более чем на 11 млн.руб.143

В результате система промысловой кооперации в 1931 г. в области капитальных вложений перешла на 85 % на собственные средства (из 172 млн.руб. капитальных вложений 150 млн.руб. были мобилизованы самой системой)144

С развитием промысловой кооперации за период с 1927 по 1931 г. резко возрос процент кооперирования мелкой промышленности — с 19,7 до 62,5; число же привлеченных мелких товаропроизводителей в низовую сеть увеличилось с 599 тыс. до 3636 тыс.человек, т.е. почти более чем в 6 раз.

Обобществление промышленности к концу первой пятилетки потребовало коренного изменения налоговой и кредитной политики. Налоговая и кредитная реформы, проведенные в конце 20-х — начале 30-х годов, привели взимание налогов и предоставление кредитов в соответствие с новыми условиями функционирования промышленности СССР, которая стала базироваться на однородной социально-экономической основе — социалистической.