Случай 4. Спонсорский контракт (женщина на содержании)

Два года тому назад Дарья встретилась с Андреем — директором одной из фирм, где она работала; с тех пор между ними существуют любовные отношения. Андрей женат, у него двое маленьких детей. Он оплачивает жилье и расходы Дарьи, иногда берет ее с собой в заграничные поездки: «Он возил меня на Багамы, Бермуды, в Таиланд и Саудовскую Аравию. Я помогаю ему, например, выбирать кожаную одежду, у него совсем нет вкуса».

Дарье нравится одеваться дорого и экстравагантно, материальные расходы любовника оцениваются как совершенно естественные. Она рассказывает про свою подругу: «Я бы не могла ничего не делать, как Марина, которая сидит и ждет, пока Вася (преуспевающий бизнесмен) на ней женится. Но вы бы видели, какую он ей подарил машину на прошлой неделе, бог мой! Но я бы никогда не вышла замуж без любви».

В таком гендерном контракте женская сексуальность становится предметом обмена и потребления. Отношения существенным образом зависят от благ, которые могут быть получены. Данный «договор» наиболее отчетливо демонстрирует гендерную асимметрию, когда сексуальная привлекательность является средством получения престижного потребления (Темкина 2002). Это пример либерального подхода, т. е. с позиции мужчины такого рода связи, основанные на спонсировании, оправдываются как нормальные, естественные-, утверждается, что так бывает в других цивилизованных странах. Однако история Дарьи показывает, что сначала она пыталась найти работу, однако после неудачи предпочла освоить роль женщины на содержании.

Символическая значимость данного контракта проявляется в быстром распространении термина «спонсор», под которым подразумевают (кроме обычного значения меценатства) мужчину, обеспечивающего женщину, не будучи женатым на ней (см.: РПЫг^оп 1996). Гендерная установка «он знает, как заработать деньги, она — как их потратить» оказывает большое давление на отношения между полами.

В этом случае ценности привлекательной внешности, сексуальности и высокого уровня жизни приближаются к ранее нелегитимному образу проститутки. Мужчина 60 лет (пенсионер, занимается бизнесом) рассказывает: «У меня есть подруга, но она дорогая. Был такой договор с ней, что я спонсирую ее учебу или же ее жизнь, окажу ей материальную поддержку. Когда деньги кончатся — связь прервется. Содержание женщины — это тоже вид проституции... Должно быть, нормально, что женщина принимает мужчину как мужчину, как своего друга, любовника, партнера, мужа, а не как человека — покупателя товара».

Женственность, не связанная с материнством, не соответствовала советским образцам; она стала альтернативной советскому гендерному порядку, стилю жизни родителей и контракту «работающая мать».

Итак, советский гендерный порядок рассматривается нами как совокупность и взаимодействие официального (легитимного), повседневного (теневого) и нелегитимного (альтернативного) контрактов. Официальный контракт «работающая мать» формировался социалистическим государством и определял обязанности российской женщины как гражданки, работницы и матери. Он выступал той рамкой, к которой женщины и мужчины приспосабливали свои практики повседневности. Нелегитимные правила, караемые законом и осуждаемые моралью, воспроизводились в закрытых сообществах, однако некоторые из этих правил распространялись и за их пределы, например в процессе либерализации сексуального поведения в 1970-е годы (Кон 2005; 11о11игсЬ 2000).

Реконфигурация данных контрактов стала основой формирования постсоветского гендерного порядка. Современные изменения гендерных отношений не являются следствием целенаправленной гендерной политики государства и политических дебатов; напротив, они — результат стихийной адаптации к изменяющимся экономическим условиях и выработки стратегий разными группами. В доминирующем контракте сохраняются основные гендерные роли, однако меняется их соотношение в сторону работающей матери. На основе ранее существовавших, но неартикулированных, или частично артикулированных, правил и образцов поведения появились новые прототипы контрактов: «карьерно-ориентированная женщина», «мать-домохозяйка» и «женщина на содержании». Те невые образцы потребления и либеральной сексуальности сформировали идеологию домохозяйки, а также ее более современную версию — идеологию спонсируемой женщины.

— Описанные нами гендерные контракты не являются жестко фиксированными или исключающими друг друга; напротив, они меняются на разных этапах жизненного цикла, особенно в период быстрых социальных изменений. Можно предположить, что контракт «работающая мать» стабилизируется в семьях с низким доходом; в таких семьях происходит маргинализация мужчин, не способных обеспечивать семью (см.: Здравомыслова О. 2001: 484—485; Ярошенко 2002; Аз1тт 2000). В высших классах чаще встречается контракт «жена-домохозяйка и муж-кормилец», хотя в некоторых рабочих средах он тоже распространен; в этом случае контракт переопределяется как «работающая мать» или «домохозяйка». Успешная в профессии женщина с позиции работающей матери может перейти на позицию карьерно ориентированной женщины, для которой на первом плане оказываются интересы профессиональной самореализации.

Гендерный порядок в современной России имеет высокую степень преемственности по отношению к советскому гендерному порядку. Однако подвижность контрактов, разрывы между репрезентациями и практиками, наличие разных гендерных идеологий создают неустойчивость гендерных ролей, идентичностей и правил взаимодействия. Анализ преобразований гендерных контрактов подтверждает ранее высказанный нами и многими другими авторами тезис о том, что конкуренция старого и нового гендерных порядков создают ситуацию неопределенности и многовариантности.