Факторы, формирующие социальную память

Однако как ни важна научно-популярная литература, основное влияние на социальную память народа оказывают все- таки художественная литература и искусство. Литературные произведения на исторические темы, музыкальные произведения, живопись, кинофильмы — вот главные факторы, решающим образом воздействующие на социальную память. Да, все мы знаем об Отечественной войне 1812 г. из учебников и популярных статей. Но образ этой войны, закрепившийся в социальной памяти, в значительной мере навеян романом Льва Толстого «Война и мир». Что мы знаем о Крымской войне 1854— 1855 гг.? По сути дела, только то, что почерпнули из «Севастопольских рассказов» Толстого. Кто бы вспоминал сейчас русского царя Бориса Годунова, если бы не гениальная драма Пушкина и не опера Мусоргского? Князь Игорь — один из множества мелких князей Руси XII в. — так и остался бы бледной тенью в ряду почти неразличимых родственников, если бы не «Слово о полку Игореве» и опера Бородина. Образы Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Грозного, Ермака Тимофеевича и Степана Разина, царя Петра I и «матушки» Екатерины II обрели плоть и кровь в социальной памяти благодаря живописным полотнам Репина, Сурикова, Васнецова, Верещагина и других русских художников. В последние же десятилетия все большую роль в формировании и закреплении социальной памяти играет кинематограф и телевидение. Не будет большим преувеличением сказать, что в настоящее время именно телевидение оказывает решающее влияние на социальную память миллионов людей.

Если учесть, под влиянием каких факторов формируется социальная память, то уже не покажется удивительным то обстоятельство, что тот образ прошлого, который она хранит, далеко расходится с той реальностью, которую пытается воссоз дать история. Этот образ гораздо проще и беднее реальной истории, но одновременно гораздо ярче и полнокровнее. Социальная память способна придавать событиям и людям гораздо большее значение, чем они имели в реальной истории. В то же время она часто не замечает событий, существенных с точки зрения историка. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что социальная память часто придает событиям и людям символическое значение: она видит в каком-то отдельном событии или в человеке воплощение духа и чаяний целой эпохи, наделяя их чертами, в той или иной степени присущими событиям и людям того времени. Социальная память не хранит, скажем, воспоминаний о множестве мелких крестьянских бунтов и восстаний, но их концентрированным выражением в социальной памяти становится одно восстание — Емельяна Пугачева. Оно оказывается символом всех этих многочисленных выступлений крестьян против угнетения — как восстание Уота Тайлера в Англии или Жакерия во Франции. Да, битва на льду Чудского озера, быть может, и не была большим сражением, но социальная память видит в этой битве символ противостояния Руси племенам и народам Запада и хранит воспоминание о ней как о великом событии. Историк скажет, что сражение на Куликовом поле было столкновением не с Золотой Ордой, а с Мамаем, захватившим царский трон и выступавшим в качестве узурпатора, но в социальной памяти это сражение отложилось как символ освобождения Руси от татаро-монгольского ига: здесь впервые Русь в открытом поле одолела Орду.

Таким образом, теперь мы яснее понимаем характер социальной памяти: она хранит только некоторые события реальной истории народа, но в памяти об этих событиях концентрируются черты множества похожих событий, воплощаются мысли и чувства людей данной эпохи, поэтому сохраняемые в социальной памяти события приобретают символический характер.

Историки и популяризаторы, как правило, не покушались на символы социальной памяти, ибо обычно в событии- символе сохраняется воспоминание о реально важном эпи зоде истории народа. Историки стремились лишь обогатить, дополнить социальную память, сделать ее точнее и полнокровнее. Социальная память русского народа опиралась на труды Карамзина и Соловьева, Ключевского и Платонова, Забелина и Устрялова, на работы советских историков. Художественная и популярная литература черпала свой материал из работ этих профессиональных ученых. Например, Ф.И.Шаляпин, готовясь к исполнению роли царя Бориса в опере Мусоргского, несколько раз встречался и беседовал с

В.О.Ключевским о характере своего героя, о его взаимоотношениях с боярами и т.п.

К сожалению, во второй половине XX в. как сама история, так и популярная историческая литература стали испытывать сильнейшее влияние идеологии и политики. В атмосфере «холодной» войны задача просвещения постепенно уступила место целям пропаганды. Причем зарубежных историков и популяризаторов, как ни странно это может показаться, влияние идеологии захватило в гораздо большей степени, чем советских авторов. Историческое просвещение в трудах зарубежных историков постепенно сменилось откровенной националистической пропагандой. Для иллюстрации достаточно привести один весьма характерный пример.

В обширной «Патриотической истории Соединенных Штатов» в главе под названием «Прекраснейший час демократии, 1941-45» американские историки Лари Швейкарт и Майкл Ален приводят для американского читателя такой перечень важнейших событий Второй мировой войны:

«Сентябрь, 1939: Гитлер захватывает Польшу, и в Европе начинается Н-ая Мировая война.

1940: Германия осуществляет разгром французских и британских вооруженных сил во Франции; Франция капитулирует и подвергается оккупации; оккупируется Норвегия; битва за Англию. 7

декабря 1941: Япония нападает на Перл-Харбор.

1942: Соединенные Штаты и Британия высаживаются в Северной Африке; Джимми Дулитл бомбит Токио (февраль); битвы в Коралловом море (май) и у аттола Мидуэй (июнь).

1943: союзники приступают к бомбардировкам в Европе, наносят поражение Африканскому корпусу, оккупируют Сицилию и Италию (июль).

1944: вторжение во Францию (шестое июня); освобождение Парижа (август); сражение в Арденнах (декабрь); высадка на Филиппинах и сражение в заливе Лейте (октябрь).

1945: Германия капитулирует (май); высадка на Иво Джима и Окинаве (март — июнь); испытание атомной бомбы (июль); атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки (шестого и девятого августа); капитуляция Японии (12 августа).

1946: речь Уинстона Черчилля о «железном занавесе», начало холодной войны.

1947: план Маршалла, создание Северо-Атлантического пакта»7

Ну, что сказать об этой, если можно так выразиться, «истории»? А ведь холодная война давно закончилась, и авторы вполне могли бы в числе важнейших событий войны упомянуть нападение Германии на СССР, раз уж они не забыли о Норвегии. Но такого упоминания, как мы видим, нет, хотя, если Швей- карт и Ален действительно историки, они не могут не знать о роли СССР в этой войне. Сейчас модно поносить советскую историографию за ее идеологизированность, за якобы покорное следование партийным инструкциям, но советские историки никогда не забывали упомянуть о вкладе США и Англии в общую победу над фашизмом. Конечно, если в течение десятилетий в исторических сочинениях, в учебной и популярной литературе ни словом не упоминать об участии СССР в войне против фашизма, то широкие массы США, Англии, Франции ничего об этом знать не будут и из их социальной памяти этот факт мировой истории будет вычеркнут.

Но пусть историки и популяризаторы зарубежных стран формируют социальную память своих народов — это их дело. А как обстоит дело в нашей собственной стране? 1.5.