6.8. Кризисы форм

Выше отмечено, что существует два основных типа кризисов. Одни из них возникают при нарушении полных дезингрессий, то есть при разрыве тектологических границ и образовании новых связей; другие, наоборот, при образовании полных дезингрессий, то есть при разрыве связей и создании новых границ на этом месте. Первый тип был обозначен как «кризисы С», то сеть конъюгационные, соединительные; второй — как «кризисы Д», то есть дизъюнктивные, разделительные. Каждый реальный кризис представляет собой цепь элементарных кризисов того и другого типа. При этом полюсы всякого кризиса одинаковы по своей схеме: исходный пункт всегда С, конечная фаза всегда Д.

Кризис есть нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это последнее может рассматриваться как предел происходящих при кризисе изменений, или как предел его тенденций. Если нам известны тенденции кризиса и те условия, в которых они развертываются, то появляется возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса — то определенное равновесие, к которому он тяготеет.

Все выводы и предвидения относительно предельных равновесий предполагают определенную закономерность, господствующую над наблюдаемыми процессами образования и преобразования форм. Закономерность эта может быть выражена так: «чем более в двух разных случаях сходна совокупность элементов и среда, в которой они находятся, тем более велика вероятная степень сходства предельных равновесий, к которым тяготеют в обоих случаях процессы, формирующие и регулирующие (группировки, отбор)» [там же, с. 219]. Иными словами: чем более одинаков организационный материал и условия, на него воздействующие, тем более сходства следует ожидать в образующихся из него организационных продуктах.

Понятие предельного равновесия относительно, так как законченных форм и остановки на них в природе не бывает. Мы называем структуру взрослого организма предельным равновесием, к которому тяготеет развитие зародыша, и это вполне законно. Но это не мешает тому, что взрослая форма есть исходный пункт процессов жизненного упадка, и сама тяготеет к еще более устойчивому предельному равновесию в результате смерти и разложения, — к равновесию неорганических тел. На пути к предельному равновесию часто наблюдаются закономерные промежуточные формы, которые можно рассматривать как относительные предельные равновесия для определенной части изучаемого процесса. Например, группа радиоактивных тел, образующих семейство урана, есть последовательный ряд химических элементов, получающихся один из другого, существующих более долгое или более короткое время. Относительно предельными равновесиями являются и личиночные формы у насекомых, проходящих метаморфозы.

В тех случаях, когда конъюгируют две сходные системы, например, две капли чистой воды, конечный результат представляет наибольшее сходство с каждой из образующих форм: та же капля воды, только большего размера. Но если сливающиеся капли состоят из растворов соды и соляной кислоты в эквивалентных количествах, то процесс усложняется химической конъюгацией, происходит целый ряд реакций. Конечный результат значительно отличается в этом случае от исходных капель: капли раствора третьего вещества плюс еще некоторое количество рассеявшегося газа. Если, наконец, коньюгантами являются восстановительные и окислительные группировки, различие которых доходит во многих отношениях до химической противоположности, то предельное равновесие, в виде разлетевшихся в атмосфере газов, еще резче отличается от начальных форм. Кризис в этом случае, развиваясь лавинообразно, приходит к взрыву, к «уничтожению» первоначальных организационных форм. Конечно, впечатления «полного разрушения» всегда зависит от ограниченности наших способов восприятия. Существо, которое «видело бы» атомы, совершенно иначе воспринимало бы картину взрыва, гораздо проще и целостнее, без кажущегося нарушения непрерывности.

Взрывной тип кризисов обладает особыми чертами. Взрывные системы всякого рода представляют так называемые ложные равновесия. Это значит, что те процессы, которые протекают в форме взрыва, шли и до него, но настолько медленно, что пе улавливались обычными способами наблюдения. Так, смесь двух объемов водорода и одного объема кислорода от искры «мгновенно превращается в водяной пар, с огромным выделением теплоты; но это превращение понемногу происходит и без искры, в обыкновенных условиях, хотя для этого и нужны многие миллиарды лет. Таким образом, во взрывных системах роль толчка, непосредственно вызывающего взрыв, сводится к ускорению темпа уже идущих процессов.

Лавинообразный ход взрывных кризисов зависит от того, что те активности, которые при нем освобождаются, сами освобождают такие же активности в смежных частях системы. Взорвавшаяся частица пикриновой кислоты взрывает соседние; взбунтовавшийся член коллектива, находящегося в социальном напряжении, поднимает на бунт других и т. п. Когда освобождаемые в кризисе активности несравнимо превосходят энергию первоначального толчка, наблюдается то, что называют независимостью силы и размеров кризиса от вызывающего агента, лишь бы он был достаточен.

Противоположностью взрывному типу кризисов является тип „замирающий". Примером могут служить обратимые химические реакции, скажем, соединения одного из спиртов с кислотой. Когда реакция только начинается, она вся идет в одну сторону на образование эфира, но по мере того, как появляется и увеличивается его количество, возникает и усиливается противоположный процесс, который, складываясь с первым, дает его видимое прогрессивное замедление. Так дело идет, пока оба процесса не уравняются вполне и не парализуют друг друга, а система достигнет предельного равновесия. Оно принадлежит к числу тех, которые в физи- кохимии принято называть „истинными равновесиями'* и к которым применим принцип Ле Шателье. Все случаи применимости принципа Лс Шателье могут; в свою очередь, рассматриваться как кризисы С „замирающего типа".

Замирающийся ход кризиса основан на дву сторонности и обратимости процессов. Он поэтому существенно изменяется, если одна из двух его сторон сводится к нулю. Так, если из поля соединения спирта и кислоты удаляется весь вновь образующийся эфир, то процесс не задерживается противоположным превращением и идет до конца, пока не получится то количество эфира, для которого имеется материал. Это, однако, не „лавинный" тип кризиса, так как в нем нет самоускорения. Его называют „средним типом". К нему относятся в большинстве полные химические реакции, а также иные, подобные им по ходу, конъюгации.

Не менее, а часто еще более сложной цепью кризисов развертывают- ся процессы мышления. При этом предельные равновесия, к которым они приходят, заранее предвидятся гораздо реже, да и тогда обычно с меньшей неопределенностью и точностью, чем в трудовой практике. Следовательно, надо признать, что процессы мышления в нынешней фазе развития человечества гораздо менее планомерны, то есть более стихийны, чем практически-трудовые.

В мышлении людей количество ошибок и неудач, то есть дезоргани- зационных комбинаций, относительно гораздо больше, чем в производстве; только обходятся они людям много дешевле и не приводят к такой большой растрате активностей, как ошибки и неудачи в трудовой практике. Поэтому человечеству выгоднее переносить, как можно чаще и полнее, стихийность искании из второй области в первую. Длинные и сложные ряды мысленных комбинаций проверяются реально каким-нибудь одним, иногда несложным экспериментом; и если в нем предельное равновесие получается не то, которое соответствует результатам мысленного ряда, он весь отбрасывается ценой одной лишь практической неудачи, вместо многих бесплодных попыток. Планомерность жизни в целом, таким образом, возрастает.

Как отмечено, все кризисы начинаются с фазы С и также все они заканчиваются на фазе Д. Поэтому если мы выделим особенную группу кризисов Д, то имеем в виду только преобладающее значение фазы Д. Перейдем к ее анализу на следующем примере. Пусть имеется однородная система (комплекс) устойчивой структуры в виде куска твердого металла, который разделяется пополам. На месте разреза в каждом из двух кусков получается новый „пограничный слой*1. И этот слой находится уже в совершенно иных условиях, приобретает совершенно иные свойства, чем прежде, когда он занимал внутреннее положение. Процесс этого изменения образует вторую стадию кризиса. Начинаются усиленные, по сравнению с прежними, процессы отбора, направленные в сторону приспособления новой пограничной части комплекса к изменившимся для нее условиям. Поскольку среда комплекса в целом остается прежняя, постольку можно ожидать, что эти процессы будут приводить к „схождению" новой пограничной части с имевшимися раньше такими же. А далее структурные изменения неизбежно распространяются от нового пограничного слоя сначала на ближайший к нему внутренний, затем на следующий и т. д. Это — третья стадия преобразования, которая и должна привести к предельному равновесию. Скорость достижения предельного равновесия зависит от пластичности комплексов, а степень сходства с первоначальной формой — от однородности организационного материала.

Однородность материалов разделившихся комплексов не исключает какой угодно его сложности. Так, при размножении организмов одноклеточных или многоклеточных делением, а также почкованием, обособляющиеся части, равные или неравные по величине, бывают биологически взаимно однородны по составу, то есть каждая заключает одинаковую совокупность жизненно необходимых дифференцированных группировок. Поэтому и предельное равновесие — взрослая форма — получается одинаковое с прежним; а иначе это и не было бы размножением данной формы» [там же, с. 238].

Понятие «кризисов» относительно в зависимости от того, в каких пределах рассматривается организациоіпіая форма. Если это организм, и задача нашего анализа ограничивается только теми основными его чертами, которые остаются неизменными от его детства до старости, то вся жизнь его, все развитие в этом промежутке рассматривается как один непрерывный процесс, а кризисы принимаются только на обеих его границах — в начале и в конце, то есть при рождении и смерти.

Однако все дело в том, что процесс жизнедеятельности организма даже на этапе предельного равновесия, то есть в период взрослой жизни, есть процесс непрерывных изменений хотя бы на уровне молекулярном. Отсюда следует, что процесс кризисных явлений в течение жизни оказывается непрерывным. Вот почему Богданов заявляет: «Одним из самых ярких тектологических парадоксов является то положение, что и равновесие есть частный случай кризисов. В каждом данном случае оно представляет определенный кризис движения и знаменует схему тектологической формы этого движения». И далее: «Мы видим, что понятие кризиса для тектологии универсально. Это просто особая точка зрения, применимая ко всему, что происходит в опыте: происходят только изменения, а всякое изменение можно рассматривать с точки зрения различия формы между начальным и конечным его пунктом» [там же, с. 254].

В непрерывном процессе кризисных явлений пе только организма, но и любой природной или общественной системы можем выделить кризисы разных «степеней» или «порядков», как то: кризисы движения, кризисы скоростей, затем ускорений, ускорений ускорений и т. п. Это — кризисы относительно координаты времени. Но можно представить соответствующую картину кризисов относительно других, пространственных координат, расширив тем самым представление об универсальности.

На теории системных кризисов еще раз ярко иллюстрируется характер и тенденция тектологического исследования: оно исходит из какого- нибудь широкого обобщения, подсказываемого живым опытом; таково в данном случае обыденное понятие кризисов. Обобщение это научно оформляется; и когда оно приобретает вид точной схемы, то оказывается уже не просто широким, а универсальным. В основе его обнаруживается особая точка зрения, которая может затем неограниченно применяться в самых различных областях организационного опыта, освсщая путь к решению самых различных теоретических и практических задач. Это — сокращенное повторение истории развития самих организационных методов человечества.