§ 1. «Свобода есть право делать все, что дозволено законами» (политические взгляды Шарля Монтескьё)

«Я начал с изучения людей и нашел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии.

Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами собой подчиняются им, что история каждого народа вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона. [...] Принципы свои я вывел не из своих предрассудков, а из самой природы вещей» (курсив мой. - М.Ф.) (О духе законов. Предисловие).

Итак, проект создания науки о политике и истории предполагает, что политика и история могут быть объектом науки, т.е. что они заключают в себе необходимость, которую способна открыть наука. Заметим при этом, что Монтескьё исходит не из общих принципов, но из конкретного разнообразия исторических фактов. Именно из разнообразия законов и нравов, «из самой природы вещей» и выводит философ общие начала политической науки. Именно из природы вещей, а не из трансцендентного источника черпают свое бытие история и политика, поэтому политическую науку нужно освободить от всех притязаний теологии и морали.

Подобно Макиавелли, Монтескьё приходит к выводу об автономии политической науки, но так же, как и у Макиавелли, эта автономия для него не означает отрицания ни теологии, ни морали: в теологии нужно быть теологом, в политике - политиком. И если мы в рамках политической науки будем рассуждать о добродетели, то это будет политическая добродетель, а не религиозная или моральная.

Предмет исследования Монтескьё - законы исторического и политического развития. При этом он пишет не юридический трактат, но своего рода методологическое сочинение для понимания законов; он занимается не столько классификацией и перечислением законов, сколько изучением их «духа», т.е. «отношения законов к различным предметам».

Впервые Монтескьё отступает от принятого раньше определения понятия «закон» в зависимости от той сферы действительности, в которой данный закон действует. Он дает единую формулировку понятия закона для всех существ. В самом широком смысле законы суть «необходимые отношения, вытекающие из природы вещей» (О духе законов. Кн. I, гл. I). Итак, закон есть отношение. И в этом смысле все существа имеют свои законы: своими законами обладает божественная сущность, свои законы есть у материального мира, свои - у человека и т.д. Однако законы, управляющие неодушевленной материей, не знают ни малейшего отклонения, но по мере восхождения вверх, к животным и человеку, законы утрачивают свою жесткость. Будучи существом разумным, человек, говорит Монтескьё, постоянно нарушает законы, данные ему Богом, и беспрестанно изменяет те, которые сам для себя установил.

Все законы Монтескьё разделяет на законы природы, которые вытекают из устройства человеческого естества, и законы положительные, т.е. законы, действующие в гражданском состоянии. И здесь мы обнаруживаем еще одно отличие теории французского философа от политической традиции XVII в., связанной с понятиями естественного права и общественного договора. Монтескьё признает существование естественного состояния, хотя и не уделяет ему такого же внимания, как его предшественники. В книге I О духе законов он дает беглое описание естественного состояния, характеризуемого общей человеческой слабостью, страхом и удовлетворением естественных потребностей. Но мы не найдем у него понятия общественного договора. Более того, в Персидских письмах Монтескьё открыто говорит об изначально «общительном» характере человека и его постоянном пребывании в общественном состоянии: «Мне никогда не приходилось слышать разговоров о государственном праве, чтобы при этом собеседники не начинали тщательно доискиваться, как возникло общество. Мне это кажется смешным. Вот если бы люди не создали общества, если бы они избегали друг друга и рассеивались в разные стороны, тогда следовало бы спросить о причине такого явления и искать объяснения их отчужденности. Но люди с самого рождения связаны между собою; сын родился подле отца и подле него остался: вот вам и общество и причина его возникновения» (Письмо XCIV).

Что же касается гражданской жизни человека, т.е. его жизни в рамках государства, то и здесь у Монтескьё намечаются существенные расхождения с предшественниками. Речь идет о классификации форм правления. На первый взгляд философ использует давнюю традицию, восходящую к Античности, различающую демократию, аристократию и монархию, которые перерождаются в демагогию, олигархию и тиранию. Однако это только внешняя сторона дела - Монтескьё существенно изменяет традиционный взгляд. Политическая наука у него не связана ни с метафизикой, как у Платона, ни с логикой управления, как у Аристотеля; в его намерения не входит привнесение в классификацию юридических элементов, как у Бодена. Он пытается построить подлинно научную классификацию, отказываясь от всяческих ценностных суждений. Так же как и при определении понятия закона, его оригинальность состоит в применении к социальной и политической реальности методологии ньютоновской науки. Он хочет быть нейтральным и объективным, поэтому строит свою типологию на экспериментальных основаниях: он ищет те самые законы-отношения, которые бы объективно выражали для каждого политического режима детерминации позитивного права. В отличие от Аристотеля, который следовал логике правления одного, нескольких или многих деятелей, Монтескьё утверждает, что в основу классификации должна лечь конкретно- историческая реальность, для него важно не количество правящих, но конкретный способ, каким осуществляется правление.

В основе его классификации лежат два понятия: природа правления и принцип правления. Природа правления - чисто формальный критерий, то, что делает правление именно таким, какое оно есть; природа правления отвечает на вопрос, в чьих руках сосредоточена власть. Принцип правления - это механизм, сама жизнь, форма конкретного существования общества, определенный способ действовать и реагировать. «Различие между природой и его принципом в том, что природа есть то, что делает его таким, каково оно есть; а принцип - это то, что заставляет его действовать. Первая есть его особенный строй, а второй - человеческие страсти, которые двигают им» (там же. Кн. III, гл. I). Природа и принцип взаимообусловлены, они не существуют друг без друга. Отсюда вытекает следующее разделение: -

монархия: природа монархии требует, чтобы правил один человек, но по закону. Принцип монархического правления - честь; -

республика: природа ее такова, что власть принадлежит (может принадлежать) всему народу, и тогда это демократия; если же верховная власть находится в руках части народа, то такое правление называется аристократией. Принцип демократии - добродетель, аристократии - умеренность; -

деспотизм: по своей природе это такое правление, при котором правит один человек, но в соответствии со своими прихотями. Принцип деспотизма - страх.

При этом Монтескьё, верный своему историческому подходу, отмечает, что республика соотносима главным образом с античной Грецией и Римом (в Новое время - это Венеция и Генуя), ее время практически ушло в прошлое. Настоящее же принадлежит монархии. Что же касается деспотизма, то для философа он отождествляется со странами Востока и Московией.

Остановимся более подробно на этих формах правления в интерпретации французского мыслителя. Итак, республика, существующая в двух формах - демократии и аристократии. Принцип демократии - добродетель. Ведь для того чтобы поддерживать и охранять монархическое или деспотическое правление, не требуется большой честности. Совсем иное дело - республика. Добродетель в толковании Монтескьё - своего рода политический евангелизм. По его собственному признанию, в современном ему обществе эта политическая черта проявлялась крайне редко, поскольку данное общество основано на коммерции, так что демократия - исключительный режим. Основные черты демократического общества следующие: -

во-первых, это действительно политический режим, объемлющий действительно политическую сферу - сферу стабильности и всеобщности. Гражданин здесь - гораздо больше, чем просто человек, он представляет собой своеобразный синтез субъекта и суверена. Именно республика превращает людей в граждан. При демократическом правлении граждане имеют единственную привилегию - они сами осознанно и по собственной воле создают порядок. Они - дети и отцы законов. Они подчиняются лишь в качестве суверенов; -

во-вторых, различие между аристократией и демократией состоит лишь в степени проявления, но не в самом принципе, ибо в обоих случаях власть принадлежит народу. Поэтому аристократию можно рассматривать как ограниченную, усеченную демократию; -

в-третьих, при демократическом правлении огромное значение имеет воспитание, поскольку для прочности и стабильности такого режима добродетель должна быть фактором длительного действия, т.е. она должна быть запечатлена «в сердце каждого человека»;

- в-четвертых, добродетель должна поддерживаться законом, который был бы враждебен роскоши, развращающей разум и ориентирующей его на эгоизм, а следовательно, на неравенство. Демократия же, чтобы быть добродетельной, требует равенства. Тем самым добродетель гарантирует демократическую свободу.

Аристократическая республика по природе своей означает власть немногих, а принципом ее выступает умеренность. Аристократия обладает силой, которой нет у демократии: знать в силу своих прерогатив и в силу собственных интересов сдерживает народ, но ей подчас бывает очень трудно сдержать себя. Поэтому умеренность имеет огромное значение, при этом, подчеркивает Монтескьё, речь идет об умеренности, основанной на добродетели, а не на трусости и духовной лени.

Монархия отличается строгим соблюдением установленного закона при единоличном правлении.

Второй специфический момент, характеризующий монархическое правление, - это так называемые контрсилы, или система сдержек и противовесов, которая и вынуждает монарха соблюдать закон. Кого же Монтескьё относит к сдерживающим силам, выступающим в качестве промежуточных звеньев или промежуточных корпусов, в терминологии философа, между монархом и народом? Прежде всего это дворянство, которое в силу сложившихся традиций, по праву и по положению являет собой главный источник сопротивления возможным злоупотреблениям единоличной властью. Монтескьё выводит аксиому, которая станет девизом аристократического либерализма: без монарха нет дворянства, без дворянства нет монарха. Кроме того, это духовенство, оказывающее огромное нравственное влияние на все общество и на монарха. Далее к числу промежуточных корпусов мыслитель относил города с их вольностями и привилегиями, дарованными королем, и парламенты (суды), состоящие из независимых магистратов. Без этих промежуточных корпусов, неустанно повторяет Монтескьё, монархия превращается в деспотизм.

Феномен деспотизма очень занимает Монтескьё. И хотя он усматривает такую форму правления у восточных народов - персов, турок, японцев, китайцев, - деспотизм для него не столько конкретный режим, сколько политическая идея: идея абсолютного зла, некоего предела возможности самой политической инстанции. Поэтому для определения деспотизма недостаточно одного только указания на единоличную власть без законов, ибо тут же возникает вопрос: как же может один человек удержать в повиновении всю страну? И вот, отвечая на этот вопрос, философ выводит основные черты деспотического правления. -

Во-первых, деспотизм не имеет никакой структуры - ни социальной, ни политико-юридической, ведь в такой стране нет законов, нет политических институтов. Вся политика сводится к страсти, и эта страсть - страх. Люди не отличаются друг от друга своим статусом, это царство исключительного равенства. Все люди равны, но не потому, что они представляют собой всё (как это бывает при демократии), а потому что они - ничто. «Здесь уже нет места смягчениям, видоизменениям, приспособлениям, отсрочкам, возмещениям, переговорам, предостережениям, предложениям чего-нибудь лучшего или равносильного. Человек есть существо, повинующееся существу повелевающему» (там же. Кн. III, гл. X). -

Во-вторых, социальное пространство и политическое время деспотизма единообразны и нейтральны (пространство без места и время без длительности). Не существует различий между провинциями, все границы стираются и уничтожаются. Деспоту неведомы никакие институты - семья, класс, сословие. Он все решает моментально, под властью сиюминутного настроения или каприза, не размышляя, не взвешивая доводы за и против.

Для Монтескьё деспотизм - это угроза, подстерегающая монархию, не желающую следовать закону, это урок государю: государь должен остерегаться деспотизма, если желает сохранить свой трон и избежать народного бунта.

Но создание подробной классификации политических режимов для Монтескьё не самоцель. Главная его задача - исследование проблемы свободы. Не случайно в качестве эпиграфа к своему фундаментальному труду философ вынес слова Овидия: «Prolem sine matre creatam» («Ребенок без матери рожден»). Эпиграф этот можно толковать двояко. С одной стороны, часть комментаторов придерживаются той точки зрения, что Монтескьё в данном случае имел в виду совершенную оригинальность своего труда и независимость от чьих бы то ни было суждений и взглядов. Но в правильности данной интерпретации заставляет усомниться весьма обширный список авторов, на которых ссылается, с которыми спорит или которых поддерживает французский мыслитель. Поэтому, думается, правы исследователи, утверждающие, что «мать», без участия которой рожден Дух законов, - это свобода, следов которой Монтескьё не мог обнаружить в современной ему действительности французского общества. Неслучайно поэтому в поисках свободы, истинной «матери» справедливых законов, он обращает свой взор к Англии: «Хотя у всех государств есть одна общая им всем цель, заключающаяся в охране своего существования, тем не менее у каждого из них есть и своя особенная, ему только свойственная цель. Так, у Рима была цель - расширение пределов государства; у Лакедемона - война; у законов иудейских - религия; у Марселя - торговля, у Китая - общественное спокойствие... Есть также на свете народ, непосредственным предметом государственного устройства которого является политическая свобода» (там же. Кн. XI, гл. V).

Анализируя политические режимы сточки зрения их отношения к политической свободе, Монтескьё приходит к выводу, что республика - демократическая ли, аристократическая ли - не дает подлинной свободы. Республика для него - режим эгалитарный, социально недифференцированный, однородный. Социальные элементы республики не иерархизированы, они располагаются как бы в одной плоскости. Республика удовлетворяет условиям равенства, но не свободы. «Ввиду того что в демократиях народ, по-видимому, может делать все, что хочет, свободу приурочили к этому строю, смешав, таким образом, власть народа со свободой народа» (там же. Кн. XI, гл. II). Но свобода состоит вовсе не в том, чтобы делать то, что хочется; свобода есть «право делать все, что дозволено законами». Для гражданина же политическая свобода есть «душевное спокойствие, основанное на убеждении в своей безопасности».

Единственный режим, который содержит в себе возможность свободы, - это монархия. Но монархия не всякая. Она может отдаляться от свободы и даже склоняться к деспотизму. Однако монархия может дать и свободу. Ведь она общество социально дифференцированное, основана на существовании сословий, каждое из которых обладает своими функциями и занимает определенное место в социальной иерархии. Одни создают законы, другие их применяют; одни управляют, другие судят. Никто не может ни уклониться от выполнения своей функции, ни переложить ее на другого. Существующие классы и сословия способны сделать монархическую власть умеренной.

Итак, монархия представляет собой тип свободного правления, потому что она является режимом, в котором могут существовать различия, разделения, равновесие. Но монархия может быть свободной по воле случая, в силу сложившихся исторических условий, а может стать таковой и сознательно. Каковы же условия существования политической свободы?

Во-первых, существование сдерживаний и противовесов в лице различных сословий, выступающих препятствиями на пути неограниченного расширения единоличной власти монарха.

Во-вторых, система разделения власти.

Здесь Монтескьё целиком и полностью основывается на английской политической традиции как в институциональном, так и в теоретическом отношении. Анализ английской конституции, по мнению Монтескьё, позволяет в самом конституционном механизме монархии найти основы умеренного и свободного государства, существующего благодаря равновесию между классами и политической властью. Вслед за Локком он выделяет три рода власти: законодательную, исполнительную, ведающую вопросами международного права, и власть исполнительную, ведающую вопросами гражданского права (или судебную). Свободно только такое государство, в котором все три вида власти не объединены в одних руках и существуют независимо друг от друга. В своем труде Размышления о причинах величия и падения римлян Монтескьё выводит «общее правило»: всякий раз, рассуждает он, когда мы замечаем, что в государстве, называющем себя республикой, все спокойно, можно быть уверенным, что в нем нет свободы. С другой стороны, в государстве, которое производит впечатление беспорядка, может существовать гармония, из которой проистекает благополучие, составляющее истинный мир. В нем все обстоит так же, как с частями Вселенной, вечно связанными друг с другом посредством действия одних частей и противодействия других. Каждая власть должна ограничивать и сдерживать другую власть - таков главный вывод философа.

Анализируя концепцию разделения власти, Монтескьё излагает и свои представления о политическом представительстве. Поскольку в свободном государстве каждый свободный человек свободно управляет собою сам, то законодательная власть должна принадлежать всему народу. Но так как в крупных государствах это невозможно, а в малых связано с большими неудобствами, то народ должен сделать при помощи своих представителей то, что не способен сделать сам. Представители могут обсуждать главнейшие государственные дела и принимать соответствующие решения - народ на это не способен, и это одна из слабейших сторон демократии.

Сложная и многогранная политическая философия Монтескьё оказала огромное влияние на все последующее развитие политической мысли. Она использовалась представителями самых различных политических течений. Консерваторы заимствовали у него апологию монархического строя, приверженность к существованию в обществе строгой иерархии классов и сословий. Известный французский социолог Р. Арон считал Монтескьё подлинным основателем научной политической социологии и особое внимание уделял развитию им исторического метода исследования политических явлений. Но, самое главное, философия Монтескьё во многом определила развитие аристократического либерализма, представителей которого привлекали взгляды Монтескьё на политическую свободу, разделение власти, представительство. Для либералов было очень важным введенное Монтескьё понятие свободы - не абстрактное, метафизическое, безличное и окутанное онтологической тайной, но понятие реальной свободы граждан. Ведь в отличие от Спинозы, Локка и даже Руссо у Монтескьё проблема свободы возникает не при переходе от естественного к гражданскому состоянию, а в самом гражданском состоянии. Власть в понимании французского мыслителя всегда несет в себе зародыш собственной избыточности, который, развившись, превращает ее в противоположность безопасности и спокойствию - в угрозу. Таким образом, проблема свободы у Монтескьё - это проблема ограничения власти: поскольку ни одна власть от природы не является свободной, то нужно всячески препятствовать превращению власти в угнетение.