Религиозное знание

Религиозное знание обусловлено непосредственно эмоциональной формой отношения людей к господствующим над ними земных сил (природных и социальных).

Это знание носит догматический характер. Источник религиозного познания - откровение как способ постижения мира. Л. Андреев в «Розе мира» пишет, что человек только ретранслятор того, что говорит человеку высший разум.

Религиозные представления содержат в себе определенные знания о действительности, хотя нередко и превратные. Достаточно мудрой и глубокой сокровищницей религиозных и других знаний, накопленных людьми веками и тысячелетиями, являются, например, Библия и Коран. Однако религия (как и мифология) не воспроизводит знание в систематической и, тем более, теоретической форме. Она никогда не выполняла и не выполняет функции производства объективного знания, носящего всеобщий, целостный, самоценностный и доказательный характер.

| Религиозное знание - это ценностно-мировоззренческое знание, зна- « ние не только о сущем, но и о должном.

Стремление следовать высокому образцу (Бог) в религии способствует формированию высоких общечеловеческих ценностей. Мировоззренческие вопросы - о происхождении мира, человека, социального устройства, тайны рождения и жизни - решаются в религии с позиций зависимости людей от высших сил, их определяющей роли в мироздании и жизни людей.

Усиление роли религии в современном обществе активизировало внимание исследователей к вопросу о соотношении знания и веры, науки и религии. Проблема взаимоотношений знания и веры имеет давнюю историю. Она активно обсуждалась в средневековой схоластической философии. Так, уже Квинт Тер- туллиан открыто выступал против разума, провозглашая парадоксальный тезис: «Верую, потому что абсурдно». Августин Блаженный утверждал, что задача богословия - познать в свете разума то, что уже принято верой. Ансельм Кентерберийский заменил изречение Тертуллиана своей компромиссной формулой: «Верю и понимаю». Фома Аквинский говорил о гармонии между верой и знанием при приоритете веры. Ф. Бэкон, выдвинув лозунг «Знание - сила», указывал, что истину надо искать в данных опыта и наблюдений, а не в потемках схоластики и в цитатах из священных книг. Уже в начале XX в. католическая церковь выдвигала положение о том, что вера не должна быть слепым движением души и что не может быть никакого действительного расхождения веры и разума, так как все знания произошли от Бога. Например, папа Пий XII неоднократно выступал с заявлениями о том, что «церковь - друг науки», отмечая, однако, что церкви приходится вмешиваться в науку, чтобы предостеречь ее от ошибок против веры. Представители современной философии религии стремятся дать философский анализ религиозных верований, обосновать их эпистемологический статус, определить условия их рациональности и истинности, эксплицировать смысл религиозного языка, охарактеризовать природу и функции религиозного (особенно мистического ) опыта, установить возможные «модели веры» и т. д.

Французский ученый, философ и теолог ХХ ст. Тейяр де Шарден пытался создать «научную феноменологию», которая синтезировала бы данные науки и религиозного опыта для раскрытия содержания эволюции Вселенной, приведшей к появлению человека. Этот процесс подчинен, по Тейяру, своему регулятору и своей конечной цели - «точке Омега», воплощением которой является Христос. Идею единения науки и религии он считал панацеей от всех бед современного человечества. Важнейшее условие реализации этой идеи - технический прогресс и развитие экономики. Но решающую роль, по мнению Тейяра, должен сыграть духовный фактор - ясная и сознательная вера в наивысшую ценность эволюции.

Оригинальные идеи о соотношении знания (истины) и веры высказывал известный ученый и философ ХХ ст. Б. Рассел. Он понимал веру как совокупность связанных между собой состояний организма, полностью или частично имеющих отношение к чему-то внешнему. Среди различных видов веры Рассел выделял воспоминание, ожидание, веру нерефлекторную и проистекающую из сознательного вывода и др. Истина же есть свойство веры и, как производное свойство предложений, выражающих веру. Всякая вера, по мнению Рассела, «имеет изобразительную природу», соединенную с чувством одобрения или неодобрения.

Вопрос о вере, о ее соотношении с разумом (знанием) занимал большое место в русской религиозной философии, одно из важнейших понятий которой - «цельное знание».

Характеризуя общие признаки цельного знания, В. Соловьев считал, что оно есть знание, имеющее предметом истинно-сущее в его объективном определении, целью - внутреннее соединение человека с истинно-сущим, материалом - данные человеческого опыта во всех его видах (а не только в виде научного опыта), основной формой своей имеющее умственное созерцание (интуицию), связанное в систему посредством логического мышления и, наконец, деятельным источником (производящей причиной) - действие высших идеальных существ на человеческий дух. Развивая идею о всестороннем синтезе теологии, философии и науки, В. Соловьев обращает внимание на то, что этот «великий синтез» не есть чья-то субъективная личная потребность, а имеет определенные объективные основания. Они обусловлены, по его мнению, как недостаточностью эмпирической науки и бесплодностью чисто отвлеченной философии, так и невозможностью возврата к теологической системе в ее прежней исключительности. Необходимость данного синтеза диктует сам реальный жизненный процесс, осмысленный человеческим разумом.

Рассматривая взаимоотношения веры и знания, Н.А. Бердяев отмечал, что они не мешают друг другу, и не одно из них не может заменить или уничтожить другого. Философ утверждал беспредельность знания и веры, полное отсутствие их взаимного ограничения. Научное знание, как и вера, есть проникновение в реальную действительность, но частичную, ограниченную. Наука верно учит о законах природы, но она, по мнению Бердяева, некомпетентна в решении вопроса о вере, откровении, идее и т.п. Отличая веру, на которой покоится знание, от религиозной веры, Бердяев указывает, что знание предполагает веру (в обоих аспектах), оказывается формой веры. «В глубине» знание и вера одно: знание есть вера, вера есть знание - и то и другое образуют единство, но все же эти два феномена различаются. Поскольку, по Бердяеву, полнота «живого опыта» дана лишь в мистическом восприятии, то без «религиозного питания», без непосредственной интуиции философия чахнет и превращается в паразита. Она должна питаться и опытом научным и опытом мистическим. Более того, он считает, что и наука и философия должны подчиниться «свету религиозной веры» не для упразднения своих истин, а для просветления этих истин в полноте знания и жизни.

В современной, пестнеклaссическей культуре все чаще высказываются идеи о необходимости учета многообразного духовного опыта человечества - в том числе и религиозного. Предпринимаются попытки со стороны некоторых зарубежных и отечественных ученых широкого целостного мировоззренческого осмысления действительности, связав «строгие науки» (математику, теоретическую физику и др.) с философией, психологией, религиоведением и мистикой, стремление к диалогу между всеми формами культуры, всеми способами освоения человеком мира, изучая особенности и возможности каждого из них.

Человек познающий, реально существующий в целостности мышления, чувства и деятельности, не может ограничиться абстрактной рефлексией, застывшими формами «абсолютных сущностей», рассудочными нормами и правилами познавательных процедур. Даже в «строго научном» знании он, явно или неявно, опирается на многообразные эмпирические суждения, принятые на веру, вне доказательства, а сомнение, по Витгенштейну, приходит после веры. Как показывают исследования и размышления философов, вера часто выполняет конструктивную функцию, и само «пребывание в вере и верованиях» является следствием бытия человека среди людей - в культуре и коммуникациях. Сегодня необходимо пересмотреть когнитивные оценки веры как субъективной уверенности и согласиться с тем, что не только сомнение, но и вера является источником знания45, а «рациональность коренится в доверии» (М. Полани). Позитивная оценка веры возникает в том случае, если мы признаем законным право экзистенциальной и эмоциональной сферы участвовать в интеллектуальном выборе и других когнитивных процедурах, что поддерживается многими известными философами экзистенциально-антропологической традиции.