§ 1. Философские, психологические и социальные аспекты творчества

Можно говорить о двух видах познания человеком окружающего мира. Первый, — это уже добытое другими людьми и человечеством в целом (знания, умения, навыки, материальные и духовные ценности). Сюда же относятся различные виды воспитания и образования.

Чтобы определить роль творчества в научном и ненаучном познании, следует вспомнить, что составляет сущность каждого их них. Хорошо известно, что историческая дифференциация человеческого познания привела к выделению науки как специфической области опосредованного, рационально-аналитического познания. Наука исследует преимущественно закономерности природы, структурную организацию и глубинные взаимосвязи материальных объектов и фрагментов действительности с целью их преобразования в интересах человека.

Вненаучное познание — это своеобразная область непосредственного познания действительности. Оно стремится постигать конкретную, духовно-чувственную целостность предмета или явления и часто имеет не столько утилитарную, сколько внутреннюю, скорее интимную значимость для человека. Такое познание имеет различные виды и формы: это и непосредственный жизненный опыт человека, искусство, религия, литература, философия, теософия и т. д.

Философское познание, как область целостного постижения человеческой жизни и окружающего мира, объединяет в себе как научное, так и вненаучное знание. Онтологическим фундаментом философии познания, по нашему мнению, является современное реалистическое мировоззрение как глобальный синтез материи и духа на всех уровнях бытия.

Исходя из этой мировоззренческой парадигмы, творчество можно определить как высшую степень психической активности человека, как способность создавать новое, открывать новые духовные ценности или воплощать новые материальные ценности при том, что в этом процес 319 се синтез материи и духа находятся в подвижном равновесии. Философские аспекты творчества, какилюбоговидадеятельности, выражаются прежде всего во всеобщих, мировоззренческих принципах и подходах к этой деятельности. В творчестве всегда можно выделить внутреннюю и внешнюю стороны. Об этом хорошо сказал Н. А. Бердяев. «Если мне дано познание, это есть, прежде всего, мое внутреннее познание, еще неведомое для мира, сокровенное. И только это есть настоящее первородное познание, настоящая моя философия, когда я стою лицом к лицу перед тайной бытия, как бы перед лицом Божьим. Потом наступает вторичный, творческий акт, связанный с тем, что человек есть существо социальное, реализация продуктов творчества, в которой человекуже связан миром, материалами мира, зависит от других людей... где творческое огненное движение из первичной бездонной свободы тяжелеет и охлаждается» [ 1 ]. Н. Бердяев подчеркивает, что творчество должно не только восходить, но и нисходить и сообщать людям и миру, что возникло в творческом прозрении.

Что же это за «творческое огненное дыхание» внутри человека, как оно зарождается и у всех ли оно бывает и в какой степени? Все эти вопросы издавна волнуют и исследователей и самих творческих личностей. Большинство из них сходится в одном, происходит это при определенных психологических условиях (предпосылках). Оно требует особого отношения человека к действительности. И именно этот момент является первоначалом любых творческих способностей. Что же это за особое отношение к действительности? Как отмечают многие творческие люди, — это родственное, любовное отношение к природе, повышенная восприимчивость человека к окружающему миру, чувствительность и отзывчивость его души и разума на звуки и краски, формы и пропорции, на устойчивые и изменчивые связи предметов и явлений окружающего мира.

Несколько подробнее остановимся на проблеме соотношения научного и художественного творчества. С нашей точки зрения, всякое творчество означает формирование нового видения мира или отдельного объекта, т. е. нового взгляда, нового ракурса. Это всегда есть выход за рамки определенной традиции, схемы, теории и т. п.

Новизна является необходимым, но недостаточным показателем истинного творчества. Всякая научная теория в ходе ее развития порождает новое в том смысле, что формулируются новые результаты, но они имплицитно уже содержатся в аппарате теории. Но это собственно еще не творчество, ибо тогда можно было бы назвать творцом и компьютер, который позволяет быстро получать новые данные из теории, если четко сформулирована ее парадигма, т. е. заданы исходные принципы, законы и пр. С истинным творчеством в науке мы имеем дело тогда, когда ученый способен выйти за рамки той или иной теории и посмотреть на мир с иной точки зрения. Разумеется, он под этим углом зрения увидит в мире или объекте нечто существенно новое, причем такое новое, которое никогда не может быть получено в рамках исходной теории. Например, в рамках классической физики фиксация таких новых явлений, как замедление времени в окрестности тяжелых масс, предельность скорости света и т. п., является показателем истинного творческого акта, ибо никакое развитие аппарата классической физики не позволит вывести их из аппарата теории. Они становятся доступными только при изменении позиции исследователя, которому удалось выйти за рамки теории.

Способность человека менять точку зрения на мир или его отдельные фрагменты мы называем расширением горизонта сознания, которое обязательно включает иррационально-бессознательные компоненты (чувственно-образную, инстинктивную, интуитивную и пр.).

Что касается искусства, то здесь с творчеством ситуация несколько иная. В этой сфере мы имеем дело с гораздо более сложным объектом, в котором органически сочетаются материальная и духовная компоненты . Поэтому изменение угла зрения на человека сразу открывает новые возможности видения как материальной, так и духовной его сторон, то есть материального и духовного мира.

И если наука может позволить себе отвлекаться от духовного измерения, ибо оно здесь не столь сильно выражено и на данном этапе ее развития вряд ли возможно учесть, то в случае человека это сделать невозможно. И не удивительно, что в сфере искусства в творческом акте, где открываются новые варианты видения соотношения материального и духовного, реализуются различные варианты связи последних, допускающих расстановку различных акцентов. Скажем, в области живописи достаточно вспомнить такие направления, как натурализм, реализм, классицизм, символизм, модернизм и т. п. Эта тенденция «дематериализации» искусства, ведущая к его дегуманизации, подробно прослеживается в творчестве ряда авторов.

Искусство призвано, прежде всего, проникать в духовную сущность человека и, естественно, акцент здесь всегда делается на духовную составляющую. Но к духу, как известно, неприменимы такие категории как время, пространство, закономерность и т. п. Поэтому не случайно в ходе развития искусства имела место широкая манипуляция пространственно-временными характеристиками, что проявлялось в использовании различных видов перспективы (прямой, обратной, сферической и проч.), а затем вообще в отказе от нее в работах конструктивистов, абстракционистов и т. п.

321

11 Зак. №674

При этом крайности натурализма и абстракционизма фактически выводят нас за пределы искусства, ибо здесь мы фактически имеем дело с подавлением, а часто и с разрывом духовного и физического начал, то есть с отступлением от принципа реализма, который требует их неразрывного единства и взаимной дополнительности.

Собственно, в науке творческие возможности ученого более ограничены по сравнению с искусством. Это связано с тем, что для ученого незыблемость пространственных и временных характеристик долгое время являлась аксиомой, что поддерживалось категориальным аппаратом логики и математики. В науке творческие акты часто происходят во сне, путем создания необычных и неожиданных свободных ассоциаций («безумных идей» и пр.). Поэтому всякие вариации пространственно-временных параметров в науке неизменно рассматривались как признаки глобальной научной революции. В сфере же искусства такие процессы проходили менее заметно (иконопись, сюрреализм, авангард и т. д.).

Многие ученые и художники говорят о своем внутреннем состоянии слияния с природой и миром в процессе творчества. М. М. Пришвин писал, что «я назову победой момент творческой высоты, когда субъективно я и мир — одно, а объективно остается свидетельством этому созданная новая форма». Это осознанное переживание своего непосредственного единства с миром, заинтересованное, неотчужденное является общей, или лучше сказать всеобщей, духовно-психологической первоосновой любого творчества. В то же время результатом такого процесса является отчужденная объективация продуктов творчества. Значит, истинное творчество всегда сопровождается диалектическим соотношением отчужденного и неотчужденного.

Но каковы же причины, обусловливающие разную направленность и разное качество творческой деятельности отдельных людей? Что побуждает их к выбору определенной профессии, что заставляет создавать в одних случаях научные или философские концепции, в других— художественные произведения, в третьих — педагогические системы или новые социальные проекты и пр.? Как показывают исследования, здесь доминирующую роль играют психологические аспекты этой деятельности.

Фундаментальное значение для всех видов познания имело открытие двух типов восприятия и мышления — лево- и правополушарно- го. Согласно закону функциональной асимметрии у подавляющего большинства людей одно полушарие развито больше, чем другое. У «левых» абстрактно-логическое мышление преобладает над чувственным. Они ясно видят четкие логически упорядоченные структуры, из множества связей предмета отражают наиболее устойчивые системы

322 ———

и причинно-следственные механизмы и закономерности.

У «правых» преобладает интуитивно-образное и конкретно-чувственное восприятие и мышление. Его функция — схватывать целостную картину, предмет в его контексте, его наиболее яркие и выразительные черты и еле уловимые связи, и лучи окружающей ауры. Следует отметить, что два названных наиболее распространенных типа были открыты И. П. Павловым. Изучая способы регуляции поведения живых существ в окружающем мире, свойства которого фиксируются психикой и органами чувств, для выявления специфики человеческих типов высшей нервной деятельности он ввел понятие первой и второй сигнальной системы.

Первая сигнальная система непосредственно улавливает с помощью органов чувств ощущения разнокачественного внешнего мира (света, цвета, формы, пропорций и т. п.). Вторая же сигнальная система отражает мир в знаковой системе языка и представляет его в обобщенно-понятийной форме. Ученый подчеркивал, что вторая сигнальная система возникает в ходе исторического развития как «чрезвычайная прибавка», вносящая новый принцип в работу центральной нервной системы. При относительном преобладании первой сигнальной системы складывается художественный тип личности; при доминировании второй — мыслительный тип. Как видно, это полностью соответствует закону функциональной асимметрии и право-левопо- лушарной концепции.

Разумеется, у каждого человека существует и рациональная, и эмоциональная стороны внутренней психической жизни. Но, говоря о направленности творчества на науку или искусство, необходимо учитывать эту психофизиологическую особенность человеческой природы.

Если И. П. Павлов в самом общем виде указал на две главные стороны человеческой психики, то К. Г. Юнг, изучавший глубинную человеческую психологию, выделил уже четыре основные ориентирующие функции психики, а именно — ощущение, мышление, чувство и интуицию. Функциональной сущностью ощущения, по К. Г Юнгу, является убеждение, что нечто существует; мышление говорит нам, что означает это нечто; чувство — какова его ценность, а интуиция предполагает, откуда оно появилось и куда следует. Дифференциация этих четырех ориентирующих функций является, по сути, эмпирической последовательностью типических различий в функциональной установке на окружающий мир. Соответственно преобладание определенной функциональной установки дает начало четырем основным психологическим типам [2].

323

Как известно, отдавая должное заслугам 3. Фрейда в изучении психической жизни человека, К. Г. Юнг подчеркивал, что 3. Фрейд, соответственно духу времени, определял приоритет инстинктивно-биологического начала в человеке. Сам же он доказывал приоритет собственно человеческой психики, которая является такой же саморегулирующейся системой, как и человеческое тело. Более того, что особенно важно для нашей темы, он подчеркивал, что самодеятельность психики, как всякий жизненный процесс, является постоянным творческим актом, в котором наряду с вышеназванными ориентирующими функциями, огромную роль играет фантазия, в настоящее время чаще называемая воображением, включенная в глубинный компенсаторный механизм взаимодействия сознательного-бессознательного. Как мы ввдим, наше определение творчества как высшей продуктивной психической активности человека соответствует фундаментальным положениям современной глубинной психологии человека.

Одновременно следует подчеркнуть, что философы и ученые, изучавшие духовную психологию (А. Бергсон, П. А. Флоренский, С. JI. Франк, Н. О. Лосский), также подчеркивали первостепенную важность эмоционально-интуитивной сферы человека в процессе творческой деятельности. Так, Н. О. Лосский и П. А. Флоренский выделяют три основные типа интуиции: чувственную, интеллектуальную и мистическую [3].

Особенности творческого процесса ученого и художника наглядно видны при сопоставлении их подходов, приемов и способов отражения одного и того же природного или социального мира. Они могут смотреть на один и тот же предмет или явление, а видеть их по- разному. Художник смотрит на природу часто как на средство выражения своих чувств, пробуждаемых ею; ученый хочет понять и выразить ее внутренние причинно-следственные связи, ее закономерности и свойства. Для него Вселенная — это бесконечное поле разнообразных материальных тел и явлений, а для художника — развернутая книга красоты и поэзии человеческих чувств. Творческий человек быстро схватывает связи между явлениями, за поверхностным нагромождением фактов умеет увидеть главное, сущность предмета или ситуации, проследить их сквозную линию и источник движения.

Истинно талантливые художники и ученые видят и чувствуют с помощью своей высокочувствительной психической организации все качественные и количественные движения и сцепления мира, стремятся их зафиксировать, выразить и доказать в результатах творчества, но происходит это на разных принципах и по-разному. Гениальный художник сохраняет видимый «невооруженному» глазу поток жизни, даже переходит от явления к сущности. Ученому же для того,

324 —

чтобы показать эту сущность, необходимо преодолеть стену явлений, всю многодикость форм выражения сущности и сохранить лишь то, что выражается словами «голая истина», переведенная в цифры, схемы и формулы. Ученый, достигнув общего, как правило, убирает единичное и особенное. У художника многое сохраняется. Художественная истина любит красивые наряды, она не пытается описать и систематизировать каждую деталь Вселенной, а как бы сводит воедино конечное и бесконечное, единое и многое, чувственное и сверхчувственное. Это прекрасно выразил У. Блэйк словами «увидеть целый мир в песчинке и небо в полевом цветке».

Анализируя философско-психологические и социальные аспекты творческого процесса, следует обратить особое внимание на то, что он содержит два взаимоисключающих аспекта: познавательный и мотивационный. Обращаясь к индивидуальным различиям в области творчества, на передний план часто ставят умственные или художественные способности и недооценивают силу и направленность мотивационного потенциала. Ученые часто не осознают мотивов своей деятельности. Однако они имеют свои врожденные психофизиологические предпосылки и приобретенные социокультурные особенности.

Ошибочно думать, что идея превращается из отвлеченного знания в побудитель деятельности автоматически, только потому, что она представляется истинной и перспективной. Чтобы она приобрела мотивационно-движущую силу, необходимо нарастание соответствующих предпосылок в составе и характере научного знания, социального климата и личного развития исследователя. Никакая психологическая концепция не сможет проникнуть в скрытые механизмы творческого процесса, пока за исходное берется индивид как таковой, как своего рода монада, изначально наделенная абстрактным внеисторическим запасом свойств, способностей и влечений.

Мотивация должна быть понята в ее обусловленности пересечением личностной, социальной и предметно-логической «осей координат». Область мотивации сложна по своему строению. Ее можно условно разделить на внешнюю и внутреннюю. Сердцевиной последней является внутренняя предметно-историческая логика конкретной области знания, которая движется и функционирует по своим определенным законам. Именно внутренний мотив побуждает ученого погрузиться в данный момент времени в конкретную идейно-научную ситуацию, вечно стремиться ставить вопросы и находить на них ответы. Внешняя мотивация может содержать в себе любовь к истине, а также может включать социально престижную значимость.

—-— 325 Кроме вышеназванных аспектов, предпосылкой творческого процесса, а точнее, его источником и регулятором является общая мировоззренческая установка автора и даже его мироощущение, которое составляет своеобразный методологический фон исследуемой проблемы и содержит особенности духовно-культурной атмосферы определенной исторической эпохи. Среди них наиболее важными являются: уровень научного и философского познания окружающего природного, социального и собственно человеческого мира, закрепившийся в общественном сознании; уровень развития искусства и его роль в обществе; установки самосознания личности и ее творческого метода и т. д. Характер этих представлений, начиная с XVII века, соответствовал классической ньютоновской модели макромира с ее трехмерным пространством и линейным однонаправленным временем.

Однако прогрессирующая дифференциация знаний и их ускоренное рационально-техническое формирование привели в XX веке к колоссальному многообразию индивидуальных миропредставлений не только в искусстве и повседневной жизни, но и в науке, и в философии. Одновременно базовая духовно-органическая культура стала вытесняться рационально-технической и компьютерно-информационной цивилизацией, что привело к деформации человеческой психики и поведения. Об односторонности человеческого развития в ходе исторического прогресса писал и К. - Г. Юнг, подчеркивая, что «психика» цивилизованного человека уже больше не является саморегулирующейся системой. Ее можно сравнить скорее с машиной, у которой скорость регулируется настолько плохо, что это может привести к самоповреждению в ходе функционирования.

Можно ли сохранять и развивать творческие способности человека в современных условиях нарастающего технотронно-ком- пьютерного давления? Живая творческая сущность человека должна сопротивляться такому давлению. Об этом следует задуматься и педагогам, и культурологам, и каждому отдельному человеку. И осознание данной проблемы в наши дни уже началось. В конце XX столетия мы наблюдали стремление к оживлению мировоззренческой парадигмы. С одной стороны, нарастают интегративные тенденции, возникает синтез на качественно новом уровне. С другой — возрождаются натурфилософские и виталистические концепции, обретают «второе дыхание» взгляды мыслителей, в которых духовно-органическая сущность человека и культуры выражены наиболее ярко (И. В. Гете, Н. Я. Данилевский, А. Бергсон, Н. О. Лосский и др.).