СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ Житие

Другом юности и всей жизни св. Василия Великого был св. Григорий Богослов.
Св. Григорий не раз описывал свою жизнь, и описывал её с подлинным и лирическим драматизмом. Любитель безмолвия, своей волей всегда стремившийся к уединению, чтобы в тиши предаваться
богомыслию, - волей Божией он был призван к слову и делу, к пастырскому действию среди житейского мятежа, треволнения и смуты.

В смирении своего хотения проходил он свой скорбный и славный жизненный путь.
Св. Григорий родился около 330 года в Арианзе, близ Назианза, «малейшего между городами» юго-западной Каппадокии. Отец его, Григорий старший, в это время (с 329 г.) был назианзским епископом; в молодости он принадлежал к своеобразной секте ипсистариев (от ¦6\|/1Сто(; - «высочайший», поклонялись Богу как «Высочайшему»), учение которой было смесью христианства, иудейства и персидской религии. Крещение он принял уже в зрелом возрасте под влиянием своей жены Нонны, истинной христианки. Вскоре после крещения он был посвящён во пресвитера, а затем и в епископа Назианза. Св. Нонна, желая иметь сына, усердно молилась об этом и ещё до рождения обещала посвятить его Богу. Под влиянием матери св. Григорий младший с юных лет решил вести безбрачную жизнь.
Св. Григорий получил широкое образование. Первоначально обучение он проходил в доме родителей, где особенно усердно изучал Священное Писание, а затем посещал лучшие школы своего времени: в двух Кесариях (Каппадокийской и Палестинской), в Александрии
и, наконец, в Афинах. В Кесарии Каппадокийской он впервые встретился со св. Василием Великим, вместе с ним он посещал и Афинскую школу. Здесь завязалась дружба между будущими великими деятелями Церкви, которая связывала их на протяжении всей жизни.
В 358 (или 359-м) году св. Григорий вернулся на родину, позже св. Василия, с отъездом которого в Афинах стало для него пусто и тоскливо. На родине он принял крещение и, исполняя обет своей матери, отвечавший его собственному настроению, отдался подвигам созерцательной жизни. Но в то же время он старался совместить монашескую жизнь с выполнением обязанностей перед родителями, находившимися уже в преклонном возрасте. Тесные отношения поддерживал он и со св. Василием, к которому часто приезжал из Арианза в Понт. Друзья вместе предавались посту, молитве, труду физическому и умственному. Здесь они вместе составляли сборник «Филокалия» из творений Оригена и правил монашеской жизни.

Около 360 года св. Григорий впервые выступил в качестве активного деятеля в церковной жизни. Его отец, епископ Назианзский, по простоте и миролюбию подписал арианский символ, что возмутило многих монахов, которые своим влиянием отторгли от него значительную часть его паствы. Св. Григорий, возвратившись из Понта, разъяснил отцу значение подписанного им символа, его противоречие никейскому исповеданию и побудил отца открыто признать свою ошибку, чем мир в пастве был восстановлен.
В 361 году, в праздник Рождества Христова, св. Григорий Богослов, по настоянию своего отца и назианзской паствы, но вопреки собственному желанию, был посвящён во пресвитера. Он не осмелился ослушаться приказания отца, но очень был опечален такой, по его выражению, «тиранией» и удалился в Понт к св. Василию. Друг облегчил скорбь его сердца, но только к Пасхе 362 года он возвратился в Назианз и начал своё пастырское служение знаменитым словом, начинающимся так: «Воскресения день, просветимся торжеством, и обнимем друг друга...»(1). В этом слове он нарисовал высокий пастырский идеал, от которого так далеко отступали тогдашние пастыри, считавшие этот сан скорее «средством к пропитанию», точно от пастыря душ требуется даже меньше, чем от пастыря бессловесных. Именно это сознание высоты пастырского призвания и заставило св. Григория бежать от непосильного служения, к которому он не считал себя готовым... С тех пор и в продолжение почти десяти лет св. Григорий оставался в Назианзе в качестве помощника своего отца и надеялся, что ему удастся избежать почестей высшего звания. Эта надежда оказалась напрасной.
В 370 году св. Григорий вместе со своим отцом принял участие в избрании св. Василия Великого архиепископом Кесарийским и своим влиянием способствовал успеху этого дела. Укрепляя своё положение в борьбе с арианами, св. Василий открыл много епископских кафедр и в 372 году посвятил своего друга, св. Григория, епископом в Сасим - незначительное и дикое местечко, лежавшее невдалеке от Назианза. По своему положению этот пункт являлся спорным между двумя митрополиями, и этим поставлением св. Василий закреплял его за собой.
(1gt; Сл. I. На Пасху... // Свт. Григорий Богослов. Творения. М., 1889.. Ч. I. С. 3-6.

Это действие друга, на которое св. Григорий согласился крайне неохотно, настолько его опечалило, что он удалился в пустыню, не совершив ни одного богослужения в Сасиме. Св. Григория возмущало, с каким непониманием отнёсся друг к его жажде безмолвия и покоя и втягивал его в распри о власти, - ибо учреждение кафедры в Сасимах имело целью усилить положение св. Василия в его борьбе с Анфимом Тианским. По новой просьбе отца св. Григорий вернулся в родной город Назианз, где и заменял отца при условии, однако, не быть ему преемником.
В 374 году он похоронил отца, дожившего до 100 лет; вскоре умерла и мать. Его брат Кесарий и сестра Горгония умерли ещё раньше. Когда порвались последние родственные узы, св. Григорий удалился в 375 году в Селевкию Исаврийскую, чтобы окончательно отдаться созерцательной жизни. Здесь он получил известие о смерти св. Василия и тяжело пережил потерю друга.
Св. Григорий, несомненно, полагал, что уже ничто более не ожидает его в этой жизни, кроме аскетического уединения, скорбных воспоминаний и безмолвных размышлений. Но Промысл Божий готовил для него и нечто другое - должна была настать ещё самая деятельная и важная пора его жизни, хотя ей и суждено было ограничиться лишь тремя достопамятными годами.
По смерти покровителя ариан Валента императорский престол занял Феодосий, оказавший поддержку православным. В 379 году остаток православной паствы Константинополя обратился к св. Григорию с просьбой прийти к ней на помощь и упорядочить церковные дела. Советы друзей, упрекавших св. Григория в предпочтении своих желаний общецерковному благу, побудили святителя покинуть пустынное уединение и прибыть в Константинополь.
Здесь он застал тяжёлую картину в церковной жизни - не было единства даже между православными. Все храмы были захвачены арианами, и св. Григорий нашёл пристанище в частном доме - впоследствии он был превращён в церковь Анастасии, в знак «воскресения Православия». Здесь были сказаны им знаменитые слова «О богословии». Св. Григорий прибыл в Константинополь измождённым, в бедной одежде, но своим одушевлённым и красноречивым словом о Триедином Боге вскоре привлёк множество слушателей. Слава его так возросла, что даже блж. Иероним, на

ходившийся тогда уже в зрелом возрасте и будучи сам известен в литературе, явился в Константинополь, чтобы послушать проповеди св. Григория и взять у него несколько уроков толкования Священного Писания.
Ариане чинили препятствия деятельности св. Григория и даже покушались на его жизнь. В 380 году в столицу прибыл император Феодосий и передал православным церкви, захваченные арианами; народ просил св. Григория возглавить константинопольскую паству. Он дал согласие остаться в этом городе, пока не соберётся собор, который и должен был решить вопрос о замещении Константинопольской кафедры.
В 381 году в Константинополе открылся II Вселенский собор, на котором св. Григорий был избран епископом Константинополя, а по кончине Мелетия Антиохийского - председателем собора. Но прибывшие после открытия собора египетские епископы выступили против св. Григория, стремясь передать Константинопольскую кафедру своему ставленнику Максиму. Они возбудили вопрос о законности поставления св. Григория в епископы Константинополя, ссылаясь на правила Никейского собора, запрещавшие перемещение епископов с одной кафедры на другую.
Когда св. Григорий сделал попытку по смерти Мелетия ликвидировать возникший в Антиохийской Церкви раскол и выступил с предложением признать противника Мелетия Павлина законным епископом Антиохийским, то поддержки у членов собора он не нашёл. Против него вспыхнуло давно уже копившееся недовольство. Одни были недовольны мягкостью его действий - тем, что в борьбе с арианством он не прибегал к содействию светской власти. Других беспокоила его догматическая прямота, в частности его настойчивая проповедь о Святом Духе. Иным он казался недостаточно вельможным. «Не знал я, - иронизировал св. Григорий, - что и мне надо ездить на отличных конях, блистательно выситься на колеснице, что и мне должны быть встречи, приёмы с подобострастием, что все должны давать мне дорогу и расступаться предо мною, как пред диким зверем, как скоро даже издали увидят идущего» (IV: 37). И на соборе был поставлен вопрос о незаконности перемещения св. Григория из Сасим в Константинополь.

Притом не очень скрывалось, что это только предлог для интриги. Все эти обстоятельства так огорчили его и так повлияли на его здоровье, что он решил сложить с себя полномочия епископа Константинопольского и покинуть столицу. Произнесши блестящее прощальное слово перед епископами и народом, в котором он изобразил правоту своих действий в Константинополе и изложил православное учение о Святой Троице, св. Григорий в 381 году удалился в Назианз и некоторое время управлял этой кафедрой, пока не был в 383 году поставлен здесь по его указанию епископом Евлалий.
Следует отметить, что св. Григорий в течение двух лет усиленно просил Тианского митрополита Феодора снять с него непосильное бремя, заместить Назианзскую кафедру. Он отказывался ездить на соборы, «соборам и собеседованиям кланяюсь издали с тех пор, как испытал много дурного», - писал он Феодору Тианскому (VI: 210).
Получив освобождение, св. Григорий поселился в своём имении в Арианзе, посвятив остаток жизни аскетическим подвигам, литературной борьбе с ересями и писанию стихотворений. В своём уединении «под тенью деревьев, им самим посаженных в молодости», св.Григорий прожил около семи лет и скончался в 389 году. Почил тот, которого и жизнь была, по словам Руфина, как нельзя быть неукоризненнее и святее; и красноречие, - как нельзя быть блистательнее и славнее; и вера, - как нельзя быть чище и правильнее, и ведение самое полное и совершенное. Память его празднуется 25 и 30 января.
За ясное и точное изложение православного учения о Святой Троице и двух естествах во Христе, - особенно в пяти знаменитых словах, - св. Церковь почтила св. Григория высоким титулом Богослова (IV Вселенский собор) и признала одним из трёх Вселенских великих учителей.
Мощи св. Григория покоятся в соборе св. апостола Петра в Риме.
Творения
Творения св. Григория Богослова составляют три группы: слова, стихотворения и письма.

Слов св. Григория в настоящее время известно 45 (I—IV: 1-149). В большей своей части они
представляют действительно произнесённые слова, записанные скорописцами (и потом исправленные св. Григорием); только слова против Юлиана (4-е и 5-е), можно думать, никогда не были произнесены, а 3-е слово, «в котором св. Григорий оправдывает своё удаление в Понт по рукоположении во пресвитера», вероятно, было произнесено в сокращённом виде. Большая половина слов относится к кратковременной деятельности св. Григория в Константинополе. Кажется, уже вскоре после смерти св. Григория его слова были собраны кем-то из почитателей знаменитого оратора. Принадлежность всего собрания слов св. Григория, как по внутренним, так и по внешним данным, должно признать достаточно удостоверенной.
По своему содержанию большая часть слов догматического характера. Между ними первое место по значению занимают пять слов о богословии (с 27-го по 31-е), представляющие собой законченный круг бесед в защиту церковного учения о Святой Троице против ев- номиан и македониан. Они были произнесены, вероятно, в 380 году в Константинополе и, преимущественно перед другими его произведениями, способствовали тому, что его стали именовать Богословом.
Первое из этих слов составляет введение к остальным и разъясняет, кто может богословствовать, когда, перед кем, в какой мере и о чём. О Боге могут рассуждать только опытные, проведшие «жизнь в созерцании», прежде всего, чистые душой и телом или, «по крайней мере, очищающие» себя. Когда надобно рассуждать о Боге? Тогда, когда «бываем свободны от внешней тины и мятежа», от внешних впечатлений вещества и от возмущения, когда вождь наш - ум не сродняется с нечистыми приходящими образами. С кем рассуждать ? С «теми, которые занимаются сим тщательно», принимаются за это дело с усердием и благоговением. О чём и сколько рассуждать? О том, что может быть понятным, и столько, сколько могут принять по своим силам слушатели. Впрочем, прибавляет св. Григорий Богослов, «я не то говорю, будто бы не всегда должно памятовать о Боге... Памятовать о Боге необходимее, нежели дышать». Он решительно восстаёт против развившейся страсти к словопрениям о догматах веры, чаще всего неуместным, несвоевременным и уни
зительным для обсуждавшихся в них высоких истин христианства. Эти вопросы требуют рассмотрения с благоговением и усердием, а не с праздным любопытством.
Во втором слове излагается учение о Боге, как Творце и Правителе мира, и о слабости, недостаточности человеческого разума для постижения природы и существа Бога. Те определения существа Божественного, которые даются человеческим разумом, или имеют отрицательный характер, например: безначальный, неизменный, нерождённый и т. п. (подобно ответу: ни 2, ни 3, ни 5 и пр.), или включают в себя представления из окружающего нас мира, как, например, дух, огонь, свет и т. п. Существо Божие непостижимо. В земной жизни до нас достигает лишь как бы тонкая струя знания о Боге; в доступной для нас мере познание Божества откроется только в будущей жизни.
В третьем слове автор говорит о единосущии Лиц Святой Троицы и о Божестве Сына Божия. О Боге три древнейших мнения: безначалие, многоначалие и единоначалие. Два первых являются игрой мысли сынов эллинских - мы можем принять только единоначалие. Но единица в Боге от начала существует (что невозможно в естестве сотворённом) в Троичности - Отец, Сын и Святой Дух - родитель и изводитель, рождающий и изводящий бесстрастно вне времени; Сын - рождённое, Дух - изведённое. И рождение и исхождение нужно представлять актами вневременными.
В четвёртом слове св. Григорий разбирает те места Священного Писания, которые приводили ариане в защиту своего учения о Сыне Божием, а в пятом опровергает их возражения против Божества Святого Духа. В заключение св. Григорий говорит о различных аналогиях, которые приводятся для уяснения тайны Святой Троицы.
Близко по содержанию к словам о богословии подходят произнесённые также в Константинополе слова: 20-е («О поставлении епископов и о догмате Святыя Троицы») и 32-е («О соблюдении доброго порядка в собеседовании... о Боге»). В первом из них св. Григорий говорит о единстве существа Божия и различии Лиц; в то же время в этом слове порицаются те, которые принимаются богословствовать, не изучив Священного Писания и не позаботившись о своей нравственной чистоте. Во втором слове св. Григорий доказывает, что богословствовать возможно не каждому и не во всякое время, и особенно
обличает страсть мирян, превращающих богословствование в пустые словопрения.
Богатством догматического содержания отличаются также и некоторые слова на праздники. Из них сохранились: на Рождество Христово (38-е) и на Крещение (39-е и 40-е) - произнесены 25 декабря 379 года и 6, и 7 января 380 года соответственно; первое из этих слов было первым на праздник Рождества Христова в Константинополе и вообще на Востоке. Дошли до нас и два слова на Пасху (1-е и 45-е), «Слово 44, на неделю новую (Фомину), на весну и память мученика Маманта». Сохранилось также «Слово 41, на Святую Пятидесятницу», в котором доказывается Божество Святого Духа действиями Его во всей Вселенной.
В особую группу выделяются похвальные слова: на день мучеников Маккавеев (16-е), на память св. Киприана (24-е), в память св. Афанасия Александрийского (21-е), св. Василия Великого (43-е) - важное для биографии св. Василия и св. Григория. По своему характеру сходны с похвальными словами надгробные: отцу (18-е), брату Кесарию (7-е), сестре Горгонии (8-е).
Прямую противоположность похвальным словам представляют собой два обличительных слова против Юлиана (4-е и 5-е), написанные после смерти Отступника (363). В них св. Григорий дал волю чувству гнева в выражении порицания врагу христианства. Св. Григорий особенно возмущён попыткой Юлиана запретить христианам изучение классической литературы, а в его стремлении перенести в язычество многие христианские обычаи видит признание превосходства христианства над язычеством. Постигший Юлиана конец он рассматривает как кару Божию за восстание против Бога.
Целая треть слов св. Григория была написана в связи с различными обстоятельствами личной его жизни: рукоположением во пресвитера и затем во епископа, участием его в управлении Назианз- ской Церковью и т.д. Среди них особенно важное значение имеет защитительное слово (3-е), сказанное св. Григорием по возвращении из Понта против тех обвинений, какие вызвало его удаление в Понт после рукоположения во пресвитера. Св. Григорий подробно говорит о побуждениях к бегству и возвращению. Бегство было вызвано любовью к отшельническому уединению и, главным образом,

сознанием высоты священства, тяжести связанных с ним обязанностей и опасностей, особенно в то время, и чувством собственного недостоинства. К возвращению его побудили любовь к согражданам, забота о своих престарелых родителях и страх лишиться их благословения, воспоминание о судьбе пророка Ионы, пытавшегося бежать от Господа, покорность воле Божией. Слово это - одно из лучших и наиболее содержательных произведений св. Григория. Оно яркими и живыми чертами рисует возвышенный идеал пастыря. Слово послужило образцом для св. Иоанна Златоуста при написании им шести книг «О священстве». Вообще же слова по поводу личной жизни св. Григория производят наиболее сильное впечатление искренностью и теплотой тона и непосредственным выражением внутренних переживаний автора. Только одно слово (37-е), произнесённое в Константинополе в 380 году, представляет собой изъяснение библейского текста (Мф. 19, 1-12) относительно развода и поводов к нему, брака и девства. Разъяснению нравственного христианского учения посвящено слово о любви к бедным, сказанное в Кесарии (14-е), и три слова «О мире» (6, 22, 23-е). Имеется ещё ряд надгробных речей, произнесённых св. Григорием при погребении родных и друзей.

слове и хвалились своей образованностью. В частности, св. Григорий хотел пресечь своими стихами вредное влияние стихотворений Аполлинария. Наконец, изнурённый болезнью, св. Григорий находил отраду в составлении стихов.
Стихотворения различаются по объёму и размеру (гекзаметры, пентаметры, триметры и др.), есть стихи ямбические.
По содержанию стихотворения можно разделить на три группы: догматические, нравственно-аскетические и исторические. В догматических стихотворениях воспеваются тайны Святой Троицы, дела Божии в создании мира и промышление о нём, излагается учение
об              ангелах, грехопадении, закон Моисеев, история пророков Илии и Елисея, вочеловечение Спасителя, Его чудеса и притчи, перечисляются канонические книги Священного Писания. Уже в большинстве этих стихотворений прослеживаются дидактические тенденции. Но особенно ярко выражены они в нравственно-аскетических стихотворениях, в которых поэт стремится возбудить любовь к добродетелям и отвращение к пороку, предлагает в них правила жизни, как общие для всех людей, так и частные - для лиц семейных, для монахов, дев, изображает суетность человеческой жизни, непостоянство всего земного и в особенности прославляет девство. В исторических стихотворениях св. Григорий рассказывает об обстоятельствах своей собственной жизни и живыми чертами характеризует своих современников и общий ход событий, говорит о своём отшельничестве, борьбе с искушениями, обращается к Богу с молитвами или плачем о постигающих его бедствиях. Эти стихотворения особенно личны, и, так как поэт большей частью жалуется в них на что-нибудь, общий тон большинства исторических стихотворений элегический. Самое обширное из них - стихотворение о собственной его жизни от рождения до удаления из Константинополя - имеет значение биографического источника.
Св. Григорий составил большое число (129) эпитафий в честь умерших родителей, брата, сестры, на самого себя, св. Василия Великого, его матери и сестры Макрины, Феосевии (жены св. Григория Нисского) и других близких лиц. Значительная часть эпитафий представляет собой увещание девам о воздержании или картины смерти и погребения.

Стихотворения св. Григория, бесспорно, свидетельствуют о его значительном поэтическом даровании. Но степень их поэтического достоинства различна. Необходимо иметь в виду, что они были написаны им большей частью в минуты отдыха от житейских забот и волнений.
п              3. Наконец, нужно назвать сборник писем чис-
8              лом 242 (VI: 87-280 и IV: 150-173). Большая
часть их принадлежит последним 6-7 годам жизни св. Григория; они касаются событий частной жизни самого автора, его друзей и родственников и не представляют того исторического значения и интереса, какой имеют письма св. Василия Великого. Только в немногих из них касается св. Григорий современных ему догматических вопросов. Таковы, прежде всего, два послания к пресвитеру Кледонию (IV: 158-173), управлявшему некоторое время Назиан- зской Церковью, написанные в 382 году и направленные против аполлинарианства, - в них св. Григорий раскрывает учение о воплощении Сына Божия. В послании к Нектарию, преемнику св. Григория на Константинопольской кафедре (IV: 155-157), написанном, вероятно, в 387 году, св. Григорий обращает внимание Нектария на оживление еретичества, особенно аполлинарианства, опровергает еретические заблуждения и указывает на необходимость и церковного отлучения разделяющих это мнение, и гражданских мер против свободного распространения ими своего учения. Догматический характер имеет и послание к монаху Евагрию о Божестве (IV: 150-154), в котором автор его старается при помощи аналогии разъяснить возможность представлять Божественное Существо единым, простым, неделимым, при Троичности Лиц в Боге. Но в рукописях оно приписывается то св. Григорию Богослову, то св. Григорию Нисскому, то св. Григорию Чудотворцу. На основании этого, а также ввиду разности в стиле по сравнению с другими письмами св. Григория высказывается сомнение в принадлежности его св. Григорию Богослову.
Сборник писем в значительной части был составлен самим св. Григорием по просьбе его молодого родственника Никовула (см. письмо 121), в письме к которому (19-е, «О том, как писать письма») изложена
теория эпистолографии: письмо должно быть кратким (в меру необходимости), ясным (приближаясь к слогу разговорному), приятным (не без украшения, не без искусства, не лишенное мыслей, пословиц, изречений, острот, замысловатых выражений, но без излишества), естественным. Несомненно, что сам св. Григорий следовал этим требованиям, и его письма отличаются ясностью и богатством мыслей, старательно обработаны. Особенно удачно он выполнял требование лаконичности: «написать немного слогов, но в немногих слогах заключить многое» (письмо 18). Эту лаконичность писем отметил уже св. Василий Великий (письмо 19) как отличительный признак писем св. Григория.
Учение
D              1. В период жизни и деятельности св. Григория
Вера простых „ F              /
И богословие              Богослова догматические споры приобрели та
кой острый характер, что ими занимались люди всех состояний и в разных местах: на площадях, рынках, в банях и даже на свадебных пиршествах и на похоронах.

Тем самым подрывалось уважение к высоким истинам христианской веры, а со стороны язычников они вызывали насмешки в адрес христиан.
Эти обстоятельства побудили св. Григория восстановить учение Александрийской школы о делении верующих на две группы - младенцев и мужей по вере. Для простых людей достаточны простое, безыскусственное изложение истин веры и передача буквального смысла Священного Писания. Высший философский смысл христианства может быть доступен только совершенным членам Церкви; высшие истины христианского учения должны быть тайной для простецов и несовершенных. Особенно осторожно нужно подходить к изложению учения о Святой Троице. Простые люди, которым доступны только чувственные представления, могут искажать в своём понимании эту высокую истину и тем оказаться виновными в хуле на Бога и подвергнуться вечному осуждению. Тайна Троичности может быть воспринята лишь людьми, которые возвысились до абстрактного мышления.

Необходимость таинственного покрова для высших истин христианства св. Григорий обосновывает библейскими данными о Синайском законодательстве и о Господнем Преображении.
В первом событии Бог повелел вступить внутрь облака лишь Моисею и беседовал непосредственно с ним. Аарон и священники взошли на гору, но должны были остаться вне облака. Ещё далее стояли На- дав и Авиуд с народными старейшинами. Так и учение о Боге должно быть сообщаемо верующим по степени их нравственной чистоты и способности отрешаться от чувственного.
Далее, хотя все апостолы были высоки и совершенны, однако Христос из них некоторым оказывал большее предпочтение. Так, на Фаворе Он открыл Своё Божество только Петру, Иакову и Иоанну. Во время молитвы Христа в саду Гефсиманском присутствовали только те же апостолы. Таким образом, важнейшее в вере Христос открывал даже не всем апостолам.
Что же должно служить содержанием веры людей простых? «Исповедуй, - отвечает на этот вопрос св. Григорий Богослов, - Иисуса Христа и веруй, что Он воскрес из мёртвых, и ты спасёшься» (III: 128). Св. Григорий высказывает также желание, чтобы сверх этого заучивали Символ, чтобы, не рассуждая, «держались речений, которые приняты с воспитанием, а слово (понимание их. - К. С.) предоставили мудрейшим» (III: 125), то есть совершенным в вере людям, очистившим себя от всего плотского путём умственного развития и аскетизма. Подобно Оригену, св. Григорий указывает известные границы для свободы богословских исследований, и эти границы у него уже теснее, чем у Оригена. Ориген находил много неопределённого и предоставленного свободному исследованию даже в учении о Святой Троице. Св. Григорий считает рассуждения о Святой Троице в высшей степени опасными и предостерегает от них даже более или менее совершенных в познании. Но сравнительно с позднейшим временем св. Григорий допускает возможным для свободного исследования ещё обширный круг догматических истин, например, о мире или мирах, веществе, душе, ангелах, воскресении, суде, мздовоздаянии и Христовых страданиях. Заблуждения при их рассмотрении он считает не опасными.

Бог есть Существо духовное, чуждое всякой материальности, но человек облечён плотью, и познание Бога человеком осуществляется через
очи телесные. Тело и дух в человеческой природе враждуют между собой, и одно обычно усиливается за счёт другого. Поэтому главным условием достижения истинного Богопознания является отречение от чувственности, подавление плотских движений. Но совершенно освободиться от власти тела в земных условиях мы не в состоянии, поэтому и в наших представлениях о Боге неизбежен элемент материальности, не соответствующий природе Божества. Так, именуя Бога духом, мы непроизвольно представляем Его наподобие движущегося воздуха; называя Его огнём, - связываем с образом горящего вещества; даже прилагая к Нему высокие определения мудрости, правды, любви, мы невольно подразумеваем под ними человеческие свойства. Только по смерти, отрешившись от тела, человек сможет достигнуть истинного понятия о Боге.
Во-вторых, для Богопознания необходима концентрация ума и направленность его к высшей цели познания Высшего Существа. Божественная мудрость, могущество и красота яркими лучами просвечивают через все явления природы. Человек должен собрать их воедино, чтобы составить истинное понятие о Боге.
И, наконец, третьим условием Богопознания является свобода от мирских забот и обеспечение досуга для размышлений о Боге.

Св. Григорий приводит слова Платона - «уразуметь Бога трудно, а изречь невозможно». И поправляет его: «Изречь невозможно, а уразуметь ещё более невозможно» (III: 15). Нельзя до конца перевести опыт веры на язык понятий. И потому Бог не именуем, Бог есть безымянный. Из положительных имён только богооткровенное имя «Сущий» выражает нечто о Боге и принадлежит собственно Ему и только Ему, так как только Ему принадлежит Самобытность и Самобытие... Однако нужно помнить, что Бог выше всякой сущности, всех категорий и определений. И само имя Бог есть имя относительное, обозначающее Бога в отношении к твари.
В апофатическом богословии св. Григорий выражает общие идеи каппадокийцев. Но, выдвинув утверждения в терминах отрицания, каппадокийцы на этом не останавливались. Необходимо было ответить на другой вопрос: есть ли возможность положительного познания Бога? На этот вопрос каппадокийцы отвечали утвердительно. Существо Божие превосходит наше понимание, но встреча с Богом не только возможна, но и реализуется, ибо Он есть Личность, и Его личное присутствие в мире, в нашей жизни мы ощущаем и признаём. Евангельским примером такого опыта служит беседа Христа Спасителя с апостолами в Кесарии Филипповой. На вопрос Господа: «А вы за кого почитаете Меня ?» - св. апостол Пётр ответил: «Ты - Христос, Сын Бога Живаго» (Мф. 16,15-16).
В Богопознании есть ступени. Есть они и в самом Богооткровении. Это - два пути, один снизу, другой сверху. «Ветхий Завет ясно проповедал Отца, а не с такой ясностью - Сына. Новый открыл Сына и дал указания о Божестве Духа. Ныне пребывает с нами Дух, даруя нам яснейшее о Нём познание» (III: 103). Откровение совершилось, Троическая тайна явлена и открыта человеку, но ещё не вмещается в него. «Чтобы достаточно и соответственно достоинству предмета уразуметь и изложить сие, - для того потребно слово более продолжительное, нежели каково настоящее время, и даже, думаю, - говорит святитель, - какова настоящая жизнь. Особенно же, как ныне, так и всегда, потребен для сего Дух, при одном содействии Которого и можно только о Боге и мыслить, и говорить, и слушать. Ибо к чистому должно прикасаться одно чистое и ему подобное» (I: 31). Три- солнечное сияние Божества узрят только чистые.

Святой Григорий Богослов ^                                          -                                          —
Учение              ЦеРковная              память усвоила св. Григорию имя
О СВЯТОЙ TDOMUe ^Трои4^1^0 богослова». И это характерно для него не только потому, что всю жизнь он богословствовал о Святой Троице в борьбе с лжеучениями и лжеучителями, но ещё и потому, что для него созерцание Пресвятой Троицы было пределом и средоточием всей духовной жизни. «Бог мой, - восклицает он, - Бог - Тройственная Единица... Моя Троица» (VI: 62), «О, проповедуемая мной Троица!» (VI: 80). И описание своей жизни святитель заканчивает молитвой о том, чтобы прийти в «непоколебимую обитель», туда, «где моя Троица и Её сочетанное сияние, Троица, Которой и неясные тени приводят меня в восторг» (VI: 60).
Сущность учения св. Григория Богослова о Святой Троице точно сформулирована в «Слове 40, на святое Крещение», в котором он излагает исповедание веры, как «добрый залог», спутника и защитника на всю жизнь крещаемому: «Храни исповедание веры в Отца, Сына и Святого Духа... единое Божество и единую Силу, Которая обретается в Трёх единично и объемлет Трёх раздельно, без различия в сущностях или естествах, не возрастает и не умаляется через прибавления или убавления, повсюду равна, повсюду та же, как единая красота и величие неба. Оно есть Трёх Бесконечных бесконечная соестествен- ность, где и Каждый, умосозерцаемый Сам по Себе, есть Бог, Сын как Отец и Дух Святый как Сын, с сохранением в Каждом личного свойства, и Три, умопредставляемые вместе, - также Бог; первое по причине единосущия, последнее - по причине единоначалия. Не успею помыслить об Едином, как озаряюсь Тремя. Не успеваю разделить Трёх, как возношусь к Единому. Когда представляется мне Единое из Трёх, почитаю сие целым. Оно наполняет моё зрение, а большее убегает от взора. Не могу объять Его величия, чтобы к оставшемуся придать большее. Когда совокупляю в умосозерцании Трёх, вижу единое светило, не умея разделить или измерить соединенного света» (III: 259-260). При этом в Троическом богословии св. Григория чувствуется особая интимность опыта и прозрения. «Троица воистину есть Троица», - это основная мысль св. Григория. «Воистину», то есть реально, Троица в Единице и Единица в Троице, больше того: Тройственная Единица. Троичность есть некое круговращение Божественного единства, некое движение внутрибожественной жизни.

У
Для св. Григория Троичность есть выражение Божественной Любви: Бог есть Любовь, и Триединство есть совершенное выражение «единомыслия и внутреннего мира».
Совершенное единство внутрибожественной жизни выражается, прежде всего, в безусловной вневременности Божественного бытия. Бог вечен по природе и выше всякой последовательности и разделения. И мало сказать: «Бог всегда был, есть и будет», - лучше сказать: «Он есть». Но в единстве Божества не исчезает различие Ипостасей. «Мы чтим единоначалие, - говорит св. Григорий, - не то единоначалие, которое определяется единством Лица (против Савеллия), но то, которое составляет равночестность единства, единодушие воли, тождество движения и направление к Единому Тех, Которые из Единого, - что невозможно в естестве сотворённом» (III: 43), то есть возникшем, сложном и производном. Во исповедании Святой Троицы исполняется полнота Богопознания. Св. Григорий напоминает крещальный символ и спрашивает: «В кого ты крестился ? Во Отца! - Хорошо. Однако это иудейское. В Сына! - Хорошо. Это уже не иудейское, но ещё не совершенное. В Духа Святого! - Прекрасно ! Это совершенное. Но просто ли в Них ты крестился или в общее Их имя? - Да, и в общее имя. Какое же это имя? - Без сомнения имя Бога... В сие же имя веруй, - успевай и царствуй (Пс, 44, 5)» (III: 148-149).
Учение св. Григория о Святой Троице представляет собой дальнейшее развитие учения св. Василия Великого и содержит в себе некоторые поправки к нему. Под словом «усиа» св. Григорий Богослов так же, как и св. Василий Великий, понимает свойства, общие Отцу, Сыну и Святому Духу, как бы родовое понятие. Слово «ипос- тасис» - наоборот, обозначает личные особенности Отца, Сына и Святого Духа и понимается как индивидуум в противоположность роду. Под словом «омоусиос» и св. Григорий понимал полное подобие Лиц Святой Троицы по существу.
К числу особенностей терминологии св. Григория Богослова нужно отнести следующие. Её последовательность и законченность. Св. Василий Великий ипостасные особенности указывает частью в образе бытия Каждого из Лиц Святой Троицы (отчество, сыновство, исхождение), частью в

особой деятельности Каждой из Ипостасей (святыня, освящающая сила). Св. Григорий ипостасные особенности указывает только в образе бытия (ayevvriaia, yevvr|ailt;;, ёклбрегхтк^ - нерождённость, рож- дённость, исхождение). В учении св. Василия Великого гжоатасш; обозначает резко отграниченное, особенное, индивидуальное бытие, он избегает приравнивать его к понятию 7up6aagt;7iov. Св. Григорий сближает шюатаац с 7tpoGCQ7TOV, этим он смягчает идею различия Лиц и резче выдвигает Их единство.
Возражая арианам, которые обвиняли православных в трибожии, св. Григорий говорит, что единство Лиц Святой Троицы нельзя представлять численным.
Неприложимость численной категории к единству Божественного бытия явствует из того, что, во-первых, источник Божества один и он заключается в Боге Отце, от Которого происходят Сын и Святой Дух; во-вторых, между Лицами Святой Троицы нет ничего Их разделяющего - Они вечно существуют совместно, Они едины по существу и по Божественным свойствам, у Них единая воля и единое хотение и полное согласие в деятельности.
В человеческой жизни единый индивидуум может обнаружить множественность, когда в нём имеет место борьба между различными побуждениями, и многие индивидуумы могут достигнуть единства, когда между ними устанавливается полное согласие.
„              5. С особенной силой св. Григорий останавли-
УЧ6НИ6
п ,              вается на раскрытии Божества Духа. Это был
о Святом Духе              v вопрос, который рассматривался в 70-х годах IV
века и на II Вселенском соборе (381 г.) «Теперь спрашивают, - говорил св. Григорий, - что же скажешь о Святом Духе ? Откуда вводишь к нам чуждого и не знаемого по Писаниям Бога ? И это говорят даже те, кто умеренно рассуждает о Сыне» (III: 84). «Одни почитали Духа действо- ванием, другие - тварью, иные - Богом, а иные не решались сказать ни того, ни иного, - из уважения, как говорили они, к Писанию, которое будто бы не выразило об этом ничего ясно. А потому они не чтут, но и не лишают чести Духа, оставаясь к Нему в каком-то среднем, вернее же, весьма жалком расположении. Даже из признавших Его Бо-

              -               --
жеством одни благочестивы только в сердце, другие же осмеливаются благочествовать и устами» (III: 87). Среди этой смуты св. Григорий решительно исповедует: «С трепетом чтим Великого Духа: Он мой Бог, Им познал я Бога, Он Сам есть Бог, и меня в той жизни творит богом» (IV: 182). В раскрытии единосущной Божественности Святого Духа св. Григорий следует за св. Афанасием и опирается на крещальную формулу: Крещение совершается во имя Святой Троицы, неизменной и нераздельной, единородной и равночестной.
Против учения о Божестве Духа Святого последователи Македония возражали, что в Священном Писании Дух Святой нигде не называется Богом. На это возражение духоборцев св. Григорий отвечает двумя доводами:
а)              в Священном Писании отсутствуют многие догматические понятия, например, нерождённый, безначальный, бессмертный, однако мы имеем право их употреблять, потому что они представляют собой простой вывод из некоторых прямых выражений Писания, например: «Прежде Мене не бысть ин Бог и по Мне не будет» (Ис. 43, 10). «Если ты, - говорит св. Григорий, - скажешь 2 х 5, а я выведу отсюда десять, то слова эти принадлежат не столько мне, сколько тебе» (III: 100-101). Так и в Писании, хотя Дух Святой и не называется Богом, но это название постоянно подразумевается в Нём;
б)              не довольствуясь этим, св. Григорий старается обосновать догмат Божества Святого Духа и на основе Предания. Он высказал по этому поводу редкую в патристической литературе мысль о продолжаемости догматического откровения в Церкви. В Ветхом Завете ясно было выражено только учение о Боге Отце, а учение о Сыне Божием было высказано прикровенно. Новый Завет открыл Сына и дал прикровенное указание на Божество Духа Святого. Но Христос обещал ниспослать Духа Святого, Который восполнит Его учение. И Дух Святой нисшёл в Пятидесятницу на верующих, действует ныне в Церкви и непосредственно открывает ей истину Своего Божества.
Учение о Святом Духе св. Григория Богослова отличается от учения св. Василия Великого следующим. Св. Василий ради немощных в вере довольствовался формулой Александрийского собора 362 года - не называть Святого Духа тварью; св. Григорий заявляет, что кто не исповедует Духа Святого

тварью, тот признаёт Его Богом, потому, что между Богом и тварью ничего среднего быть не может; поэтому он открыто называл Духа Святого Богом и считал непоследовательными тех, которые держались одной только александрийской формулы. Св. Василий личным свойством Святого Духа признавал святыню. Св. Григорий этот признак считает недостаточным, потому что святостью обладают все Три Лица Святой Троицы. Ипостасным свойством Святого Духа св. Григорий признаёт исхождение Его от Отца - (ёк7тор?'ооц).
X ИСТОЛОГИЯ И              ^’ Христология св. Григория выработалась в
борьбе с Аполлинарием, который учил, что С0ТерИ0Л0ГИЯ              сын Божий воспринял только тело человека
и его неразумную душу, а место разумной души - духа, ума - заняло Божество. Критикуя это положение, св. Григорий указывает, что, во-первых, соединение Божества с плотью и животной душой невозможно, потому что расстояние между ними слишком велико: Бог и плоть - две противоположности. Для этого нужно посредствующее начало, таковым служит ум, который, с одной стороны, сожительствует плоти, а с другой - есть образ Божий; вследствие этого Сын Божий вступает в общение только через соединение со сродным Ему умом. Во-вторых, неразумная душа принадлежит и животным; но нелепо было бы думать, что возможно единение Божества с животными.
Наконец, если Сын Божий воспринял не полное человеческое естество, то невозможно спасение и обожение всего человека, оно, в таком случае, должно простираться на одно только тело. А между тем, ум-то человеческий наиболее нуждается в искуплении, потому что он был началом греха.
Таким образом, идея спасения требует, чтобы Христос был истинный человек и истинный Бог: «Не воспринятое не уврачёвано... но что соединилось с Богом, то и спасается (это важнейшая идея сотериологии св. Григория. - К. С.) Если Адам пал одною половиною, то воспринята и спасена одна половина, а если пал всецелый, то со всецелым Рождшим- ся соединился и всецело спасается. ...Если Он человек, имеющий душу, то, не имея ума, как мог быть человеком?» («Послание 3, к пресвитеру Кледонию, против Аполлинария - первое». IV: 161-162; ср. IV: 165).

Поэтому во Христе Спасителе необходимо признать две совершенные природы - Божескую и человеческую. Св. Григорий отчётливо различает во Христе двоякое, «два естества»: «естество, которое подлежит страданию» и «естество неизменяемое, которое выше страданий». И чрез всю Евангельскую историю св. Григорий прослеживает это двойство, эту «тайну имён», тайну двойных имён, двойных знамений: ясли и звезда. Но все имена и все знамения относятся к Одному и Тому же. Эти две природы объединяются единством личности Христа. В Нём две природы (срйогд) и одна Ипостась (гжботскп?). Единое Лицо, единый Богочеловек, единый Христос, единый Сын - «не два сына», как «лжетолкует» православное представление Аполлинарий.
При таком понимании образа соединения двух естеств во Христе свойства одной природы передаются другой, и Христу надлежит воздавать Божеское поклонение не только по Божеству, но и по человечеству, а Дева Мария воистину есть Богородица.
Св. Григорий впервые употребляет для выражения силы Богочеловеческого единства термин крастц - «срастворяются и естества, и имена и переходят одно в другое по закону сращения». Конечно, Божество остаётся непреложным, но человечество «обожествляется». «Сильнейшее побеждает», - в этом основа единства Лика Христова (см. III: 59).
На вопрос, как возможно было слияние двух сознаний - Божеского и человеческого - в единстве личности, св. Григорий Богослов отвечает аналогией души и тела в человеке. Как душа в человеке образует его личность, так Слово Божие образует личность во Христе чрез посредство человеческого ума, который, служа связью между Божеством и телом (как образ Божий, но сожительствующий с телом), становится как бы исчезающей величиной сравнительно с Божественным Логосом, подобно звезде при сиянии солнца.
Таким образом, единая личность во Христе образуется через связь Логоса с умом человека.
Основная цель воплощения Сына Божия - обожение человека. Св. Григорий выражает это формулой: «Бог стал человеком, чтобы человек стал богом» (см. III: 59). В будущем веке Бог будет обитать в сонме богов, то есть обожествлённых праведников. Это обожествление человеческой природы св. Григорий понимает, однако, не в
безусловном, а в относительном смысле, не в смысле превращения человека в бога, а в смысле развития в человеке до их полного совершенства тех свойств, которые составляют в нём образ Божий. Обожествление человеческой природы во Христе таинственно сообщается всему человечеству и является как бы закваской обожения всего человеческого рода. Вступая в единение со Христом, все верующие после смерти и воскресения достигнут обожения.
В «Слове 40, на святое Крещение» св. Григорий так формулирует учение о воплощении: «Веруй, что Сын Божий - предвечное Слово, рождён от Отца бездетно и бесплотно, и Он же в последние дни родился ради тебя и Сыном Человеческим, происшедши от Девы Марии, неизреченно и нескверно (ибо нет никакой скверны, где Бог и откуда спасение); что Он всецелый человек и вместе Бог, ради всего страждущего человека, дабы всему тебе даровать спасение, разрушив всякое осуждение греха, бесстрастный по Божеству, страждущий по воспринятому человечеству; столько же ради тебя человек, сколько ты ради Него делаешься богом; что Он за беззакония наши веден на смерть, распят и погребен, поколику вкусил смерть, и, воскресши в третий день, вознесся на небо, дабы возвести с Собою тебя, поверженного долу, но паки приидет в славное явление Свое судить живых и мертвых, приидет уже не плотию, но и не бестелесным, а в известном Ему только образе боголепнейшего тела, чтобы и видимым быть для прободших Его, и пребывать Богом, непричастным дебелости» (III: 263-264). Эти положительные мысли полемически и более подробно раскрыты в первом послании к Кледонию.
Говоря о значении смерти Христа, св. Григорий отрицает оригенов- скую теорию выкупа у сатаны. Диавол владел людьми не по праву, а по захвату, поэтому нельзя допустить, чтобы для свержения его насилия необходима была смерть Самого Воплотившегося Бога. Отрицательно относится он и к теории Оригена о примирительной жертве, ибо если Бог не допустил пролития крови Исаака, то может ли быть Ему приятна Кровь Его Единородного Сына. Христос умер для того, чтобы, сошедши Своей душой во ад, уничтожить власть сильного, освободить души умерших и Своим воскресением даровать воскресение всем верующим. Крест есть победа над сатаной и адом, но не выкуп. Крест есть Жертва благоприятная, но не плата. Крест есть не

обходимость человеческой природы, не необходимость Божественной Правды. Крест есть некое рождение, - потому-то Крещение есть причастие Кресту, соумирание и спогребение, возрождение из гроба и через гроб. На Кресте, по мысли св. Григория, восстанавливается первозданная чистота человеческой природы. Христос воспринял всё человеческое, «всё, что проникла смерть», - и смертью разрушил смерть.
ЭсхатОЛОГИЯ ^^ Учении ° загР°бной судьбе людей св. Григорий источником блаженства праведных признаёт познание Бога и общение с Ним, а источником страданий - отвержение Богом и муки совести. Бог «для одних свет, а для других огонь, смотря по тому, какое вещество и какого качества встречает в каждом» (I: 235).
Хотя св. Григорий свободен от крайностей Оригена, тем не менее, близок к его мыслям в учении об очистительном действии наказания огнём. Безболезненное очищение грехов подаётся в таинстве Крещения, а согрешившие после принятия этого таинства должны пройти более тяжёлый путь самоуничижения, поста и слёз. Но не достигшие очищения в здешней жизни, «может быть... будут там (за гробом. - К. С.) крещены огнём - этим последним крещением, самым трудным и продолжительным, которое поедает вещество, как сено, и потребляет легковесность каждого греха» (III: 223).
Св. Григорий оказал огромное влияние на богословие последующего времени. Творения его иногда приравнивались к Священному Писанию и широко использовались песнотворцами. В частности, ныне употребляемые каноны на Рождество Христово, Богоявление, Пасху представляют собой перефразировку отрывков из его проповедей, выполненную св. Иоанном Дамаскиным. Особенно почитал на Востоке св. Григория преподобный Максим Исповедник. Большим уважением пользовался св. Григорий и на Западе.

<< | >>

↑

Источник: Скурат К.Е.. Воспоминания. Труды по Патрологии (I-V века). 2006

Еще по теме СВЯТОЙ ГРИГОРИЙ БОГОСЛОВ Житие:

- Адвайта - Атеизм - Буддизм - Зарубежная художественная литература - Индуизм - Ислам - История религий - История церкви - Православие - Протестантизм - Религии разных народов - Религиозная литература - Религиозные деятели - Религия и наука - Священные тексты - Теология (Богословие) -