Добродетели внутренних групп и пороки внешних групп

Мы хотим показать, что этнические внешние группы осуждаются, если они принимают ценности белого протестантского общества, и осуждаются, если не принимают их. Ради этого мы обратимся к одному из героев нашей внутригрупповой культуры, рассмотрим качества, которыми его наделяют биографы и общественное мнение, и таким образом выявим качества его ума, характера и образа действий, которые рассматриваются как достойные восхищения.

Не нужно проводить опрос общественного мнения, чтобы подтвердить — Линкольн выбран в качестве героя, полностью олицетворяющего американские добродетели. Как отмечает Линде в «Мидлтауне», жители типичных маленьких городков считают, что только Джорджа Вашингтона можно поставить в один ряд с Линкольном как величайшего американца. Его считают своим как многие состоятельные республиканцы, так и менее состоятельные демократы[600].

Даже простой школьник знает, что Линкольн был экономным, трудолюбивым, стремящимся к знаниям, честолюбивым, преданным правам среднего человека и чрезвычайно преуспевшим в своей карьере, начав с самой нижней ступени — рабочим и поднявшись до респектабельной высоты коммерсанта и юриста. Нет необходимости описывать его дальнейшее головокружительное восхождение.
Если вам неизвестно, что эти качества и достижения занимают высокое место среди ценностей американского среднего класса, вы тотчас узнаете это, просмотрев описание «Духа Мидлтауна» у Линд- са. Здесь мы находим образ Великого освободителя, полностью отраженный в ценностях, в которые верят жители Мидлтауна. И поскольку это их собственные ценности, неудивительно, что жители американского Мидлтауна с осуждением и пренебрежением относятся к тем людям и фуппам, которые, очевидно, не могут проявить эти добродетели. Для внутренней группы белых ясно, что негры не получили такого же образования, как они, что среди них «чрезвычайно» много неквалифицированных рабочих и «чрезвычайно» мало преуспевающих бизнесменов и профессионалов, что они неэкономны и так далее по каталогу добродетелей и грехов среднего класса, именно поэтому нетрудно понять обвинение, что неф «хуже», чем белый.
Хорошо понимая механизм самоосуществления пророчества, мы готовы признать, что обвинения против нефов не являются явно ложными, но лишь поверхностно истинными. В ироническом смысле, эти утверждения истинны, поскольку мы считаем, что самоосуществление пророчества вообще должно быть истинным. Так, если господствующая внутренняя фуппа убеждена, что нефы «хуже», и в соот-
вая права собственности только как вторичные и подчиненные), и допустим, что так называемые демократы наших дней — это партия Джефферсона, а его оппоненты — противостоящая Джефферсону партия. Будет в равной мере интересно обратить внимание, как эти партии совершенно изменили направление, например, в принципах, которые первоначально предполагались как разделяющие их. Демократы наших дней считают свободу одного человека абсолютно несущественной, когда она вступает в конфликт с другим правом человека — правом собственности; республиканцы, напротив, стоят и за человека, и за доллар, но в случае конфликта человека с долларом человек выше доллара.
Я помню, как однажды было очень смешно смотреть на двух слегка подвыпивших солдат, ввязавшихся в драку за свои шинели; эта драка после долгой и скорее безвредной борьбы закончилась тем, что каждый из боровшихся выиграл свою собственную шинель и шинель другого. Если две ведущие партии наших дней действительно сравнить с этими партиями времен Джефферсона и Адамса, они совершают тот же подвиг, что и два пьяных солдата». Авраам Линкольн, в письме к Пирсу и другим, апрель 1859. В кн.: Complete Work of Abraham Lincoln, edited by John G. Nicolay and John Hay (New York, 1894), V, 125—126. — Примеч. автора.

ветствии с этим считает, что фонды образования «не стоит расходовать на этих неполноценных», а затем сообщает (как о решительном доказательстве их неполноценности) о том, что негры составляют «только» одну пятую от числа белых выпускников колледжа, то вряд ли кого-нибудь удивит такой очевидный социальный обман. Увидев кролика, не слишком искусно возникшего в шляпе, мы можем только с недоверием взглянуть на победоносное выражение лица, с которым был проделан этот фокус. (Действительно, к такого рода сомнениям приводит замечание, что среди выпускников средней школы гораздо выше процент негров, а не белых, собирающихся поступить в колледж; очевидно, что негры, которым достаточно трудно преодолеть высокую стену дискриминации, представляют собой даже более избранную группу, чем окончившие школу белые граждане.)
Таким образом, когда джентльмен из Миссисипи (штат, который тратит в пять раз больше на среднего белого ученика, чем на среднего ученика-негра) заявляет об отсутствии способностей у негров, ссылаясь на то, что врачей среди негров в четыре раза меньше, чем среди белых, то нас больше удивляет его хромающая логика, чем его глубокие предрассудки. В этих примерах настолько очевиден механизм са- моосуществления пророчества, что только те, кто навсегда обречен ставить мнение выше факта, может принять эти ханжеские доказательства всерьез. Однако ложные доказательства часто создают настоящие убеждения. Самогипноз нашей собственной пропаганды — один из постоянных аспектов самоосуществления пророчества.
Так осуждаются многие внешние группы, если они не проявляют (очевидным образом) добродетели внутренней группы. Именно так «пресная» часть этноцентризма приправлена личным интересом. Но каков второй аспект этих отношений? Можно ли всерьез считать, что внешние группы осуждаются и в том случае, если они на самом деле обладают этими добродетелями? Можно.
Этнические и расовые внешние группы получают оценку сделанного и не сделанного ими в свете совершенно тождественных предрассудков. Систематическое осуждение внешних групп в основном не зависит от того, что они делают. Более того, странные метаморфозы переживает капризная судебная логика: жертва наказана за преступление. Несмотря на внешнее правдоподобие предрассудков и пристрастий, они нацелены на внешние группы не из-за того, что они делают, а просто глубоко укоренились в структуре нашего общества и в социальной психологии его членов. />Чтобы понять, как это происходит, мы должны рассмотреть моральную алхимию, с помощью которой внутренняя группа легко пре-
врашает добродетель в порок и порок в добродетель, как того требуют обстоятельства. Наше исследование мы продолжим с помощью примеров.
Мы начнем с привлекательно простой формулы моральной алхимии: следует по-разному оценивать одно и тоже поведение в зависимости от того, какой человек демонстрирует его. Например, искусный алхимик знает, что слово «решительный» подобает склонять следующим образом:
Я — настойчивый;
Ты — упрямый;
Он — тупой.
Люди, не искушенные в навыках такой науки, скажут вам, что одно и то же слово следует применить ко всем трем примерам одинакового поведения. Но алхимики просто не обратят внимание на такой абсурд.
Принимая во внимание такой опыт, мы готовы проследить, как оценка абсолютно сходного поведения претерпевает полное изменение при переходе от внутренней групы Авраама Линкольна к внешней группе Авраама Кохена или Авраама Куракавы. Рассмотрим это подробно. Линкольн работал до поздней ночи? Это свидетельствует о том, что он был трудолюбив, решителен, настойчив и стремился к полной реализации своих способностей. Работают в такое же время представители внешних групп евреев и японцев? Это свидетельствует только об их менталитете трудоголиков, о грубом нарушении американских норм, о недобросовестной конкурентной практике. Герой внутренней группы бережлив, экономен, воздержан? Тогда отрицательный герой из внешней группы — скуп, скареден и вообще крохобор. Все уважение принадлежит Аврааму из внутренней группы — за его энергичность, находчивость, интеллект. Те же самые качества вызывают полное презрение к Аврааму из внешней группы — за его въедливость, хитрость, коварство и за излишнее превосходство в уме. Неукротимый Линкольн отказался удовольствоваться скромной жизнью рабочего человека? Он предпочел использовать свой ум? В результате все превозносят его настойчивое восхождение по трудным ступеням карьеры. Но, разумеется, уклонение от физического труда ради умственного среди коммерсантов или юристов из внешней группы не заслуживает ничего, кроме осуждения их паразитического образа жизни. Линкольн стремился усвоить накопленную веками мудрость, непрерывно учась? Беспокойство вызывает еврей, «противный зубрила», всегда с головой, склоненной над книгой, в то время как порядочные люди собираются на шоу или спортивные состязания. Решительный
и непоколебимый Линкольн не хотел ограничиться теми нормами, которые были в провинциальном обществе? Именно этого и следует ожидать от человека с широким кругозором. Но если уязвимые места в нашем обществе критикуют представители внешних групп, их следует послать туда, откуда они прибыли. Линкольн, поднявшись гораздо выше, чем позволяло его происхождение, никогда не забывал о правах простого человека и одобрял право рабочих на забастовку? Это свидетельствует только о том, что величайший из американцев, как и все настоящие американцы, был бесконечно предан делу свободы. Но если вы рассмотрите данные о забастовках, то помните — эта антиамериканская практика является результатом злонамеренной агитации, проводимой членами внешних групп среди остальных рабочих, которые в противном случае были бы всем довольны.
Классическая формула социальной алхимии теперь достаточно ясна. Ловко используя богатый словарь похвал и оскорблений, внутренние группы легко трансформируют свои добродетели в пороки других. Но почему так много членов внутренней группы выступают в качестве социальных алхимиков? Почему слишком многие в господствующей внутренней группе постоянно предаются этой практике моральных преобразований?
Мы найдем объяснение, когда оставим нашу страну и последуем за антропологом Малиновским на Тробриандские острова. Ибо мы найдем здесь очень поучительный и похожий образец. Среди тробри- андцев, в той же мере как среди американцев (несмотря на то что Голливуд и популярные журналы, очевидно, слишком далеки от них), успех у женщин составляет честь и престиж для мужчин. Сексуальная доблесть яапяется положительной ценностью, моральной добродетелью. Но если рядовой тробриандец имеет «слишком большой» сексуальный успех, если он добился «слишком многих» побед над сердцами (то есть тех достижений, которые должны быть доступны только элите, вождям и могущественным людям), то этот славный рекорд становится позорным и омерзительным. Вожди раздражены и возмущены любым личным достижением, не подкрепленным социальным положением. Моральные добродетели остаются добродетелями только потому, что они ревностно ограничены рамками соответствующей внутренней группы. Правильные поступки негодных людей достойны презрения, а не похвалы. Ибо очевидно, что только таким образом, приписав эти добродетели исключительно себе, могущественные люди могут сохранить свою исключительность, свой престиж, свою власть. Невозможно изобрести более мудрую методику для того, чтобы сохранить неизменной систему социальной стратификации и социальной власти.

Тробриандцы могут научить нас многому. Ибо очевидно, что вожди не преднамеренно придумали эту программу укрепления власти. Их поведение спонтанное, необдуманное и непосредственное. Их возмущение «слишком большими» амбициями или «слишком большим» успехом обыкновенного тробриандца не запланировано преднамеренно, оно неподдельно. Именно эта резкая эмоциональная реакция на «неуместное» проявление добродетелей, принадлежащих внутренней группе, служит подходящим приемом для усиления особых прав вождей на важнейшие для тробриандской жизни поступки. Нет ничего более далекого от истины и более искажающего понимание фактов, чем предположение о том, что такое преобразование внутригрупповых добродетелей в пороки внешних групп — это часть умышленно разработанного тробрианскими вождями плана по удержанию тробрианской черни на ее месте. Просто вожди усвоили принципы правильного понимания существующего порядка вещей и смотрят на него как на свое тяжелое бремя — управлять другими (посредственными) людьми.
Испытывая глубокую неприязнь к заблуждениям моральных алхимиков, мы не должны совершить такую же ошибку, просто поменяв местами моральный статус внутренней группы и внешней группы. Мы не считаем, что евреи и негры — все как один ангелы, в то время как не евреи и белые — все как один дьяволы. Это не означает, что личные добродетели мы будем искать только среди групп, «неправильных» с расово-этической точки зрения, а личные пороки — у «правильной» стороны. Вполне понятно, что есть много испорченных и порочных мужчин и женщин среди евреев и негров, как и среди не евреев и белых. Мы утверждаем только то, что существуют отвратительные барьеры, отделяющие внутренние группы от людей, составляющих внешние группы, и изолирующие последних от достойных норм человеческого общения.
Социальные функции и дисфункции
Мы должны лишь проследить последствия этой странной моральной алхимии, чтобы увидеть, что в целом нет ничего парадоксального в осуждении внешних групп, и когда они проявляют добродетели внутренней группы, и когда они их не проявляют. Осуждение на обоих основаниях представляет собой одну и ту же социальную функцию. Эти кажущиеся противоположности едины. Когда негров преследуют как безнадежно неполноценных (поскольку, очевидно, они
не проявляют такие добродетели), это служит подтверждением естественного права приписать им нижний статус в обществе. А когда евреи или японцы преследуются из-за обладания слишком многими достоинствами внутренней группы, становится ясно, что они должны надежно удерживаться за высокой стеной дискриминации. В обоих случаях специфический статус, приписываемый отдельным внешним группам, выглядит как вполне обоснованный.
Однако это якобы разумное определение статуса группы получает развитие в очень неразумных последствиях, как логических, так и социальных. Рассмотрим только некоторые из них.
В некоторых ситуациях внешним группам навязываются определенные ограничения — например, ограничение числа евреев, допущенных в колледж и профессиональные школы. Логично предположить, что существует опасение перед мнимым превосходством внешней группы. Если бы это было не так, дискриминация была бы не нужна. Непреклонные, объективные силы академических конкурсов с готовностью уравняют число студентов (евреев, японцев или негров) до «соответствующего» размера.
Это предполагаемое убеждение в превосходстве внешней группы выглядит опережающим. Нет каких-либо убедительных научных доказательств для подтверждения превосходства евреев, японцев или негров. Наука осуждает и обрекает на провал усилия дискриминаторов из внутренней группы заменить миф об арийском превосходстве на миф о неарийском превосходстве. Мифы такого рода вообще лишены здравого смысла. В конце концов, жизнь в мифологическом мире должна уступить место реальному миру. Следовательно, внутренняя группа поступит мудро, если просто в собственных интересах и ради социальной терапии отвергнет миф и останется верной реальности.
Образец «осуждения за сделанное и осуждения за несделанное» имеет и другие последствия — у внешних групп. Реакция на приписываемую неполноценность так же ясна, как и предсказуема. Если человеку постоянно говорить, что он худший, что ему не хватает каких-либо положительных качеств, то человеку вполне свойственно стремиться к опровержению каждого из этих утверждений. Определения, данные внутренней группой, вынуждают «худшие» с их точки зрения внешние группы стремиться к защите, преувеличивать и восхвалять «достоинства расы». Как отмечал известный негритянский социолог Франклин Фрейзер, «негритянские газеты демонстрируют огромную гордость достижениями негров, большинство из которых не слишком велики в соответствии с общими стандартами».

Самопрославление встречается в определенной степени среди всех групп и становится частой реакцией на постоянное унижение извне.

Но к по истине эксцентричному поведению приводит осуждение внешних групп за действительно выдающиеся достижения. Ибо эти внешние группы за определенное время убедились, что в целях самозащиты лучше признать свои добродетели за пороки. Таким образом, в трагикомедии перевернутых ценностей начинается финальная сцена.
Попробуем найти путь в этом запутанном лабиринте самопроти- воречий. Почтительное восхищение с большим трудом сделанной карьерой от курьера в офисе до президента глубоко укоренилась в американской культуре. Эта долгая и требующая больших усилий карьера показательна в двух отношениях: она подтверждает, что карьеры такого рода широко доступны для истинных талантов в американском обществе, а также свидетельствует о достоинстве человека, который отличился своим героическим возвышением. Трудно остановить свой выбор на одной из многих сильных личностей, которые проложили себе дорогу вопреки всему и достигли своей вершины: сели во главе стола президиума в министерстве. Возьмем наугад в качестве прототипа историю Фредерика Эккера, председателя правления одной из самых больших частных корпораций в мире — Компании по страхованию жизни. Он прошел путь от черной и малооплачиваемой работы до высокого положения в обществе. Соответственно, непрек- ращающийся поток почестей направлен на этого человека за его огромную энергию и огромные достижения. Так случилось (хотя это личное дело знаменитого финансиста), что мистер Эккер — пресвитерианин. Даже в последних выступлениях ни один из церковных деятелей не был в состоянии публично заявить, что успешную карьеру мистера Эккера не следует воспринимать слишком прямолинейно, что относительно мало пресвитериан поднялось из нищеты к богатству, что пресвитериане на самом деле не «контролируют» мир финансов, страхование жизни или инвестиции жилищного строительства. Напротив (это мы могли предвидеть), пресвитерианские церковные деятели наравне с другими американцами прониклись духом стандартных для среднего класса представлений об успехе: они поздравляют необычайно удачливого мистера Эккера и приветствуют других сынов веры, которые поднялись на такие же вершины. Укрепляя статус своей внутренней группы, они указывают на гордость личным успехом, а не на тревоги, с ним связанные.
Достижения внешних групп под влиянием привычки к моральной алхимии вызывают иную реакцию. Очевидно, если достижения — это порок, то эти достижения не следует признавать или по крайней мере необходимо обесценить. При таких условиях то, что является поводом для гордости пресвитериан, должно стать поводом д ля беспокой
ства евреев. Если евреев осуждают за их образовательный, профессиональный, научный или экономический успех, следовательно, вполне понятно, что многие евреи почувствуют, что ради простой самозащиты стоит преуменьшить эти достижения. Таким образом, внешние группы замыкают круг парадоксов. Внутренняя группа навязала им свою убежденность в том, что они не «виноваты» в неординарных вкладах в науку, искусство, управление и экономику.
В обществе, которое, как правило, рассматривает богатство в качестве подтверждения способностей, внешние группы (из-за инвертированного отношения внутренней группы) вынуждены отрицать, что среди их членов много богатых людей. «Среди 200 крупнейших небанковских корпораций... только в десяти президент или глава управления — еврей». Вы полагаете, что это антисемитское наблюдение, направленное на доказательство несостоятельности и неполноценности евреев, сделавших так мало ради «создания корпораций, которые создают Америку»? Нет, это возражение Лиги антидиффамации на антисемитскую пропаганду.
Как показали последние обследования Национального центра общественного мнения, профессия врача более престижна в обществе, чем любые другие девяносто профессий (за исключением Верховного судьи Соединенных Штатов). Но некоторые еврейские представители в нашем обществе (поставленные в невероятное положение нападающей внутренней группой) выражают свою «глубокую обеспокоенность» большим числом евреев в медицинской практике, которое не пропорционально количеству евреев в других профессиях. Нация страдает из-за пресловутого временного замещения врачей. Доктор-еврей становится печал ьным поводом для глубокого беспокойства, вместо того чтобы получить одобрение за свои с трудом приобретенные ради общественной пользы знания и навыки. Такое самопорицание покажется частью нормального порядка вещей только тогда, когда нью-йоркские янки публично объявят о глубокой обеспокоенности своими многочисленными званиями чемпионов на ежегодных чемпионатах по бейсболу, столь непропорциональных количеству побед, достигнутых другими командами большой лиги.
В нашей культуре постоянно утверждается, что специалисты более ценны для общества, чем самые умелые из «дровосеков и водоносов». А внешние группы находятся в парадоксальном положении, указывая ради собственной защиты на большое число евреев — маляров, обойщиков, штукатуров, электромонтеров, водопроводчиков и жестянщиков.
Но нам еще следует отметить окончательный переворот в ценностях. Каждая новая перепись регистрирует все больше и больше аме
риканцев, живущих в городе и его пригородах. Американцы проложили дорогу к урбанизации, и уже меньше чем одна пятая населения живет на фермах. Очевидно, настало время для методистов, католиков, баптистов и представителей Англиканской церкви признать греховность этого переселения их прихожан в город. Ибо хорошо известно одно из основных обвинений, направленных против евреев: их отвратительное стремление жить в городах. Еврейские лидеры по этой причине находятся в невероятном положении: ради защиты своего народа они должны побуждать его переселиться в сельские районы, поспешно покидаемые толпами христиан, переселяющихся в город. Но, возможно, это не так уж необходимо. Поскольку еврейский «грех урбанизма» становится все более популярным у внутренней группы, он может преобразоваться в необычайную добродетель. Но, конечно, абсолютно уверенным быть нельзя. Ибо в этом безумном смешении инвертированных ценностей скоро станет невозможно определить, когда добродетель — это грех, а грех — моральное совершенство.
Среди этой путаницы один факт остается несомненным. Евреи, как и другие народы, внесли выдающийся вклад в мировую культуру. Рассмотрим только краткий перечень имен. В области художественной литературы (при всех различиях в их дарованиях) в этот список входят Гейне, Карл Крауз, Бёрне, Гофмансталь, Шницлер, Кафка. Среди композиторов — это Мейербер, Феликс Мендельсон, Оффенбах, Малер, Шёнберг. Среди виртуозов-исполнителей — это Розенталь, Шнабель, Годовский, Пахман, Крейслер, Губерман, Милыитейн, Эльман, Хейфец, Йоахим и Менухин. Среди ученых, удостоенных Нобелевской премии, — Мейергоф, Михельсон, Эрлих, Габер Липман, Виль- штеттер, Эйнштейн. А в эзотерическом и творческом мире математических открытий отметим хотя бы Кронекера, создателя современной теории чисел, Германа Минковского[601], который дал математическую интерпретацию специальной теории относительности, или Якоби с его основной работой по теории эллиптических функций. И так в каждой особой области культуры мы найдем перечень достижений мужчин и женщин, которые были евреями.
А кто энергично прославляет евреев? Кто усердно составляет списки многих сотен евреев, которые сделали так много для науки, литературы и искусства, — те списки, из которых были взяты несколько наших примеров? Убежденный семит, страстно стремящийся про
демонстрировать, что его народ внес свой достойный вклад в мировую культуру? Нет, мы знаем более точный ответ. Полные списки мы найдем в тридцать шестом издании антисемитской книги расиста фритша. Он представляет эти списки (в соответствии с алхимической формулой преобразования внутригрупповых добродетелей в пороки внешних групп) как реестр злых духов, которые узурпировали достижения, по праву принадлежащие арийской внутренней группе.
Поскольку мы осознали доминирующую роль внутренней группы в определении ситуации, то исчезает парадоксальность различного на первый взгляд поведения негритянских внешних групп и еврейских внешних групп. Поведение обеих внешних групп является реакцией на обвинения, выдвигаемые группой большинства.
Если негров обвиняют в неполноценности и в поддержку данного обвинения ссылаются на мнимое отсутствие их вклада в мировую культуру, то человеческое стремление к самоуважению и заинтересованность в безопасности часто заставляют их в целях защиты преувеличивать все до единого достижения представителей расы. Если евреев обвиняют в исключительных достижениях и исключительных амбициях и составляют список выдающихся евреев в поддержку этого обвинения, то стремление к безопасности заставляет ихв целях защиты преуменьшать реальные достижения представителей группы. Эти внешне противоположные типы поведения имеют одни и те же психологические и социальные функции. Самообвинение и самоуничижение стали механизмами, направленными на то, чтобы справиться с обвинениями в мнимой групповой неполноценности или в мнимых групповых крайностях. А ничем не обеспокоенная внутренняя группа смотрит на это поведение с искренним чувством морального превосходства, смешанным с насмешкой и презрением.
Закон и институциональные изменения
Будет ли эта безнадежная трагикомедия продолжаться и продолжаться, ознаменованная только небольшими изменениями в составе исполнителей? Нет, это не единственная возможность.
Будут ли моральные муки и чувство порядочности единственным основанием для окончания этой пьесы или на самом деле мы ожидаем ее продолжение в течение долгого времени? Сами по себе моральные чувства не намного более эффективны в лечении социальных болезней, чем при лечении физических болезней. Без сомнения, моральные чувства способствуют мотивации действий, направленных
на изменения. Но они не заменяют практические средства для достижения цели, о чем свидетельствует множество похороненных нелепых утопий.
Существует много признаков, которые указывают на возможность продуманного и запланированного прекращения самоосуще- ствления пророчества и порочного круга в обществе. Продолжение нашей социологической притчи о Новом национальном банке даст один ключ к возможности такого развития событий. Во времена легендарных 20-х, несмотря на то что Кулидж, несомненно, был причиной республиканской эпохи процветания, в среднем 635 банков в год спокойно прекращали свои операции. А в течение четырех лет, непосредственно до и после кризиса, Гувер, несомненно, не был причиной республиканской эпохи застоя и депрессии, число банкротств резко подскочило до потрясающего 2276 ежегодно. Но достаточно интересно, что банковские крахи сократились до 28 в год в среднем в течение двенадцати лет, последовавших после учреждения Федеральной депозитной страховой корпорации и принятия других банковских законодательств (это произошло в то время, когда Рузвельт как президент-демократ стал осуществлять контроль над депрессией, оживлением, спадом и подъемом). Может быть, нельзя откреститься от финансовой паники с помощью институционального законодательства. Тем не менее у миллионов вкладчиков больше нет оснований для массового изъятия вкладов, спровоцированного паникой, просто потому, что основания для паники устранены продуманными институциональными нововведениями. А причины для расовой ненависти не являются в большей степени врожденными психологическими качествами, чем причины для паники. Слепая паника и расовая агрессия не имеют корней в человеческой натуре, несмотря на учения поверхностных психологов. Этот образец человеческого поведения является главным образом продуктом социальной структуры, которая поддается изменению.
За другим ключом вернемся к нашему рассказу о широко распространенной ненависти белых профсоюзных деятелей к нефам-штрейкбрехерам, которых наниматели привлекали в промышленность после окончания Первой мировой войны. Когда по большей части было отброшено определение негров как не заслуживших членства в профсоюзе, то негры, обладая широким выбором работы, больше не считали необходимым входить в индустрию через двери, открытые нанимателями ради противодействия забастовке. И опять соответствующие институциональные изменения разрывают трагический круг са- моосуществления пророчества. Продуманные социальные изменения показывают ложность устоявшегося обвинения, согласно которому
«не в натуре негра» объединяться в профсоюзы для совместной работы со своими белыми товарищами.
А последний пример мы взяли из изучения новых районов, в которых живут представители обеих рас. Община Хилтаун в Питсбурге состоит из 50% негритянских семей и из 50% белых семей. И это не утопия двадцатого века. Как и везде, здесь существуют межличностные разногласия. Но в сообществе, состоящем из равного числа представителей двух рас, реже, чем каждый пятый белый, и реже, чем каждый пятый неф, сообщают, что разногласия возникают между представителями разных рас. По их собственному свидетельству, разногласия как раз возникают внутри собственных расовых групп. Прежде только один из каждых двадцати пяти белых ожидал, что отношения между расами в этом сообществе сложатся легко, в то время как в пять раз больше ожидали серьезных неприятностей, а остальные ожидали терпимую, если не полностью хорошую ситуацию. Но это были просто ожидания. Пересмотрев свой реальный опыт, трое из каждых четырех наиболее опасавшихся белых впоследствии решили, что «расы уживаются довольно хорошо». У нас не хватает места, чтобы привести подробно все данные этого исследования, но в основном они вновь и вновь демонстрируют, что при соответствующих институциональных и административных условиях опыт межрасового согласия может вытеснить страх межрасового конфликта.
Эти изменения и другие такого же рода не происходят автоматически. Пророчество воплощается в реальность из-за страха, оно осуществляется только при отсутствии продуманного институционального контроля. Трагический круг страха, социальных бедствий и нового усиления страха можно разорвать, только отвергнув социальный фатализм, который заложен в понятии неизменной человеческой природы.
Этнические предрассудки на самом деле отмирают, хотя и медленно. Можно содействовать их изгнанию и забвению, не столько настаивая на том, что неразумно и недостойно сохранять их, но лишив их той поддержки, которую оказывают им в настоящее время определенные институты нашего общества.
Если мы испытываем сомнения в способности людей контролировать себя и свое общество, если мы уверены в нашей склонности искать в образцах прошлого схемы для будущего, то, возможно, пришло время обратиться к старинной мудрости Токвиля, который заметил: «Я склонен считать, что мы называем необходимыми институтами те институты, к которым просто привыкли. И в делах социального устройства сферы возможностей гораздо обширнее, чем представляют себе люди, живущие в различных сообществах».

Не стоит рассматривать как основание для пессимизма широко распространенные, даже типичные неудачи в планировании человеческих отношений между этническими группами. Во всемирной лаборатории социолога, как и в более обособленной лаборатории физика и химика, все решает один успешный эксперимент, а не тысяча и одна неудача, которые предшествовали ему. Единичный успех доказывает, что он может быть достигнут. Поэтому необходимо лишь изучить, что именно привело к успеху. По крайней мере, как я полагаю, в этом социологический смысл вполне ясных слов Томаса JL Пикока: «Все, что существует, — возможно».

<< | >>

↑

Источник: Мертон Р.. Социальная теория и социальная структура. 2006

Еще по теме Добродетели внутренних групп и пороки внешних групп:

- Cоциология семьи - Антропология. Этнография - Гендерная социология - Демография - Домоведение - История социологии - Методы сбора и анализа социологических данных - Общая социология - Первоисточники по социологии - Политическая социология - Социальная безопасность - Социальная работа - Социальная структура и стратификация - Социально-территориальные общности - Социоинженерная деятельность - Социологические работы - Социология культуры - Социология личности - Социология общественного мнения - Социология права - Экономическая социология - Этносоциология -