Теории диффузионизма и географического детерминизма

Среди других теоретических концепций важное место занимает так называемый диффузионизм, поставивший наряду с понятием эволюции, исторического прогресса понятие культурной диффузии, т. е. пространственного перемещения культурных явлений.

Появлению диффузионизма предшествовало созданное немецким гео- 42 графом и этнографом Фридрихом Ратцелем (1844—1904) антропогеогра-
фическое учение. Ратцель исследовал вызванные природными условиями различия между культурами и формы взаимодействия между народами: переселения, завоевания, обмен, торговлю и т. п. Прямолинейной схеме эволюционистов, в которой каждое явление культуры было лишь ступенью общего развития, он противопоставил изучение конкретных условий, в которых эти явления наблюдаются. Собственно, это было не противопоставление, а дополнение, значительно расширившее исторический подход к проблеме эволюции человеческой культуры. Однако из наблюдений Рат- целя некоторые ученые сделали неправильный вывод, что развитие общества целиком определяется географической средой и что из-за разнообразия природных условий человечество не могло развиваться по одинаковым законам. Сходство отдельных явлений культуры у разных народов эти ученые рассматривали только как заимствования одним народом у другого.
В XX в. возникли этнографические школы, создавшие различные концепции культурной и этнической истории. Из области этнографии их учения проникли и в археологию. В 1898 г. немецкий этнограф Лео Фробе- ниус сформулировал понятие «культурного круга», под которым он понимал сочетание целого ряда признаков (главным образом материальной культуры) в определенном географическом районе. Это было четко сформулированное в этнографии и давно уже известное археологам понятие «культурной провинции». Само по себе важное открытие Фробениуса получило в его трудах неправильное толкование. Он представлял себе «культуры» как самостоятельные организмы, развивающиеся независимо от людей и порождаемые главным образом природными условиями.
Еще дальше по пути противопоставления эволюционизму теории о множественности и даже случайности вариантов исторического развития пошел Ф. Гребнер, которого можно считать основателем школы «культурных кругов». Он утверждал, что каждый элемент культуры происходит из одного центра, принадлежит к одному «культурному кругу» и вместе с ним распространяется путем диффузии. Вся история культуры — это история перемещения по земному шару нескольких культурных кругов и их механических соединений друг с другом. Теория Гребнера получила развитие в работах этнографов венской культурно-исторической школы, виднейшими представителями которой были В. Шмидт, Б. Анкерман,
В. Копперс.
Важнейшей задачей школы «культурных кругов», как об этом писали сами ее представители, было противопоставить их учение «эволюционизму», т. е. представлению о развитии от простых к более высоким культурам и формам жизни.
Теория «культурных кругов» оказала влияние и на археологию. Австрийский археолог и этнограф О. Менгин в своей монументальной «Всемирной истории каменного века» (1930 г.) обрисовал древние культуры, основываясь на типологической классификации археологических находок и сравнении их с вещами, употребляемыми современными примитивными народами. Он пытался доказать, что история первобытного общества — всего лишь результат переселения (миграций) отдельных племен, принадлежащих к разным «культурным кругам». Хотя работа Менгина опиралась на огромный материал, но ошибочные позиции автора, «инвентарно-исторический» схематизм, применение теории «культурных кругов» омертвили исследование, и оно не оказало значительного. влияния на развитие науки. У Менгина не было последователей.
Большую роль в критике ошибочных положений школы «культурных кругов» сыграли работы советских ученых. В особенности они выступали
против расизма, порождаемого этими теориями, так как некоторые ученые стали видеть в «культурных кругах» лишь выражение изначальных свойств рас и народов, а в историческом процессе — лишь распространение этих свойств путем завоеваний, миграций и заимствований.
В перечисленных здесь теориях заключаются элементы научного течения, которое получило название «диффузионизма». Диффузионисты считают, что все великие открытия и изобретения были сделаны только однажды на протяжении истории и распространялись из единых центров путем заимствований, миграций или просто диффузий элементов культуры или целых культур. Таким образом, все сходное в культурах разных народов не могло возникнуть самостоятельно и параллельно, а было лишь заимствовано. Можно всегда найти, где явление возникло впервые и откуда распространилось.
Сами по себе диффузии, заимствования и миграции — историческая реальность, и никто не может оспорить их роли в развитии человечества. Ошибка диффузионистов в том, что они преувеличивают их значение как исторических факторов и преуменьшают таким образом возможность конвергентного развития сходных элементов культуры в различных обществах.
Некоторые сторонники диффузионизма отрицают возможность самостоятельного развития и достижения того или иного уровня культуры отдельными народами, а отсюда следуют националистические и расистские выводы, приписывающие важнейшую историческую роль одним народам и отрицающие такую роль других народов. Английские диффузионисты исходили из убеждения, что отсталые народы вообще не способны к самостоятельному развитию, что дикари никогда ничего не изобрели и не открыли в6.
Выдающийся английский археолог Гордон Чайлд (1892—1957) пытался совместить диффузионистские взгляды с марксизмом. Он признавал основные положения марксистского учения о первобытном обществе и в то же время преувеличивал значение переселения народов и влияния одних культур на другие.

В какой-то мере диффузионистом был и Монтелиус, еще больше Софус Мюллер, объяснявший все без исключения культурные явления в Европе заимствованиями с Юга или Востока. «Гипер- диффузионистами» были Эллиот Смит (1871—1937) и У. Д. Перри (ум. в 1949 г.), которые признавали только один мировой центр цивилизации— Египет, откуда она будто бы распространилась по всему земному* шару67. Эллиот Смит, например, считал, что пирамиды и мастабы древнего Египта послужили образцами для мегалитических построек во всем древнем мире и прежде всего в Европе. В работах диффузионистов древнейшая история Европы представлена не столько в виде ступеней культурной эволюции, сколько в виде областей диффузий и влияний.
Важным вопросом в методике интерпретации археологических данных является вопрос о влиянии географической среды на развитие общества. Выше уже было сказано об антропогеографической школе в этнографии и ее воздействии на археологию, способствовавшем проникновению в археологию географического детерминизма. Но если не следует преувеличивать значения географического фактора в истории, то все же чрезвычайно важно представить себе развитие древних обществ в той природной среде, которая их окружала.
Еще в 80-х годах XIX в. появились работы, авторы которых предлагали изучать древности и древнейшие события на основе «доисторического ландшафта». Не менее важно сопоставление археологических карт, на которых фиксируются те или иные памятники или другие факты, вы
являемые по археологическим данным, с картами, характеризующими при-* родную среду.
Вопрос о связи географических факторов с распространением доисторических поселений был поставлен в работах Роберта Градмана, высказавшего предположение о том, что такие поселения были распространены только на открытой местности степного характера (включая и лёссовые почвы), так как якобы первобытный человек неспособен был расчищать леса и потому остерегался их. Несмотря на спорность этого утверждения, сама идея сопоставить археологические карты с почвенными и другими географическими была плодотворна. О. Г. С. Кроуфорд попытался (в 1912 г.) представить распространение в Англии бронзовых топоров» кубков и золотых лунниц в зависимости от географии страны. При этом он не накладывал археологические материалы на современные карты, а стремился реконструировать исторический ландшафт, представить себе, каким он был тысячи лет назад. В 1921 г. Кроуфорд издал книгу «Человек и его прошлое», в которой суммировал возможности и технику географи- ческого метода в первобытной и древней истории.
Другой английский ученый, К. Фокс, применил идеи Кроуфорда при изучении узкого района вокруг Кембриджа и достиг блестящих результатов, наложив карту с археологическими находками на карты современной топографии и восстановленной древней растительности.
Фокс показал, что археологические объекты связаны с древним, а не с современным ландшафтом. Первичная область расселения в неолите и бронзовом веке была связана с легкими песчаными и лёссовыми почвами; с появлением железных орудий и тяжелого плуга осваиваются жирные глинистые почвы. Важнейшей работой Фокса была впервые изданная в 1932 г. и с тех пор неоднократно переиздававшаяся «The Personality of Britain», в которой он еще более ярко показал, что сопоставление археологических карт с картами реконструированного древнего ландшафта представляет собой не только метод иллюстрации, но и орудие научного исследования. Хотя в книге Фокса господствует концепция географического детерминизма с его фатализмом — предопределенностью общественной жизни географическими условиями, все же нельзя не при-* знать большого значения этого исследования в распространении географического метода в археологии.
В настоящее время изучение прошлого человека в связи с его природным окружением стало неотъемлемой частью археологических исследований. Вопрос заключается лишь в том, какое место отводится природному окружению при выяснении причин и следствий в развитии человеческого общества. Ученые, принадлежащие к школе так называемой новой археологии (о ней см. ниже), несколько преувеличивают значение экологического фактора, в ряде случаев связывают инновации в том или ином обществе попросту с наличием природных источников (прежде всего сырьевых ресурсов), отодвигая на задний план социальные факторы, и т. п. Вместе с тем в среде этих ученых появились блестящие исследования, как, например, книга К. Бутцера «Природное окружение и археология»68. Автор, правда, не археолог, а геоморфолог, но он показал, что современные геологические, ботанические, зоологические и другие естественнонаучные знания позволяют представить себе обстановку, окружавшую первобытного человека, более точно, чем прежде, и избежать некоторых заблуждений, присущих выводам ученых в прошлом.
Следует отметить, что связь археологии с естественными науками — не новость. С самого своего появления первобытная археология была теснейшим образом связана с геологией и палеонтологией и даже зароди-

лась в среде ученых-естественников. Не новостью являются и комплексные исследования: еще в созданной Наполеоном Бонапартом Commission des Monuments d’Egypte (1809—1828 гг.) были объединены усилия археологов, ботаников, зоологов, геологов и других ученых. Изменилось только то, что новый уровень развития естественных наук открыл новые перспективы перед археологией. О некоторых других методах естественных наук, применяемых в археологии, речь пойдет дальше.

<< | >>

↑

Источник: А.Л.МОНГАЙТ. АРХЕОЛОГИЯ. ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ. КАМЕННЫЙ ВЕК. 1973

Еще по теме Теории диффузионизма и географического детерминизма:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -