ЕВРАЗИЙСКАЯ, РУССКАЯ ИЛИ РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ?

“Историческая общность” может представляться по-разному. Некоторые призывают определять нацию в западных терминах как гражданскую категорию22, другие, и прежде всего бывшие советские специалисты по “национальным отношениям”, не желают расставаться с пониманием нации в этническом смысле23.

Однако и то, и другое допускает применение цивилизационного подхода. Мало того, сдвиг от политики к культуре, наблюдаемый в современном глобализующемся мире, создает благоприятную почву для замены понятия “нация” на “цивилизацию”. Во-первых, этому способствует ослабление национальных государств, ибо их неспособность эффективно выполнять свои прежние функции ведет к созданию государственных коалиций типа “Объединенной Европы” ради выживания в современном мире. Во-вторых, рост открытости государственных границ и роли транснациональных общностей порождает у политически слабых групп надежду на поддержку со стороны зарубежных “соплеменников”, чувство общности с которыми основано на культурно-языковом родстве или религиозном единстве. В-третьих, сам термин “цивилизация” в общественном восприятии заключает в себе престижный момент, прежде связывавшийся с нацией. Предполагается, что как государственная власть, так и международное сообщество будут в большей мере считаться с “цивилизацией”, чем с народом или этнической группой. Наконец, в “цивилизации” некоторые российские интеллектуалы нашли удачную замену “империи” тогда, когда последняя начала рассматриваться сугубо негативно. Понятие “цивилизация” помогало ее реабилитировать24.
Используя цивилизационный подход, одни авторы называют Россию “европейской цивилизацией”, другие - “евразийской”, одни - “русской”, другие - “российской”. К “европейской цивилизации” Россию относят люди демократических убеждений25. В частности, с этим подходом солидаризировался лидер партии “Яблоко” Г.А. Явлинский в своем выступлении в Российском государственном гуманитарном университете в 2001 г.26
Вместе с тем, как подчеркивают некоторые аналитики, стремление считать себя особой цивилизацией развилось в России 1990-х годах как результат обманутых ожиданий и оскорбленного национального достоинства. Действительно, как это сформулировал А.С. Панарин, на рубеже 1980-1990-х годов в обществе господствовало ощущение одиночества и
понимание своего состояния как отклоняющегося от “нормальной цивилизованности”. Поэтому сам он, отказываясь от формационного подхода, видел перспективу России в “возвращении в цивилизацию”. Тогда он призывал к “расширению горизонта собственного бытия” и “гуманистическому универсализму”, отказу от формационного подхода, “расчленяющего единство человеческого рода”, отделению идеологии от государства и “доверию к историческому опыту других народов”. Он выступал за “универсалистскую перспективу общечеловеческого спасения и совместного будущего”27.
Однако долго это не продлилось. Отсутствие быстрых перемен к лучшему, глубокий экономический кризис и отсутствие политической стабильности в России, а также тщетные ожидания солидной помощи Запада заставили вновь воспринимать его как враждебную силу и говорить о несовместимости западной и российской цивилизаций28. Тот же А.С. Панарин после событий октября-декабря 1993 г. резко сменил курс и заявил о крахе ожиданий возвращения в “европейский дом”. Теперь он заметил, что ряд ключевых западных политических понятий (типа нации) имеют в незападном контексте иное содержание и их реализация приводит не столько к восстановлению социального порядка, сколько к росту напряженности, агрессивности и сепаратизму. Он был шокирован распадом СССР, резким ослаблением новых, возникших на его пространстве государств, включая Россию, и стремлением этнократических элит к “этническим чисткам”. Это и привело его к геополитике, заставившей навсегда отбросить мысль о “единстве человеческого рода”. Теперь расчленение последнего его уже не смущало29, и он открыто встал на позиции “евразийского неоконсерватизма”30, хотя аналитики усматривают в западном консерватизме отчетливую тенденцию к “культурному расизму”31.
Такие настроения и вызывают стремление дистанцироваться от “европейской цивилизации” и конструировать особую “евразийскую”. Однако, во-первых, сам термин “евразийская цивилизация” нагружается различными авторами разными смыслами, во-вторых, некоторые его решительно не приемлют. Среди таких авторов можно выделить, с одной стороны, инте- грационистов, а с другой, борцов за империю. Интеграционисты, как правило, представлены интеллектуалами нерусского или смешанного происхождения, стоящими за реальное равенство различных этнических групп. Борцы за восстановление и сохранение империи составляют две разных группы. Одни из них вслед за Н.С. Трубецким понимают, что без союза русских с другими этническими группами, прежде всего тюркскими, осуществить этот проект будет невозможно. Поэтому они идут на компромисс и готовы пожертвовать названием “Россия”, принимая название “евразийская цивилизация”.

Мало того, в евразийском проекте они видят удачный ход для противодействия авторитарным этнократиям, а также нейтрализации русского этнического национализма и шовинизма32. Для вторых главной проблемой кажется сохранение идентичности, и они всеми силами настаивают на том, что и государство, и цивилизация должны считаться “русскими”.
Начнем с интеграционистов. Татарский ученый Н.М. Мириханов считает, что многоэтничное государство не может называться по имени одного
народа. Он рисует прямую преемственность между Золотой Ордой и Российской империей и подчеркивает, что не менее четверти русских аристократических родов происходили из “тюрко-татар”. Поэтому он полагает, что России следует называться Евразийской Федерацией33. Видный российский политик, член Совета Федерации, дагестанец Р.Г. Абдулатипов, также делает акцент на многоэтничности и поликонфессиональности России. Поэтому он использует в качестве синонимов такие термины, как “российская цивилизация”, “российский суперэтнос”, “евразийская держава”, вкладывая в них демократическое содержание34. Такую позицию разделяют бывший председатель Президиума Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР, главный редактор журнала “Жизнь национальностей” Х.Х. Боков35 и бывший спикер российского парламента Р.И. Хасбулатов36. Философ Э.С. Куль- пин соглашается с тем, что все пространство императорской России и бывшего Советского Союза было занято единым “российским суперэтносом”. Однако, по его мнению, последний был в своей основе не русским, а “славяно-тюркским” и сложился при слиянии двух “центров кристаллизации” - Москвы и Казани37. Поэтому он уже много лет трудится над созданием научных основ для такой конструкции. Культуролог А.Я. Флиер подчеркивает изначальную гетерогенность “российской цивилизации”38. Писатель Я.А. Кеслер, создавший фантастическую версию истории “русской цивилизации”, тоже пишет о “многонациональном евроазиатском народе” и включает в него балто-славян, угров и тюрков. Но в его представлении этот народ оказывается “русским народом”, теряющим какую-либо этничность и включающим кроме русских любое этническое меньшинство, живущее в России и владеющее “русской языковой культурой”. Термин “россияне” он с негодованием отвергает39.
Русским борцам за империю такой подход решительно не подходит. У них наблюдается двоякое отношение к понятию “Евразия”. Для одних оно является “псевдонимом” России, как это отметил философ А.С. Панарин40, полагавший, что лишь евразийство способно удовлетворить российское самосознание и создать условия для нормальных взаимоотношений с мусульманскими народами. Русоцентризм и панславизм, на его взгляд, вели лишь к конфронтации41. Поэтому он и писал об особом “евразийском народе”, населявшем хартленд42, в чем его взгляды совпадали с теми, что излагались на страницах газеты “День”/“Завтра”. Эту особенность современного евразийства отметили некоторые участники заседания, устроенного редакцией журнала “Вопросы философии” в 1994 г., увидевшие в нем новую спасительную и в то же время опасную идентичность для потерявшей свои государственные основы советской общности43.
Но другие видят в “евразийском подходе” покушение на русское национальное самосознание и в то же время считают, что только русские могут претендовать на имя “евразийцев”44. Соглашаясь видеть в России многонациональное “евразийское государство” и смело оперируя такими терминами, как “Евразия”, “евразийское пространство”, публицист К.Г. Мяло и историк Н.А. Нарочницкая опасаются, что “евразийская концепция” ведет к размыванию русского самосознания, и настаивают на том, что страна должна называться Россией, а не Евразией. Они воспринимают евразийство как заговор, направленный на разрушение России и денационализацию
русского народа во имя “нерусских и неправославных интересов”. Их возмущают попытки лишить русских своего имени, и поэтому они пишут о “великой русской православной цивилизации”45. С этим соглашается консервативный политик Ю. Булычев, однако он отказывается понимать “русскость” в этническом плане и связывает ее с православием46. Академик Н.Н. Моисеев полагал, что сутью евразийства является вовсе не православно-мусульманский симбиоз, ибо исламская цивилизация была русским чужда. “Истинное евразийство” он видел в пространственном расположении России между двух океанов и определял ее миссию как “не единение с мусульманским Востоком, а организацию всего евразийского Севера”. Правда, он подчеркивал, что у русских накопился вековой опыт мирного сосуществования с мусульманами47. Имеется и еще один подход, который отстаивает вице-президент Международной Славянской академии, философ В.Л. Калашников. Он пишет о “славянской цивилизации”, отождествляя ее с Россией - СССР и противопоставляя “евразийской”. В то же время и он подчеркивает, что идея “российской нации” направлена против русского народа48.

<< | >>

↑

Источник: В.А. Тишков, В.А. Шнирельман. Национализм в мировой истории. 2007

Еще по теме ЕВРАЗИЙСКАЯ, РУССКАЯ ИЛИ РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ?:

- Внешняя политика и международные отношения - Вопросы политологии - Геополитика - Государственное управление. Власть - История международных отношений - История политических и правовых учений - Общие вопросы политологии - Политика - Политическая философия - Политические исследования - Политические режимы и партии - Политология в Украине - Социальная политика - Социология политики -