Мы должны начать рассказ с основного положения Гидденса. Исходное его утверждение выглядит очень просто (хотя это только на первый взгляд!): мир, в котором мы живем, в гораздо большей степени организован, чем тот, на смену которого он пришел.
Наша жизнь запланирована и упорядочена так, как она никогда не была упорядочена ранее. Не нужно делать поспешного заключения, что речь идет о возрастающей несвободе отдельной личности. Вне всякого сомнения, в прошлом условия существования в гораздо большей степени ограничивали человека: голод, превратности в природе, обреченность женщин на частые беременности, прямое угнетение со стороны власти, тяготы повседневной жизни — все это стесняло человека так, что ограничения, испытываемые нами сегодня, выглядят по сравнению с ними сущим пустяком. Поэтому, говоря о «заорганизо- ванности» современного мира, не имеет смысла противопоставлять его руссоистскому «миру, который еще не знал цепей». Утверждение, что жизнь сегодня в большей степени подчинена рутине и втиснута в установленные рамки, отнюдь не значит, что сегодня мы живем в какой-то тюрьме. Наоборот, как станет ясно чуть позже, укрепление прав и свобод человека как раз и сопровождалось ростом организованности, хотя сейчас нам важно не это. Но повторим еще раз основную посылку: сегодня жизнь в значительно большей степени упорядочена, чем прежде. Не в последнюю очередь это связано с нашими возросшими возможностями уклоняться от тех ограничений, которые установила природа. Мы, например, научились, соблюдать требования санитарии, избавляясь от выделений собственного тела, сегодня у нас достаточно пищи, но за это пришлось заплатить определенную цену: из объятий природы мы попали в рамки, установленные сложной системой социальных институтов. Появление новых возможностей — достаточного количества пищи и надежной канализации — сопровождалось развитием необходимых организационных структур да было бы просто невозможно без этого. Стоит только задуматься, и на память приходит огромное количество современных организационных структур. Например, школьная система. Создать нечто такое — уже впечатляющее достижение: сотни и сотни учителей, масса вспомогательного персонала, ученики, которые по всей стране в установленное время приходят в школьные здания и дружно начинают делать нечто, что было заранее предусмотрено расписанием. И так — разве что с небольшими местными отличиями — по всей стране! И весь цикл повторяется изо дня в день и из года в год. Или посмотрим, как мы покупаем продукты, и какая потрясающая организационная система кроется за всем этим. В одну систему обеспечения нас пищей увязана деятельность тех, кто ее производит, пакует, поставляет на рынок, привозит, выкладывает на прилавки и стенды. Ассортимент типичного современного супермаркета включает 16 тыс. наименований товаров, причем многие из них с ограниченным сроком годности, а следовательно, они создают дополнительные проблемы для розничной торговли. То, что такая система вообще работает, уже огромное достижение, и добиться этого результата удалось не так давно. Организация может быть устроена очень сложно. Движение поездов или автобусов, например, может осуществляться только на основании точного расписания, энергоснабжение зависит от ответственной работы диспетчерской службы. То же относится и к работе телевидения, выполнения денежных расчетов с помощью кредитных карт, производству одежды для торговых сетей и даже к такой тривиальной вещи, как производство кукурузных хлопьев, которые мы едим на завтрак. Совершенно безразлично, задумываемся ли мы над тем, как справляются системы, основанные на «экспертном» знании (Giddens, 1991), с этими проблемами или попросту слепо доверяем их надежности. Факт, что современная 278 жизнь социально организована в такой высокой степени, какой раньше она никогда не достигала. Темой данной главы будет одно важное следствие из описанного факта, которое может остаться незамеченным: чтобы такая высокоорганизованная форма общественных связей могла существовать, необходим систематический сбор информации об индивидах и их деятельности. Течение социальной жизни основано на знаниях о людях, что они покупают, когда и где, как много им нужно электрической энергии, где и в какое время, сколько людей вообще живет в данном районе, какого пола, возраста, чем они болеют, что предпочитают, сколько могут потратить. Проще говоря, без рутинной слежки за населением не будет и эффективной социальной организации. Поэтому нет ничего удивительного, что количество методов отслеживания активности человека все время увеличивается: тут и перепись населения, и кассовые чеки, медицинские карты и телефонные счета, выписки из банковских счетов и школьные дневники. Число способов учета в нашей жизни растет вместе с усложнением социальной организации, учет и сложность, как сросшиеся сиамские близнецы, растут и развиваются одновременно с модернизацией. Ключевым в принадлежащей Гидденсу теории рефлексивной модернизации является положение о возрастающей организации социальной жизни (Beck, 1992). Развивая эту идею, он пишет о том, что из социальной жизни все чаще исчезают «встроенные» элементы. Под встроенными, или фиксированными, элементами понимаются те, которые контролируются не самим человеком, а общиной (деревней, племенем, церковным приходом) или самой природой (сменами времен года, ландшафтом, почвой).
Подчиняясь встроенным верованиям или этическим нормам, человек в определенной ситуации делает то, «что должен»; установленные соседями или родной деревней правила поведения непреложны и не обсуждаются, как и безусловные нормы, установленные самой природой (коровы не могут оставаться недоенными, земля — незасеянной). Поведение современных людей принципиально отличается от этой модели: они по отдельности или коллективно выбирают, как жить, касается ли дело партнера по сексу или генетически модифицированного продукта. Такое развитие событий привело к важному следствию: люди стали отказываться принимать свою судьбу, свою долю как нечто неизбежное, на них больше не действует аргумент, что «это должно делаться так, потому что так делалось всегда». Гидденс утверждает, что мы живем в «постградиционном» обществе, в котором все подвергается сомнению, а то и вовсе отвергается. Обратите внимание на то, как мы выбираем друзей, на наш способ проводить досуг, на то, как мы подвергаем сомнениям все моральные нормы или даже «нормы», установленные природой (выращиваем урожай в пустынях, боремся с женским бесплодием и бросаем вызов даже собственному возрасту). Нельзя сказать, что у нас во всех сферах появилась свобода выбора: каждому приходится принимать решения в условиях, которые тем или иным образом ограничивают выбор. Но суть дела в том, что эти ограничения во все большей мере не задаются извне, теперь они социально обусловлены, и сами условия мы тоже выбираем. Тех, кто сопротивляется возможности выбора, мы называем фундаменталистами, они в разных сферах человеческой жизни цепко держатся за догмы, которые оказались под сомнением, это они твердят о «воле Божьей», о «родительской власти», о том, что «женщины должны знать свое место», что «наука доказала» и что есть лишь «одна истинная религия». Модернизация общества — это увеличение возможностей выбора для его членов, но она же требует на каждом уровне организации общества повышения рефлексивности. Под ростом рефлексивности Гидденс понимает все более полное отслеживание ситуации (состоящее в сборе информации), которое позволяет нам накопить знание, необходимое для того, чтобы совершать выбор, как в отношении себя, так и общества, в котором мы живем. Если сегодня мы выбираем себе религию в соответствии со своими личными убеждениями, то, значит, нам нужна информация о других религиях, чтобы сделать выбор. Все больше и больше людей выбирают себе стиль жизни, который им нравится, поэтому они хотят больше знать о разных стилях жизни, чтобы отказаться от того, который им навязывают. Выбор возможен только в условиях, когда у нас есть информация о существующей и о потенциально возможных ситуациях, к которым данный выбор может привести, поэтому без мониторинга таких ситуаций нам не обойтись. По тем же самым причинам вследствие роста рефлексивности требуется доступ к информации, он же приводит к развитию всех видов СМИ в современном мире. Если отказ от встроенных элементов повышает рефлексивность, то другим следствием этого отказа становится изменение нашего отношения к будущему. Самое важное здесь то, что на основе сбора и анализа информации мы получаем возможность выбирать свое будущее, руководствуясь принципами оценки рисков. Имеется в виду, что сначала мы наблюдаем за происходящим, затем размышляем над тем, что увидели, а потом определяем, с каким риском связано каждое решение. Каждый, кто собирается вступить в брак, прежде чем принять окончательное решение, поду мает, с кем он связывает свою судьбу, а, оценивая риск распада семьи, примет во внимание, например, что этот риск возрастает, если будущие муж или жена уже разводились до этого. Речь идет, конечно, не о каких-то подсчетах, но очевидно, что, принимая столь личное и рискованное решение, человек попытается разузнать о будущем супруге все что можно и где только можно. Из таких же принципов исходит правительство или руководство корпорации, разрабатывая политику в области окружающей среды, транспорта или сельского хозяйства, и тут работает та же схема: отслеживание и сбор информации, а затем ее оценка и принятие решения на основе оценки рисков. Образ жизни, который мы ведем, исполнен тревог и неуверенности. Но вот ведь в чем парадокс: мы пользуемся гораздо большей свободой и в гораздо большей степени контролируем нашу жизнь, чем наши предки, но в итоге чувствуем себя менее уверенными, мы не знаем, как поступить, в то время как раньше люди поступали «как следует». Детей они воспитывали в почтении к традиции, за дело брались потому, что «это нужно сделать», а к смерти относились, как естественному явлению. Сегодня же родители постоянно озабочены тем, как найти общий язык со своими отпрысками, все время придумывают новые способы выполнения работы, а смерти противятся с помощью медицины, диеты и физических нагрузок. Жизнь в посттрадиционном обществе полИа парадоксов, о которых мы еще поговорим, но сейчас подчеркнем, что в этом обществе постоянно существует повышенный спрос Hd информацию, вызванный, с одной стороны, тем, что все традиционные решения подвергаются сомнению, а с другой — стремлением к более полному контролю на всех уровнях — от политического и корпоративного до личностного.