СТАНОВЛЕНИЕ ГОРОДСКИХ ОБЩИН И БОРЬБА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ОТ КИЕВА (вторая половина XI - первая половина XII в.)

Развитие внутриобщинных отношений, складывание структур общинного управления, формирование и укрепление нового слоя общинных лидеров, наследующих статус и полномочия родоплемениой знати, напрямую связывалось с развитием внешнеполитических процессов, вызванных взаимодействием с киевским центром и центрами соседних формирующихся территориальных общин. Эта связь носила характер взаимного влияния, когда успехи внутреннего строительства стимулировали движение общины к политической самостоятельности, и, наоборот, борьба за политическую самостоятельность консолидировала общину, укрепляла ее внутреннюю организацию.

Первыми реальными проявлениями тенденции к политической самостоятельности Владимира, ставшего к середине XI в. ведущим городским центром Юго-Западной Руси, стали: учреждение владимирской епископии, упоминание Владимира в «завещании» Ярослава Мудрого, где он фигурирует в одном ряду с Киевом, Черниговом, Переяславлем и Смоленском (т. е. в числе городов, где княжили братья Ярославичи после смерти отца), а также напряженные усилия киевских правителей второй половины XI в., направленные на удержание Владимира в составе «русской волости» и встречавшие растущее сопротивление местного населения1.

В перипетиях этой борьбы вскрываются первые факты участия князей, бояр и простых людей в политической жизни земли, формируются характерные черты внутриобщинНых отношений, создаются основы общинной государственности.

'Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988. С. 111-114. К истории формирования внутриобщинных отношений.

Бояре и община в событиях 80-х годов XI в.

Владимирская община и князь Ярснюлк: подоплека конфликта. - «Злые советники» Волынского князя, их влияние в междукняжеских делах и жизни общины. -

Начало политической самостоятельности «Червонной Руси»: убийство Ярополка

и поиск виновных. - Итоговые замечания.

Насколько можно судить, впервые самостоятельная политическая позиция владимирской общины, расходящаяся с позицией князя, проявляется в событиях середины 80-х годов XI в., изложенных в Повести временных лет и кратко упомянутых в Поучении Владимира Мономаха. В 1084 г. владимирский князь Яро- полк Изяславич, получивший свой стол из рук киевского князя Всеволода, был согнан с него князьями-изгоями братьями Ростиславичами306.

Издавна историки задаются вопросом: «как могли безземельные князья выгнать Ярополка из его волости?»307, «кто им помогал, какими силами они оперировали?»308 Верное, на наш взгляд, замечание сделал по этому поводу еще С. М. Соловьев, писавший: «...ясно..., что Рости- славичи не могли выгнать Ярополка, не приобретя себе многочисленных и сильных приверженцев во Владимире»309. Мнение маститого ученого получило поддержку современных историков310. В пользу него, как представляется, свидетельствует важная деталь летописного повествования: вернуть владимирский стол Ярополк сумел только при помощи киевского князя, снарядившего для этой цели войско во главе со своим сыном Владимиром Мономахом, тогда как Ростиславичи согнали Яро- полка с владимирского стола без всякого постороннего участия311.

Кроме того, водворение Ярополка во Владимире силами киевских полков столкнулось со значительными трудностями, объяснить которые можно единственно как следствие сопротивления местной общины. Как свидетельствует Владимир Мономах в своем Поучении, ему пришлось дважды ходить на Волынь помогать Ярополку бороться с Ростиславичами: «И пакы по Изяславичихъ (ходихом. - А. М.) за Ми- кулинъ, и не постигохом ихъ. И на ту весну къ Ярополку совкупляться на Броды... И на ту зиму идохом къ Ярополку совкуплятися на Броды, и любовь велику створихом»312.

По мнению С. М. Соловьева, принятому большинством исследователей, вместо «Изяславичихъ» здесь следует читать «Ростиславичихъ», после чего все становится на свои места313. Выражение «идохом къ Ярополку совкуплятися на Броды» обычно переводится как «ходили к Ярополку на совет в Броды»314, Однако, такое прочтение нельзя, на наш взгляд, признать удовлетворительным. Основное смысловое значение глагола «совкуплятися» в древнерусском языке было другим - ‘собираться’, «совкупляти» - ‘собирать’ (напр,, полки, дружину и пр.)315. Для передачи сведений о личном свидании или совете в древнерусских памятниках употребляются специальные выражения: «видети (ся)», «съвещати (ся)»316. Поэтому целью похода к Бродам, на наш взгляд, было соединение воинских сил союзных князей для последующего со вместного выступления.

Таким образом, водворение Ярополка во Владимире, растянувшееся почти на год317, потребовало совместных усилий киевского войска и дружины Ярополка’\ пользовавшегося, возможно, также военной помощью из Польши318.

В чем была причина разлада Ярополка с владимирцами? На наш взгляд, община была недовольна зависимостью этого князя от Киева. Рассказу о выступлении Ростиславичей против Ярополка непосредственно предшествует в летописи сообщение о поездке последнего в Киев: «Приходи Ярополкъ ко Всеволоду на Великъ день»319. Связь между этими событиями в источнике не раскрывается. Тем не менее, существование ее достаточно очевидно.

Историки не раз пытались связать эти два события, прибегая к разного рода допущениям. По В. Н. Татищеву, «Ярополк Изяславич приезжал ко стрыю своему Всеволоду в Киев в день Пасхи и жаловался, что Давыд Игоревич с Володарем и Васильком Росгиславичами, при- шед, выгнали его из Владимира»10. Высказывалось также предположение, что Ярополк поехал в Киев, взяв с собой Ростиславичей, бежавших от него по дороге320. Однако, подобные осмысления летописных известий в той или иной степени противоречат версии событий самого летописца, у которого поездка Ярополка в Киев предшествует побегу Ростиславичей, и волынский князь отправляется к киевскому князю один321

О цели этой поездки, ставшей толчком к открытому выступлению против Ярополка владимирской общины, можно догадываться, сопоставив данные источников, относящиеся к схожим ситуациям, близким по времени к рассматриваемому эпизоду Например, в 1078 г. на Пасху322 к Всеволоду приезжают его племянник Олег Святославич, «из Во- лодимеря выведенъ», и сын Владимир Мономах, прибывший из Смоленска323'. При этом Мономах «вдахъ отцю 300 гривен золота»324, которые составляли причитавшуюся Киеву дань от Смоленской волости, получившей себе князя из рук великого князя киевского325.

Поездка Ярополка к Всеволоду в 1084 г. также приходится на Пасху («Великъ день»), что, по-видимому, не было простой случайностью. И хотя нам ничего не известно о том, платила ли Волынь, подобно Смоленщине, дань Киеву при Ярополке, мы точно знаем, что Ярополк исправно выплачивал церковную десятину киевской митрополии, о чем говорится в его летописном некрологе: «...десятину дая святей Богоро- дици от всего своего именья по вся лета»326. Церковную десятину в Киев или местные епархиальные центры должны были платить все те князья, которые не имели у себя в волостях отдельных епархий327. Однако, и это важно подчеркнуть, подобным образом поступали далеко не все князья328, видимо, в силу политического значения церковной десятины329.

Таким образом, у нас есть достаточные основания, чтобы согласиться с А. Н. Насоновым, уподобившим положение Ярополка Изясла- вича во Владимире по степени зависимости от киевского князя положению молодого Ярослава Мудрого в Новгороде (до его конфликта с отцом)330'. Замечено, что владимирцы и в дальнейшем воспринимали князей из династии Изяславичей, не раз пытавшихся вновь обосноваться на Волыни, как «чужих» князей331, связывая с их появлением утрату «политической особности» своей земли332. Поддержка, оказанная горожанами братьям Ростиславичам, определенно свидетельствует, что община предпочитала видеть у себя на княжеском столе тех, кто был заведомо враждебен киевским князьям. О непримиримой вражде с последними обделенных ими князей-изгоев можно судить по словам одного из них, Бориса Вячеславича, обращенным к старшим родственникам и, в первую очередь, к киевскому князю Изяславу Ярославичу: «...азъ имъ противенъ всемъ!». С этими словами Борис бросается в неравный бой, в котором гибнут и он сам, и киевский князь Изяслав333. *

* *

С большим трудом, после целого года борьбы вернув себе владимирский стол и, таким образом, изведав сполна его цену, Ярополк должен был кардинально пересмотреть свои отношения с владимирцами, после чего, как показывают события, свое отношение к этому князю изменила и владимирская община. Это в полной мере проявилось, когда киевский князь Всеволод Ярославич, стремясь утихомирить обделенных старшими родичами князей-изгоев - братьев Ростиславичей и Давыда Игоревича, - отдал первым Перемышль и Теребовль, а второму - Дорогобуж334. Большинство историков видят в действиях Всеволода прямое посягательство на княжеские права Ярополка, пострадавшие ввиду уменьшения размеров его волости335, и единственно этим обстоятельством объясняют возникшую затем ссору между киевским и владимирским князьями'', будучи, как, например, М. С. Грушевский, уверенными в том, что «другую причину этой ссоры трудно придумать»336.

И это действительно так, если сводить все дело лишь к междукня- жеским отношениям. Однако если принять в расчет тот очевидный факт, что к исходу XI - началу XII в. набирающие силу земские общины уже властно вмешиваются в княжеские дела, существенно сокращая и ограничивая политические полномочия князей337, то действия киевского князя Всеволода приобретут значение, скорее, как посягательство не столько на княжеские права Ярополка, сколько на территориальную целостность владимирской волостной общины338, в состав которой в то время входили и Перемышль, и Теребовль, и Дорогобуж1'. Последующие события показывают, что владимирская община политически уже вполне созрела до понимания исходящей из Киева угрозы единству и целостности подчиненных Владимиру территорий (Волыни и будущей Галичины) и необходимости активно противодействовать этому. И когда Ярополк узнал, что Всеволод «вда» Дорогобуж Давыду Игоревичу, то «хотяще ити на Всеволода, послушавъ злых советникъ»339.

Последняя фраза источника заслуживает особого внимания. Из сказанного здесь вытекает, что инициатором конфликта с Киевом являлся не столько сам Ярополк, не отличавшийся, по наблюдениям ис-

V)

следователей, решительностью характера , сколько стоявшие за ним некие «злые советники», толкавшие князя к войне со Всеволодом340. Кто же скрывается в летописи за упомянутыми «злодеями»? Ключ к разгадке дает сам летописец, называя их «советниками».

Советниками князя в подобных ситуациях могли быть, прежде всего, бояре. Именно боярин, как установлено еще классиками отечественной исторической и историко-правовой науки, «получал специальное значение советника, постоянного княжего “думцы” или “думни- ка”»341; быть «непременным членом думы» («совета») - исключительная привилегия боярства, «именно в этом состояло его боярское отличие»342; всякий раз, «прежде чем приступить к какому-либо действию», князю «необходимо было заручиться» согласием «думцев»343, поэтому «советы» или «думы» князей с боярами «составляли повседневное явление политической жизни древней Руси»344. Резюмировать сказанное можно так: в политической жизни Древней Руси «старая традиция думы князя с дружиной была основополагающей в отношениях князя с боярством»345.

Среди предметов, обсуждаемых князьями со своими «советниками», главенствовали вопросы внешней политики, войны и мира и, в особенности, защиты своей земли от внешней угрозы346, причем в делах войны и мира зависимость князя от своих «советников» была настолько значительной, что он, по словам В. И. Сергеевича, не мог «ничего предпринимать без их согласия»347. Таким образом, «злые советники» Ярополка-это, прежде всего, владимирские бояре, потребовавшие от князя стать на защиту интересов своей общины с оружием в руках.

Некоторые исследователи пытаются относить «советников» Яро- полка к числу его собственных дружинников348 или же усматривают причину, «побудившую владимирского князя восстать на сильного дядю» в том, что «злые советники объяснили своему князю, что он имеет более права на Киев, чем его дядя»349. Помимо генеалогических прав Ярополк также имел благословение римского папы: в булле от 17 апреля 1075 г. папа Григорий VII сообщал, что он передает власть в Киеве Ярополку (последний незадолго перед тем принял католичество)350.

Подобные трактовки, однако, грешат известной односторонностью, недооценивая причастности к княжеским распрям широких масс населения городских волостей, в данном случае в лице своих лидеров, бояр, недооценивая политическую силу и влияние земских структур вообще. Рассматривать мелодукняжеские отношения в отрыве от отношений и противоречий, возникающих в ходе взаимодействия возглавляемых этими князьями волостных общин, - значит не учитывать основной движущей силы событий, определяющей характер и результаты политики князей351. События 1085 г. с полной ясностью показывают, что именно политической волей владимирской общины определяется поведение Ярополка в момент его пребывания на владимирском столе.

Основываясь на данных Поучения Мономаха и Повести временных лет, с учетом сведений В. Н.Татищева352, исследователи восстанавливают картину происходящих на Волыни событий в промежутке от выступления против Ярополка братьев Ростиславичей до выступления самого Ярополка против киевского князя Всеволода. Более других преуспел в этом деле М. С. Грушевский, с выводами которого в целом можно согласиться: «...в начале 1084 года, - пишет ученый, - Ярополк выбрался в Киев и еще перед Пасхой мог узнать, что Ростиславичи бежали из Владимира с враждебными намерениями. Всеволод тотчас выслал Мономаха ловить Ростиславичей, но догнать их не удалось... После того - либо по окончании погони непосредственно, либо по воз вращении в Киев заново — Мономах пошел помогать Ярополку и соединился с ним около Брод, может быть, отогнав Ростиславичей. Только потом, возможно, Ростиславичи овладели Владимиром, и Мономах вновь был послан в помощь Ярополку; он снова соединился с ним около Брод, выгнал Ростиславичей, но при этом потребовал от Ярополка наделить Ростиславичей и сумел прийти к взаимопониманию в этом вопросе»”.

Действительно, князья пришли тогда к полному взаимопониманию, о чем прямо говорит Мономах в своем Поучении как о главном результате предпринятых им усилий на Волыни: «...и любовь велику створи- хом»353. Творить «великую любовь» Мономаху с Ярополком, казалось, не было никакой нужды, - они и без того были союзниками и воевали на одной стороне. Видимо, слова Мономаха следует отнести, прежде всего, на счет отношений Ярополка с Ростиславичами, которых Мономах, надо думать, примирил с Ярополком, вследствие чего последний сумел, наконец, вернуться во Владимир, а Ростиславичи получили столы в Перемышле и Теребовле354.

Но этим дело не ограничивалось. Условием «великой любви», о которой говорит Мономах, судя по всему, было также согласие Ярополка с решением киевского князя Всеволода отдать Дорогобуж Давыду Игоревичу355, поскольку этот город (так же, как и Перемышль с Те- ребовлем) прежде составлял волость Ярополка356. Слабый и нерешительный Ярополк принял условия Мономаха, продиктованные Всеволодом. Но тут в дело властно вмешалась владимирская община, и княжеская «великая любовь» «разлетелась как дым».

Едва Мономах успел покинуть Волынь, как Ярополк уже «хотяще ити на Всеволода, послушавъ злых советникъ». Дело, конечно, не в советниках самих по себе, а в том, что этими советниками были «влиятельные владимирцы, озабоченные судьбой своей волости»5*, владимирские бояре, которые, стремясь «отделиться от киевской земли», «давно уже поднимали против Киева» Ярополка357.

Трусливый Ярополк не нашел в себе сил сразиться с Мономахом и бежал от него в Польшу361'', что породило у некоторых историков сомнения насчет серьезности его намерений бороться с Киевом. «Как видно, - писал, например, И. В. Лашнюков, - Ярополк только негодовал на самоуправство Всеволода, но не приготовился к войне, иначе зачем бы он бежал в Польшу без боя?»362 Как нам кажется, причина бегства Ярополка заключается не в отсутствии готовности к войне, тем более, если иметь в виду решимость владимирцев защищать свой суверенитет. Есть некоторые основания полагать, что строя планы «ити на Всеволода», Ярополк рассчитывал на определенные симпатии к себе части киевлян363. Тем очевиднее представляется участие в конфликте владимирцев, которые, как и киевляне, имели и отстаивали собственные политические интересы, поддерживая тех или иных князей. Все дело, видимо, в личных качествах самого Ярополка, значение которых нельзя сбрасывать со счетов. Его малодушный поступок деморализовал владимирцев, которые, оставшись без князя, не могли оказывать сопротивления.

Важное значение для рассматриваемой нами проблемы имеют события следующего 1086 года, являющиеся прямым продолжением коллизии, завязавшейся на Волыни в истекшем году. Летопись говорит об этом предельно кратко, порождая немало вопросов у исследователей: «Приде Ярополкь из Ляховъ, и створи миръ с Володимеромъ, и иди Володимеръ вспять Чернигову»364. Заметим, что Ярополк пришел не «с

Ляхами», а «из Ляховъ», и, значит, говорить, что с ним на Волынь

Ґ7

пришли польские войска , нет основания. О польской помощи Ярополку говорится у Я. Длугоша365. Но это и подобные ему известие вызывает обоснованные сомнения исследователей366 и не согласуется или прямо противоречит данным русских источников. Так, по свидетельству, приведенному В. Н. Татищевым, Ярополк не смог получить помощи от поляков и вернулся на Волынь ни с чем367.

Тем не менее, как справедливо отметил А. Н. Насонов, Мономаху «пришлось все же договариваться с Ярополком, пойти, видимо, на уступки»368. Ясно, что при таких обстоятельствах здесь не обошлось без твердой поддержки, оказанной последнему владимирцами и их недовольства Мономахом, хозяйничавшим на Волыни, Этим и объясняются «задержка Владимира здесь с войском и его податливость к миру с

ТУ

Ярополком» . *

* *

В свете сказанного открывается логика дальнейших действий Яро* полка. Сразу же по возвращении во Владимир он, «пересидев мало дний, иде Звенигороду»369. В Звенигороде (бывшем «пригороде» Владимира) в тот момент уже княжили Ростиславичи, получившие его от Всеволода вместе с Перемышлем и Теребовлем7'5. И вследствие этого, как пишет О. М. Рапов, «земли, которыми владел Ярополк в княжение Всеволода, постоянно испытывали угрозу как с севера, так и с юга»73, - тем самым исследователь отдает должное земским интересам и предпочтениям в политике князей. Но дело не только в «угрозе с юга». Вступление Ярополка в войну с Ростиславичами370, прежде всего, свидетельствует о стремлении владимирской общины восстановить суверенитет над своими недавними «пригородами».

По степени политической зрелости общины червоннорусских ГО* родов - Перемышля, Теребовля и Звенигорода - к концу XI в. уже мало в чем уступали владимирской общине. Сказанное в первую очередь относится к общине Перемышля, лидировавшего тогда в регионе. «То немногое, что известно о Перемышле XI в., - пишет А. Н. Насонов, - склоняет к мысли, что в Перемышле также существовала местная правящая среда, местная знать, заинтересованная в том, чтобы получить своего князя, в сохранении целостности своей территории, заинтересованная в том, чтобы Перемышль не попал в положение киевской волости», поэтому Ростиславичи «нашли поддержку в Перемышле»371.

Следует добавить, что свои князья были необходимы общинам будущей Галицкой земли также для того, чтобы успешно противостоять Владимиру, «унаследовавшему от древнего Волыня претензии на главенство в юго-западном регионе восточно-славянского мира»372. Именно на этом фоне возникает в Червенской земле упомянутая «правящая среда», «местная знать», выражающая интересы возглавляемых ею общин, стремящихся к достижению полного суверенитета. Без консолидации простого людства и боярской верхушки вокруг общих политических интересов не могло быть и речи об успешном выполнении тех исторических задач, которые в конце XI в. стояли перед общинами Перемышля, Теребовля и Звенигорода. Все это - соображения общего порядка, вытекающие из общих представлений о ходе исторического процесса на Руси XI - XII вв. Но политическая деятельность правящей верхушки Перемышля имела и более конкретные проявления, отразившиеся в интересующих нас событиях.

Когда владимирский князь Ярополк Изяславич уже подступал с войском к Звенигороду, его убил какой-то Нерадец, подкравшийся к княжеской повозке и пронзивший отдыхающего князя саблей373. Истинными виновниками этого убийства летописец называет неких «злых людей», толкнувших Нерадца на преступление*0, не давая более никаких пояснений. К кому же ведут следы этого преступления? Большинство историков склонны полагать, что инициаторами убийства являются князья, сводившие с Ярополком личные счеты - либо Ростиславичи, так как Нерадец, совершив свое дело, «бежа... Перемышлю к Рюрико- ви»374, либо Давыд Игоревич, известный своим коварством375, либо и те и другой вместе376’ Высказывалось также мнение, что убийство Ярополка, равно как и другие крупные события внутриполитической жизни Руси последних десятилетий XI в. «делались главным образом руками Владимира Мономаха»377

Однако ни одно из таких решений вопроса нельзя признать полным, так как они отражают лишь одну из сторон происходящего - конфликт князей из-за волостей - и полностью «выводят за скобки» другого участника конфликта - возглавляемые данными князьями волостные общины, которые в рассматриваемое время уже достигли высокой степени политической зрелости, достаточной для того, чтобы сформировать и отстаивать собственную политическую позицию, отвечающую государственным интересам своей земли.

Вместе с тем, в литературе высказывались и более взвешенные соображения, учитывающие более широкий спектр отношений. По мысли С. М. Соловьева, «злыми людьми», инициировавшими убийство Ярополка, могли быть владимирские приверженцы Ростиславичей, с помощью которых братья овладели городом в 1084 г.: эти люди, «желавшие прежде его (Ярополка. - А. М.) изгнания, теперь не могли охотно видеть его восстановления», - замечает ученый378. И. А. Лин- ниченко предполагал, что убийца Ярополка был подослан из Звенигорода Галицкого379.

Заслуживают внимания соображения А. Ф. Тюрина, автора остроумного «расследования» обстоятельств гибели Ярополка, опубликованного в 1849 г.380 Ученый приходит к следующему заключению: «...современники и не думали приписывать убийство Ярополка кому- либо из князей»381*. Среди его аргументов наиболее интересным является такой: «...ясно говоря о побеге Нерадца к Рюрику, летописец обвиняет не этого князя, но дьявола и каких-то злых человек. Ясно, что современники не подозревали Рюрика в убийстве Ярополка... »382. Вспомним, что еще Н. М. Карамзин определял подозрение, лежащее на Рос- тиславичах, как «более несчастное, чем справедливое»383. К этим словам историков нужно прислушаться.

Действительно, невозможно объяснить, почему бегство в Пере- мышль убийцы Ярополка не стало для современников доказательством вины Ростиславичей, если подходить к данной коллизии лишь как к делу рук враждующих друг с другом князей. В то же время, летописец определенно указывает на «злыхъ человекъ» как на главных виновников случившегося, направлявших руку злодея. И хотя источник не сообщает никаких сведений об этих людях, ясно, что ими не могут быть ни князья, ни их дружинники. Убедиться в этом помогут следующие терминологические наблюдения.

По мнению исследователей, термин «человекъ» в летописном рассказе об убийстве Ярополка соотносится с термином «мужъ» в значении 'взрослый человек, мужчина’384. Это подтверждается также сопоставлением летописного свидетельства об убийце Ярополка с аналогичным по содержанию сообщением о зачинщиках ослепления Василька Теребовльского; в обоих случаях используется близкая по значению лексика: Нерадец был «от дьяволя наученъ и от злыхъ человекъ», а Давыда Игоревича «намолвили» на ослепление Василька «некоторые мужи», которым «влезе сотона в сердце»385. Как видим, слова «мужъ» и «человекъ» в приведенном контексте выступают как равнозначные термины, взаимозаменяющие друг друга. Летописец последовательно различает термины «князь», «княжь», «княжий» и термины «человекъ», «мужъ», «людье» и производные от нихм, исключение составляют лишь те риторические обороты, в которых князья соотносятся со всем родом человеческим386. Свое подтверждение находит и непричастность к убийству княжеских дружинников, поскольку «между дружиной и князем в то время еще существовало неразрывное единство, и за содеянное “ближними мужами” князь отвечал, как за собственные поступ-

95

ки» .

Для современников же сказанное в летописи значило куда больше: вопрос об истинных виновниках трагедии тогда вообще не стоял, поскольку было известно, что убийца бежал в Перемышль и, таким образом, выяснилось, кто должен нести ответственность за случившееся. На Руси издревле существовал обычай «гнать по следу» преступника, что, возможно, и было проделано в случае с Нерадцем. Согласно этому обычаю, зафиксированному в Русской Правде387, та община («вервь»), куда приводили следы преступника, должна была выдать его или участвовать в его дальнейшем розыске388. Правовой обычай «гонения («со- чения») следа» существовал в Галичине до XV- XVIII вв. как процессуальная норма уголовного права, действовавшая на межобщинном уровне. В «гонении следа» в качестве истца участвовала вся община в полном составе под руководством своих выборных «урядов» («князя», «тивуна», «ватамана»). Община-ответчик должна была либо «отвести след» от себя, либо выдать преступника, либо нести за него коллективную ответственность в установленном порядке. В «гонении следа» участвовали не только сельские, но и городские общины9*. Убийство Ярополка вызвало на Руси большой резонанс, особенно значительный в церковных кругах. «Будучи верным сыном христианской церкви, свободно ориентируясь в политике европейских стран, на равных общаясь с правителями Европы не только благодаря родственным связям и всесторонней образованности, но прежде всего благодаря высокому авторитету Древнерусского государства, князь Ярополк- Петр оставил о себе добрую славу в светских и церковных памятниках католического Запада и православной Руси», - отмечает Н. И. Щаве-

99

лева .

Не соответствует действительности утверждение некоторых историков о том, что это убийство осталось безнаказанным1"0. По сообщению Ипатьевской летописи, сразу же после похорон Ярополка на Пе- ремышль выступил походом киевский князь Всеволод: «В се же лето ходи Всеволодъ к Перемышлю»389. Летопись не говорит здесь ни о Ростиславичах, ни о каких-либо других (кроме Перемышля) городах, входивших в состав предоставленной им волости. Это значит, что целью похода была не война с Ростиславичами и не возвращение под власть Киева червоннорусских городов, а наказание убийц - исполнителя и его вдохновителей, с чем Ростиславичи волей-неволей должны были согласиться.

Подобные случаи не были редкостью. Схожая ситуация через несколько лет повторилась во Владимире-Волынском. В 1098 г. город осадили перемышльский и теребовльский князья, все те же Володарь и Василько Ростиславичи и потребовали выдачи трех главных зачинщиков ослепления Василька: «И посласта к володимерцем, глаголюще: “Be не приидохове на град вашь, ни на вас, но на врагы своя, на Туря- ка, и на Лазаря, и на Василя, ти бо суть намолвили Давыда, и тех есть послушалъ Давыдъ и створилъ се зло”»390. Владимирцы и их князь Давыд Игоревич должны были выполнить это требование!и\

Подводя итог сделанным наблюдениям, мы можем вслед за И. Я. Фрояновым констатировать, что «кружок “злых человек”, подговоривших Нерадца убить Ярополка», составляли «деятели перемышль- ского земства», что заговор против Ярополка «сплела перемышльская община, не желающая подчиняться городу Владимиру»391. «Злыми людьми», организовавшими заговор и руководившими его осуществлением, едва ли могли быть рядовые члены перемышльской общины. С этим не согласуется как масштаб осуществленного ими замысла, так и та роль, которая им принадлежала. Как говорит летописец, Нерадец был «научен» от «злыхъ человекъ».

Обратимся к семантике летописных терминов. Выражение «научити» (на кого, на что) в древнерусском языке означало ‘подучить, подговорить, подстрекнуть ,т\ ср.: «научение» - 'указание, наставление, руководство, внушение, совет, наущение, подговор, подстрекательство ,106. Когда же речь шла просто о передаче сведений от одного лица к другому, обмене информацией, обычных переговорах и т. п., в древнерусских памятниках употреблялись соответствующие выражения, например: «глаголатн», «молвити», «поведати», «речи(щи)», «сказати» и др., означавшие: 'говорить, (рас)сказать, сообщить, передать сведения'11)7. Значение же термина «научити» в основном сводится к активному руководящему воздействию на субъект со стороны некоего объекта. Этому соответствует и страдательная форма (был) научен в словах летописи о поступке Нерадца. Близкое по значению выражение «на- молвити» (‘подговорить, склонить к чему-либо ,ш) встречаем в уже цитированном сообщении источника о требовании братьев Ростиславичей к владимирцам выдать на расправу Туряка, Лазаря и Василя, которые «суть намолвили Давыда» ослепить Василька Ростиславича.

Названные лица, как показывает внимательный разбор свидетельств источника, не были рядовыми представителями своей общины, а, наоборот, являлись ее видными лидерами392. То же самое, на наш взгляд, наблюдается и в случае с Нерадцем и его безымянными, но влиятельными «учителями». Инициированное ими убийство Ярополка отвечало интересам всей перемышльской общины, так как имело целью покончить с претензиями Владимира на роль «старшего города».

Несомненно, что заговорщики пользовались широкой поддержкой своей общины. Вот почему киевскому князю пришлось «ходить» к Пере- мышлю, то есть использовать военную силу для наказания виновников убийства. *

* *

Таким образом, в событиях 80-х годов XI в. в Юго-Западной Руси мы отмечаем первые факты участия бояр в политической жизни своих общин, что свидетельствует о завершении в целом процесса формирования местного боярства как нового слоя общественных лидеров, сменившего собой старую родоплеменную знать вследствие перестройки общества на территориальных началах, С первых шагов бояре проявляют себя как выразители основных политических интересов общины и руководители усилий, направленных на реализацию этих интересов. Бояре, как и простые общинники, обеспокоены достижением и сохранением своей общиной государственного суверенитета, обеспечением ее территориальной целостности, являясь инициаторами соответствующих мер (вплоть до убийства князя враждебной общины).

«Совет» бояр оказывает решающее воздействие на поведение князя, ослушаться его - значит рисковать лишиться поддержки общины, и, в конечном счете, потерять княжеский стол. «Совет» бояр многое решает и для рядовых общинников: инициированное владимирскими боярами, советниками князя решение воевать с Киевом встречает полную поддержку простых владимирцев, ответивших сбором земского войска. Это происходит вследствие неразрывной общности политических интересов бояр и простых людей, являющейся необходимым условием успешного выполнения общиной стоящих перед ней исторических задач.