Особое, характерное для христианства экологическое богословие начинается с вопроса о том, есть ли между традиционными источниками веры и экологической ответственностью какая-либо сущегтвениая связь. Речь идет о том, есть ли в библейском видении мира какой-то внутренний мотив, который по природе своей мог бы стать стимулом для заботы человека об остальном природном мире.
Некоторые экологи сомневаются в существовании подобного мотива. Австралийский философ Джон Пассмор, например, утверждает, что христианство неисправимо антиэкологичпо. Вера в Бога и в «иной мир», как пишет он, снимает с человека какие-либо серьезные обязательства по охране «этого мира». Самым удобным мировоззрением для решения экологических проблем, по его мнению, является чистый натурализм, философия, которая отри наст существование Бога н рассматривает «этОТ мир» как единственно существующий. Только после того как мы признаем, что мы одиноки в мире, лишенном «сверхъестественного” покровительства, мы начнем всерьез брать па себя ответственность за благополучие ,!(;млн. отношение к пашей планете как к единственному родному дому, раз и навсегда данному нам, сможет подвигнуть пае гораздо лучше заботиться о нем, чем бы это сделали христианские оптимистические воззрения основанные на вере в сверхъестественное". Бремя от времени экологи публикуют страстные отповеди религии в особенности же христианству. ' Религия должнаумереть*, - заявляет один из них. Ибо, как объясняет он: «В ней одна из главных причин ирактиче екп всех социальных, экономических л экологических проблем ». Другой же подобного умонастроения эколог в своем обращении к Джеральду Барни, христианскому экологу, говорит: «Вы сделали очень много, по только подумайте, сколь большего вы могли бы достичь, если бы ваши родители оградили нас от зловредного влияния христианства!»1. Такие высказывания, какими бы крайними они ни были, указывают на то, что христианская традиция производит впечатление, будто она чужда экологическим проблемам. Можем ли мы в "аком случае ожидать, что наше богословие убедит и верующих, и неверующих в том, что христианство по сути вляется опорой для экологической ответственности? Есть ли в этой традиции серьезные ресурсы для экологически позитивного богословия? Мое мнение таково: мы должны рассматривать не только те тексты в Библии и традиции, которые открыто прославляют положительную сущность и великолепие природы, хотя важно обращать внимании и на них. Скорее мы можем найти ключевые составляющие экологически ответственного богословия в самом сердце библейской веры, а именно в ее постоянной уверенности в том, что вся реальность пребывает в сфере божественного обетования. Конечно же, и в той области, которую я несколько условно называю обобщающим понятием «библейская традиция », существует плюрализм мнений, но очевидно, что среди всей совокупности письменных памятников, отражающих религиозный опыт, совершенно четко выделяется мотив постоянного ожидания будущего осуществления потенций и обетований, заложенных в творении. Разумеется, в процессе формирования экологическое богословие должно учитывать наиболее важные моменты не только эсхатологии, но и других доктринальных элементов Писания и традиции. Например, важная составляющая богословия творения существует не только в книг е Бытия, но и в псалмах, литературе премудрости и в книгах пророков. Более того, космическая христология апостола Иоанна и апостола Павла, как и другие разделы Библии и традиции, интерпретируют творение как дар, который заслуживает нашего внимания, восхищения и благодарности.
И в них нрисугствуст также акцент па уважительном отношении человека к природе и «руководстве» ею. Кроме того, императив добродетели любви, скромности, умеренности, честности, справедливости и благодарности имеет непреходящее значение для экологической этики. Так как человеческое высокомерие, жадность, несправедливость и жажда власти привели к разрушению и отвержению даров творения, только проявление подлинной добродетельности может удержа ть пас от дальнейшего разрушения или даже уничтожения природы. Таким образом, в той же степени, и какой христианство солидарно е другими религиозными традициями н своем стремлении к добродетельной жизни, в такой же степени оно способно опровергать и все обвинения в том, что оно якобы экологически неуместно. Экологические злоупотребления обусловлены не столько религиозными установками, сколько нашей неспособностью услышать призыв религии жить добродетельно. Еще одной важной составляющей экологического богословия, типичной как для восточнохристианской, так и католической духовности, является акцент на сакраментальном характере природы. Согласно «сакраментальному» мировоззрению, красота и многообразие природы дают нам знания о том, каков Бог. Иными словами, сама природа в символах открывает нам Бога. Как писали Майкл и Кеннет Хаймс, «суть таинства заключается в его способности, сохраняя свой обычный вид, открывать нам благодать, милосердное дарение Богом самого себя. Не меняя своей формы, таинство при этом воплощает абсолютную жертвенную любовь Бога, лежащую в основе таинства и в основании вообще всего творения». Таким образом, «все сотворенное - и человек и не человек, живое и не живое - есть и должно быть воспринято как таинство»7. Выделяя в качестве отличительного свойства природы се внутреннюю способност ь быть пролизанной божественным присутствием, сакрамеп- тализм удерживает нас от стремления превратить природу в источник сырья для человеческих нужд и предприятий. Если природа каким-то образом является частью божественной святости, то это должно защищать ее от человеческого стремления к эксплуатации и разрушению. Как утверждают братья Хайме, «необходимо, чтобы таинство в силу своего характера ценилось пе как средство к достижению какой-то цели, а как самодостаточный феномен». Тем самым, продолжают они, сакраментальный взгляд «дает нам глубочайшую основу для благоговения перед творением-»8. Суммируя вышесказанное, библейское богословие твореиия с заключенным в нем потенциалом конструктивного управления природой содержит в себе призыв следовать добродетели и сакраментальному опыту веры, что, в свою очередь, открывает значительные возможности для экологического богословия. Для некоторых богословов-экологов этого достаточно. Но моему мнению, данные аспекты важны для более широкой цели - сформулировать базу экологического богословия, однако более глубокую основу следует искать в направленности библейской веры на будущее, исполненное обетования и воодушевляющей 11адежды. Полагаю, что в рамках экологического богословия вполне реально но- стичь внутреннюю ценность природы, основа которой лежит не только в сакраментальном познании Бога, но также, что не менее важно, в самом характере обетования будущего совершенства творения, которое особенно характерно для этого направления богословия и вообще для всей христианской веры. Представление о природе как об обетовании лишает противоречий и возможного противостояния между тремя рассматриваемыми нами областями - экологией, эволюцией и эсхатологией.