§2. Как измерить стоимость?

Во-первых, все обращали внимание на то, что стоимость в Марксовом смысле слова нельзя измерить, т. е. нельзя выразить стоимость любого товара в единицах необходимого рабочего времени по следующим основаниям: 1. В состав стоимости каждого продукта входит стоимость средств, использованных при его производстве, а также сырья, средств, использованных при производстве данных средств, и так далее до бесконечности. Действительно, по Марксу, средства труда не создают новой стоимости, а только переносят на производимый продукт часть кристаллизованной в них стоимости. Однако, если бы мы захотели измерить стоимость продукта в единицах рабочего времени, то мы должны были бы свести к таким единицам и стоимость средств, что невыполнимо. 2. Невозможно найти общую меру разных видов труда. Человеческий труд базируется на разном уровне квалификации, и, с точки зрения теории Маркса, рабочее время сложного труда следовало бы измерять с учетом рабочего времени, затраченного на получение квалификации рабочего. Но этого сделать нельзя. На подобный упрек марксисты обычно отвечали, что рынок труда «стихийно» сводит сложный труд к общей мере с простым трудом. Однако такое высказывание — не аргумент, поскольку означает, что нельзя измерить стоимость независимо от цены. А как раз данный тезис и оказывается объектом критики. 3. Наконец, стоимость рабочей силы (если согласиться с Марксом, что не труд, а рабочая сила является предметом обмена в товарном хозяйстве), как и стоимость других товаров, зависит от многого, в том числе подчиняется законам спроса и предложения. Поэтому нет оснований полагать, что различия в оплате труда соответствуют степени его сложности и действительным различиям рабочего времени, необходимого для «производства» надлежащей квалификации у рабочего.

Если невозможно измерить стоимость независимо от цены, то утверждение о том, что фактические цены товаров осциллируют вокруг их действительной стоимости, невозможно проверить, и следовательно, оно не имеет никакого эмпирического смысла.

Разумеется, Маркс знал, что действительные цены определяются различными факторами: производительностью труда, отношением спроса и предложения, средней нормой прибыли и т. п. В первом томе «Капитала» он абстрагировался от изучения влияния других факторов на цены, но не потому, что полагал — стоимость и цена взаимно покрываются (поэтому нет причин усматривать противоречие между первым и третьим томом, в котором как раз анализируется генезис средней нормы прибыли), а руководствовался методическими соображениями. Однако суть в том, что невозможно количественно измерить все обстоятельства, влияющие на цены товаров на рынке. Смит считал, что в примитивных обществах люди обмениваются продуктами в соответствии с рабочим временем, которое требуется для их производства. Энгельс, защищая теорию стоимости, доказывал, что по таким принципам осуществлялся обмен товарами еще в позднем средневековье. Но положение теории стоимости от этого не улучшается. Если даже предположить, что так и было в действительности, то мы имеем право лишь сказать: в примитивном хозяйстве обмен определяется пропорциями необходимого рабочего времени, а в развитом товарном хозяйстве названные пропорции изменяются. Причем рабочее время — один, но не единственный фактор, влияющий на цены.

Маркс прекрасно знал, что цены формируются разными обстоятельствами. И в то же время утверждал, что действительная стоимость определяется только общественно необходимым рабочим временем. Следовательно, его теория отвечает не на вопрос о том, что определяет цены, а только на вопрос: чем является стоимость? В чем действительный смысл данного вопроса и можно ли на него дать какой-либо конкретный ответ?

В этом состоит второе направление критики Маркса. Можно ли доказать, что «реальная» стоимость (или то, что в средневековье называлось «справедливой», а в классической политэкономии — «натуральной» ценой) товара определяется рабочим временем? Что вообще означает выражение «закон стоимости», используемое Марксом? Обычно законом называют утверждение, в котором говорится: в конкретных условиях происходят конкретные явления. Но Марксово определение стоимости нельзя сформулировать в виде закона. Наиболее общее утверждение такого типа, которое могло бы претендовать на имя «закона» (хотя не имело бы количественного характера), гласит: изменения производительности труда влияют на изменение цен. Однако такое утверждение нельзя признать теорией стоимости, по Марксу. В ней ведь не утверждается, что рабочее время влияет на цену, а подчеркивается, что рабочее время — единственный фактор образования стоимости. Это утверждение не закон, а просто произвольная дефиниция, которую нельзя ни обосновать, ни использовать для каких бы то ни было целей в эмпирическом описании экономических явлений. А поскольку нет перехода от стоимости к цене, постольку нет и перехода от теории стоимости к описанию действительных экономических процессов.

Марксисты-ортодоксы обычно обращали внимание на то, что разорение мелких хозяйств и поглощение их крупными служит доказательством закона стоимости и даже подтверждает, что категория «абстрактного труда» у Маркса есть реальное экономическое явление (Лукач). Но это лишь злоупотребление терминами. Каждому известно, что мелкие хозяйства не выдерживают конкуренции с крупными в сфере производительности труда. При описании данного факта теория стоимости абсолютно не нужна, вполне можно обойтись понятием цены производства. А тот факт, что менее производительные машины вытесняются более производительными, можно объяснить анализом цен, которые в отличие от стоимости признаются эмпирическим явлением.

Поэтому эмпирически ориентированные экономисты считают теорию стоимости Маркса бесполезной и неприменимой в эмпирическом описа- нии явлений. И речь не идет о том, что «действительная» стоимость есть нечто иное по сравнению с определением Маркса. А лишь о том, что вопрос, что такое стоимость на самом деле, не имеет научного смысла, если он означает нечто иное по сравнению с вопросом об условиях образования цен. На этом основании Маркса упрекали в том, что его теория — метафизическая (в отрицательном смысле слова, которым обычно пользуются позитивисты), поскольку автор претендует на открытие «сущности», скрытой под «поверхностью» явлений, но не приводит никаких методов, которые бы позволяли на практике подтвердить или опровергнуть суждения, относящиеся к данной «сущности».

На эту критику марксисты обычно отвечали тем, что стоимость представляет собой не «субстанцию», а общественное отношение и не существует вне товарного обмена. Однако такое опровержение нельзя назвать основательным, даже если термин «субстанция» используется в ином смысле, не тождественном пониманию Маркса. Он действительно отбрасывал мысль, по которой меновая стоимость имманентно содержится в товаре и не зависит от общественного процесса обмена, в котором участвует всякий товар.

Если все же проводить различие между стоимостью и меновой стоимостью, то можно сказать: всякий товар «представляет», является «кристаллизацией» или «носителем» (а все эти выражения суть метафоры) определенной суммы вложенного в него труда, а меновая стоимость «раскрывает» данную сумму в процессе конфронтации товаров на рынке. Поэтому к условиям существования меновой стоимости относится товарное хозяйство (историческое и преходящее явление) и сама стоимость как «кристаллизованное рабочее время». Но существование последней не зависит от системы производства и обмена, так как люди всегда расходовали труд на создание различных предметов. Тем самым стоимость оказывается имманентным качеством вещей, которое в конкретных социальных условиях проявляется как меновая стоимость.

Если исходное утверждение должно означать нечто иное, чем конъюнкция двух логически независимых эмпирических констатаций (большинство используемых предметов определяется процессом труда; рабочее время — один из факторов, влияющих на цены), и сводится к утверждению: существует некая «действительная» стоимость, независимая от цены и неизмеримая,— то мы имеем дело с типичным примером скрытых качеств, которые наука осуждала, начиная с XVII в. А поскольку не может быть сомнений, что в Марксовой теории стоимости речь идет не о двух указанных эмпирических утверждениях, а об утверждениях о действительной и меновой стоимости, то суждение «действительная стоимость есть кристаллизованное рабочее время» имеет тот же онтологический статус, что утверждение «опиум усыпляет, потому что обладает усыпляющей силой»! В последнем суждении тоже говорится о некоем скрытом качестве, которое «проявляется» в эмпирических качествах (т. е. в фактах усыпления опиумом или обмена товарами). Однако это скрытое качество не позволяет ни объяснить, ни предвидеть ничего, что не могло бы быть объясненным или предвиденным без его участия.

Существует еще одна формула, претендующая на то, что в ней выражено содержание закона стоимости: сумма цен товаров равна сумме их стоимостей. Но и данное утверждение ничем не обосновано, а смысл его остается неясным. Если объектом продажи являются товары, не обладающие стоимостью (например, земля, цена которой отражена в ренте), то указанное равенство цен и стоимостей не реализуется ни в какой определенный момент времени, а только в такой период времени, главным качеством которого предстает неопределенность. Остается неизвестным, как можно проверить подобное утверждение (ибо стоимость нельзя выразить количественно) и каков его действительный смысл (так как период, к которому оно относится, не имеет никаких границ, которые могут быть определены рационально).

Стоит упомянуть еще одно замечание Маркса. Он говорит, что если меновая стоимость товаров есть отношение меновых стоимостей трудящихся индивидов, то высказывание «труд есть единственный источник стоимости» представляет собой тавтологию. Но остается непонятным, каким образом утверждение, являющееся тавтологией, могло бы быть одновременно реальным «законом», управляющим фактическими общественными процессами.

В качестве интерпретации экономических явлений теория стоимости не удовлетворяет требованиям научных теорий, в частности — постулату фальсификации. Ее можно защищать, если мы, вслед за

Жоресом, понимаем весь марксизм как «социальную метафизику» или философскую антропологию, которая выступает развитием теории отчуждения и стремится описать некоторые свойства общественной жизни, важные с точки зрения философии истории. Человеческие способности, таланты и усилия, едва они принимают форму товаров, преобразуются в абстрактных носителей денег и подвержены анонимным законам рынка, над которыми дроизводители не властны. Теория стоимости занимается не объяснением механизмов функционирования капиталистического хозяйства, а критикой обесчеловечивания субъекта. В данном случае —обесчеловечивания субъекта в таком хозяйстве, где «все продается». В результате теория стоимости становится просто одной из форм романтической критики капиталистического общества, в котором господствует власть денег.

Следует отметить, что те части Марксового анализа, которые более или менее соответствуют требованиям эмпирической проверяемости (теория уменьшения нормы прибыли или схемы воспроизводства капитала), логически не зависят от теории стоимости и ею можно пренебречь при анализе данных аспектов экономической реальности.