«ОДНА, НО ПЛАМЕННАЯ СТРАСТЬ»: ВАЛЕНТИН ФЕРДИНАНДОВИЧ АСМУС

В 1927г. В.Ф.Асмус был приглашен в Институт красной профессуры в Москву руководить семинаром по Гегелю. Вскоре он начал читать историю философии. С 1935 г. он - профессор. С 1939 г. и до конца своих дней Асмус связывает свою педагогическую деятельность с Московским университетом; несколько ранее он преподавал в Академии коммунистического воспитания им. Н.К. Крупской и в МИФЛИ.

В 1929 г. выходит «Диалектика Канта» (3), открывая серию трудов советских авторов о родоначальнике немецкой классической философии. В 1933 г. появляется единственная книга, посвященная 50-летию со дня смерти К. Маркса, - «Маркс и буржуазный историзм». В начале XXI в. эту книгу можно оценить как одну из наиболее ярких работ по марксистской философии истории.

В Москве успешно развивается и литературная деятельность Асмуса. В 30-е годы он публикует работы, посвященные творчеству Гёте, Пушкина, Л. Толстого, Лермонтова и др. Здесь талант литератора сочетается с глубиной философской мысли. Возникший в те годы Союз писателей СССР принимает В.Ф. Асмуса в свои ряды. Позже он преподавал в Литературном институте им. A.M. Горького, и многие наши писатели и критики считают его своим духовным наставником.

В 1943 г. В.Ф. Асмус как один из авторов и редакторов трехтомной «Истории философии» удостаивается Сталинской премии, а в 1944 г. за третий том этого труда в компании с Б.С. Чернышевым, Б.Э. Быховским и др. решением ЦК ВКП(б) этой премии лишается. Ему не помогло и то, что незадолго до выхода злосчастного третьего тома «Истории философии» он выпустил брошюру «Фашистская фальсификация классической немецкой философии» (12). Определяя это учение как великий этап в развитии мышления, питающее мысль и нашего сегодня, действительное для нас не как прошлое, а как «родословная марксизма», которой гордились Маркс, Энгельс и Ленин, Асмус разоблачает версию фашистских идеологов и литераторов, утверждающую родство немецкого фашизма с учениями немецких классиков, представленную в работах К. Циммермана («Духовные основы нации»), Г. Шварца («Национал-социалистическое мировоззрение»), А. Розенберга, Э. Ротхаке- ра, А. Боймлера.

Асмус был не первым, кто отмежевывался от немецкого шовинизма. В начале Первой мировой войны В.Ф. Эрн выступил с докладом (в октябре 1914 г.) «От Канта к Крупу». Но присутствующие «все разом дружно решили: да здравствует Кант и Гегель и да погибнут тевтонские звери!». Примерно также думали до 1944 г. профессора Быховский, Асмус, Чернышев и др. Но, как мы видели, время было другое; другими были причины и поводы. После скандала Асмусу досталось преподавать логику.

В 1947 г. В.Ф. Асмус опубликовал первый в советское время учебник по логике (7). Значение этого труда состояло в том, что этим учебником восстанавливалась прерванная традиция изучения формальной логики. Позже Асмус писал: «"Моя логика" 1947 г. была, в сущности, первой работой по формальной логике, вышедшей после долгого периода, в течение которого у нас вообще не выходило трудов по логике. Это была эпоха нигилистического отрицания формальной логики, недооценки ее теоретического и педагогического значения. Когда эта эпоха миновала... я решил ограничить рамки этой работы традиционной теорией, не вводя в нее дополнений из логики математической..; это решение было правильно и для целей первоначальной информации, а также для восстановления традиции...» (цит. по: 14, с. 303).

В.Ф. Асмус был «чистым» историком философии. Педантичный до скрупулезности - его внимание привлекали нюансы мысли, профессиональный логик - он тщательно следил за ходом размыш- лений создателя учения, которому посвящал свое время. «Партийное» название его первой книги по логике «Диалектический материализм и логика...» (4) не должно вводить в заблуждение: в ней речь идет о формировании диалектического метода в Новейшее время. В последующих исследованиях В.Ф. Асмус постоянно держал в поле зрения философские суждения Маркса и Энгельса, в его работах за редким исключением есть и «дежурные» цитаты, и даже то, что философы шутливо называли «демагогической логикой», служившей прикрытием иных - новых либо крамольных по тем временам - мыслей. Но В.Ф. Асмус относился к марксизму серьезно, однако он не был апологетом и пропагандистом догматизированного марксизма.

С 1924г. В.Ф.Асмус постоянно публиковал работы, посвященные анализу отдельных проблем основоположника немецкой классической философии. Он был участником шеститомного издания сочинений Канта. В 1973 г. его работы были воссоединены в фундаментальную итоговую монографию «Иммануил Кант» (6), изданную к 250-летию со дня рождения немецкого мыслителя. Асмус характеризует здесь все основные аспекты философии Канта. В книге представлены и естественно-научные результаты его деятельности (космология и космогония, догадка о существовании внешних галактик, учение о вековом влиянии приливного трения на скорость вращения Земли), и основные разделы его философии: теория познания, этика, учение о целесообразности в органической природе и эстетика.

Большой интерес представляет раздел книги, характеризующий своеобразие кантовского учения и определяющий место и значение Канта в истории идеализма. Опираясь на кантовские «Пролегомены», автор дает краткий и весьма содержательный очерк, выявляющий сущность и смысл кантовского понятия трансцендентализма, отделяя его как от догматического идеализма Беркли, так и от догматического идеализма Платона. Первый не мог указать критериев истины, так как в основе явлений опыта не видел ничего априорного, а потому считал их видимостью; второй заключал от априорного познания не к чувственной, а к иной - «интеллектуальной» - интуиции. Асмус, апеллируя к априоризму как особенности трансцендентального идеализма Канта, вместе с тем подчеркивает, что только то априорное знание может называться трансцендентальным, которое помогает понять существование априорных со- зерцаний и понятий, причем понять не только их наличие, но и возможность их существования.

Аналогичным образом, т.е. конкретно-содержательно, рассматривает В.Ф. Асмус и место Канта в истории метафизики, и глубокое изменение им понятия априоризма, и особенности гносеологической характеристики математического и естественно-научного мышления, и диалектическое понимание Кантом категорий рассудка и отношений между их классами и т.д.

Весьма основательно рассматривается движение кантовской мысли к диалектике, понятие которой приобретает такое значение, какого оно не имело ни у кого из его предшественников. Попутно В.Ф. Асмус дает краткий, но весьма выразительный очерк судеб диалектики в Новое время, начиная с диалектических трактатов эпохи Возрождения (6, с. 231-236). В анализе развития диалектических идей у Канта важной представляется мысль автора о том, что в трихотомической архитектонике кантовских «Критик» диалектика всюду выступает как особая важнейшая завершительная часть каждого исследования, а этот путь возможен лишь при ясном понимании диалектической природы разума.

Отметим также замечание Асмуса о движении кантовской мысли в конечном счете к единству природы и свободы. «Противопоставляя природу и свободу, чувственный и сверхчувственный миры, Кант был далек от того, чтобы удовлетвориться утверждением одной из противоположностей. Выяснение их противоположности было... подготовкой исследования и решения вопроса о возможности их единства в третьей "Критике" Канта - "Критике способности суждения"» (6, с. 74). Прилежно критикуя Канта за дуализм, Асмус делает замечания о системосозидающей роли эстетического суждения, призванного соединить теоретическую и практическую части его системы (см.: 6, с. 390-391). Осветив эту область лучами своей философии, Кант предложил ряд открытий, сделавших его одним из классиков немецкой эстетики, одновременно и завершившим ее развитие (осуществляемое в течение 40 лет до Канта в трудах Винкельмана, Лессинга и др.), и ставшим зачинателем эстетики философского типа.

Книгу В.Ф. Асмуса о Декарте (1956) Э. ван дер Звеерде называет симбиозом интеллектуальной биографии и имманентного изложения учения, основанных на тщательном изучении оригинальных источников, которые сами по себе защищают мыслителя как рационалиста, оберегая его от мифических обвинений в «идеали- стической реакции». Асмус конкретно демонстрирует относительно независимый статус историко-философского исследования благодаря вниманию к внутренней логике развития мысли. Как в изложении учения, так и в собственном анализе он показывает «высокий профессионализм» (19, с. 389). Асмус как учитель, по мнению Звеерде, был выразителем неортодоксального марксистского подхода к истории философии.

В годы учения в Киеве В.Ф. Асмус познакомился с трудами русских философов. Курс психологии и логики он слушал у В.В. Зеньковского, который рекомендовал студентам читать сочинения П. Флоренского. Под рукой были Киреевский, Чаадаев, Бердяев, Булгаков, Шестов и др. В архиве В.Ф. Асмуса сохранилась книга о Вл. Соловьёве, созданная в конце 30-х годах, но полностью опубликованная только в 1994 г. (см.: 2). Богато насыщенная фактическим материалом, книга показывает Соловьёва во всей противоречивости влияний на его взгляды обстоятельств и личности мыслителя.

Для славянофилов он - перебежчик в лагерь западников, для западников - мистик и религиозный мечтатель, для консерваторов - вредный либерал, для либералов - сентиментальный поклонник царской семьи, «для толстовцев он был союзником православной церкви, для духовенства - союзником Толстого по свободомыслию и рационализму» (2, с. 59). Таким предстает Соловьев, таков и анализ его философии, предпринятый Асмусом.

Указывая на трудности при анализе взглядов русского философа, связанные с противоречивостью его взглядов, симпатий и антипатий, а также с несистематичностью разработки рассматриваемых им проблем, Асмус выделяет как особую заслугу Соловьёва его стремление к пересозданию действительности, возвышение ее до последней стадии реальности и совершенства. Соловьёв признавал, подчеркивает Асмус, философию как высшую форму творчества и активности в пересоздании жизни, он не принимал философскую апологетику наличной действительности. П.С. Шкуринов, впервые опубликовавший отрывок из этой книги в 1982 г., тщательно перечисляет пункты, свидетельствующие о преданности

Асмуса принципам философского материализма. И не зря! В те годы и публикатор, и сотрудники журнала опасались наказания за дерзость своей акции (см.: 17).

В.Ф. Асмус много размышлял о теории историко-философского процесса. Еще в 1933 г., доказывая новизну философско- исторической концепции Маркса, он сосредоточился на проблеме единства естественных и социальных наук, на диалектике свободы и исторического действия; круг именно этих проблем, подчеркивал он, составляет ядро историзма в движении европейской мысли Нового времени (см.: 8).

Обращаясь к анализу философско-исторических теорий XX в. (В. Виндельбанд, Г. Риккерт, Э. Трёльч, О. Шпенглер), которые вращаются вокруг тех же проблем, какие пытался разрешить немецкий классический идеализм (противоречие биологизма и историзма, необходимости и свободы, всеобщего и особенного, объективного и субъективного факторов социальной свободы), он объединяет их термином алогического, или иррационалистическо- го, историзма. Книга «закована» в цитаты из классиков марксизма; конкретный же историко-философский анализ безупречен. Неудивительно, что в одном из номеров журнала «Под знаменем марксизма» будущий, по словам И.А. Крьюелева, «вечно подающий надежды академик» М.Б. Митин с великой злобой отлучал автора от марксизма.

«Главной научной страстью В.Ф. Асмуса была история философии» (14, с. 303), а в ней - любовь к Канту. Ему в гроб положили портрет немецкого мыслителя. Но о какой страсти, казалось бы, может идти речь, когда человек «застегнут на все пуговицы» (возможно, сказывались немецкие корни - его отец был обрусевшим немцем), его речь строга и он малообщителен? Речь может идти о внутреннем огне, о тайной силе его воздействия на чувства и мысли его учеников, которым он весьма успешно стремился привить навыки освоения философского наследия.

По некоторым свидетельствам писателя Ю. Нагибина (какое- то время он был членом семьи профессора), в начале войны, сочиняя учебник по логике, он не участвовал в хлопотах домашних, томившихся в длиннющих очередях, пытаясь «достать» (слово, быть может, скоро забудется, дай-то бог) пропитание; не скрывался во время бомбежек в бомбоубежищах, а сидел за письменным столом. После почти 20-летнего запрета на преподавание логики создание учебника стало своего рода священным долгом, а воля побуждала в те тревожные дни не отвлекаться от служения делу. Заметим, что Асмус оказался в хорошей компании: в 1806 г. Гегель в разгар бесчинств наполеоновских солдат, только что с боями овладевших Иеной, завершал работу над «Феноменологией духа»; его жилье было разграблено французскими солдатами, он с трудом спас рукопись.

В.Ф. Асмуса отличало неприметное мужество; он не участвовал в философских разборках, не был замечен в диссидентстве, но не изменял своим взглядам и своим друзьям. В.Ф. Асмус «по своей инициативе», как свидетельствует А.А. Тахо-Годи, пришел к А.Ф. Лосеву накануне его ареста в дни оголтелой травли инстанциями «Диалектики мифа»: Асмус хотел лично познакомиться с философом, с взглядами которого он «полностью солидарен».

В 1947 г. во время дискуссии по философии, инициированной из ЦК КПСС Ждановым, он защищал историю философии как особую дисциплину (с трибуны ее клеймили как схоластику и как уход от актуальных проблем современности), обосновывая свою позицию на понятном для начальства языке необходимостью повысить уровень критики буржуазной философии, которая рядится в одежды строгой науки.

На похоронах Б.Л. Пастернака (1960) В.Ф. Асмус был единственным из собратьев по литературному цеху, кто публично простился с опальным поэтом, сказав ему: «До свиданья!» (К. Паустовский и Б. Ливанов, обещавшие сказать прощальное слово, не решились в условиях травли поэта на публичное выступление; некоторые философы в страхе покинули похоронную церемонию, узрев священнослужителей). В прощальном слове В.Ф. Асмус подчеркнул, что смысл творчества поэта состоит в конфликте со всеми эпохами.

Подразумевалось и советское время, что весьма рассердило тех, кто командовал «философским парадом». Началась очередная проработка В.Ф. Асмуса: М.Т. Иовчук, И.Я. Щипанов, П.С. Васец- кий, B.C. Молодцов на специальном заседании Ученого совета философского факультета МГУ, по свидетельству В.В. Соколова, громили «Доктора Живаго» и поносили В.Ф. Асмуса за неверную оценку творчества поэта. Отвечая, обвиняемый дерзко утверждал, что он, видимо, не имеет столь точного представления о романе, подобного его критикам, но уверен, что они (как и он сам) романа не читали. «Спас» ученых мужей Т.И. Ойзерман, который, обильно цитируя стихи Пастернака, доказывал их антисоветскую настроен- ность. В итоге В.Ф. Асмус решил покинуть университет. К счастью для философии, цековские «верхи» (в частности, М.А. Суслов) про- работчиков не поддержали.

Лекции В.Ф. Асмуса по истории философии отличали глубина понимания предмета, безграничная эрудиция. Прекрасный стилист, он обладал высокой культурой русской речи. «С первых шагов творчества у него возникла оригинальная манера письма, где отточенность мысли сочетается с филигранностью слова, а завершенность замысла поражает культурой исполнения. За строгостью, порой даже суховатостью слова чувствуется внутренний темперамент автора, его увлеченность предметом» (14, с. 302).

Да, он был «застегнут на все пуговицы», его лекции требовали напряжения мысли, но многие поколения студентов - не только философов, но историков, филологов, писателей и литературных критиков - могут назвать и считают его своим учителем или, по крайней мере, своим духовным наставником. В советское время В.Ф. Асмуса, как мы видели, не раз «прорабатывали», и все же в 60-70-е годы его авторитет был безупречным, он - заслуженный деятель науки РСФСР, член Международного института философии в Париже. Отдать философу последние почести 5 июня 1975 г. пришли весь философский факультет во главе с деканом и партбюро, многочисленные ученики, литераторы и журналисты.

На похоронной церемонии произошел непредвиденный казус: после гражданской панихиды вступил батюшка (о. Владимир Воробьев) - ныне ректор Богословского института - и начал отпевание. Среди собравшихся атеистов многие не впали в «панику» (профессора С.Т. Мелюхин, В.В. Соколов и др.) и публично простились с покойным; некоторые из начальства спаслись бегством. Философа под поминальные молитвы проводили к месту упокоения. Но зато потом декан С.Т. Мелюхин, секретарь партбюро, несчастная вдова и дети вынуждены были объясняться с начальством. Партийные инстанции настойчиво пытались узнать, не хотел ли сам покойный, чтобы его хоронили по церковному обряду (живые «хватают» мертвых).

Литература

1. Алексеев П.В. Философы России XIX-XX столетий. Биографии. Щей. Труды. -М., 1999.-944 с. 2.

Асмус В.Ф. Владимир Соловьёв. - М., 1994. - 206 с. 3.

Асмус В.Ф. Диалектика Канта. - М., 1929. - 162 с. 4.

Асмус В.Ф. Диалектический материализм и логика. Очерк развития диалектического метода в новейшей философии. - Киев, 1924. - 225 с. 5.

Асмус В.Ф. Избранные философские труды. - М., 1969-1971. - Т. 1-2. 6.

Асмус В.Ф. Иммануил Кант. - М., 1973. - 534 с. 7.

Асмус В.Ф. Логика. - М., 1947. - 387 с. 8.

Асмус В.Ф. Маркс и буржуазный историзм. - М., 1933. - 272 с. 9.

Асмус В.Ф. Некоторые вопросы диалектики историко-философского процесса и его познания // Вопросы философии. - М., 1961. - № 4. - С. 111-123. 10.

Асмус В.Ф. О задачах музыкальной критики. - Киев, 1916. - 60 с.

И. Асмус В.Ф. Учение логики о доказательстве и опровержении. - М., 1954. - 88 с. 12.

Асмус В.Ф. Фашистская фальсификация классической немецкой философии.-М., 1942.-48 с. 13.

Асмус В.Ф. Философия в Киевском университете в 1914-1920 годах (из воспоминаний студента) // Вопросы философии. - М., 1990. - № 8. - С. 90-108. 14.

Гулыга А.В. Валентин Фердинандович Асмус // Асмус В.Ф. Историко- философские этюды. -М., 1984. - С. 301-304. 15.

Мотрошилова Н.В. Памяти профессора // Вопросы философии. - М., 1988. - № 6. - С. 67-70. 16.

Философский факультет МГУ. Очерки истории. - М., 2000. 17.

Шкуринов П.С. Философия Вл. Соловьёва в оценке В.Ф. Асмуса // Философские науки. - М., 1982. - № 2. - С. 140-142. 18.

GoerdW. Russische Philosophic. Umgange und Durchblicke. - Freiburg; Munchen. - 1984. - 600 S. 19.

Zweerde van der E. Soviet philosophy - the ideology and handmaid: a historical and critical analysis of Soviet history of philosophy. - Njumegen, 1994. - 663 p.