Кэрол Пейтмен

Фокусник *передернул», и именно этот момент мы сочли самым безобидным.

Л .Витгенштейн.

Философские исследования

В большинстве исследований творчества Гоббса ничего не говорится об отношении его политической теории к теории патриархатности XVII в.

В последние два десятилетия основные дискуссии по проблемам патриархата велись феминистками, а не ведущими политическими теоретиками, однако в своих исследованиях, обсуждая вопрос о смысле и полезности термина «патриархат», феминистки уделили слишком мало внимания политической теории. Преобладающим мнением среди феминисток или, по крайней мере, среди участников теоретически обоснованных дискуссий по вопросам патриархата является мнение, что патриархатные отношения есть семейные отношения и что патриархатное политическое право есть отцовское право3. Разумеется, многие феминистки используют понятие «патриархат» и в более общем значении для обозначения власти мужчин над женщинами — что я назову маскулинным правом, — но, несмотря на наличие обширных эмпирических свидетельств, способных закрепить такое понимание, использование этого термина в данном смысле еще не получило должного теоретического обоснования. Основная причина недостаточной теоретической прочности понимания патриархата как власти мужчин над женщинами заключается в том, что феминистки пренебрегают доводами политических теоретиков XVII в. относительно патриархата. Исследователи-феминистки проделали значительную разоблачительную и побудительную для мысли работу по анализу классических произведений политической теории, но при этом мало внимания уделили Гоббсу, чьи работы имеют важнейшее значение для понимания патриархата как маскулинного права. Гоббс является патриархатаым теоретиком, но возможность восприятия его как сторонника патриархата, отрицающего при этом отцовское право, не рассматривается ни традиционными политическими теоретиками, ни феминистками.

И теория феминизма, и политическая теория упрямо следуют за изжившим себя, хотя и буквальным пониманием патриархата как права отцовства (father-right). Считается, что патриархатные отношения говорят об отцах и матерях. Ди Стефано, например, утверждает, что Гоббс — маскулинист- ский теоретик, но ее прочтение Гоббса таково, будто его доводы базируются на отрицании роли матери. Его картина природных разобщенных индивидов, растущих как грибы, — «представьте людей, как будто вырастающих из земли, и неожиданно, как грибы, достигающих своей зрелости, без какой-либо зависимости друг от друга»4 — якобы отрицает всякую значимость отношений «мать—ребенок» и зависи мости от матери, которые обеспечивают первую межличностную среду для развития способностей человека. Ди Стефано утверждает, что в природном состоянии, по Гоббсу, в семье нет места воспитанию: «Люди не рождаются и тем более не воспитываются женщинами или кем-либо вообще в этом случае»5. Семья у Гоббса, несомненно, необычна, но проблема с приведенным ди Стефано доводом в том, что в природном состоянии у Гоббса матери далеко не отрицаются, — они возводятся на престол. Для Гоббса политическое право в естественном состоянии является правом материнства (mother-right). Гоббс вдет настолько далеко в своих размышлениях, что не считает право отцовства источником политического права, и все же слывет сторонником патриархата в том же смысле, что и Филмер, для которого политическая и отцовская власть нераздельны.

Исследователи, утверждающие, что Гоббс разрушает устои патриархата, или молча допускающие, что в его работах понятия «люди» и «индивид» используются в общем отношении как к мужчинам, так и к женщинам, сталкиваются с проблемой иного характера; они не могут объяснить, почему в работах Гоббса так много ссылок на правомерность власти отцов или почему он поддерживает тезис о зависимости жен от мужей. Комментаторы произведений Гоббса, каковыми являются практически все политические теоретики недавнего прошлого, не замечают, что из подчинения жен мужьям вытекают проблемы, имеющие политическое значение. Супружеское право — право, применяющееся мужч ин ам и - мужьям и в отношении своих жен, — не является предметом, входящим в область их научных исследований. Традиционное понимание теоретической борьбы между сторонниками классического договора, к числу которых относится и Гоббс, и сторонниками теории патриархата семнадцатого столетия, сводится к дискуссии о политическом праве отцовства и естественной свободе сыновей. Признается, что именно отец является хозяином, который вершит правосудие над слугами и подмастерьями, а другой член семьи, как правило, во внимание не принимается. Отец есть также и муж, и как муж он является хозяином над своей женой. В дискуссиях, касающихся Гоббса и его понимания патриархата, редко упоминается позиция жены в семье. Она появляется (если вообще появляется) в другой роли — в качестве матери. Когда признается, что проблема женщин существует, она рассматривается в аспекте осуществления матерью правосудия над детьми.

Неспособность разграничить брак и семью и увидеть существование супружеского права означает, что во внимание не принимается наиболее отличительная черта политической теории Гоббса. Гоббс — единственный теоретик, сторонник теории договора (и практически единственный автор, причисляемый к «традиции» западной политической мысли), который начал с допущения, что не существует естественного превосходства мужчин над женщинами. В естественном состоянии женские индивидуумы так же свободны и равноправны, как и мужские. Это поразительное исходное утверждение его политической теории, как правило, полностью остается без внимания. Даже в дискуссиях, специально посвященных проблемам патриархата, не ставятся вопросы и не дается объяснений, почему и каким образом, при отсутствии доминирования какого-либо пола в естественном состоянии, брак и семья принимают патриархатную форму. Никто не видит ничего странного также в том, что Гоббс утверждает и то, что женщины свободны от природы, и то, что они всегда подчинены мужчинам через брачный договор.

Существуют и другие проблемы в интерпретации Гоббсом патриархата и теории договора, когда «патриархат» понимается буквально. Некоторые комментаторы отмечают определенное несоответствие между первоначальным договором и патриархатностью в утверждениях Гоббса; например, один из ранних исследователей, следуя логике рассуждения, утверждал, что если Гоббса считать сторонником патриархата, то идея первоначального договора становится излишней6. Другой исследователь приписывал Гоббсу форму патриархата, названную им всеобщей (consensual form of patriarchy), и утверждал, что его патриархатность является в силу этого самой строгой формой — и даже наиболее типичной английской разновидностью патриархатности7. Гоббс рассматривал договор намного шире, чем большинство других сторонников классического договора, и утверждал, что даже младенцы (можно сказать, заранее) заключают договор на собственное подчинение матерям. Постулировать заключение договора малолетним ребенком — значит полностью отвергнуть любое предположение о том, что политическая подчиненность является естественной, и самым впечатляющим из имеющихся способом подтвердить, что любое доминирование по своему происхождению является результатом соглашения. Именно в учении о естественной свободе всех людей и ее логическом следствии — договоре и согласии — видел сэр Роберт Фил- мер основную причину подстрекательства к мятежу и политического беспорядка. Зачем же тогда признанному защитнику патриархата, понимаемого как отцовское право, тому, кто по-своему являлся таким же абсолютистом, как и его оппонент, надо было тратить так много сил на отрицание положений теории Филмера? Вообще говоря, если политическое право естественным образом происходит из отцовства и, следовательно, договор является излишним (и, по словам Филмера, даже политически опасным) — зачем Гоббсу утверждать, что гражданское общество было порождено естественным договором?

Остаться в рамках общепринятого патриархатного понимания «патриархата» как отцовской власти — значит остаться в рамках патриархатного прочтения текстов Гоббса, такого прочтения, которое не обращает внимания на подчинение женщин. Патриархатность Гоббса — новая, точнее, современная (modem) форма патриархатности, которая появляется в результате соглашения, договора, она берет свое начало в супружеском праве (или, точнее, в праве принадлежности к полу (sex-right)), т.е. в праве мужчин на сексуальное обладание женщинами, которое в своей главной институциональной форме в современном обществе осуществляется как супружеское право (термин, также обеспечивающий изысканный оборот речи, скажем, в дискуссии об Адаме и Еве). Чтобы оценить характер патриархатной теории Гоббса, необходимо серьезно отнестись к отличительным особенностям его теории естественного состояния (праву материнства и отсутствию естественного превосходства мужчин над женщинами) в качестве фундаментальных посылок его политической теории. Кроме того, необходимо заострить внимание на неординарной концепции «семьи» у Гоббса. Он не только не оставил места воспитанию или заявлял, что семья является в большей мере договорной, политической, а не естественной социальной формой. В понимании Гоббса «семья» состояла исключительно из хозяина и различных слуг и вела свое происхождение от завоевания.

I

Прежде чем приступить к более детальному рассмотрению взглядов Гоббса, необходимо немного остановиться на понятии патриархата и снова обратиться к патриархатности

Филмера8. Значительная путаница в отношении термина «патриархат» возникает из-за того, что мы не способны разграничить три различные исторические формы патриархат- ной теории: традиционную, классическую и современную (modem). Традиционная патриархатная теория приравнивает все властные отношения к отцовскому правлению. Веками семья и власть патриарха-отца, главы семейства, создавали модель и образ политического общества и политического права. Традиционная форма полна рассказов, гипотетических историй о появлении или создании политического общества из семьи или объединения множества семей. Подобные рассказы можно найти и в произведениях теоретиков, сторонников идеи классического договора, несмотря на то что они нанесли поражение второй, недолгое время просуществовавшей форме классической патриархатности. Теория классической патриархатности была сформулирована и перестала существовать в XVII в.; она представлена взглядами сэра Роберта Филмера. Шокет в своей работе «Патриархат- ность в политической мысли» показывает, что сэр Роберт порвал с традиционной формой, поскольку настаивал на том, что отцовское и политическое правление не просто сходны, а идентичны. В 1680—1690-х гг. «позиция Филмера была очень близка официальной государственной идеологии»9. Классическая форма представляла собой основательно разработанную теорию политического права и политического повиновения и была первой разновидностью этого рода; «патриархатной теории обязательства не существовало до 1603 г.»10. Общепринятое положение политической теории гласит, что к 1700 г. патриархатность умерла и была похоронена, — но в действительности ушедшей формой патриархатности была филмеровская классическая патриархатность.

Филмер в своих работах пытался ответить на вызов, брошенный сторонниками идеи естественной свободы человека. Если люди рождаются свободными и равными, то с необходимостью следует, что политическое право или доминирование одного человека над другим возможно лишь единственным способом — посредством соглашения (договора) между теми, кто считает, что такие отношения следует установить. Согласно Филмеру, признание того, что Бог даровал монархическую власть Адаму только благодаря его отцовству, подрывает самые основания теории договора. При рождении своего первого сына Адам стал первым королем, и его политическое право перешло ко всем последующим отцам и ко ролям, что было одним и тем же: все короли правили как отцы в соответствии с их властью продолжателей рода (procreative power), и все отцы были монархами в своих семьях. Сыновья рождались для политического подчинения своим отцам и, следовательно, монарху: никакой политической чепухи, наподобие договора, не требовалось, чтобы оправдать политическое подчинение. Позиция Филмера в отношении естественности происхождения политического права вырисовывается практически сразу, и в дискуссиях, сравнивающих теории Гоббса и Филмера, нет даже намека на то, что патриархат является гораздо более сложным явлением.

То, что отцовское право — всего лишь одно из измерений патриархата, выясняет сам Филмер. Внешне ясные тезисы Филмера затемняют подлинные основания политического права. Отцовское право не является источником права политического. Право отцовства устанавливается только после того, как появляется политическое право. Прежде чем мужчина приобретет естественное право отцовства, требуется еще одно действие политического происхождения. Сыновья не появляются как грибы, о чем Филмер незамедлительно напоминает Гоббсу. Политический статус Адама дарован ему до того, как он становится отцом. И если ему надлежит стать отцом, тогда Еве надлежит стать матерью. Другими словами, право принадлежности к полу (sex-right) или супружеское право должно с необходимостью предшествовать праву отцовства. Становление политического доминирования основывается на праве принадлежности Адама к полу, а не на праве его отцовства.

Филмер четко показывает, что политическое право Адама ведет свое происхождение от того права, которым тот обладает в качестве мужа Евы: «Бог дал Адаму... превосходство над женщиной», — и цитирует Книгу Бытия (3:16): «Бог предписал Адаму господствовать над своей женой, и ее желания должны быть подчинены его»11. (Книга Бытия предписывает Еве: «И к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою».) Желание Адама — стать отцом, но не в общепринятом смысле этого слова. Он желает обладать значительной властью патриархатного отца. Филмер вскользь в нескольких местах упоминает о первоначальном, божественном даровании Адаму политического права над Евой, но в его сочинениях это остается в тени. В недавних (патриархат- ных) комментариях его текстов право пола исчезло окончательно. И, разумеется, если читать Филмера с точки зрения только одного измерения патриархатности, буцет нелегко разглядеть супружеское право под покровом права отцовства Адама.

Библейский патриархатный образ (со слов Локка) — это «отцы-кормильцы, пекущиеся и заботящиеся об общественном благополучии»12. Патриархатный рассказ повествует о власти отца как продолжателя рода, достигшего совершенства, воплощающего в себе творческую силу и женщины и мужчины. Его власть продолжателя рода одновременно дает и одушевляет физическую жизнь, создает и сохраняет политическое право. Филмер не так часто может обращаться к власти Адама над Евой, поскольку в теории классической патриархатности декларируется, что женщина не имеет отношения ни к продолжению рода, ни к политический деятельности. Причина превосходства Адама «над женщиной», согласно Филмеру (придерживающемуся здесь очень древней патриархатной идеи отцовства), состоит в том, что «мужчина... благороднее и является главным действующим лицом в произведении потомства»13. Женщины — только пустые сосуды, предназначенные для восприятия мужской сексуальной и детородной мощи. Первоначальное политическое право, которое Бог дает Адаму, — это, так сказать, право наполнить пустой сосуд. Адам и все прочие мужчины должны это сделать, если им надлежит стать отцами. Но производительная мощь мужчин имеет две стороны. Возникновение новой физической жизни зависит полностью от них, а не от пустого сосуда. Мужчины являются «главными действующими лицами в произведении потомства», а «произведение потомства» включает политическое творчество. Производительная мощь мужчин включает в себя способность создания новой политической жизни, или порождения политического права.

Учитывая исключительные полномочия, которыми теория классической патриархатности, без всяких на то оснований, наделяет мужчин, вполне оправдано, что эти полномочия содержатся в имени «отца» и осуществляются по праву «отцовства». Присутствие супружеского права в произведениях Филмера очень незначительно (хотя на каком-то этапе он должен был его признать), потому что изначальное политическое право Адама отнесено к категории власти отца. Например, после утверждения, что Ева и ее желания подчинены Адаму, в следующем предложении Филмер заявляет: «Таким образом, нам изначально даруется государство, и источник всей власти восходит к Отцу всего человечества».

Более того, Адам является также и отцом Евы. В Книге Бытия Ева сотворена только после того, как и Адам, и животные были поселены на земле. Бог создает и называет животных и Адама, как сказано в Книге Бытия (2:20), «но для человека не нашлось помощника, подобного ему». Ева сотворена потом, но сотворена она не ab initio, а из Адама, который в некотором смысле является ее родителем, и Адам, а не Бог, дает Еве имя. Вот почему Филмер может рассматривать все политическое право как право отцовства. Ева не просто находится в подчинении у Адама, но он (с Божьей помощью) является «главным действующим лицом» в ее сотворении. Отец в классической патриархатной теории — не просто один из двух родителей, он — единственный и настоящий родитель, существо, способное сотворить политическое право.

Великая история маскулинного политического рождения — это история о первоначальном договоре, создавшем гражданскую свободу и гражданское общество. Сторонники классической теории патриархатности проиграли битву отцам и сыновьям и естественному источнику политического права. К концу XVII в. теория патриархатности, понимаемой как отцовское право, перестала отвечать политическим запросам своего времени. Гражданское общество создается, по всей видимости, с помощью всеобщих, рожденных соглашением договорных связей, а не особых естественных связей родства и отцовства. Однако общепринятый взгляд на поражение патриархата не принимает во внимание тот факт, что сторонники теории договора не спорили со сторонниками классической теории патриархатности по поводу истинного происхождения политического права; они выступали против отцовского права, но не хотели затрагивать другое измерение патриархата — супружеское право.

В теории договора под «свободой человечества» подразумевается только то, что говорится буквально, — свобода мужчин. Победа договорной доктрины над доводами классической патриархатности была, скорее, преобразованием классического патриархата в новую форму. Сторонники теории договора создали свою собственную, современную патриар- хатную теорию — третью из ее исторических форм. Теория современного патриархата основана не на естественном, а на договорном праве и воплощает маскулинное право, а не право отцовства. Гоббс, самый блестящий и смелый сторонник теории договора, является патриархатным теоретиком в современном смысле, но его доводы в некоторых важных моментах отличаются от доводов других его собратьев по теории договора, и в конечном итоге именно они дали необходимое теоретическое обоснование патриархатному гражданскому обществу.

II

Когда мы видим это, произведения Гоббса кажутся нам недвусмысленно противопоставленными обоим измерениям классического патриархата. Теория Гоббса основывается на праве материнства и отсутствии естественного превосходства одного пола над другим; каким же образом тогда Гоббс преобразует естественную материнскую власть и естественную женскую свободу в патриархатное право, и почему исследователи смогли найти в сочинениях Гоббса так много отрывков, в которых он явно возвращается к традиционной форме патриархатных доводов? Стоит начать рассматривать подобные фокусы с описания Гоббсом естественного состояния. Гоббс в своем воображаемом разложении гражданского общества на первоначальные («естественные») частицы был более скрупулезен, нежели другие сторонники договорной теории. Он жаждал довести логику индивидуализма до самых крайних выводов и в этом, и в остальных отношениях. Когда Гоббс заново соединяет естественные существа, находящиеся в вечном движении, в нечто, узнаваемо человеческое, которое, однако, едва ли можно признать социальным, этим нечто оказываются взаимодействующие друг с другом в естественном состоянии люди. Естественное состояние у Гоббса есть война всех против всех. В одном из своих суждений, которое редко рассматривают как политически значимое, Гоббс утверждает, что в естественном состоянии «супружеских законов нет»14. Брак — скажем, длительные отношения между мужчиной и женщиной — должен быть учрежден, так же как другие отношения между обитателями, живущими в природном состоянии, когда нет естественного порядка доминирования, нет политически значимой разницы в силе или благоразумии индивидов. Отношения могут выстраиваться только двумя способами: либо индивиды договариваются между собой и устанавливают определенные отношения; либо одному из них разными уловками удается путем принуждения добиться от остальных желаемого. Это верно также для отношений мужчины и женщины. В естественном состоянии женщины противостоят мужчинам как свободные и равные. Гоббс пишет, что «если некоторые приписывали это право [доминирования} лишь мужчине, как превосходящему полу, то они в этом ошибались. Ибо не всегда имеется такая разница в силе и благоразумии между мужчиной и женщиной, чтобы это право могло быть установлено без войны»15.

В природном состоянии нет закона, регулирующего брак, — и нет брака. Брака не существует, потому что это продолжительные отношения, а продолжительные сексуальные отношения, как и другие отношения подобного рода, трудно установить и сохранить в естественном состоянии, как его представляет себе Гоббс. Границы, разделяющие индивидов, проведены Гоббсом настолько близко друг к другу, что человек может судить о других только с субъективных позиций либо с позиции исключительно личной заинтересованности. Однако индивиды, находящиеся в естественном состоянии, если это будет в их интересах, будут непременно нарушать соглашения, не выполнять свои обязательства по договору. Вступая в договор или сообщая о своем намерении это сделать, нужно быть готовым к предательству. Естественному состоянию Гоббса присуща специфическая проблема сохранения договора и «подписания второго». «Если заключено соглашение, при котором ни одна из сторон не выполняет своих обязательств немедленно, а доверяет друг другу... такое соглашение при мало-мальски обоснованном подозрении... оказывается недействительным... И... тот, кто первый выполняет условия соглашения, лишь выдает себя врагу»16. Единственный договор, в который индивид, по его или ее собственному желанию, может безопасно вступить, — это такой договор, при котором соглашение и его исполнение происходят в одно и то же время. Соглашение совершить половой акт представляет собой пример договора, близко отвечающего этому критерию, в то время как согласие выйти замуж/жениться, вступить в продолжительные сексуальные отношения будет в данном смысле несостоятельно, как и другие договоры, предполагающие длительные по времени отношения.

Мужчины и женщины в описанном Гоббсом естественном природном состоянии могут вступать в сексуальные отношения, и, следовательно, могут рождаться дети. Ребенок, однако, рождается спустя много времени после полового акта. Как отмечает Гоббс, при отсутствии брачных законов доказательство отцовства основывается только на показаниях матери. Поскольку отцовство установить точно невозможно, ребенок принадлежит матери. Это утверждение Гоббса тем более поразительно, поскольку он сам же говорит о том, что мужчины являются «главными действующими лицами» в произведении потомства. Следуя классическому патриархат- ному представлению об отцовстве, Гоббс говорит: «Ибо, что касается рождения, то Бог назначил мужчине помощника»17, — однако роль женщины в качестве «помощника» в естественном состоянии с момента рождения становится гораздо большей, чем просто вспомогательной. Гоббс настаивал, что ни один человек не может иметь двух господ, и, следовательно, только один родитель может иметь власть над ребенком. В естественном состоянии это право принадлежит матери, а не отцу. Прямо противореча сэру Роберту Филмеру и патриархатному учению, исходившим из того, что политическое право зарождается в отцовской способности к продолжению рода, Гоббс утверждает, что «каждая женщина, вынашивающая детей, становится им и матерью и господином»18. В момент рождения младенец находится во власти матери. Она решает, бросить его или выкормить. По Гоббсу, обладание властью в вопросе сохранения жизни означает обладание правом превосходства, причем неважно, над кем — новорожденным ребенком или покоренным взрослым. Если мать сохраняет младенца, она благодаря этому становится господином; «так как сохранение жизни является той целью, ради которой один человек [или младенец] становится подданным другого, то представляется, что всякий человек обещает повиновение тому {той], в чьей власти спасти или погубить его»19.

В 1861 г. (вслед за публикациями сэра Генри Мэйна «Древнейший закон» и Иоганна Бахофена «Материнское право») в очередной раз вспыхнула яростная полемика по поводу политических истоков матриархата и патриархата, продолжавшаяся полстолетия или больше. Все ее участники были вынуждены нехотя признать, что матриархат в своем буквальном смысле — как правление женщин-матерей — никогда, даже гипотетически, не существовал20. Поэтому некоторые современные теоретики считают необходимым обратиться к логике Гоббса при рассмотрении права материнства. Появилось даже довольно забавное возражение, заключающееся в том, что Гоббс заблуждался: мать «просто не обладает той властью», которую Гоббс ей приписывает21. «Помощнице» самой всегда требуется другой помощник. Во времена

Гоббса, продолжает автор, во время родов рядом с матерью находились повивальная бабка или врач-мужчина, и власть над ребенком в момент рождения находилась в ее или его руках. Гоббс должен был бы прийти к выводу, что ни отцы, ни матери не обладали первоначальной политической властью в естественном состоянии, но тогда его тезис, отрицающий естественность отцовского права, казался бы еще «более абсурдным». В своем страстном желании сразиться с Фил мером Гоббс «упустил из виду недостатки, присущие доводу, наделяющему такой властью сторону (мать), которую никто и никогда не считал обладающей соответствующим правом или имеющей возможность этим правом воспользоваться (учитывая организацию гражданского общества)»22. Абсолютно точно; в патриархатном гражданском обществе, в прошлом ли, в настоящем ли, политические теоретики вряд ли готовы предположить, что матери (женщины) могут на законных основаниях пользоваться политическими правами, даже в гипотетическом естественном состоянии или в качестве логического допущения. Другие сторонники теории социального договора, в отличие от Гоббса, положили в основу своих политических теорий мужское сексуальное превосходство, рассматриваемое как атрибут человеческого существования, и таким образом прямо продемонстрировали, что все их утверждения, сформулированные в универсальных понятиях (свобода, равенство, договор), остаются мужской привилегией — хотя современные политические теоретики до сих пор умудряются не замечать этого факта23. Логика Гоббса безупречна. В его теории естественного состояния (в отличие от реальной ситуации рождения детей в XVII в.) беременная женщина никогда не сдалась бы на милость вышеназванным помощникам во время родов; никакая свободная, сильная женщина не стала бы рисковать своим правом превосходства, допуская подобную помощь.

По природе мать является господином и может сделать все что пожелает со своим младенцем. Если она решает «вскармливать его», то условия, которые она для этого создает, отмечает Гоббс, таковы, что, «став взрослым, он не станет ее врагом»24. Иными словами, младенец должен вступить в договор с матерью на условиях подчинения. Политическое право материнства по отношению к своему ребенку основано на договоре и дает матери абсолютную власть. Она может перезаключить договор, передав право на ребенка отцу, но, следуя допущению теории Гоббса, что женщины по природе равны мужчинам, можно сказать, нет никакой причины, чтобы женщина так поступила, и более всего непонятно, почему она всегда должна так поступать. Заявлять, что крохотный младенец может заключать договор со своей матерью или что следует считать, будто такой договор был заключен, настаивает Филмер, — антропологический вздор. То, как Гоббс понимает «договор», однако, делает подобное соглашение таким же убедительным примером договора, как и прочие рассматриваемые в его сочинениях. Исследователи обращают внимание на заявление Гоббса, что причины и условия заключения договора не имеют значения для его законной силы; для Гоббса нет разницы, заключается ли договор после соответствующего обсуждения или благодаря мечу победителя, приставленному к груди побежденного. По его мнению, подчинение превосходящей силе в обмен на защиту, будь то сила меча победителя или материнская власть над новорожденным ребенком, — всегда служит обоснованием соглашения. Довольно часто отмечается, что Гоббс уравнивает завоевание и договор, и это вынуждает уравнивать подчинение и согласие, однако значительно реже обращается внимание на политическую значимость его специфического понимания договора для возникновения семьи в естественном состоянии и для заключения первоначального соглашения.

Ш

Из проделанной Гоббсом логической операции по разложению гражданского общества на его естественные частицы, представляющие собой разумные существа, находящиеся в движении, и их последующему восстановлению до естественного состояния следует вывод, что между мужчинами и женщинами не устанавливается продолжительных отношений и что естественным политическим правом является право материнства. Более того, Гоббс пишет (и на это ссылаются, например, Ричард Чэпмен и Гордон Шокет): «Начало всех видов доминирования среди людей лежало в семье, где... отец семьи по законам природы был абсолютным господином над женой и детьми: [и] устанавливал для них такие законы, какие желал»25. Он также ссылается на семейное управление или «родовое королевство», когда семья «разрастается за счет значительного увеличения количества детей (которые рождаются либо усыновляются) или слуг (которые рождаются, завоевываются либо добровольно подчиняются) до огромных размеров и в случае необходимости может самостоятельно себя защитить... такая семья называется родовым королевством или монархией по приобретению, где сувереном является один человек, как и в монархии, созданной политическим установлением.

Более того, Гоббс утверждает, что «города и королевства... не что иное, как большие семьи»27, или что «большая семья есть королевство, а маленькое королевство — семья»28. Он также замечает, что Германия, подобно другим странам «в их истоках», была поделена между главами нескольких семей, находившихся в состоянии войны друг с другом29. Подобные заявления чаще всего расценивались как свидетельство того, что Гоббс был сторонником патриархата, подобно Филмеру, и что его теория рисует естественное состояние общества как совокупность семей, а не отдельных людей. Такая интерпретация оставляет без ответа вопросы, каким образом в естественном состоянии право материнства преобразуется в патри- архатную семью и каким образом появляется сама семья.

Чэпмен также акцентирует внимание на том, что семья Гоббса представляет собой скорее искусственный политический институт, нежели естественную социальную форму, но ее своеобразие заключается не только в договорном, политическом происхождении. Никакого внимания не уделяется самой экстраординарной особенности семьи в понимании Гоббса, поскольку уходят из поля зрения семейное право и положение жены. Фактически исследователи, занимающиеся обсуждением произведений Гоббса и проблемы семьи, даже не задумываются о том, каким образом в естественном состоянии могли существовать жены, если не было супружеского права. Не задаются они вопросом, каким образом появилась семья, если не существовало брака, при том что брак является «источником» семьи. «Семья» Гоббса очень любопытна: она совершенно не похожа на семью, представленную на страницах филмеровских произведений, не похожа на семьи, описанные в произведениях других теоретиков классического социального договора, или на то, как мы ее понимаем сегодня. Обратимся к определению семьи, данному Гоббсом: в «Левиафане» он утверждает, что семья «состоит из мужчины и его детей; или из мужчины и его слуг; или из мужчины, его детей и слуг вместе; во всех этих случаях сувереном является отец, или господин»30. В «De Cive» («О гражданине») мы находим, что «отец семейства, дети и рабы его, объединенные силою отцовской власти в одно гражданское лицо, называются семьей»31. Что же случилось с женой и матерью? Только в «Элементах законов» он пишет, что «в семье отец либо мать являются сувереном на равных»32. Но суверен не может быть матерью, учитывая предположительную историю возникновения семьи, неявно присутствующую в произведениях Гоббса.

«Естественные» характерные черты, которые выдвигает Гоббс в качестве исходных, означают, что в естественном состоянии длительный характер отношениям не свойственен. Несмотря на это, в «Левиафане» он утверждает, что в войне всех против всех «ни один человек не может надеяться защитить себя от гибели собственными силами или собственным умом без помощи союзников»33. Но каким образом может образоваться такой оборонительный союз в естественном состоянии, где проблема соблюдения договоров стоит довольно остро? Ответ заключается в том, что подобные союзы складываются путем завоеваний. Если одному мужчине удается завоевать другого в состоянии природы, то победитель обретает слугу. Гоббс соглашается с тем, что ни один человек не пожертвует своей жизнью добровольно, а потому перед мечом победителя побежденный вступит в договор (действительный), условием которого будет подчинение победителю. Власти или политическому праву, полученному силой, Гоббс дает определение — «власть господина над слугой»34. Впоследствии победитель и побежденный составят «небольшое политическое тело, состоящее из двух человек: первый — суверен, называемый хозяином или господином; второй — подданный, называемый слугой»35. Гоббс проводит различие между слугой и рабом, но то, как он определяет слугу, затрудняет понимание различия: «Власть хозяина распространяется также на все то, что слуга имеет, и хозяин может воспользоваться всем этим, когда ему только вздумается, т.е. его власть простирается на имущество слуги, на его труд, слуг и детей»36.

Хозяин и его раб-слуга составляют небольшое политическое тело оборонительного союза против остальных обитателей, находящихся в естественном состоянии. Иными словами, исходя из Гоббсова определения «семьи», хозяин и его слуга образуют семью. Для Гоббса происхождение семьи всегда носит характер соглашения. «Семья» создается не через продолжение рода, а через завоевание, и состоит из хозяина и его слуг, т.е. всех тех, кто попадает под его абсолютную власть, независимо от возраста или пола. «Семья», со стоящая только из хозяина и его слуг-мужчин, является уникальным институтом и становится еще более уникальным, когда в это мужское домохозяйство включаются дети. В одном месте Гоббс отмечает, что верховная власть может быть установлена посредством «применения физической силы; например, когда мужчина заставляет своих детей подчинить себя и их детей своему правлению»37. Дети опять появились как грибы, готовые подчиниться своим отцам (вступить с ними в договор). А что с их матерями, каким образом они включены в «семью»? В естественном состоянии есть только два способа, с помощью которых между свободными и равными мужчинами и женщинами могут возникнуть сексуальные отношения. Либо женщина добровольно соглашается на эту связь, либо ею овладевают хитростью или силой. Не существует причины, по которой женщина должна по собственной воле заключить договор на вступление в длительные сексуальные отношения и стать «женой», т.е. пойти в услужение — стать слугой (рабом) мужчине. В состоянии природы женщина, как и мужчина, способна защитить себя сама или завоевать другого для образования оборонительного союза, состоящего из хозяина и слуги. Почему тогда Гоббс допускает, что только мужчины становятся хозяевами слуг?

Ответ заключается в том, что к моменту вступления в силу первоначального договора все женщины, находящиеся в естественном состоянии, уже были завоеваны мужчинами и стали слугами. Гоббс совершенно определенно показывает, что «доминирование одних над другими» начинается в оборонительных союзах или небольших политических организмах, которые он называет семьями, но не разъясняет, что мужчины также приобретают доминирование над женщинами путем создания «семей». Гипотетическая история, рассказывающая, каким образом это могло произойти, может выглядеть следующим образом. Сначала женщины, которые, как и мужчины, сильны и одаренны, способны обеспечивать договорный характер сексуальных отношений. Когда женщина становится матерью и решает стать господином и растить ребенка, ее положение меняется; она попадает в менее выгодное положение по отношению к мужчине, поскольку теперь должна защищать еще и ребенка. Наоборот, мужчина приобретает некоторое преимущество над женщиной и позже способен завоевать женщину, с которой они ранее находились в равноправных отношениях. Матери являются господами в Гоббсовом естественном состоянии, но, как это ни парадоксально, для женщины стать матерью и господином означает быть ниспровергнутой. Именно тогда она дает мужчине-врагу удобный случай перехитрить и покорить ее в этом бесконечном естественном конфликте. Право материнства никогда не может быть продолжительным.

Первоначальное политическое доминирование материнской власти быстро преодолевается и сменяется маскулинным правом. Каждый мужчина может завладеть «семьей», состоящей из женщины-слуги и ее ребенка. Право материнства ниспровергается, и состояние природы наполняется патриархатными «семьями». В естественном состоянии все женщины силой включены в «семьи» (по Гоббсу, вступили в договор) и стали постоянными слугами хозяев-мужчин. «Помощь» женщины мужчине в продолжении рода впоследствии становится бесконечной помощью в домашнем порабощении. «Жена» низводится до статуса помощника, столь политически незначимого, что ее не стоит считать членом этого особого оборонительного объединения. Наряду с рассказанным, необходимо объяснить существование патриархатных «семей» в состоянии природы, а также объяснить, почему патриархатное брачное право установлено с помощью первоначального договора.

Нелегко, однако, представить себе последовательный и убедительный рассказ о женском подчинении, если исходить из положения о существовании естественной свободы и равенства мужчин и женщин38. Завоевание женщин, несомненно, зашшо бы времени больше, чем жизнь одного поколения. Некоторые женщины по собственному выбору либо природному несчастью остались бы бездетными, а потому свободными. Вероятнее всего, бездетные женщины, увидев судьбу женщин, решивших испытать материнскую власть, и будучи разумными существами, предпочли бы так и остаться бездетными и сохранить свою естественную свободу. Свободные женщины, однако, в естественном состоянии существовали бы только в первом поколении. Бездетные женщины умерли бы, а все последующие поколения женщин уже родились бы слугами (а потому, согласно гоббсовскому определению положения слуги, были бы полностью подвластны хозяину). Проблема с данной версией гипотетической истории заключается в том, что если в естественном состоянии в первом поколении существуют бездетные женщины, то нет никакой причины, препятствующей им образовать собствен ные оборонительные союзы путем завоевания мужчин или друг друга и таким образом приобрести слуг. Тогда бы женщины и мужчины начали вести войну всех против всех в качестве хозяев «семей», и неизвестно, кто бы в конечном итоге выиграл. Но из теории Гоббса мы точно знаем, кто победил, а потому только одна версия имеет право на существование. Все женщины должны быть завоеваны в первом поколении; в естественном состоянии не может быть женщин- хозяев, иначе не будет первоначального договора и брачного права.

IV

Рисуя картину естественного состояния, Гоббс, будучи беспощадно последовательным теоретиком, должен был начать с логичной и шокирующей посылки, что доминирования одного пола над другим и первоначального права материнства не существовало. Но он хорошо осознавал (на что обращено внимание в приведенных мною цитатах), что отцовское право и подчинение жен было учрежденной традицией. Логически с самого начала все политическое право является правом матери. Исторически в самом начале господствует маскулинное или «отцовское» право. Рассказ о поражении женщин в состоянии природы объясняет, каким образом, используя захват и включив в себя всех женщин, формируются патриархатные «семьи» и каким образом они управляются «отцами». Эта ступень в истории естественного состояния обязательно должна быть пройдена до того, как люди заключат первоначальный договор и в процессе политического творчества вступят в новый период истории в форме современного патриархатного общества. Комментаторы теории договора обычно принимают как должное заключение первоначального договора «индивидами», подразумевая таким образом, что некоторые или все находящиеся в состоянии природы индивиды могут его заключить. Некоторые комментаторы более осторожны, и Шокет, например, отмечает, что в XVII в. отцы семейств предположительно уже скрепили печатью первоначальный договор. Он утверждает, что Гоббс разделяет это мнение. Хотя Гоббс использует традиционный патриархатный язык, его «семьи» управляются не мужчинами-отцами, а мужчинами-хозяевами. Хозяева семьи управляют именно на основании договора (захвата), а не способности быть отцами или продолжателями рода. Мужчины как хозяева или как свободные и равные индиви ды заключают первоначальный договор, из которого вырастает гражданское общество. У женщин, находящихся теперь в подчинении, больше нет необходимого веса (они больше не являются свободными, равными, и не являются «личностями»), чтобы участвовать в учреждении этого гражданского общества.

Гражданское право супружества, поддерживающее супружеское право, создано с помощью первоначального договора. Политические теоретики старательно обходят стороной одну из самых выдающихся черт политической теории Гоббса. Гоббс четко показывает, что супружеское право не является естественным. Супружеское право создано первоначальным договором и поэтому является политическим правом. Это право намеренно создается мужчинами, учреждающими гражданское общество. Другие сторонники теории классического договора делают предположение, что институт брака возникает естественно и что супружеские отношения — неполитические отношения, привнесенные в гражданское общество. В теории же Гоббса брачное право создается как составная часть гражданского права. Современные политические теоретики также принимают как должное, что структура института брака является неполитической, а потому не обращают внимания на супружеское право. Политическая теория Гоббса делает очевидным то, что другие положения теории классического договора, а также современные ее комментарии, оставляют скрытым: что первоначальный договор — не просто социальный договор, который вводит в силу гражданское право и политическое право в смысле государственного правления; это также и брачный договор, который вводит политическое право в форме патриархатной — маскулинной — власти, или управления мужчин, власти, осуществляемой в значительной мере как супружеское право.

Гоббс утверждает, что в гражданском обществе мужчины доминируют, «так как большая часть государств была учреждена отцами, а не матерями семейств»39. Или еще: «Во всех государствах, установленных отцами, а не матерями семейств, власть в доме принадлежит мужу. Такого рода соглашение называется браком, если оно совершается на основании гражданских законов»40. Если бы свободные и равные женщины могли участвовать в первоначальном договоре, у них не было бы оснований согласиться создать гражданское право, которое сохраняет их постоянное подчинение в качестве жен. Брачное право принимает патриархатную форму, потому что именно мужчины заключили первоначальный договор. Тот факт, что брачное право является частью гражданского права, предоставляет эгоистичным мужчинам еще одну причину для заключения коллективного соглашения. В дополнение к закреплению своей естественной свободы мужчины как пол заинтересованы в политическом механизме, который обеспечивал бы им всем вместе плоды завоеваний, добытых ими по отдельности в естественном состоянии. С помощью гражданского института брака они все могут законным путем приобрести семейных «помощников» и получить сексуальные и домашние услуги жены, чье постоянное пребывание в услужении гарантируется теперь законом и мечом Левиафана.

Гоббс не желал бросать вызов брачному праву своего времени, которое было воплощено в доктрине обычного права в отношении к замужней женщине. Право замужней женщины классически выражено «Комментариями к английским законам» сэра Уильяма Блэкстоуна в XVIII в. Являясь замужней женщиной, жена не обладала независимым правовым существованием; она была в гражданском смысле мертвым существом, поглощенным личностью своего мужа. По-видимому, никто не мог уклониться от юридической власти мужей, как показывают и глоссы Блэкстоуна, и практика брака, — власти, которую можно сравнить (что постоянно и делали феминистки в девятнадцатом столетии) с властью хозяина нал рабом41. По сию пору патриархат настолько глубоко укоренен в теоретических представлениях наших дней, что Чэпмен (вслед за Блэкстоуном) замечает: «Самым поразительным в семейной жизни, подчиненной неписаному закону, является возлагаемая на мужчину ответственность, в частности, за действия его жены и слуг»42. Конечно, если бы первоначальный договор заключался женщинами, гражданское право, вероятно, отразило бы этот факт, возлагая всякого рода «ответственность» на мужчин. Но мы его не заключали и не могли заключать, а потому «самым поразительным» в положении замужней женщины является юридическое несуществование жены (такое же, как ее исчезновение в определении «семьи» в естественном состоянии, данном Гоббсом). Ответственность мужа, которая производит такое впечатление на Чэпмена, является обратной стороной подчинения жены. Это цена, которую муж платит за то, чтобы быть хозяином, т.е. защитником. Самой фундаментальной посылкой в политической теории Гоббса является признание того, что ни один индивидуум не уступит своего права на самозащиту43. В естественном состоянии такое право есть и у женщин, но в гражданском обществе женщины как жены уступают (вынуждены уступить) это право в обмен на «защиту» со стороны мужа, — а мужей защищает меч Левиафана.

Исследователи Гоббса обычно не проводят связей между первоначальным отказом от права материнства и созданием Левиафана. Решающее политическое значение завоевания женщин в естественном состоянии состоит в том, что, пока это не произойдет, Левиафан не может появиться. Фокусник Гоббс оказался таким искусным мастером своего дела, что его последователи, сторонники патриархата, никогда при обсуждении его теории не упоминали этого фокуса. Если бы женщины принимали участие в заключении первоначального договора, ужасающая фигура смертного бога Левиафана не могла бы возникнуть. Левиафан может стать реальностью, если в его порождении участвуют только одни мужчины. Создание гражданского общества — акт мужского политического рождения; мужчины не нуждаются в «помощнице» при политическом порождении. В естественном состоянии люди отличаются лишь по полу, иными словами, своей телесной формой (в силе, уме и благоразумии нет политически значимых различий между индивидами с женскими телами и индивидами с мужскими телами). Гоббсовекая причина образования Левиафана имеет смысл, только если все участники изначального договора имеют одинаковую телесную форму.

Для рождения Левиафана, говорит нам Гоббс, нужно «больше, чем согласие или единодушие; это реальное единство, воплощенное в одном лице»44. Когда люди перестают быть простым естественным множеством и преобразуют себя посредством акта договора в единое тело, в политическое тело, связанное договорными отношениями и гражданским правом, их единство представлено в самом буквальном смысле личностью абсолютного хозяина или правителя, Левиафаном. Они создают его, «чтобы представлять вовне свою личность», и Гоббс заявляет, что «единство лица обусловливается единством представителя, а не единством представляемых»45. Такое единство было бы невозможно, если бы в учреждении Левиафана участвовали и мужчины, и женщины, тогда бы не было представляющей фигуры, которая могла бы представлять «личность», телесную форму обоих полов. Должны быть представлены мужчины, а их гражданское единство должно буквально символически олицетворяться кем-то им подобным. Таким же образом и «частные тела» представляются одной личностью, и Гоббс приводит в пример «все семьи, в которых отец или хозяин руководит всей семьей». Муж и жена не могут управлять в семье совместно; хозяин может быть только один, и муж является необходимым «представителем в одном лице» семьи в гражданском обществе46. Актом мужского политического рождения создаются гражданские существа и их суверен по образу своих создателей (только Адам, первый мужчина, с Божьей помощью мог породить женщину). Если представитель должен быть единым, это должен быть он (мужчина). Попытка представить мужчин и женщин в фигуре одного хозяина привела бы к разрушению его единства и единичности и уничтожению политического порядка.

V

Гоббс превратил классический патриархат в современный, но некоторые черты его теории помешали ему сделаться отцом-основателем современной патриархатной теории. Так, Гоббс опровергал аргументы Филмера, но этого было недостаточно для создания теории, необходимой гражданскому патриархату. Гоббс превратил социальные связи Филмера в Их противоположность. Филмер рассматривал семьи и королевства как гомологичные и связанные естественной порождающей силой отца. Гоббс рассматривал семьи и королевства как гомологичные, но связанные узами договора или, что для Гоббса одно и то же, силой меча. Гоббс также соглашался с Филмером, что верховная власть должна быть абсолютной, — но верховная власть в государстве, а не среди частных тел. Гражданские отцы и хозяева не являются миниатюрными Левиафанами. Их власть распространяется настолько, насколько разрешено законами Левиафана и его мечом. Таким образом, Левиафан позволил Гоббсу предложить решение проблемы, которая преследовала классическую теорию патриархатности Филмера. Хинтон отмечает, что если бы отцы были королями, то не могло бы быть короля, обладающего настоящей монархической властью47. Гражданские хозяева в теории Гоббса не могут приуменьшить абсолютного превосходства Левиафана. Однако гоббсовское решение сохраняет абсолютизм в государстве, форму политического права, которая, как утверждает Локк, должна смениться ограниченным, конституционным правлением в действительно гражданском устройстве.

Абсолютная власть меча Левиафана была не единственной проблемой патриархатности Гоббса. Гоббс слишком многое разоблачал, рисуя гражданское общество. Политический характер супружеского права был искусно скрыт Локком в разделении, как он говорил, «отцовской» и политической власти, — и с этого времени большинство политических теоретиков, вне зависимости от их взглядов на другие формы подчинения, соглашались с положеним, что власть мужей проистекает от природы и, следовательно, не является политической. Таким образом скрываются не только важные вопросы, касающиеся доминирования и подчинения в нашем обществе, но умело обходятся другие серьезные проблемы, связанные с «происхождением* гражданского общества. В последние два десятилетия стал очень влиятельным крайний индивидуализм гоббсовского типа, однако абсолютистские выводы, которые были сделаны Гоббсом из индивидуалистических посылок, отбрасываются в пользу представления о государстве как минимальном оборонительном объединении48. Защищается идея, что в естественном состоянии существовали добровольные соглашения между людьми, которые и послужили законным основанием для данного объединения. В заключительной главе «Левиафана» Гоббс пишет, что «едва ли в мире существует государство, чьи истоки могут быть оправданы совестью»49. Гоббсовское «происхождение» первоначального договора как соглашения между мужчинами может быть оправдано, только если, как он полагает, политический порядок зависит от возведения Левиафана. Без Левиафана, если взять за отправную точку теорию о свободных и равных женщинах и мужчинах, могло стать возможным добровольное заключение первоначального договора. Подобного не услышишь из уст политических теоретиков, которые признают только половину первоначального договора (общественный договор) и таким образом одобряют патриархатное право. Происхождение патриархатного оборонительного государства в теории Гоббса ведется от завоевания и порабощения женщин, находящихся в естественном состоянии, их гражданского подчинения и приручения в качестве жен.

Теория Гоббса является ранней версией довода, представлявшегося в конце XIX и начале XX в., с продуманными деталями и со ссылками на богатые этнографические данные, который утверждает, что цивилизация и политическое общество являются результатом низвержения права материнства и триумфа патриархата. Замалчивания и пробелы в современной политической теории и общепринятое прочтение текстов Гоббса никак не способствуют тому, чтобы подвергнуть это доказательство сомнению. Исследователи не упоминают о проблемах, связанных с женщинами и гражданским порядком, поднятых теорией Гоббса и последующим развитием теории договора. Например, почему супружеское право никогда не рассматривалось как политическое, в то время как любая другая форма права была подвергнута самому внимательному исследованию и оценке? Почему в большинстве дискуссий по теории договора не упоминается исключение женщин из первоначального договора? Если женщины не принимают участия в заключении первоначального договора, каков статус их как сторон в брачном договоре? Имеет ли какую-либо значимость для сегодняшних отношений между мужчинами и женщинами отождествление Гоббсом принудительного подчинения с соглашением (договором)? В самом начале XVIII в., когда, по мнению современных политических теоретиков, патриархатность себя изжила, Мэри Эстел спрашивала: «Если все Люди рождаются Свободными, как же так получается, что Женщины рождаются Рабами?»50 Многим политическим теоретикам все же придется признать существование и важность вопроса Эстел — или политическую значимость того факта, что Гоббс не думал, будто мы рождаемся рабами.

Примечания 1

Заявления приведены последовательно в: Chapman R.A. Leviathan Writ Small: Thomas Hobbes on the Family // American Political Review. 1975. № 69. P. 77; Zvesper J. Hobbes’ Individualistic Analysis of the Family // Politics. 1985. № 5. P. 33. Ссылки на другие дискуссии, посвященные теории Гоббса и проблемам патриархата, см.: Chapman R.A. Leviathan Writ Small. P. 76, n. 2— 14. 2

Hampton J. Hobbes and the Social Contract Tradition. Cambridge: Cambridge University Press, 1986. 3

Современные доводы феминизма в дискуссии о патриархате представлены в работе: Pateman С. The Sexual Contract. Cambridge: Polity; Stanford University Press, 1988. Ch. 2. 4

Hobbes T. Philosophical Rudiments Concerning Government and Society // The English Works of Thomas Hobbes of Malmesbury. London: John Bohn, 1841. Vol. 2. Ch. 8. P. 109. 5

Di Stefano C. Masculinity as Ideology in Political Theory: Hobbesian Man Considered // Women’s Studies International Forum. 1983. № 6. P. 638. 6

Лесли Стивен, 1904 г. Цит. по: Schochet G. Patriarchalism in Political Thought. Oxford: Basil Blackwell, 1975. P. 234. 7

Hinton R.W.K. Husbands, Fathers and Conquerors // Political Studies. 1968. № 16. P. 57. 8

В этой части используется: Pateman С. The Sexual Contract. Ch. 4. 9

Schochet G. Patriarchalism in Political Thought. P. 193. 10

Ibid. P. 16. 11

Filmer R. Patriarcha or the Natural Powers of the Kings of England Asserted and Other Political Works / Ed. P.Laslett. Oxford: Basil Blackwell, 1975. P. 241, 283. Книга Бытия также может толковаться неоднозначно, и равенство мужчин и женщин перед Богом несовместимо с мужским превосходством в человеческих делах; напр., Кальвин рассуждал как с точки зрения cog- nitio dei (вечной, божественной, перед которой все равны), так и с точки зрения cognitio hominis (мирской, где люди рассматриваются в иерархически упорядоченном мире). См.: Potter М. Gender Equality and Gender Hierarchy in Calvin’s Theology // Signs. 1986. >6 11. P. 725—739. 12

Locke J. Two Treatises of Government. 2nd edn. / Ed. P.Laslett. Cambridge: Cambridge University Press, 1967. Pt. II. § 2. 13

Filmer R. Op. cit. P. 245. 14

Hobbes T. Leviathan // English Works of Thomas Hobbes of Malmesbury. Vol. 3. Ch. 20. P. 187. 15

Ibid. P. 186—187. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2 / Сост., ред., авт. примеч. В.В.Соколов; Пер. с лат. и англ. — М.: Мысль, 1991. С. 156. 16

Ibid. Ch. 14. P. 124—125. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 104-105. 17

Ibid. Ch. 20. P. 186. 18

Hobbes T. Philosophical Rudiments Concerning Government and Society. Ch. 9. P. 116. 19

Hobbes T. Leviathan. P. 188. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 157. Вставки в квадратных скобках принадлежат автору. — Прим. ред. 20

Анализ этого обсуждения см.: Coward R. Patriarchal Precedents. London: Routledge and Kegan Paul, 1983. Ch. 2. См. также: Pateman C. The Sexual Contract. Ch. 2. 21

King P. The Ideology of Order. London: Allen and Unwin, 1974. P. 203. 22

King P. The Ideology of Order. P. 205, 206. Один из последних биографов Гоббса полагает, что утверждение Гоббса относительно права матери восходит к его собственному детскому опыту. Взгляды Гоббса, вероятно, «во многом обязаны тем годам, когда викарий (отец Гоббса], возможно, задолго до своего исчезновения, в силу своего характера и обстоятельств, покинул государственную службу ради матери Гоббса*. Rogow A.A. Thomas Hobbes: Radical in the Service of Reaction. New York; London: W.W.Norton, 1986. P. 132. Отец Гоббса, склонный к выпивке и не заботящийся о своем приходе, исчез после обвинения в нападении на пастора соседнего прихода. По иронии, Рогов не смог найти большей информации о матери Гоббса. Остается точно не известной даже ее девичья фамилия. 23

Обсуждение положений других сторонников теории классического договора приводится в работе: Pateman С. The Sexual Contract. Ch. 3—4. 24

Hobbes T. Philosophical Rudiments Concerning Government and Society. Ch. 9. P. 116. 25

Hobbes T. A Dialogue between a Philosopher and a Student of the Common Laws of England // English Works of Thomas Hobbes of Malmesbury. Vol. 6. P. 147. 26

Hobbes T. De Corpore Politico, or The Elements of Law // English Works of Thomas Hobbes of Malmesbury. Vol. 4. Ch. 4. P. 158—159 (здесь и далее курсив Гоббса). 27

Hobbes Т. Leviathan. Ch. 17. P. 154. 28

Hobbes T. Philosophical Rudiments Concerning Government and Society. Ch. 8. P. 108. 29

Hobbes T. Leviathan. Ch. 10. P. 82. Ср.: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 72. 30

Ibid. Ch. 20. P. 191. В русском переводе данного отрывка вместо «мужчина» ставится «человек*. Но из контекста ясно видно, что этот «человек» является «мужчиной». См.: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 159. 31

Hobbes Т. Philosophical Rudiments Concerning Government and Society. Ch. 9. P. 121. Перевод дан по: Гоббс Т. Основы философии. Часть третья. О гражданине // Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 1. С. 370. 32

Hobbes Т. De Corpore Politico. Ch. 4. P. 158. 33

Hobbes T. Leviathan. Ch. 15. P. 133. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 112. 34

Ibid. Ch. 20. P. 189. 35

Hobbes T. De Corpore Politico. Ch. 3. P. 149—150. 36

Hobbes T. Leviathan. Ch. 20. P. 190. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 158. 37

Ibid. Ch. 17. P. 159. 38

Я выражаю признательность Питеру Моррису за постановку вопроса

о происхождении и другое полезные замечания. 39

Hobbes Т. Leviathan. Ch. 20. P. 187. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 156. 40

Hobbes Т. Philosophical Rudiments Concerning Government and Society. Ch. 9. P. 118. Перевод дан по: Гоббс Т. Основы философии. Часть третья.

О гражданине. С. 368. 41

О том, что следует из статуса замужней женщины, см.: Pateman С. The Sexual Contract. Ch. 5—6. 42

Chapman RA Leviathan Writ Small. P. 84, n. 90. 43

Hampton J. Hobbes and the Social Contract Tradition. P. 197—207. Хэмптон утверждает здесь, что логический вывод относительно абсолютной верховной власти несостоятелен, потому что Гоббс возводит самозащиту в абсолютное право. Но т.к. она не принимает в расчет патриархатности Гоббса, ей не удается сослаться на то, что если ее аргумент по поводу верховной власти в государстве является верным, то верховная власть в браке также терпит неудачу. 44

Hobbes Т. Leviathan. Ch. 17. P. 158. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2

т. Т. 2. С. 133. 45

Ibid. Ch. 16. P. 151. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 127. 46

Ibid. Ch. 22. P. 221—222. Перевод дан по: Гоббс Т. Соч. в 2 т. Т. 2. С. 183. 47

Hinton RW.K. Husbands, Fathers and Conquerors // Political Studies. 1967. N9 15. P. 294, 299. 48

Обоснование того, что абсолютистские выводы практически неизбежны, можно найти: Pateman С. The Problem of Political Obligation. 2nd edn. Cambridge: Polity; Berkeley — Los Angeles: University of California Press, 1985. Ch. 3; Hampton J. Hobbes and the Social Contract Tradition. Здесь она рассматривает государство Гоббса как объединение рабов, подчиненных воле господина. 49

Hobbes Т. Leviathan. Part IV. P. 706. 50

Astell M. Some Reflections upon Marriage, from the 4th edn. of 1730. New York: Source Book Press, 1970. P. 107 (курсив автора).