...С давних пор важной задачей глубочайших мыслителей и просветителей человеческого рода было верное определение цели или назначения человеческой жизни. Оно имеет исключительно большое значение. Если мы ошибаемся в понимании своего назначения,.
то не выполним задачи своей жизни и не сделаемся тем, кем должны быть. Какая ужасная, страшная мысль — бесполезно, напрасно прожить свою жизнь; быть созданным для великого, возвышенного назначения, быть одаренным способностями и силами, превосходящими все самое блестящее и прекрасное на земле, и прожить жизнь без пользы, без цели. Мы поэтому страстно стремимся узнать назначение человеческой жизни и вытекающую из него для каждого отдельного человека задачу. Человек не может достигнуть своего назначения, повинуясь слепым законам, живя бездумно, бессознательно. Он должен отдать себе ясный отчет в этом назначении, и все свои силы, всю свою жизнь посвятить его выполнению. Земное существование человека проходит в постоянном течении вещей, во времени. Все, к чему он стремится, удается лишь постепенно, не сразу, не внезапно. Но цель с самого начала должна в своих общих очертаниях вырисовываться перед его умственным взором, и стремление к ней не должно оставлять его. Она проясняется все более и более в течение его жизни, но смутное представление или догадка о ней у него должны быть с того времени, когда в нем пробуждается ясное самосознание. Цель жизни не достигается в сроки, заранее установленные, но лишь в процессе самой жизни. Поэтому мы хотим уточнить как самое понятие, так и соответствующие ему выражения, пр- средством которых мы формулируем задачу жизни. Существуют два источника, из которых человек черпает эти познания: знакомство с опытом и мыслями других людей, живших раньше нас, и собственный разум — традиция и размышление. Человек не может черпать истину исключительно из одного источника: он должен пользоваться обоими. Он должен ознакомиться с выводами истории в течение тысячелетий и эти данные подвергнуть критической оценке собственным разумом. Поэтому он вдумчиво вникает в содержание наших священных книг, прислушивается к высказываниям мудрецов древних времен, вопрошает мыслящих современников, чтобы выяснить себе с полной определенностью цель жизни всего человечества, а также свою собственную, и постигнуть средства ее выполнения. Вот прежде всего великая святая задача стремящегося к познанию истины юноши. Выросший под властью авторитета, воспитанный в вере и убеждении отцов, подходит он в расцвете сил, не стесненный житейскими заботами и трудностями, подобно древнему сыну богов Геркулесу, к жизненному распутью, где возникает перед ним вопрос о его назначении и охватывает его бесконечным, священным трепетом. Он хочет познать конечную цель своей жизни, чтобы неуклонно стремиться к ней, сделав ее центром всего своего существования, всей своей деятечьности. Это благородное, святое время, когда человек ставит перед собой такие вопросы; когда всякий правдивый ответ, удовлетворяющий его страстную горячую жажду знаний, наполняет его священным огнем и побуждает его принять решение, посвятить свою жизнь достижению цепи. У правдивого, благородного, вдумчивого юноши это не мимолетный пыл увлечения и энтузиазма; стремление к познанию истины не оставляет вдумчивого человека всю его жизнь; оно освещает и озаряет ему все его существование, чтобы он не зря прожил на свете. Назначение человека — это задача жизни. Человек никогда не сможет сказать, когда он надеется ее достигнуть, он достигает ее в стремлении. Постоянное, вечно юное, живое, направленное по верному пути стремление — это уже достижение, выполнение. Поэтому мы обращаемся к нашим священным книгам, к высказываниям мудрецов всех времен, поэтому мы прислушиваемся к нашему собственному внутреннему голосу. Было бы удивительно, если бы ответ на вопрос, который мы перед собой ставим, во все времена, от самых разнообразных мыслителей, получался один и тот же. Этого нет и не может быть. Но по существу, в основном, по своему смыслу все ответы совпадают, потому что назначение человека все понимают одинаково, хотя выражают и определяют его по-разному. Люди отличаются и постоянно будут отличаться своеобразными особенностями, различным является их мировоззрение, и поэтому о сущности вещей они судят с различных позиций. Но, как бы различно ни звучали ответы на наш вопрос, в основном они единодушны. Священное писание определяет человеческое назначение в таких выражениях: подобие образу божьему, страх божий, благочестие, любовь к богу и ближнему (божественность). Так гласит ответ с религиозной точки зрения... Философы и другие ученые называют целью человеческой жизни разумность — добродетель 34 и блаженство, правду или правдивость — истину, красоту, добро — гуманность. Таков ответ с философской точки зрения. Другие считают, что цель совершенствования — образование вообще, или развитие всех задатков и сил человека, или самодеятельность. Это формальная точка зрения. Некоторые объединяют элемент формальный с материальным и считают назначением человека самодеятельность на служении истине, красоте и добру. Все эти выражения отличаются друг от друга главным образом по форме; по существу они однородны. Поэтому выбери то определение, которое с твоей точки зрения является наиболее приемлемым, и придерживайся его: разумность, гуманность, божественность и т. д. или как тебе нравится. Может быть выражение самодеятельность на служении истине, красоте и добру заслуживает, чтобы его предпочли всем другим. Оно содержит формальный принцип: самодеятельность и материальный: истину и добро или истину, красоту и добро. Самодеятельность означает, что человек должен стремиться к достижению своего назначения не путем страдания и терпения, самоотречения и самоуничижения, а деятельности и напряжения. Она предусматривает, что человек должен искать в себе основу своего стремления и деятельности, извлекать ее из самого себя, что он сам должен определить себя в самом себе, т. е. этим устанавливается принцип свободного самоопределения, принцип свободы. Материальное содержание, истина и добро указывают на объективное содержание жизни. Все определение в целом проникнуто, таким образом, мыслью, что цели стремления человека навсегда выражены в идеалах истины и добра. Этих целей он должен добиваться посредством свободного самоопределения, проникнутый чистой любовью к ним как высшим благам человечества, напрягая и отдавая им все свои силы. В этом заключается единственный, возвышенный, вечный идеал всех отдельных людей и всего человеческого рода... Идея образования, как выше было указано, может быть рассмотрена с двух различных сторон, именно: как нечто, находящееся вне человека и само по себе законченное, составляющее для него цель и идеал стремления, или же как нечто, постепенно образующееся в процессе его развития... У человека, который проникнут гуманностью и ясно сознает свое великое4 назначение, твердо и непоколебимо решение посвятить свою жизнь на служение истине и добру и осуществить эту истину, не жалея своих сил, не останавливаясь ни перед какими препятствиями и трудностями. Путем беспрерывного стремления к цели своей жизни разрешает он задачу своей жизни. Она по ставлена ему творцом; но он и сам ставит ее перед собой. В воспитании самого себя он видит задачу своей жизни; жизнь для него школа, ведущая его к вершинам человеческого совершенства. По такому важному вопросу, как нами затронутый, мы приведем еще некоторые толкования и суждения. Поставленный во главе воспитательный и образовательный принцип — самодеятельность на служении истине, красоте и добру, заключающий формально-субъективный (самодеятельность) и реально-объективный момент (истина, красота, добро), может не всякому прийтись по душе благодаря его универсальности, которую, однако, не следует смешивать с неопределенностью. Но эта универсальность является преимуществом. Противники пожелают узнать, что такое истина, красота, добро. Я им отвечу: этого нельзя установить окончательно, на вечные времена. Это меняется со временем. Истина, красота, добро для юноши, по крайней мере отчасти, нечто иное, чем для старца 35. Человеческий род также переживает юность и возраст возмужалости. Истина не есть нечто готовое, но находится в становлении. Для людей не существует неизменной во всех отношениях истины. Истина — создание человечества, продукт его воззрений и потребностей. В своей молодости порождает оно истину, соответствующую потребностям молодости, в зрелом возрасте — истину зрелую. Истина находится в вечном движении вместе с человеческим родом 36. Ничто не постоянно, кроме перемены. Последующее поколение часто не только отказывается от истины, кЬторая делала счастливым предшествовавшее поколение, но даже утрачивает понимание последней. Ничто поэтому так не противоречит природе человека, как утверждение, что взгляды и убеждения непреложны и неизменны. Каждая неизменная, т. е. объявленная неизменной, догма ограничивает человеческий ум и препятствует продвижению вперед к все более и более высокому пониманию. Всеобщий воспитательный или образовательный принцип не может поэтому иметь определенного, на все времена установленного содержания. Он может быть выражен лишь в общих чертах путем формального определения (самодеятельность) с указанием, на что она должна быть направлена (истина, красота, добро)... Наш принцип требует от того, кто его признал: «Стремись всегда к тому, что твое убеждение указывает тебе как истину и добро!» В этом состоит признание прав личности. Человек должен следовать собственному ясному убеждению о правде и добре. Убеждение в том, что такое правда и добро, может изменяться и изменяется обычно у всякого растущего человека; не должно изменяться только стремление достигнуть того, что в данном случае признано правдой и добром. Поэтому этот принцип подчиняется идее вечного движения человечества вперед. Вследствие этого не существует объективного мерила, которым на вечные времена можно было бы определять достоинства людей. Попытка установить его является ограниченностью, применить его к отдельным людям — несправедливостью. В этих случаях, вместо того чтобы правильно оценить людей, принимая во внимание условия, дух их времени и их личные качества, даже самых способных из них, обладающих ярко выраженной индивидуальностью, пытаются втиснуть в прокрустово ложе. «Вместо того чтобы нас критиковать и осуждать, — говорит Гёте3 Эккерману4 про себя и Шиллера5, — современники должны были бы радоваться, что имели двух таких мужей, как мы». Конечной целью всех общественных объединений людей (государственной целью) является, по Фихте6, культура, т. е. «упражнение всех сил с целью достигнуть полнейшей свободы и независимости от всего того, что не является нами самими, нашим собственным «я». Это воспитание к свободе — единственное возможное предназначение человека, поскольку он составляет часть чувственно воспринимаемого мира. Но эта высшая ощущаемая цель сама по себе все-таки не конечная для человека, а только последнее средство для достижения его высшей духовной конечной цели — полного согласия его воли с законом разума. Все поступки и действия человека должны рассматриваться как средства к достижению этой конечной цели в чувственно воспринимаемом мире, иначе это деятельность бесцельная, деятельность неразумная». «Никто не может достигнуть совершенства с чужой помощью, а должен сам себя совершенствовать». Всякое просто пассивное поведение.— прямая противоположность культуре; образование совершается путём самодеятельности и имеет своей целью самодеятельность» (Фихте). «Собственно человеческое в человеке — это его самодеятельность. Все человеческое, свободное, самобытное проистекает из этой самодеятельности: поэзия, мышление, внимание, чувства, всякое самообладание, речь, поступки, все свободные движения и жесты имеют в этой силе свое средоточие. Воспитание прости рается лишь в пределах этой самодеятельности; лишь насколько хватает самодеятельности человек способен воспринимать образование от других или приобретать его самостоятельно. Главная цель воспитателя должна поэтому заключаться в развитии самодеятельности, благодаря которой человек может впоследствии сделаться распорядителем своей судьбы, продолжателем образования своей жизни. Самодеятельности он должен сообщить высшую силу, жизнеспособность и всеобъемлющий охват и подчинить ей остальные духовные и физические силы. Следовательно, высшая задача образования, субъективная основа его — развитие самодеятельности. Но почему субъективная? Я признаю также и объективную основу. В самом деле, спрашивается: к какой цели должна быть приведена самодеятельность? Сама по себе (an und fur sich) она пуста. Здесь самим человеческим разумом выдвигаются идеи истины, добра и красоты как конечная цель человеческой жизни, а этим самым как объективная основа воспитания, потому что самодеятельное познание должно быть направлено к истине, самодеятельное чувство к красоте, самодеятельная сила воли к добру, и затем они должны уже самостоятельно к этому стремиться...»37. Самодеятельность человека (чтобы добавить еще несколько слов) основывается на свойственных его природе врожденных стремлениях, познавательная самодеятельность — на стремлении к познанию, которое хочет знать вещи такими, как они есть в действительности. Поэтому оно назыввается чистым стремлением. Мастерство учителя заключается в том, чтобы пробуждать эти стремления и пробужденные удовлетворять. Удовлетворение стремления вызывает каждый раз радость, доставляет счастье, удовлетворение не только чувственных, но и всех других стремлений. Настоящий учитель приводит, благодаря своей деятельности, даже только одному своему появлению, стремления ученика и воспитанника в движение. Выявление и удовлетворение этих стремлений увеличивает их силу и живость, придает им интенсивность, превращает их в навык, в привычку. Так возникает постепенно готовность к самодеятельности, посредством которой человек становится выше природы, делается человеком. Быть человеком — значит быть самодеятельным в стремлении к разумным целям. Правильны ли эти взгляды, читатель должен проверить. То, что взрослый усваивает без проверки и исследования (т. е. без самодеятельности), не имеет никакой цены; если оно и является сокровищем, то мертвым для него сокровищем. Не проверка создает опасность для ума, а отказ от этой проверки.