2.1.Движение к открытому обществу

Концепция открытого общества была предложена К. Поппером и развита далее Дж. Соросом (см. литературу). Данное ими определение открытого общества сводится в основных чертах к следующему:

1.              Открытое общество основано на признании того, что наше знание условий функционирования общества и путей его дальнейшего развития является принципиально неполным, неточным, а потому требующим непрерывной корректировки с учетом достигнутых результатов.

2.              Аналогичное утверждение верно для всех социальных институтов открытого общества. Любое их нынешнее состояние не является окончательным, все общественные структуры открыты для совершенствования. Или, как любит повторять Сорос, открытое общество .по «несовершенное общество, всегда открытое совершенству» (Сорос, 1998, с. 96).

3.              Открытое общество ориентировано на плюрализм в сознании и в поведении индивидуумов и одновременно на общие для всех членов общества ценности, в первую очередь моральные. Иначе открытое общество не будет стабильным.

4.              Политическое устройство открытого общества должно быть демократическим, что полностью согласуется с пунктами 1 и 3 и в определенном смысле является их следствием. «Мы не знаем, что считать правильным. Если бы нам это было известно, мы бы не нуждались в демократическом правительстве» (там же, с. 228).

5.              Критерием прогресса в открытом обществе является рост степени «самостоятельности, которой пользуются люди» (там же, с. 229).

6.              В международном плане концепция открытого общества совместима с наличием мирового лидера, роль которого сегодня выполняют США.

В отличие от открытого, в закрытом обществе отсутствует обратная связь между представлениями и реальностью, Знания, официальная идеология и политические организации не подвергаются корректировке. Возможно также промежуточное состояние между закрытостью и открытостью, характеризуемое разложением руководящей верхушки и нарастанием социального хаоса (Сорос, 1998, с. 79, 80).

Будучи верной в своих основных чертах (за исключением пункта 6), эта концепция допускает интерпретацию в терминах эволюции. Открытое общество — это быстро эволюционирующее общество с коротким горизонтом видимости. Закрытое общество — общество, находящееся в стационарном состоянии или приближающееся к нему в результате замедления темпов эволюции. Кризисное общество — общество, находящееся в состоянии перехода от закрытого общества к открытому или от открытого — к закрытому.

Такая интерпретация позволяет выявить дополнительные черты открытого общества. Во-первых, в открытом обществе возникает сильная тенденция к децентрализации политической, социальной и экономической жизни общества, ведущая к ослаблению воздействия на индивидуумов различных социальных групп (атомизация общественной жизни). Во-вторых, возникает тенденция к индивидуализации поведения, основанная на росте индивидуальной свободы всех граждан. Обе тенденции взаимосвязаны.

Децентрализация означает перенесение центров экономической активности, социальной и политической активности в регионы и в более мелкие административные образования. Вместо «власти большинства» демократия в открытом обществе становится инструментом поддержки автономности территорий, отдельных социальных групп и т. п. Это обостряет проблему достижения общественного согласия и требует изменений в демократии как форме политического устройства. В открытом обществе демократия постепенно превращается в инструмент согласования результатов независимых решений свободно действующих индивидуумов на основе общих социальных ценностей (см. п. 3.3). Возможность такого согласования задается социальными институтами (социальной инфраструктурой), которые одинаково необходимы для устойчивого функционирования как конкурентного рынка, так и представительной демократии. Влияние бизнеса на политику в открытом обществе уменьшается.

Власть в демократическом и одновременно открытом обществе постепенно отделяется от собственности, а сами отношения между собственностью и властью становятся прозрачными. Возникает тенденция к ограничению влияния государства на граждан, а также господства различных социальных групп (возможностей их влияния на государство и на отдельных индивидуумов). Механизм конкуренции становится не только экономическим, но также социальным и политическим феноменом. Благодаря этому демократия в открытом обществе эволюционирует в сторону свободной конкуренции растущего числа политических

и общественных организаций, идей и предпочтений, в сторону совершенствования механизма исправления допущенных ранее ошибок. Результатом становится движение в сторону большей политической свободы, индивидуализации поведения и социальной структуры.

Индивидуализация социального поведения основана на двух предпосылках: 1) институциональной возможности вести свое дело самостоятельно, не объединяясь с другими в акционерные и иные общества (в рамках малого бизнеса, индивидуальной трудовой деятельности, через принадлежность к свободным профессиям, через рост человеческого и интеллектуального капитала, через использование сети Интернет и т.д.); 2) росте индивидуальной свободы, сохраняющей определенную значимость «мы» при растущей значимости «я». Справедливость известного тезиса «жить в обществе — значит зависеть от него» постепенно ослабляется, но не исчезает полностью. Важность индивидуальной свободы тем выше, чем быстрее темп социальной эволюции, чем неопределеннее будущее.

При достаточно высоких темпах социальной эволюции будущий доход перестает быть гарантированным. Кроме того, он не усредняется (и, следовательно, варьируется в широких пределах). При этом каждый свободный индивидуум имеет (или может иметь) индивидуальное конкурентное преимущество перед всеми другими, благодаря чему он получает возможность увеличивать свой доход, опираясь на собственные силы, а не с помощью какого-либо законодательного акта, претендующего на установление социальной справедливости.

Это ведет к изменению основания, на который опирается социальный статус индивидуума. «Теперь степень заслуг индивида определяется' уже не его принадлежностью к той или иной группе, а его личными свойствами, его индивидуальными заслугами» (Сорокин, 1917, с. 256). Постепенно это размывает жесткую групповую структуру общества. Число различных социальных групп начинает стремиться к числу социально активных индивидуумов, по крайней мере в виде тенденции| !.

Социальные структуры из жестко детерминированных и управляемых сверху постепенно превращаются в открытом обществе в смесь планируемых и самоорганизуемых образований, удачно названную Ф. Хайеком (1990) спонтанным общественным порядком, в котором растет число различных социальных групп, увеличивается непредсказуемость последствий совершаемых ими действий. Такая социальная структура наиболее эффективна в условиях быстрой и неожиданной эволюции.

^ «Сегодня 25 млн американцев работают в компаниях, состоящих лишь из одного человека... Если эта тенденция продолжится..., то в будущем каждый станет самостоятельной хозяйственной единицей, работающей на самое себя, и наша страна превратится в государство независимых индивидуальных работников» (Келли, 1998, с. 102).

Напротив, если происходящие в обществе изменения медленны и предсказуемы, то преимущество может получить планомерная организация экономики и общества, основанная на жесткой дисциплине, ограничивающей индивидуальную свободу, на существовании больших и однородных социальных групп. Возможности потенциальных ресурсов в такой системе ограничены, а способность приспособления к неожиданным изменениям минимальна.

Эффективность спонтанного порядка требует значительной индивидуальной свободы (т. е. индивидуальной свободы, ограничиваемой единственным требованием, согласно которому свобода одних не должна препятствовать такой же свободе других). Это ограничение должно быть закреплено институционально, в социальных и иных институтах (в том числе на уровне права). Индивидуальная свобода, закрепленная институционально, становится главным, хотя и потенциальным, социоэкономическим ресурсом, позволяющим приводить в действие многообразные скрытые в повседневной жизни возможности и эффективно использовать все наличные реальные ресурсы: труд, капитал, знания, энергию, сырье, климат и т.

Одной из основ спонтанного общественного порядка является свобода мысли (отсутствие обязательной для всех членов общества идеологии и официальное признание того, что никто не владеет полной истиной, способной дать готовые ответы на все вопросы)2gt;. Это принципиально важно, во-первых, потому, что наше мышление сильно влияет на нас, на наши действия и действия других людей, а через это — с определенным лагом — на будущую реальность. Во-вторых, в быстро эволюционирующем обществе не существует и не может существовать, в силу непредсказуемости характера будущих изменений, такой общественной теории, которая могла бы правильно предсказать механизмы и результаты общественного развития за достаточно большой промежуток времени (чем быстрее эволюция, тем меньше объективный горизонт видимости, в пределах которого возможно правильное предсказание будущего). Из этого следует необоснованность ограничения свободного поведения индивидуумов на основе каких-ли- бо идеологических соображений, из каких бы общественных теорий они ни следовали. Отсутствие обязательной для всех идеологии есть важнейшая характеристика открытого общества (см. также: Сорос, 1997).

Ее место занимает диалогическая культура, сходная по своей форме с беседами Сократа и диалогами Платона3).

Использование индивидуальной свободы в качестве массового ресурса убыстряет темпы социальной эволюции и делает ее результаты менее предсказуемыми. Сам факт убыстрения давно заметен в масштабе столетий. Первая волна — сельскохозяйственная революция — потребовала для реализации и исчерпания своих возможностей нескольких тысяч лет. Вторая волна — промышленная революция — решила эту задачу за триста лет. Сегодня резкие изменения происходят от поколения к поколению, а в будущем — будут осуществляться неоднократно на протяжении жизни одного поколения.

Мы привыкли думать, что эти изменения вызваны главным образом изменениями в технологии и теми институциональными изменениями, которые закрепляют технологические сдвиги. На самом деле рост индивидуальной свободы в этом процессе не менее важен, чем технологический фактор.

В последнее время стало весьма популярным сопоставление индекса экономической свободы (ИЭС), обобщающего институционализацию экономической составляющей индивидуальной свободы*, и темпов экономического роста. По данным А. Илларионова (Илларионов, 2000), расчет индекса экономической свободы для 50 стран за период 1913-1998 гг. позволил установить прямую зависимость между величиной ИЭС и темпами экономического роста: чем больше значение ИЭС, тем выше темп экономического роста.

Между тем, эта связь однозначно проявляется лишь на больших интервалах времени, порядка 50-100 лет. В более короткие периоды времени она размывается. Измерения по итогам последнего десятилетия XX в. по 105 странам показали, что коэффициент корреляции между величиной ИЭС и темпами экономического роста положителен, но равен всего 0,211 (Известия, 25 апреля 2000 г). Это небольшое значение, к тому же не дающее ответа на вопрос, что от чего зависит: то ли экономический рост зависит от уровня ИЭС, то ли величина ИЭС зависит от результатов предшествующего экономического роста. Тем не менее на больших интервалах времени однозначная положительная связь между величиной ИЭС, индивидуальной свободой, открытостью общества и темпами экономического роста несомненна.

Важное значение в этом процессе имеют институциональные изменения. Изменению подвергаются и те ценности (стандарты), неизменность которых Сорос считает обязательным условием стабильного существования общества. Стабильность эволюционного процесса в цивилизованном обществе поддерживается более сложным образом: абстрактная формулировка общепринятых ценностей (стандарта) сохраняется неизменной, но их конкретная институциональная реализация непрерывно изменяется. Она становится все более и более индивидуализированной.

Абстрактная формулировка общепринятого стандарта в цивилизованном обществе содержит, на наш взгляд, всего два утверждения: 1) рост индивидуальной свободы одних не должен ограничивать индивидуальной свободы других; 2) поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Разновидностью второго инварианта является, в частности, известный категорический императив Канта. Их реальное выполнение членами общества гарантируют многочисленные и изменяющиеся под воздействием обстоятельств социальные, экономические, политические и культурные институты.

Любопытно, что Сорос (как, впрочем, и марксисты) отвергает утверждения 1) и 2) как чрезмерно абстрактные. «Рационального агента, описанного Кангом, не существует. Это иллюзия, созданная путем абстракции» (Сорос, 1998, с. 104).

Между тем, это вовсе не иллюзия. Чтобы показать это, обратимся снова к рис. 4 из п. 3.4. В открытом обществе график РР (почти) вертикален. Это приводит к тому, что поведение индивидуумов все меньше и меньше зависит от официально одобряемых стандартов поведения, значения которых откладываются по оси В. Возникает опасность социального хаоса, устранить которым могут только внутренние, свободно принимаемые каждый индивидуумом нормы-ограничения. Таковыми являются индивидуальные прочтения абстрактных принципов 1) и 2). Поэтому без «рационального агента, описанного Кантом», открытое общество существовать не может. Только свободное принятие этих принципов каждым отдельным индивидуумом гарантирует устойчивость социоэкономических эволюционных процессов в открытом обществе. Альтернативным способом достижения устойчивости является внешнее ограничение свободы граждан, несовместимое с принципами открытого общества.

Растущая открытость общества, растущая степень индивидуальной свободы и постоянного обновления способов получения дохода не является, однако, безусловным благом. Порождая свободу информации и свободу деятельности, открытость общества способствует также росту нелегального (черного) бизнеса, коррумпированности чиновников, проституции, наркомании, бандитизма и терроризма. Продажность чиновников и отмывание грязных денег при отсутствии жесткой диктатуры становятся первостепенной угрозой. По данным МВФ, ежегодные доходы преступных синдикатов достигают 500 млрд долл., это 2 % мирового валового продукта. Статистика ООН свидетельствует, что еще в ] 990 г. сумма ежедневно отмываемых грязных денег составляла 1 млрд долл. (Известия, № 17, 1998). С тех пор она значительно возросла. Чем ближе открытое общество к примитивному обществу, тем сильнее проявляют себя отрицательные стороны его открытости.

Отрицательные стороны открытости являются одним из источников возникновения противоположной тенденции к закрытости общества, к ограничению индивидуальной свободы граждан. Другим источником стремления к закрытости является стремление отдельных индивидуумов и социальных групп монополизировать релевантную информацию и ее носителей, обратив владение ими в источник неконкурентного дохода.

Полностью открытого общества сегодня не существует, а перспективы его возникновения в будущем туманны. В любом открытом обществе имеется более или менее сильная тенденция к росту закрытости, поскольку преимущества индивидуальной свободы и открытости становятся таковыми лишь при определенном уровне благосостояния граждан и основанных на утверждениях 1) и 2) институционально прописанных взаимоотношений между ними, без которых свобода становится произволом. Устранение отрицательных сторон открытости, равно как и рецидивов закрытости, происходит (если вообще происходит) постепенно, по мере роста общественного богатства и опасений большинства людей по поводу его возможной утраты. Наличие таких опасений создает основу для возникновения состояния, в котором свободное поведение, не нарушающее законов и принятых общественных ценностей, выгоднее их нарушения, а открытость выгоднее закрытости.

2.2.