С 1801 года я очень много занимался старой немецкой поэзией. Сборник поэзии миннезингеров, который вскоре был издан*, стал тогда первой попыткой за столь длительный период вновь обратить внимание на эту страницу нашей национальной литературы.
Наряду с поэзией миннезингеров я занимался и эпосом о Нибелунгах. Я штудировал хроники и труды по истории и полагал, что сделал некоторые как большие, так и более скромные открытия. Я тщательно изучил песни Эдды, а равно и исландские саги о викингах, которые вслед за тем перевел мой друг фон дер Хаген. В конце концов я пришел, может быть, к слишком смелому решению восполнить пробелы великого героического эпоса, которые в некоторых местах очень мне мешали, включить в него то, о чем кое-где в эпосе упоминается и то, что я на шел в других поэмах и, таким образом, скомпоновать нечто единое, что можно было бы представить как национальный эпос и что без всякой литературной войны могло бы стать народной книгой. [...] Мой друг Август Вильгельм фон Шлегель, который уже с 1799 года разрабатывает большой труд2 и тоже имеет в виду представить доступную обработку, вероятно, оценил бы и мои усилия, как компетентный судья с возможной снисходительностью. [...] На обратном пути из Италии я задержался на несколько дней в Санкт-Галлене3 специально из-за манускрипта «Песни о Нибелунгах» с тем, чтобы уточнить там варианты, а также недостающие и новые неизвестные мне стихотворные строки. В самом же Риме я прилежно работал в Ватикане: там мое внимание привлекли не только героические сказания, которые более или менее связаны с «Нибелунгами», но я прочитал и все древненемецкие рукописи, которые я там нашел, а со многих мест большинства из них я снял копии. Так как у меня с собой был экземпляр «Титуреля», я сравнил его с рукописями как более раннего, так и позднейшего времени, которые я там обнаружил, то же самое я сделал с «Тристаном» и «Ивейном». Весьма примечательный древний героический эпос о короле Ротере4 я скопировал целиком и передал потом эту копию моему другу фон дер Хагену, который и опубликовал ее в сборнике древних немецких поэм. Вернувшись в 1806 году в Германию, я продолжил свою работу над «Нибелунгами». [...] В том же году я хотел опубликовать и информацию о рукописях Ватикана, более обстоятельную и подробную, чем та, которой мы располагали до сих пор. И я был уже близок к осуществлению этого намерения, когда какой-то злой дух неожиданно для меня самого побудил меня связать эту информацию с историей древней немецкой литературы. Таким образом, круг моих штудий очень расширился, пришлось посещать многие новые библиотеки, озаботиться присылкой многих книг, частично и переписывать многие доверенные мне редкие манускрипты. Слишком большой объем задуманной работы загубил полезное начинание, которое, в сущности вполне легко могло бы быть выполнено, так что до поры до времени все осталось лежать без движения.