РОССИЯ НАКАНУНЕ ВТОРОЙ ВОЛНЫ РЕВОЛЮЦИИ

Любая революция представляет собой сложный и длительный процесс изменения настроений в широких социальных слоях.
Февральская революция была «бескровной». Министр иностранных дел Временного правительства П.

Милюков утверждал: «Обе революции стояли в полнейшем контрасте друг с другом. Первую, февральскую, мы называли «бескровной» и считали национальной и разумной.
Это был плод порыва всех частей нации и всех политических групп, включая и консервативные, — к освобождению от устаревшей политической формы, мешавшей объединить все силы нации для защиты от внешнего врага.
Ho вторая революция, октябрьская, наооборот, разъединила нацию и стала сигналом длительной гражданской войны, в которой были применены все виды насилия. В противоположность национальному характеру февральской революции октябрьский переворот сам объявил себя интернациональным.
Руководство революцией перешло от признанных лидеров — оппозиционеров Думы последнего десятилетия — к группе вождей, только что бывших изгнанниками и собравшихся в Россию из Женевы, Парижа, Лондона, Нью-Йорка. Самые цели, в противоположность определенному национальному заданию — спасти Россию от поражения, были явно утопические — коммунизм в России и во всем мире».
Для недовольства масс существовали объективные причины.
Первая мировая война обострила все социальные и экономические противоречия в России. Нарастал общенациональный кризис. Возникла угроза полного финансового банкротства страны. Источником покрытия быстрорастущих военных расходов были эмиссия новых денег и получение займов. Государственный долг России составил колоссальную сумму — до 509 млрд. рублей, в том числе около 16 млрд. рублей внешних долгов.
В катастрофическом положении находилась промышленность. Валовая продукция ее по сравнению с 1916 г. сократилась почти наполовину. Прекратили работу многие предприятия. Правительство называло такую политику «регулированием производства». До 50% предприятий — в Харькове и Донецке, в октябре 1917 г. — в Москве. Такая же картина наблюдалась и в других промышленных районах Российской империи.
Огромный размах приобрело стачечное движение. Стачка печатников, которая началась в сентябре 1917 г., распространилась на всю страну. Всеобщая забастовка железнодорожников заставила правительство выполнить все требования бастующих. Нефтяники Баку вынудили предпринимателей заключить с ними коллективный договор.
Революционный процесс в России был многосторонним и многоликим. П. Милюков в статье «Почему большевики взяли верх?» писал: «Главной и основной пружиной, развертывавшейся в этом процессе постепенно, но неуклонно, надо считать войну — с ее внешним ходом и с последствиями на фронте и внутри России.
Неудачный ход войны дал, в сущности, успех февральской революции в лице ее решающих факторов (дума, военные вожди). Ho положительное отношение революционной власти к продолжению войны послужило потом первой причиной ее ослабления. Последствия войны на фронте и внутри России заранее расположили народные массы в пользу тех, кто являлся самым смелым отрицателем войны и вместе с тем оказался отрицателем февральской революции. Война в этом смысле подготовила народ к октябрьской революции.
«Война до победного конца в теснейшем единении с союзниками — так формулировало одну из основных задач революции Временное правительство в своем обращении к гражданам 6 марта. Именно эта цель объединила вокруг революции консервативные группы общественного мнения с либеральными, Государственную Думу с главнокомандующими армией на всех фронтах. Как бы ни преувеличивали левые элементы (в действительности застигнутые врасплох) свою роль в этой начальной стадии революции, даже они не могли отрицать, что участие того и другого элемента, Государственной Думы и официальных вождей армии, было существенно необходимо для самого успеха революции».
Легенда о том, что Государственная дума как учреждение встала во главе революции, решив после своего официального роспуска 26 февраля «не разъезжаться», абсолютно не соответствует действительности. Дума, наоборот, послушно подчинилась роспуску и была совершенно не способна на красивый революционный жест. «Временный комитет членов Государственной думы» ходом событий и молчаливым признанием масс был поставлен во главу революции. Из этого комитета вышло Временное правительство.
Ho у органа революции немедленно нашелся и конкурент, предъявивший свои права — пока еще не на участие во власти, а на контроль над ней. В первый же день революции рядом с Государственной думой в залах Таврического дворца появился наскоро созванный «совет рабочих и солдатских депутатов» — учреждение, в глазах революционизированных масс сохранившее авторитет со времени неудавшейся революции 1905 г.
В обстановке первых дней революции совет не считал себя вправе захватить власть, выпавшую из рук

В. И. Ленин. Фотография. 1918 г.

царя. Как только обнаружилась инициатива думского комитета, совет уступил ему место. Взаимные отношения между двумя учреждениями, из которых только одно — Временное правительство — считало себя и было признано другими законной властью, были установлены I — 2 марта 1917 г. По этому соглашению «демократия» признавала новое правительство «властью», хотя и «создавшейся из общественно-умеренных слоев общества», но «в той мере, в какой она будет действовать в направлении осуществления принятых обязательств», заслуживающей «поддержки демократии», каковая «должна быть ей оказана».
Уже 7 марта большевистский петербургский комитет социал-демократов постановил предложить совету рабочих и солдатских депутатов принять немедленные меры к «свободному доступу на фронт и в ближайший его тыл для преобразования фронта в организованную на демократических началах революционную армию и для революционной агитации, для чего послать на места эмиссаров совета и свободно допускать партийных агитаторов; обратиться через социалистические партии всех стран с призывом к пролетариату вести революционную борьбу против своих угнетателей и начать бра- танья на фронтах с революционными войсками российской демократии...»
С этих пор двойной целью большевиков, особенно после приезда эмигрантов, становится, с одной стороны, разложение армии, с другой — агитация за немедленный мир «без аннексий и контрибуций».
Народ устал от бессмысленной войны. Агитация и пропаганда большевиков попадала на подготовленную общими антивоенными настроениями масс почву. В армии влияние большевиков было очень сильно, особенно в гарнизонах крупных промышленных центров, среди моряков Балтийского флота и солдат Северного и Западного фронтов. 1(14) октября газета «Солдат» писала: «Возглас «Вся власть Советам!» единодушно раздается по всему фронту — с крайнего Юга до крайнего Севера. Без него не обходится ни одна почти резолюция».
Общенациональный кризис в России сопровождался кризисом власти.
Один из лидеров кадетской партии В.Д.Набоков вспоминал о работе Временного правительства: «Припоминается ежедневная лихорадочная работа, начинавшаяся с утра и прерывавшаяся только завтраком и обедом. Припоминаются беспрерывные телефоны, ежедневные посетители — почти полная невозможность сосредоточиться. И припоминается основное настроение: все переживаемое казалось нереальным. He верилось, что удастся выполнить две основные задачи: продолжение войны и благополучное доведение страны до Учредительного собрания».
На волне февральской революции возник «феномен Керенского» — эсера, министра-председателя Временного правительства, занявшего после подавления корниловского мятежа пост верховного главнокомандующего. На

Очередь за хлебом в Томске. Фотография. 1917 г.

массовую аудиторию внешность Керенского и манера его выступлений действовали завораживающе.
Один из известнейших журналистов того времени В.Немирович-Данченко писал: «He только сам горит, — он зажигает все вокруг священным огнем восторга. Слушая его, чувствуешь, что все ваши нервы протянулись к нему и связались с его нервами в один узел.
Вам кажется, что это говорите вы сам, что в зале в театре, на площади нет Керенского, а это вы перед толпою, властитель ее мыслей и чувств. У него и у вас одно большое сердце, и оно сейчас широко, как мир, и как оно прекрасно.
Сказал и ушел Керенский. Спросите себя: сколько времени он говорил? Час или три минуты? По совести, вы ответить не в силах, потому что время и пространство исчезли. Они вернулись только сейчас».
Сам Керенский, отвечая на вопросы журналистов, рассказывал о своих ощущениях во время выступлений перед аудиторией: «Что скажу — не знаю... Повеление, приказ, что сказать, идет откуда-то изнутри, из глубины. Такой приказ, которого ослушаться нельзя, — строгий, настойчивый приказ.
Слова подбираю только вначале, перед тем, как начать. Ведь приказ должен быть передан простым и ясным языком. Ho, когда начну, подобранное куда-то исчезает. Являются новые, другие слова, нужные, точные, ясные. Их надо только поскорее сказать, так как другие слова спешат, теснятся, выталкивают друг друга...
Когда говорю, никого не вижу... Ничего не слышу... Все время в груди горячие волны... Оттого голос вибрирует, дрожит. Выражений не выбираю... Слова свободно приходят и уходят... Аплодисменты входят в сознание толчками, действующими, как нервные токи... Вообще все время чувствую нервные токи, идущие от слушателей ко мне...»
Посол Французской Республики М. Палеолог записал в своем дневнике о Керенском: «Простое чтение его речей не дает никакого представления о его красноречии, ибо его физическая личность, может быть, самый существенный элемент чарующего действия его на толпу... Ничто не поражает нас так, как его появление на трибуне, с его бледным, лихорадочным, истерическим, изможденным лицом.
Взгляд его, то притаившийся, убегающий, почти неуловимый за закрытыми веками, то острый, убегающий, молниеносный. Te же контрасты и в голосе, который — обычно глухой и хриплый — обладает неожиданными переходами, великолепными по своей выразительности и звучности.
Наконец, временами таинственное вдохновение, пророческое или апокалипсическое, преобразует оратора и излучается из него магнетическими токами.
Пламенное, напряженное лицо, неуверенность или порывистость его слов, скачки его мысли, сомнамбулическая медленность его жестов, его остановившийся взгляд, судороги его губ, его торчащие волосы делают его похожим на мономана или галлюцинирующего. Трепет пробегает по аудитории... Все индивидуальные воли растворяются; все собрание охвачено каким-то гипнозом».
Май 1917 г. стал апогеем славы Керенского, «популярнейшего представителя коалиционного правительства». Ему внимали тысячные толпы. Его слова попадали на благодатную почву революционного оборончества. Керенский в это время, по выражению газеты «Утро России», «Бог, кумир, неприкосновенный фетиш, ниспосланный Небом для спасения России... Исстрадавшийся, измученный войной, продовольственной неудачей, обессиленный лихорадкой общественного перестроения, народ испытывает острую жажду власти, он ищет твердую руку, хочет кому-нибудь поверить, отдать душу, пойти за ним».
Керенский провозгласил Россию республикой.
Вершина карьеры Керенского стала отправной точкой краха его популярности. В начале мая ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов, менее чем за месяц до этого доверивший Керенскому спасение революции, впервые встретил его появление гробовым молчанием. Через неделю ситуация повторилась в Москве на открытии Государственного совещания: при появлении Керенского левая часть зала демонстративно безмолвствовала.
Неспособность возглавляемого Керенским Временного правительства стабилизировать обстановку в стране и его отказ поддержать выступление генерала Корнилова обострили отношения министра-председателя и с правым лагерем. По его собственным словам, он находился «между молотом правых и наковальней левых».
В октябре пресса писала про Керенского, как про актера, теряющего популярность.
Правительство Керенского принимало меры по предотвращению второй волны революции. Оно стягивало к Петрограду казачьи части, которые должны были заменить Петроградский гарнизон, находившийся под влиянием большевиков.
П. Милюков писал: «Цель была одна: усмирение большевиков в случае их нового восстания, которое предусматривалось. И средство было одно: перевод к Петербургу надежной части войск».
В армии проводилась реорганизация, чтобы изолировать большевистски настроенные полки.
Эсеры и меньшевики создали Демократическое совещание и Временный совет республики («предпарламент»).

В. Ленин, опираясь на Л. Троцкого, решительно настаивал на вооруженном восстании.
Уже в конце сентября Ленин написал брошюру «Удержат ли большевики государственную власть?» О том, что они могут ее взять, уже не спорили.
В этой брошюре Ленин опровергал мнение, что большевики «изолированы» от населения, доказывал, что все условия, отсутствие которых помешало поставить вопрос о захвате власти в июле, теперь уже налицо. Среди них: нарастание революции в общенациональном масштабе (т.е. и в провинции); полный моральный и политический крах Временного правительства; большие колебания в лагере промежуточных элементов.
В ответ на печатные возражения Зиновьева и Каменева он ответил 19 — 20 сентября печатными же статьями в защиту немедленного выступления.
Таким образом, лозунг подготовки вооруженного восстания был выдвинут на виду у всех. Так же публично прошла подготовка восстания 25 октября.
Л. Троцкий при праздновании второй годовщины октябрьского переворота заявил: «Тщетно память пытается найти в истории другое восстание, которое было заранее во всеуслышание назначено на определенное число и было бы в положенный день осуществлено — и притом победоносно».
«Определенное число» было днем созыва второго Всероссийского съезда Советов. Первоначально предполагалось, что съезд возьмет власть и мирно передаст ее Советам. Все понимали это, и старое большинство Советов пыталось через свои органы отсрочить съезд.
Дану удалось отложить съезд с 15 на 25 октября.
Вопрос о вооруженном восстании решился на заседании Центрального комитета партии 10 октября всеми голосами, кроме Каменева и Зиновьева. С этого момента началась (параллельно с полемикой в печати) открытая подготовка к вооруженному восстанию.
Всякий риск был устранен фактором, который Троцкий называет «советской легальностью».

Для большевистских Советов существовало свое понятие легаль-

ности, отличающееся от правительственного. Постоянные физические нарушения закона Советами даже при старом большинстве, поддерживающем коалицию, не считались « нелегальными ».
Победу большевиков обусловили: общие, объективные причины, коренившиеся во внутреннем и внешнем положении России; партийные причины, вытекавшие из характера, тактики и деятельности социалистических партий, их близости к большевикам; субъективные причины, заложенные в характерах главных действующих лиц.
Меньшевик Суханов писал: «Говоря серьезно, только полной наивностью и ребячливостью нашего опереточного правительства можно объяснить, что оно не пыталось в это время принять хоть какие-нибудь действительные меры обороны.
Конечно, присяжный поверенный Керенский не мог выиграть этого дела; но мог и должен был попытаться».
П. Милюков отмечал: «Глава правительства находился в каком-то паталогическом состоянии паралича воли, напоминающем состояние Николая перед революцией. По его собственному заявлению, он находился «между молотом правых и наковальней левых большевиков».
Внимание его, кроме того, было отвлечено в эти дни борьбой с новым соперником генералом Верховским, который после своего предложения о сепаратном мире вынужден был удалиться из правительства. На словах Керенский и Терещенко (министр Временного правительства) заявляли в те дни, что рады выступлению большевиков, потому что оно даст повод разгромить большевиков окончательно.
Te же настроения разделялись и поддерживающей власть частью социалистов. Ho среди этой группы теперь появилось новое настроение. Ориентируясь не на восстание, а на возможные решения второго съезда Советов, они задумывали переход от коалиции к чисто социалистическому министерству и для этой цели вели переговоры с большевиками. На ответственность этих «соглашателей», Дана и Гоца, да еще на усыплявшие его доклады начальника штаба, полковника Полковни- кова, Керенский потом и пытался сложить ответственность за свое бездействие.

Однако, несомненно, сам разделял «соглашательские» иллюзии Дана. Даже уезжая из Зимнего дворца утром 25 октября на встречу в армии (оказавшейся призрачной), Керенский уже готовил, как это видно из его последней прокламации, заместителей своим коллегам, оставленным без помощи в Зимнем дворце.

До последней минуты, как в корниловские дни, как в дни московского совещания, он продолжал колебаться между двумя противоположными решениями. Этим, вероятно, и объясняется, помимо болезненного состояния, паралич его воли». (23) октября В. Ленин выступил на заседании Центрального комитета партии и сказал, что политические условия для успешного вооруженного восстания полностью созрели. Особое внимание было решено обратить на военно-техническую сторону дела и выбор момента для нанесения удара.
В резолюции, предложенной Лениным, говорилось: «ЦК признает, что как международное положение русской революции (восстание во флоте в Германии, как крайнее проявление нарастания по всей Европе всемирной социалистической революции, затем угроза мира империалистов с целью удушения революции в России) — так и военное положение (несомненное решение Керенского с K0 сдать Питер немцам), — так и приобретение большинства пролетарской партией в Советах, — все это в связи с крестьянским восстанием и с поворотом народного доверия к нашей партии (выборы в Москве), наконец, явное подготовление второй корниловщины (вывод войск из Питера, подвоз к Питеру казаков, окружение Минска казаками и пр.), — все это ставит на очередь дня вооруженное восстание.
Признавая таким образом, что вооруженное восстание неизбежно и вполне назрело, ЦК предлагает всем
организациям партии руководиться этим и с этой точки зрения обсуждать и разрешать все практические вопросы».
ЦК десятью голосами против двух (Каменев и Зиновьев) принял резолюцию.

При Петроградском Совете был создан Военно-рево- люционный комитет (BPK) — легальный центр подготовки и проведения вооруженного восстания. В состав BPK вошли представители Центрального и Петроградского комитетов большевистской партии, Военной организации при ЦК партии, президиума Исполнительного комитета и солдатской секции Петроградского Совета, Финляндского областного комитета Советов, профессиональных союзов и фабрично- заводских комитетов.
ЦК во главе с В. Лениным руководил деятельностью BPK.
Членами BPK являлись: от ЦК большевистской партии — А.С. Бубнов, Ф.Э. Дзержинский, Я.М. Свердлов, И.В. Сталин, М.С. Урицкий;
от Петроградского комитета — Г.И. Бокий и М.Я. Лацис;
от военной организации — В.А. Антонов-Овсеен- ко, К.С. Еремеев, Н.В. Крыленко, К.А. Мехоношин, В.И. Невский, Н.И. Подвойский, А.Д. Садовский, Г.И. Чуд- новский;
от Центробалта — П.Е. Дыбенко; от Кронштадтского Совета — И.П. Флеровский; от левых эсеров — П.Е. Лазимир и др.
По всей стране прошли съезды местных Советов, на которых выбирались делегаты на П Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. (29) октября состоялось расширенное заседание Центрального Комитета большевистской партии. Огласив резолюцию ЦК от 10 (23) октября, В. Ленин заявил: «Положение ясное: либо диктатура корниловская,
либо диктатура пролетариата и беднейших слоев крестьянства».
Я. Свердлов сделал сообщение о подготовке восстания на местах. />Представители Петроградского Совета, Военной и рабочих организаций заявили, что рабочие и солдаты гарнизона поддерживают большевиков. Член ВРК.и Военной организации Н.В. Крыленко в своем выступлении сообщил, что «настроение в полках поголовно наше».
Расширенное заседание ЦК приняло предложенную В. Лениным резолюцию: «Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию ЦК, призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленной подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комитетом центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут благоприятный момент и целесообразные способы наступления».
Был создан Военно-революционный центр в составе
А.С. Бубнова, Ф.Э. Дзержинского, Я.М. Свердлова, И.В. Сталина, М.С. Урицкого. Этот партийный центр в качестве руководящего звена был включен в Военно-революционный комитет при Петроградском Совете.
18 (31) октября в газете «Новая жизнь» было опубликовано интервью с Каменевым, который сообщил о совместном с Зиновьевым несогласии с решением ЦК о вооруженном восстании.
На заседании 20 октября (2 ноября) ЦК заслушал письмо Ленина по поводу «предательского поведения» Каменева и Зиновьева. ЦК осудил Каменева и Зиновьева и потребовал от них прекращения дезорганизаци- онной деятельности, запретил выступать с заявлениями против решений ЦК.
Л. Троцкий на собрании Петроградского Совета предложил отсрочить восстание до открытия съезда Советов. Ленин заявил, что предложение Троцкого ведет к срыву восстания, так как открытие съезда может быть отложено и Временное правительство будет иметь возможность подготовиться к подавлению выступления.
В письме к Свердлову Ленин писал: «Наступать из всех сил, и мы победим вполне в несколько дней».
Кадет В.Д. Набоков в разговоре с Керенским выразил сомнение, что правительство сумеет справиться с
большевиками. Керенский заявил: «У меня больше сил, чем нужно. Они будут раздавлены окончательно».
На секретном совещании Временного правительства (30) большинство его членов требовали принятия решительных мер борьбы с большевиками.

Военный министр генерал Верховский сказал: «Активно выступать нельзя. План есть, надо ждать выступлений другой стороны. Большевики в Совете рабочих депутатов, а его разогнать нет силы. Я не могу предоставить реальной силы Временному правительству и потому прошу отставку*.
Временное правительство стягивало в Петроград войска. В находившуюся в Могилеве Ставку был послан приказ с требованием ускорить присылку людей с фронта.
Штаб Петроградского военного округа отдал распоряжение об усиленном патрулировании улиц города, об аресте лиц, которые проводят агитацию в солдатских казармах.
Газета «День» 17 (30) октября писала: «Подготовления к возможному выступлению большевиков во Временном правительстве идут весьма энергично. Заместитель председателя А.И.Коновалов беспрерывно совещается и сообщается с начальником округа и другими лицами, привлеченными для борьбы с большевистским выступлением...
А.И. Коновалов заявил, что правительство располагает достаточным количеством организованной силы для того, чтобы подавить выступление в корне». октября на специальном совещании руководителей военных миссий стран Антанты, проходившем в 'имещении американского Красного Креста, английский генерал Нокс призывал Временное правительство «стрелять в большевиков». октября общее собрание полковых комитетов признало BPK революционным штабом восстания. Это позволило назначить своих комиссаров во все части rap-
низона. По решению BPK никакие распоряжения и приказы по гарнизону не подлежали исполнению без подписи комиссаров. Этот акт BPK парализовал деятельность военных властей.
В Петроград из Кронштадта и Гельсингфорса были вызваны пробольшевистски настроенные балтийские моряки. Балтийский флот в то время имел свыше 100 тыс. человек личного состава и 690 боевых и вспомогательных кораблей.
Получили боевые задания крейсер «Аврора* и другие корабли.
Американский журналист Джон Рид в книге «10 дней, которые потрясли мир» так описывал обстановку предреволюционных дней: «В эти дни Петроград представлял собой замечательное зрелище. На заводах помещения комитетов были завалены винтовками.
По улицам в густевшей вечерней тьме плыли густые толпы народа. Словно волны прилива, двигались они вверх и вниз по Невскому».
Временное правительство продолжало подготовку к подавлению восстания большевиков. Прибыли юнкера с пятью бронемашинами для охраны Зимнего дворца. Усилилась охрана правительственных зданий, на Дворцовой площади устанавливались пушки и пулеметы. Однако эти приготовления были явно недостаточными.
Основной целью вооруженного восстания являлся захват политической власти, путь к которому лежал через свержение Временного правительства. После этого должна была установиться «власть Советов» и возникнуть принципиально новое государство.
Американский исследователь Стивен Коэн писал: «Ленин решил, что «главный основополагающий пункт марксистского учения о государстве» состоял в том, что «рабочий класс должен разбить, сломать государственную машину». Временно было необходимо новое, революционное государство, но оно «учреждалось, чтобы вскоре исчезнуть». «Поэтому мы вовсе не расходимся с анархистами по вопросу отмены государства как цели».
Ленинская работа «Государство и революция» сделала антигосударственность органической частью ортодоксальной идеологии, хоть она и осталась несбывшимся обещанием после 1917 г.
Ленин представлял революционное государство «небюрократическим» государством-коммуной, сразу же начинавшим отмирать. Антигосударственные воззрения сыграли важную роль в 1917 г., когда они помогли революционизировать партию и создать общественное мнение, нацеливающее на восстание против Временного правительства, которое пришло к власти после падения царизма. Ленинский авторитет узаконивал антигосударственные воззрения.
Основу мифа о сплоченной, единомыслящей партии составляло мнение, будто большевики пришли к власти, имея продуманную, хорошо разработанную программу преобразования российского общества. Ожесточенные дискуссии внутри партии в течение последующих двенадцати лет отчасти явились следствием того, что положение было как раз обратным.
Большевики захватили власть без продуманной (и тем более единодушно одобряемой) программы того, что они считали своей существенной задачей и предпосылкой социализма — индустриализации, модернизации крестьянской России. Как социалисты и марксисты, большевики хотели преобразовать общество, построить социализм. Однако это были желания и надежды, а не реальные планы и экономическая программа.
М. Горький в «Несвоевременных мыслях» писал: «Рабочий класс не может не понять, что Ленин на его шкуре, на его крови производит только некоторый опыт, стремится довести революционное настроение до последней крайности и посмотреть — что из этого выйдет?
Конечно, он не верит в возможность победы пролетариата в России при данных условиях, но, может быть, надеется на чудо. Рабочий класс должен знать, что чудес в действительности не бывает, что его ждет голод, полное расстройство промышленности, разгром пролетариата, длительная кровавая анархия, а за ней — не менее кровавая и мрачная реакция.
Вот куда ведет пролетариат его сегодняшний вождь, и надо понять, что Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата.
Рабочие не должны позволять авантюристам и безумцам взваливать на голову пролетариата позорные, бессмысленные и кровавые преступления, за которые будет расплачиваться не Ленин, а сам же пролетариат.
Ленин — «вождь», «русский барин», не чуждый некоторых душевных свойств этого ушедшего в небытие сословия, а потому он считает возможным проделать с русским народом жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу.
Измученный и разоренный войной народ уже заплатил за этот опыт тысячами жизней и принужден будет заплатить десятками тысяч, что надолго обезглавит его.
Эта неизбежная трагедия не смущает Ленина, раба догмы, и его приспешников — рабов. Жизнь во всей ее сложности неведома Ленину, он не знает народной массы, не жил с ней, но он по книжкам узнал, чем можно поднять эту массу на дыбы, чем всего легче разъярить ее инстинкты.
Рабочий класс для «Лениных» — то же, что для металлистов руда. Возможно ли при всех данных условиях отлить из этой руды социалистическое государство? По-видимому, невозможно; однако, отчего не попробовать? Чем рискует Ленин, если опыт не удастся? Он работает, как химик в лаборатории, с той разницей, что химик пользуется неживой материей, но его работа дает ценный для жизни результат, а Ленин работает над живым материалом и ведет к гибели революции».
Большевики имели хорошо продуманный план вооруженного восстания, ведущего к захвату политической власти, но не имели плана послереволюционного преобразования общества.

| >>

↑

Источник: А. Н. Бадак, И. Е. Войнич, Н. М. Волчек. Всемирная история. Том 20. Итоги Первой мировой войны. 2002

Еще по теме РОССИЯ НАКАНУНЕ ВТОРОЙ ВОЛНЫ РЕВОЛЮЦИИ:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историография, источниковедение и методы исторических исследований - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -