Если, как это получается у прагматистов, все определенное содержание действительности обусловлено произволом личности или, вернее, отдельных личностей, то структура мира оказывается антропоморфной, иррациональной и плюралистической.
Больше того, говорить о структуре «столь иррационального и насквозь плюралистического мира» (27, 177) бессмысленно из-за его рыхлости, пластичности и постоянной изменчивости. Выступая против сторонников идеи абсолюта, Джемс настойчиво проводит ту мысль, что мир постоянно остается незаконченным, его нельзя уложить в какую-либо готовую схему, в нем всегда есть место для нового, и это новое действительно непрерывно возникает. Главная идея плюрализма состоит, по Джемсу, в том, что «нет такой точки зрения, нет такого центрального пункта, из которого можно было бы зараз обнять все содержание Вселенной» (27, 93) . Положение об абсолютном единстве мира противоречит опыту и парализует все наши попытки улучшить мир. В своей критике абсолютных идеалистов Джемс, конечно, подметил некоторые действительные пороки их учения. Но его собственная концепция, несмотря на отдельные правильные положения, остается столь же антинаучной и несостоятельной. Джемс полагает, что мир следует характеризовать и как единый, и как множественный. Но характеристика мира как «единого» не играет большой роли в его радикальном эмпиризме. О единстве мира можно говорить «постольку, поскольку мы узнаем из опыта связность его» (27, 94) . Но основа этого единства лежит в сознании, и «принципом объединения Вселенной останется смежность представлений внутри сознания» (29, 334).
Мысль о том, что единство мира состоит в его материальности, из чего вытекает и единство его наиболее общих закономерностей, остается, разумеется, за пределами умственного горизонта Джемса. И именно потому, что объединение мира осуществляется в пределах сознания, это единство оказывается совершенно неустойчивым. Ведь мир для Джемса, как мы уже знаем, — это поток опыта, поток сознания, в котором время от времени в результате нашей волевой активности складываются какие-то временные объединения, связи, «реальности» или объекты, частично доставшиеся нам от прошлого опыта, частично возникающие заново и существующие постольку, поскольку мы соглашаемся их принять. Скрепленные столь непрочными связями, части мира постоянно готовы расползтись в разные стороны, рост мира совершается «кусками» и случайно. Новое возникает в нем постоянно, но незакономерно, в результате личных волевых усилий. И именно это возникновение нового образует, по Джемсу, все прагматическое значение того понятия свободы воли, о котором на протяжении истории философии велось столько бесплодных споров53. Не приходится удивляться тому, что методологическим итогом плюрализма Джемса явились утверждения в духе философов жизни о том, что «жизнь выходит из границ логики» (28, 182), что применение логики «не дает нам теоретического знакомства с тем, что составляет существенную природу действительности» (28, 117), и откровенное признание в том, что он «счел себя в конце концов вынужденным отказаться от логики, отказаться от нее открыто, честно, раз и навсегда» (28, 117).