Критика идеи субстанции. Юмовский скептицизм как агностицизм.

так и природной активности. Юмовский чисто субъектный номинализм в процессе самонаблюдения фиксирует разрозненность или ту или иную совокупность постоянно меняющихся впечатлений, не нуждающихся в какой-то простой глубинной субстанции, их объединяющей. «Истинная метафизика», которую Юм противопоставляет традиционной, «классической» [включая и доктрину Беркли с его идеей тотальной духовной субстанции Бога — «Верховной Причины (которая раз навсегда должна быть исключена из философии)» (4, т. 2, с. 699)], «учит нас, что представление о субстанции полностью смутно и несовершенно и что мы не имеем другой идеи субстанции, кроме идеи агрегата отдельных свойств, присущих неведомому нечто. Поэтому материя и дух в сущности своей равно неизвестны, и мы не можем определить, какие свойства присущи той или другому» (4, т. 2, с. 690).

Так раздваивается мир на одинаково неизвестные половины. В свете такого агностицизма и дуализма, в сущности, снимается и психофизическая проблема. Но возникает вопрос: не распадается ли при этом и тождество личности? Оно все же поддерживается памятью, а главное, постоянством инстинктивной деятельности, излечивающей нас от всякой философской меланхолии. К тому же «пучки» впечатлений индивидуальны у каждого человека.

Юма обычно квалифицируют как скептика. В последней (XII) главе своего «Исследования о человеческом познании» он довольно подробно рассматривает разновидности античного и новоевропейского скептицизма.

Вместе с тем агностицизм не утверждает совершенной непознаваемости мира, хотя и ограничивает его в различных аспектах. В дальнейшем классическим агностиком стал Кант. Юма в существенных аспектах его трактовки научно-философского знания тоже следует считать агностиком. В «Исследовании о человеческом познании» (гл. IV) он подчеркивает: «Предельным усилием, доступным человеческому разуму, является приведение принципов, приводящих явления природы, к большей простоте и сведение многих частных действий к немногим общим причинам путем заключений, основанных на аналогии, опыте и наблюдении». Частные явления при этом сводятся к таким «причинам и принципам», скрытым «от людского любопытства и исследования», как «упругость, тяжесть, сцепление частиц, передача движения путем толчка». Отсюда и общее агностическое заключение Юма: «Самая совершенная естественная философия только отодвигает немного дальше границы нашего незнания, а самая совершенная моральная или ме- 583

тафизическая философия, быть может, помогает нам открыть новые области такового. Таким образом, убеждение в человеческой слепоте и слабости является результатом философии» (4, т. 2, с. 26).

Читая эти слова, следует помнить, что главный противник Юма — классическая метафизика, отождествлявшая объект с субъектом (что позже получило название панлогизма). Она претендовала на тотальное понимание природы и человека. Отсюда ее познавательный оптимизм (например, у Декарта). Юм же стремится максимально сузить познание, сводя его к констатации впечатлений и идей, на фундаменте которых возникают концепция субъектной причинности и иллюзорные представления о телесной и тем более о духовной субстанции. При этом первостепенно, что главный объект философии юмизма — человеческая природа, сложнее и труднее которой в мире ничего нет.