Возможности и границы познания. Гносеологический оптимизм, скептицизм агностицизм

ство выработать знание, адекватное процессам, происходящим в действительности, получить достоверное знание о сущем? Большинство философов и ученых утвердительно отвечают на этот вопрос.

гносеологическим оптимизмом.

| Скептики сомневаются в возможности получения достоверного и •

объективного знания о сущность окружающего мира, заявляют, что человеческое «знание» не что иное, как выражение мнений, которые могут быть или не быть истинными.

Впервые отчетливо выразили эту позицию софисты (Протагор, Горгий, Продик и др.)17. Они выражали крайнее сомнение по поводу получения досто- верного знания. Протагор: «О богах я не могу знать, есть они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, - и вопрос темен, и человеческая жизнь коротка». Софисты полагали, что никто не способен познать ничего, что было бы истинным, а если даже и познает, то окажется не в состоянии эту истину передать. Они учили своих последователей как «жить» и достигать успеха в этом мире без достоверного знания18. В эпоху Возрождения скептические учения развивали Эразм Роттердамский, Мишель Монтень и др.

Скептицизм сыграл важную конструктивную роль в преодолении схоластической гносеологии, основанной на авторитете и умозрении. Мишель Мон- тень (1533-1592), выражая скептические настроения эпохи Возрождения, в своих знаменитых «Опытах» противопоставил схоластическим рассуждениям здравый смысл, самостоятельное рассуждение, факты и опытное исследование природы. Писания мы не должны отрицать, но можем подвергать сомнению, считал Монтень. Все в мире противоречиво, изменяется и превращается в свою противоположность, поэтому любое знание о нем только приблизительно верно, при этом незнание он считал не границей, а источником бесконечного процесса познания.

Рене Декарт - знаменитый философ XVII в. - считал, что пока мы не докажем, что можем хоть что-то знать с полной достоверностью, мы не должны утверждать, что в мире нечто реально существует, а не является лишь нашей фантазией, сновидением или иллюзией, внушенной нам неким злым демоном (эту мысль можно перетолковать на более современном языке: не надеты ли на нас всех с детства некие шлемы «виртуальной реальности», которые подключены к суперкомпьютеру, постоянно транслирующему нам обманчивые картинки реальности?).

Он предполагал, что начинать процесс познания нужно с радикального сомнения. Чтобы построить здание новой, рациональной культуры нужна чистая «строительная площадка». А это значит, что необходимо сначала «расчистить почву» от традиционной культуры. Такую работу у Декарта выполняет сомнение: все сомнительно, но несомненен сам факт сомнения. Для Декарта сомнение - это не бесплодный скептицизм, а нечто конструктивное, всеобщее и универсальное. После того, как сомнение «расчистило площадку» для новой рациональной культуры, в дело включается «архитектор», т.е. метод. С его помощью и предаются суду чистого разума все общепринятые истины, подвергаются тщательной и беспощадной проверке их «верительные грамоты», обоснованность их претензий представлять подлинную истину. Декарт считал, что он нашел такие абсолютно достоверные элементы знания, опираясь на которые, можно идти по пути познания.

Однако последующие скептики, прежде всего Давид Юм, считали его преодоление скептицизма недостаточно строгим. Они доказывали, что из универсального сомнения вообще невозможно выбраться. Более того, при универсальном скептицизме мы не будем знать даже того, в чем собственно нужно сомневаться, ибо это тоже ведь есть некое знание. Это дало основание сформировать такую гносеологическую позицию, представители которой отрицают (полностью или частично) принципиальную возможность достоверного познания сущности - агностицизм (от греческого agnostos - непознаваемый).

В истории философии наиболее известными агностиками были английский философ Давид Юм (1711-1776) и немецкий философ Иммануил Кант (17241804). Согласно Юму, рационально доказать реальность вещей, стоящих за на- шим восприятием, невозможно. Человеку доступны только ощущения, их отношения и комплексы. То, что стоит за ощущениями, по его мнению, не может быть предметом наших уверенных суждений, ибо они не могут быть проверены через непосредственное сопоставление с внешним миром. Возможно, за чувственными восприятиями скрываются вещи, как уверяют материалисты. А возможно, эти восприятия возбуждает в человеке Мировой разум или Бог, как уверяют идеалисты.

Кант, в отличие от Юма, не сомневался в существовании материальных «вещей в себе», сущностей, однако он считал их в принципе непознаваемыми. Между «вещью в себе» и явлением лежит непроходимая пропасть, перепрыгнуть через которую человеческому разуму не дано19.

Кант исходил из того, что люди обладают определенным знанием - и в науке, и в повседневной жизни. Но это знание окружено и переплетено с тем, что только кажется знанием, а на самом деле может быть или спекулятивной метафизикой (Кант называл ее «сновидением ума»), или ложной претензией на ясновидение («сновидение чувств»), или суждениями о том, что выходит за границы возможностей человеческого знания (например, о «мире в целом»)20. Важно выработать подход, который выявляет основания различных феноменов знания, анализирует условия их возможности и подтверждает или, напротив, отвергает их претензии на роль знания.

В разуме, по Канту, заложено неискоренимое стремление к безусловному знанию, вытекающее из высших этических запросов. Под давлением этого человеческий рассудок стремится к решению вопросов о границах или о беспредельности мира в пространстве и времени, о возможности существования неделимых элементов мира, о характере процессов, протекающих в мире. Он полагал, что попытка разума выйти за пределы чувственного опыта и познать «вещи в себе», приводят его к противоречиям, к антиномиям чистого разума. Становится возможным появление в ходе рассуждений двух противоречащих, но одинаково обоснованных суждений, которых у Канта четыре пары (например, мир конечен - мир бесконечен, делим и неделим, все процессы причинно обусловлены и совершенно свободны, необходимы и случайны). Размышляя над ними, Кант предполагает, что источник таких антиномий коренится в разуме, а не в Универсуме и предпринимает критическое рассмотрение самого разума, его границ и возможностей. Он утверждает, что пока разум имеет дело с миром конечного (миром феноменов), наше мышление осуществляется непротиворечиво, но как только разум выходит в сферу размышления о мире в целом (сферу «вещей в себе», сущностей), он запутывается в противоречиях. Поэтому, по мнению Канта, нужно ограничить претензии разума на познание «вещей в себе». В случае, если в процессе духовно-практического освоения мира, человек вынужден иметь дело с гранями абсолютного, он может избежать противоречий только путем волевого выбора в пользу одного или другого тезиса.

При характеристике скептицизма и агностицизма следует иметь в виду следующее. Скептицизм является важным моментом всякого серьезного анализа зна- ния: никакой из видов человеческого знания не является столь совершенным, чтобы его достоверность нельзя было поставить под сомнение. Следует отметить, что критическая позиция в эпистемологии является уместной и плодотворной, ибо она позволяет избежать как догматических допущений21 , так и чрезмерной подозрительности скептиков, отрицающих саму возможность для человека обладать достоверным знанием.

Агностицизм нельзя представлять как концепцию, отрицающую сам факт существования познания. Речь ведется о выяснении его возможностей и о том, что представляет собой знание в отношении к реальной действительности. Живучесть агностицизма объясняется тем, что он смог уловить некоторые реальные трудности и сложные проблемы процесса познания, которые и по сей день не получили окончательного решения. Это, в частности, неисчерпаемость мира, невозможность полного постижения вечно изменяющегося бытия, его субъективное преломление в органах чувств и мышлении человека - ограниченных по своим возможностям и т.п. Мир слишком сложен для человеческого понимания, в нем всегда остаются загадки, нерешенные проблемы22.

Многие философы показывали внутреннюю противоречивость рассуждений скептиков и агностиков. Говорили, что агностик сомневается в том, сколько у него пальцев, утверждали, что, придерживаясь позиции агностицизма, человек может помереть с голоду... Но в подобной критике больше остроумия, чем действительных аргументов. Убедительнее представляется позиция тех философов, которые считают, что опровержение агностицизма содержится в чувственно - предметной деятельности людей. Если они, познавая те или иные явления, преднамеренно их воспроизводят, то непознаваемой «вещи-в-себе» (сущности) не остается места.