I Философия должна быть наукой. Гарантировать ей научную физиономию — вот задача, которую ставит себе Риккерт. А это возможно лишь тогда, когда, во-первых, в противоположность наивному мышлению философия будет опираться на строгие критерии, т.
е. когда она будет свободна от влияния всех внепознавательных мотивов, как-то: эмоциональных, волевых, религиозных, эстетических и пр.; во-вторых же, когда она будет строго отграничена от других наук, т. е. будет обладать полной методической самостоятельностью. Другими словами, философия должна иметь свой определенный метод, свой определенный предмет, свои определенные задачи. Тогда она будет независимой отраслью научного познания, стоящей в ряду других независимых научных дисциплин. Отправляясь вместе со всеми отдельными науками от одного и того же материала, философия должна выбирать согласно своим своеобразным целям из него только то, что ей подходит, обрабатывать это избранное сообразно своему особенному методу и, таким образом, строить свой собственный предмет. Одним словом, при анализе философии как науки не следует относиться к ней сколько-нибудь иначе, чем ко всем другим наукам: и она должна быть подвергнута методологическому исследованию. Методологическое исследование есть, по Риккерту, исследование образования понятий (Begriffsbildung) в их научной значимости.} Философия, стало быть, должна быть рассматриваема как методическая система понятий, и к ней должны быть соответственно предъявлены все те требования, которые предъявляются Риккертом к образованию понятий вообще. К сожалению, как мы это уже много раз отмечали, Риккерт почти не касается методологической структуры философии, т. е. философского образования понятий, и потому, естественно, не только не решается, но даже и не чувствует тех трудностей своей методологической позиции, которые с наи 1 Ср.: Rickert. Gegenstand der Erkenntnis. S. 205 ff. 570 Б. В. ЯКОВЕНКО большей ясностью и резкостью выступают именно при применении его методологических учений к науке-философии. Так что в критике Риккертова понятия философии нам придется идти самостоятельно не только по отношению к самой критике, но и по отношению к ее объекту-материалу, так сказать, реконструировать гипотетически самый взгляд Риккерта. II Философия как наука есть образование понятий. Что такое образование понятий по Риккерту? Образование понятий есть удаление от бесконечно многообразной, непосредственно данной действительности с целью так или иначе, в зависимости от избранной предварительно точки зрения, упростить это бесконечное многообразие и сделать этим его доступным тому или другому пониманию. Образовывать научно понятия значит известным способом обрабатывать многообразную действительность и создавать, таким образом, совсем особую конструкцию, именуемую наукой. Эта конструкция, вобрав в себя некоторую дозу действительности, материала, живет своей независимой жизнью благодаря независимости тех критериев, которые положены в ее основание. И независима она не только от других подобных ей конструкций, но и от самой действительности, по отношению к которой она знаменует собою удаление и упрощение. Так что говорить, что наука познает действительность, не соответствует положению дела, если под познанием разумеется по возможности наиболее точное усвоение такой действительности (как то имеет место обыкновенно). В обычном смысле слова «познавать» наука Риккерта не познает действительности, а переделывает ее по предварительно принятому масштабу. Познается действительность в таком случае только непосредственно, в созерцании или переживании, где она присутствует во всем своем бесконечном многообразии. Наука же старательно удаляется от такого непосредственного познания и преследует, очевидно, иные познавательные цели. Таким образом, в основание методологических взглядов Риккерта положен резкий дуализм действительности и понятия. Наука хоть и исходит из действительности, но преследует другие цели. Она оставляет данность и непосредственную познаваемость действительности в стороне, чтобы строить «недействительные», но зато значи- мостные конструкции. Сфера наука—понятия лежит, стало быть, вне сферы действительности—созерцания.1 1 См.: Rickert. Kulturwissenschaft und Naturwissenschaft. S. 27 ff.; априорная методическая сущность науки называется здесь прямо «предрассудком» (см., например, с. 35); Grenzen der naturwissenschaftlichen Begriffsbildung. S. 1—146 (2 Aufl. S. 1—118). МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 571 Философия есть тоже наука. Философия есть тоже образование понятий. Следовательно, философия есть тоже обработка действительности, отравляющаяся от нее, но сознательно уходящая вдаль. Философия есть отдельная наука с определенной и своеобразной целью, с особенным предметом и особым методом. Ее «отдельность» зависит от ее «отдельной» цели, устанавливается ее «отдельным» методом, выражается в ее «отдельном» предмете. Философия есть образование понятий; значит между нею и действительностью лежит та же пропасть, что и между действительностью и любой другой наукой; значит она не может быть наукой о действительности в большей степени, чем любая другая научная дисциплина; значит она есть наука не о действительности, а «от» действительности; и если она тем не менее обозначается Риккертом (будучи взята в той своей части, которая именуется логикой) как наука «об» объективной действительности, то под этой объективной действительностью нужно разуметь не ту действительность, «от» которой она подобно всем другим наукам отправляется, чтобы удалиться от нее, а ту действительность, «к» которой она хочет прийти после длительного периода работы в понятиях.1 Потому эту объективную действительность философии вполне правильно называть вместе с Риккертом теоретикопознавательным эквивалентом. И действительно, это — только такой эквивалент, а не сама многообразная действительность. Но в то же время не надо забывать и того, что равноценными эквивалентами являются все другие конструкции понятий, производимые в других научных дисциплинах; это значит, что название теоретико-познавательной действительности объективной действительностью нисколько не сближает ее с той действительностью, из которой исходят все науки, что теоретико-познавательная действительность так же далека от бесконечно многообразной действительности созерцания и переживания, как и «природа» естественных наук и «мировой исторический» процесс истории; это значит, что ее совсем не следует называть «теоретико-познавательной» действительностью, так как такое название слишком нарушает ее истинную удаленность от действительности и ставит ее как будто бы в более близкую связь с многообразной действительностью созерцания. Между тем никакая большая близость здесь недопустима: мир понятий, по Риккерту, одинаково и притом абсолютно удален от действительности переживания; удалена от этой последней и наука-философия (логика). 1 И которая есть не что иное, как система форм, предпосылок научного познания вообще. 572 Б. В. ЯКОВЕНКО III Но в таком случае мы не вправе согласиться с другой стороной Риккертового трактования философии (логики). А именно, Риккерт хочет, чтобы философия (логика) обрабатывала действительность созерцания с другой стороны, чем все остальные науки, — со стороны ее форм, не со стороны ее содержания; далее Риккерт хочет, чтобы обработка созерцательной действительности со стороны ее форм, дающая в результате вышеупомянутый гносеологический эквивалент действительности, проникала в истинную сущность этой действительности (в противовес обработке, производимой всеми другими науками). В обоих случаях мы не можем пойти за Риккертом, раз усвоив себе, как мы это сделали только что, его основные взгляды на отношение между наукой и действительностью. Во-первых, если мы предположим, что действительность созерцания имеет, с одной стороны, формы, а с другой — содержания, то мы уже подвергнем ее этим известной обработке в понятиях или вложим в ее девственную созерцательность претенциозность философского противоположения между формой и содержанием (или, может быть, это противоположение не есть продукт теории и созерцается непосредственно?!). Во- вторых, философская обработка действительности не имеет никаких оснований предполагать, что она истиннее и ближе к созерцательной действительности, чем любая другая обработка. Что парадоксально при этом, так это то, что даже и в том случае если философия (логика) будет рассматривать себя как философское образование понятий, проникающее в самое существо созерцательной действительности, что и в этом случае она на деле будет удалять от нее, так как самое представление об истинной сущности действительности составлено из понятий и, значит, неизбежно удалено от этой сущности.' Стало быть, в самом предположении философского проникновения в действительность лежит противоречие: в действительность не проникают, ее не постигают, а созерцают, переживают. Действительность раз и навсегда отделена исходным дуализмом Риккерта от понятия, от всякого понятия; значит и от философского (логического) образования понятий; значит и от философии-науки. Но если это так, если философия (логика) есть только одна из наук и подобна другим наукам в своем отношении к действительности, то в таком случае она не выполняет своей другой научной задачи: она не в состоянии реабилитировать человеческое знание — другие науки, в их претензиях на объ 1 Здесь с замечательной ясностью обнаруживается основное противоречие Риккер- тового взгляда на науку. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 573 ективность и истинность. Установлением абсолютной пропасти между наукой и действительностью устанавливается пропасть и между отдельными науками, не совпадающими в своих целях. И эта новая пропасть особенно разъединяет между собой науки материальные, т. е. естествознание и историю, с одной стороны, и науку формальную, т. е. философию, — с другой. Ссылка на то, что все науки объединяются еще на общем своем материале — действительности, не имеет серьезного значения, так как материал этот служит лишь исходом обработки в понятиях и фигурировать в виде критерия объективности не может уже потому, что всякий критерий есть критерий понятий и в понятиях, а не критерий созерцания, которому в науке-философии (логике), как и в любой другой науке, не может быть, согласно Риккерту, придаваемо никакого веса.1 Если философия, таким образом, строит объективную действительность как система форм, то эта конструкция есть только и только конструкция понятий, стоящая рядом с другими конструкциями и подобно им нуждающаяся в обосновании и оправдании, сама же в себе не несущая гарантий, общих для всех возможных конструкций. Как история не гарантирует естествознания и естествознание не гарантирует истории, так не гарантирует ни истории, ни естествознания и философия (логика), если она взята как особая, чисто формальная обработка объективной действительности созерцания и как научная деятельность, конструирующая объективную действительность логического образования понятий. Однако дуализм между понятием и действительностью и проистекающая отсюда гетерогенность отдельных наук приводит еще к худшим последствиям. А именно, если понятие никогда не постигает действительности как таковой и если отдельные науки суть гетерогенно-образованные системы понятий, то нет никакой возможности утверждать, что все они имеют своим исходным материалом созерцательную действительность. Ибо для такого утверждения было бы необходимо найти такой пункт, с которого можно было бы обозреть все взаимоотношения (с основным противопоставлением понятия и действительности включительно). Между тем такой пункт невозможен как раз благодаря абсолютной различности понятия и действительности. Стоя в действительности, нет возможности постичь и понятие; стоя в понятии, нет возможности постичь и действительность! Как нельзя сравнить между собою трансцендентный нам мир и его отображение в нас (благодаря чему рушится так называемая в логике «теория отображения»), так нельзя сравнить между собою и созерцательную действи 1 Другое дело в философии-миросозерцании. Но это уже будет не наука. См.: Rickert. Vom Begriff der Philosophie. S. 19—34. 574 Б. В. ЯКОВЕНКО тельность с чуждым и удаленным от нее, сообразно посторонним ей целям, миром понятия. А раз возможность всякого сравнения исключается, то падает всякая законность утверждения, будто все науки имеют дело с одной и той же действительностью. В таком случае первоначальный дуализм неизбежно переходит в плюрализм независимых познаний. Ибо каждая наука живет за свой счет, не сообразуясь с другими науками и не находя с ними никаких точек соприкосновения по своему материалу.1 Таким образом, применение учения Риккерта о сущности научного познания к философии приводит к отрицанию за последней права претендовать на разрешение той задачи, которая ставится ей Риккертом: философия не в состоянии гарантировать и оправдать объективность и истинность как действительности, так и других наук. Она замкнута в стенах своего собственного образования понятий и в силах обосновать только себя самое, исходя из своих особых целей. IV Однако в связи с установлением этих целей и уяснением логической природы философии (логики), которыми Риккерт занимался особенно в последнее время, сущность философски- научного мышления получила у него новую формулировку.2 И эта новая формулировка может претендовать на то значение, в котором, по-видимому, приходится отказать только что рассмотренной прежней формулировке ее Риккертом. Философия определяется теперь как наука о ценностях вообще, — логика как наука о теоретических ценностях. Построить, отыскать, выявить, создать систему теоретических ценностей является задачею логики. Этим она отграничивается от всех остальных наук как наук о бытии. Но вместе с тем она не порывает с ними связи, так как они, эти науки, являются ее непосредственным предметом. Отдельные науки о бытии обрабатывают созерцательную бесконечно многообразную действительность; философия же интересуется только самим процессом познания с его познавательной, т. е. формальной, стороны, не соприкасаясь с действительностью созерцания непосредственно. Она достигает этой действительности лишь через анализ научного мышления, когда ей приходится спрашивать о познавательных 1 Даже если понимать объективную действительность как цель познания и отдать при этом ее построение в руки философии (логики), то и тогда нельзя будет считать ее общей целью всех наук, ибо каждая из наук определяется своим образованием понятий; ставить им такую цель —значило бы навязывать им философское образование понятий! 2 В известных уже нам двух новых статьях его в «Kantstudien* и «Logos’e*. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 575 предпосылках науки, а стало быть, и о познавательных предметах или формах данного науке материала.1 Эта новая формулировка существа науки-философии страдает, однако, теми же недостатками, что и первая.
Во-первых, ввиду отграничения философии (логики) от созерцательной действительности рядом с логикой возникает новая философская дисциплина — теория познания (раньше с нею совпадавшая), по своим задачам наделенная как раз теми же противоречиями, которые мы выше отметили по отношению к логике.2 Во-вторых, и вторую формулировку приходится сопоставить с Риккертовым взглядом на науку. А из этого получается следующее: философия есть наука своеобразная, со своим методом — ценностно-телеологическим, со своими научными целями — теоретическими ценностями; если отдельные науки, как системы особых образований понятий, представляют собою материал философии (логики), то по своей природе она должна удаляться от них, упрощая их и преобразовывая согласно своим целям; так что в результате теоретическая философия столь же мало может быть занята отдельными науками, сколь мало она могла быть занята созерцательной действительностью: не отдельные науки реконструирует она, а создает свои собственные конструкции познания; если же отдельные науки, как системы особых образований понятий, суть не материал, а предмет, т. е. конечная цель теоретической философии, то они конструируются философией сообразно ее особому методу3 и никак не могут совпадать с тем, что обычно зовется отдельными науками; в этом случае повторяется та же история, что с созерцательной действительностью; нельзя установить эквивалентности между отдельными науками, как они существуют каждая за свой счет, и теми отдельными науками, которые нам преподносит теоретическая философия, как продукт своей конструкции; в обоих случаях, значит, мир теоретической философии или логики представляет собою нечто замкнутое и самобытное, из метода философии рождающееся. С фактически существующими, живыми науками этот мир, на почве Риккертовой философии, не может иметь никакого общения: он отделен от них непроходимой стеной философского (логического) образования понятий. Наконец, в-третьих, так как отдельные науки методологически замкнуты каждая в свой методический круг и не знают одной общей созерцательной действительности в сфере Риккертова учения о науке и так как теоретическая 1 См.: Rickert. Vom Begriff der Philosophie. S. 1—19; Hessen. Individuelle Kausalitat. S. 145 f. 2 Такого рода теорию познания Риккерт называет теперь трансцендентальной пси- хологией; см.: Zwei Wege der Erkenntnistheorie. S. 3—8, 47—62. 3 Т. e. суть продукты философского образования понятий, а не своего собственного. 576 Б. В. ЯКОВЕНКО философия, устанавливающая теоретические ценности, не знает, как мы это только что видели, никаких отдельных наук, которые были бы самостоятельны и независимы от нее, то отсюда с полной очевидностью следует, что эта философия не может иметь с действительностью созерцания никаких точек соприкосновения. Таким образом, в результате получается либо совпадение теоретической философии и с отдельными науками, и с действительностью и, таким образом, столь чуждый Риккерту абсолютный монизм, или полнейшее распадение, полнейший развал между теоретической философией, отдельными науками и действительностью и, таким образом, нежеланный для Риккерта абсолютный плюрализм. Следовательно, на почве Риккертовой теории понятия и действительности теоретическая философия не в состоянии дать себе непротиворечивого отчета в существенных отношениях и моментах познания. Если теоретическая философия (логика) хочет быть наукой в том смысле, как понимает науку Риккерт, то она не может удовлетворить других требований, предъявляемых им к ней, не в состоянии разрешить тех задач, которые он ей ставит в первую голову. Если теоретическая философия хочет решить свои проблемы, проблемы научности и объективной действительности, проблемы критериев объективности и истинности, то она должна оставить сферу Риккертовой «науки», должна стать «ненаучной» в этом Риккер- товом смысле, должна «ненаучно» решать свои вопросы. И первым делом она должна отказаться от психологистического по существу своему противопоставления понятия и действительности. V Это противопоставление, как будто бы внешнее самой философии, обнаруживается внутри ее в виде противопоставления ценности и бытия. Наука вообще направляется на бытие, на действительность, и обрабатывает ее; философия как особая наука направляется на науку вообще. И между наукой вообще — предметом теоретической философии, ц созерцательной действительностью — предметом науки вообще, пролагается глубокая бездна.1 О том, что и теоретическая философия есть наука и, стало быть, уже не так-то отлична от других наук, забывается: остается только непреоборимое противопоставление по предмету. При этом важно, что противопоставление это лежит в философии, присуще ей самой: сама философия и только она сознает основной дуализм ценности и бытия, понятия 1 Мы имеем здесь в виду не старую, а новую формулировку, данную Риккертом философии. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 577 и действительности. И потому только она сама и может так или иначе отнестись к этому дуализму. Между тем как наука она лишена всякого отношения к нему. Ибо как наука она есть наука о ценностях, определена всецело моментом ценностно-телеологического метода и больше знать ничего не хочет. Так что дуализм этот, утверждаемый ею в устах Риккерта, чужд ей в действительности, если она хочет быть верна своей методической структуре; в противном случае философия была бы определена этим дуализмом в самой своей работе: она была бы тогда наукой не о ценностях, а о противопоставлении ценностей и действительности. А это противоречит ее самоопределению у Риккерта. Если дуализм присущ, стало быть, философии (логике), то он присущ ей не как науке, а как не-науке. И разрешения его нужно ждать потому не от философии как науки о ценностях, а от философии как примирительницы этого основного противопоставления. Как наука философия выходит из своих рамок, когда начинает говорить об этом дуализме. Тем более должны быть запрещены ей всякие попытки его разрешения. Мы не станем останавливаться на возможном выделении из сферы теоретической философии теории познания как особой дисциплины, посвященной рассмотрению и разрешению вышеозначенного дуализма; ибо само собою разумеется, что дуализм, разрешенный внутри этой новой дисциплины, должен всплыть на поверхности где-нибудь вне ее, в силу самой природы понятия и его образования. И действительно, дуализм, побежденный (как мы можем предположить, ни на чем, впрочем, не основываясь) в теории познания, с новой силой возрождается в лице противопоставления логики и теории познания как двух гетерогенных и непримиримых ветвей теоретической философии: логика будет определяться при этом методическим моментом ценности, теория познания — методическим моментом антагонизма между ценностью и бытием. И ничто не дает нам права сближать эти столь разные методические дисциплины, если мы хотим быть беспристрастны и не руководствоваться какими-либо произвольными предпосылками вроде утверждения, что обе дисциплины в конечном счете имеют дело с одним и тем же предметом (каковое утверждение одинаково произвольно на протяжении всех учений Риккерта и одинаково недопустимо в силу его основного взгляда на образование понятий и на сущность науки). Одним словом, всякая попытка разрешить дуализм ценности и бытия на почве философии-науки будет только паллиативом, новым передвижением проблемы вглубь или вверх, но не разрешением; ибо разрешению тут препятствует основной антагонизм понятия (науки) и действительности (ее предмета),— антагонизм уже сам по себе ненаучный и нефилософский. 19 Б. В. Яковенко 578 Б. В. ЯКОВЕНКО Чтобы разрешить его, философия должна вернуться туда, откуда она его почерпнула, — к переживанию.1 Другими словами, чтобы быть научной в смысле Риккерта, теоретическая философия должна стать «е-научной! Это особенно ясно в связи с первой формулировкой существа философского познания. А именно, философия должна изучить действительность с другой стороны, чем так называемые частные науки, — со стороны формальной, и тем самым обосновать и науки и познания вообще. Постичь же действительность со стороны формальной так, чтобы при этом формальность эта составляла самое ее существо и была потому главным основанием всех аспектов и обработок действительности, нельзя при помощи понятий и через них, ибо, как мы это видели, понятия у Риккерта несут с собою не проникновение, а удаление, не постижение и объединение, а отвлечение и разъединение. Постичь действительность потому так, чтобы она послужила объединяющей основой для понимания всего познания, можно только вне понятия, вне науки и, следовательно, в переживании, т. е. в самой действительности. Только переживание приносит с собою то единство, в котором тонут и погибают различия, производимые понятием. Только в переживании соединяются между собою ценность и бытие, понятие и действительность. Только в переживании философия (логика) примиряется сама с собою. Только в переживании разрешаются все проблемы философии и среди них самая главная: проблема единства познания. К такому результату приходит философское мышление Риккерта в силу тех противоречий, которые оно кладет в свое основание. И вполне естественно, что и сам этот результат есть не что иное, как противоречие и притом самое глубокое и самое недопустимое. Философия должна ждать и обоснования, и оправдания, и завершения от переживания! Философия должна достигать своего совершенства в философском учении о переживании, в учении о мировоззрении! Философия должна научить философски или научно переносить себя на точку зрения чистого переживания, должна научить философски, т. е. научно, оценивать чистое переживание! Философия должна уметь использовать переживание в своих целях, взять от ненаучного научный элемент! Задача поистине невыполнимая! Труд по- истине сизифовский! Противоречие поистине непреодолимое! Ибо, если держаться основных установлений Риккерта, или мы будем образовывать понятия и забудем о переживании, или мы будем переживать и забудем об образовании понятий. И таким же образом должна поступить и философия. Иначе она рискует 1 См.: Rickert. Zwei Wege der Erkenntnistheorie. S. 56 ff.; Vom Begriff der Philosophie. S. 21 f. МОЩЬ ФИЛОСОФИИ 579 все время путаться в тех противоречиях, из которых ей не будет никакого выхода. Своей конечной апелляцией к переживанию Риккерт, как он сам выражается, кладет во главу угла философии чудо, загадку, непостижимое.1 Чтобы быть последовательным, ему нужно было бы раз и навсегда запереться в этом чуде и жить религиозным переживанием. Вместо этого он (а вместе с ним и такие мыслители, как Бергсон, Мюнстерберг, Кон, Липпс, Дильтей, Зиммель и др.) приставляет к этому чуду, этой загадке, не разрешив ее, понятие и, таким образом, делает на фундаменте переживания искусственную, абсолютно чуждую фундаменту надстройку. Как будто понятие может что-нибудь разъяснить в переживании?! Как будто переживание может хоть чем-нибудь помочь понятию?! Вполне естественно, что для понятия в переживании лежит чудо, загадка, нечто совершенно гетерогенное. Но совершенно противоестественно стремление понятия достичь этого чуда. Совершенно противоестествен тот скачок, который делает Риккерт в понятии из одной сферы в другую и который кончается, как мы видим, падением в пропасть ничем не оправдываемого самопротиворечия. Если переживание и годится в качестве основного рычага какой-нибуць философии, то во всяком случае это не может иметь место в философии-науке. Переживание не примиряет, как надеется Риккерт, действительности с понятием, ибо оно совсем не знает понятия. Переход от философии-науки, от ее основного дуализма между ценностью и бытием к переживанию — переход призрачный, ибо переживание, по своему определению у Риккерта, лежит абсолютно по ту сторону всего этого. И воссоединение его с философией-наукой в каком бы то ни было смысле есть его прямое и совершенное нарушение. Таким образом, попытка Риккерта преодолеть присущий его философии дуализм в переживании приводит только к новому противоречию: в виде мировоззрения Риккерт предлагает смесь непримиримых мотивов, примиренных только на словах, в силу неясности смысла последних. На самом же деле то, что Риккерт называет мировоззрением, есть не соглашение ценности и бытия, а только произвольное утверждение такого соглашения. VI Итак, философия — как ее представляет себе Риккерт, со всеми ее особенностями, требованиями и проблемами, — не может быть наукой в том смысле, как понимает науку наш 1 Rickert. Zwei Wege der Erkenntnistheorie. S. 56. 580 Б. В. ЯКОВЕНКО философ. Применение Риккертового понятия о понятии к образующей понятия философии лишает философию возможности делать то, что она хочет у Риккерта и чего от нее хочет Риккерт; и если, совершая такое применение, Риккерт не изменяет соответственно своих требований, то отсюда возникает ряд противоречий и непонятностей, побуждающих Риккерта искать их разрешения вне философии-науки и таким образом впадать уже в самое кричащее противоречие. Если философия хочет остаться философией, то она не может примириться с требованием: быть наукой в смысле Риккерта, она должна стать выше науки, сделаться сверхнаукой. Если философия хочет быть наукой в смысле Риккерта, она должна отказаться от целого ряда задач и сосредоточиться лишь на своих особенных конструкциях, отграничиваясь тщательно от всего чуждого работе понятий. Или — или! Сосуществование между обеими возможностями совершенно исключается. Что еще остается, так это исключение их обеих, отрицание и той и другой возможности. На этой точке зрения стояла и стоит, как думается нам, философия великих философов. Все носители великой традиции философской в конце концов отличали философию и от обработки понятий, в свою очередь обрабатывающих действительность, и от переживания, переживающего непосредственно эту действительность. Лучший пример в этом отношении — система Гегеля. Но не об этом теперь речь! Для нас в этой нашей статье важно признание, что Риккертов дуализм есть результат его основных учений и что благодаря этому дуализму то представление о философии, которое имеет Риккерт, невозможно, а те последовательные понимания ее, которые возможны на почве его теории познания (или как науки, или как переживания), слишком узки и совершенно бесплодны. Только отсутствие специальной методологии философии позволяет Риккерту не замечать всего этого и, не беря противоречий во всей их важности, мнимо разрешать их при помощи новых противоречий} Потому нашим наибольшим пожеланием философии Риккерта может быть только пожелание такой методологии. 1 Впрочем, ученики и последователи Риккерта, по-видимому, довольны таким методом. Ср.: Hessen. Individuelle Kausalitat. S. 57 f., 88, 104 f., 145 fT.