В научной литературе подчеркивалось, что «понятия предмета и пределов доказывания взаимосвязаны и взаимозависимы: первое выражает цель, второе — средства ее достижения».188 Но цели достигаются с использованием определенных средств не в абстракции.
В практике уголовного судопроизводства действуют различные субъекты, использующие предоставленные им процессуальным законом полномочия. Ряд субъектов обладает возможностью выбора: активно участвовать в доказывании либо отнестись к такой деятельности с проявлением пассивности. В различном режиме может сочетаться одно с другим. Есть и такие участники уголовного судопроизводства, на которых правовыми нормами возложены обязанности доказывания. Именно они несут на себе, с позволения сказать, бремя доказывания. Правовое регулирование в части возложения обязанностей по доказыванию в уголовном процессе претерпело ощутимые изменения. В настоящее время следует указывать на особое положение суда. Если ст. 20 УПК РСФСР, в первую очередь, называла суд, а затем прокурора, следователя и лицо, производящее дознание, предусматривая обязанности доказывания, приводя предметные качественные требования к исследованию обстоятельств дела, то ныне действующий уголовнопроцессуальный закон роль суда в одной правовой норме не раскрывает, а лишь обозначает ее контуры, регламентируя состязательность сторон, в такой формулировке, что «суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав» (ч. 3 ст. 15 УПК). Не без оснований встает следующий вопрос. В данный период, после вступления в силу УПК, каков круг (перечень) субъектов, имеющих обязанности доказывать? Может показаться, что поскольку в действующем уголовно-процессуальном законе не содержится какого-либо прямого указания наподобие отраженного в ст. 20 УПК РСФСР, суд не несет обязанностей по доказыванию. Исходя из принципа состязательности сторон, может быть, суд именно и не должен активно участвовать в доказывании? Конкретизируем вопрос. Возложено ли бремя доказывания в современном уголовном судопроизводстве исключительно на субъектов, призванных осуществлять уголовное преследование? Только анализ совокупности включенных в УПК правовых норм в состоянии помочь правильно разрешить поставленный вопрос. Первое. В законодательном изложении принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК) вообще не говорится конкретно о доказывании. Второе. В норме-принципе, относящейся к презумпции невиновности (ч. 2 ст. 14 УПК), констатируется лишь то, что на стороне обвинения лежит бремя доказывания обвинения и оп ровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого. Стало быть, правовая норма, в которой упоминается терминология «бремя доказывания», никак не подразумевает, что на сторону обвинения возложено в целом бремя доказывания всех обстоятельств, приводимых в ч. 1 ст. 73 УПК. В ст. 73 Кодекса не обозначаются участники уголовного процесса, конкретно призванные доказывать соответствующие обстоятельства. Виновность — только одно из обстоятельств в целом ряду. Делать такой вывод, что обязанности по доказыванию тех или иных обстоятельств из числа перечисленных законодателем в ч. 1 ст. 73 УПК распределены между сторонами обвинения и защиты, непозволительно. Значение некоторых обстоятельств весьма относительно применительно к достижению результатов обвинения либо защиты. Кроме того, сам уголовно-процессуальный закон никакого размежевания в доказывании разного рода обстоятельств не произвел, не внес элементов обязывания по доказыванию в отношении стороны защиты. Третье. Суд непосредственно назван в норме-принципе, провозгласившей свободу оценки доказательств (ч. 1 ст. 17 УПК), как субъект оценивающий доказательства. Но он наделен большой совокупностью уголовно-процессуальных норм широкими полномочиями по активному участию в собирании, закреплении, проверке доказательств. Совершенно нелогично было бы считать, что предоставление действующим уголовнопроцессуальным законом даже расширенных полномочий суду в доказывании по сравнению с положениями имевшимися в УПК РСФСР ни к чему не обязывает в том же процессе доказывания. Особо выделим четвертое, Правовые нормы, представляющие из себя основные положения о доказательствах и доказывании в уголовном судопроизводстве, построены таким образом, что распространяют свое действие в равной мере на дознавателя, следователя, прокурора, суд (ст. 73, 74, 85-88 УПК). Значит, наиболее существенное в регламентации дока зывания, относящееся к дознавателю, следователю, прокурору, также касается и процессуальной деятельности суда. Пятое. Норма, содержащаяся в ч. 1 ст. 73 УПК, является императивной. Она, опять-таки заметим, не исключает суд из числа субъектов, на которых законом возлагаются обязанности (не называя вообще ни одного субъекта), но вместе с тем содержит именно категоричное предписание. Иначе говоря, в норме есть четкое указание, что подлежит доказыванию при производстве по уголовному делу. Причем, не лишне подчеркнуть, что говорится в целом о производстве, т.е. включая судебные стадии. И норма не подразумевает никакого, то есть хотя бы и частичного, освобождения суда от установления обстоятельств, в ней приведенных. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, возложенное ч. 2 ст. 14 УПК на сторону обвинения, не освобождает суд и от установления виновности (невиновности). Исключительно суд и разрешает соответствующий вопрос по существу. Шестое. Обязанность осуществления уголовного преследования (ст. 21 УПК) не тождественна потребности доказывания всех обстоятельств, перечисленных в ч. 1 ст. 73 УПК. Смысловая нагрузка, определенная законодателем, скрывающаяся за понятием уголовного преследования, не широка. Часть 2 ст. 21 УПК конкретно закрепляет следующее: «В каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лиц, виновных в совершении преступления». Подобная деятельность, ввиду ее узкого направления, далеко не перекрывает содержательную сторону доказывания, требуемого ч. 1 ст. 73 УПК. И, наконец, седьмое. Наиболее четко обязанность суда по доказыванию просматривается из законодательного определения доказательств, нашедшего отражение в ч. 1 ст. 74 УПК. В нем указывается на то, что «...суд, прокурор, следователь, дознаватель ... устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Итак, все же и суд, как и прокурор, следователь, дознаватель, в силу положений действующего уголовно-процес- суального закона должен принимать меры для надлежащего исследования обстоятельств дела. Активное участие суда в доказывании не нарушает принцип состязательности сторон. Деятельность суда по той схеме, как она начертана процессуальными нормами, не направлена на подмену сторон, на лишение их инициативы, наступательности в доказывании, когда это реализуется в рамках закона, а последовательно дополняет собирание, закрепление, проверку, оценку доказательств, позволяет выносить законное и обоснованное решение по делу.189 Инициатива в доказывании, действительно, предопределяется уголовным преследованием. Первоначально именно уличение. Защита производна, обусловлена подозрением или обвинением в совершении преступления. Обязанность доказывания не всех, а лишь отдельных обстоятельств ввиду осуществления уголовного преследования, с учетом положений ч. 2 ст. 14, ч. 2 ст. 21 УПК, возложена на сторону обвинения. Причем без особых оговорок это относится только к прокурору, следователю, органу дознания, дознавателю. Частный обвинитель, другие участники со стороны обвинения, на самом деле, не обязаны, а полномочны участвовать в доказыва нии. И подчеркнем, что на сторону защиты уголовнопроцессуальный закон не возложил даже в каком-либо усеченном объеме обязанность доказывания. Все участники процесса со стороны защиты могут реализовывать предоставленные им правовыми нормами полномочия. Правовое регулирование, относящееся к обязанностям доказывания, в уголовном судопроизводстве очень разительно отличается от подходов, закрепленных в гражданском судопроизводстве, арбитражном судопроизводстве. В частности, в соответствии со ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ стороны должны доказывать обстоятельства, на которые они ссылаются в своих требованиях и возражениях. Кроме того, суд определяет, какие обстоятельства и какой стороной подлежат доказыванию. Вместе с тем, если представление необходимых доказательств затруднительно, то, с учетом ч. 1 ст. 57 ГПК РФ, по заявленным ходатайствам суд оказывает содействие в их получении. Применяя сравнительный анализ положений разных отраслей процессуального права, думается, уместно заострить внимание на следующем. Даже при том, что в частном (гражданском) процессе бремя доказывания лежит на сторонах, а это выглядит вполне обоснованным, логичным ввиду природы такого процесса, суд не освобождается целиком от обязанностей по участию в доказывании. Публичный (уголовный) процесс, естественно, возлагает гораздо большие обязанности на суд, представляющий интересы государственной власти. Одно из принципиальных положений в доказывании по уголовным делам — полное освобождение обвиняемого от обязанности доказывать свою невиновность. Такая норма содержится в ч. 2 ст. 49 Конституции РФ, относится к презумпции невиновности. В развитие конституционной нормы в ч. 2 ст. 14 УПК указывается на то, что подозреваемый (равно как и обвиняемый) не обязан доказывать свою невиновность. Более того, анализ совокупности норм, нашедших отражение в уголовно-процессуальном законе, позволяет категорично утвер ждать о безоговорочном отсутствии у обвиняемого и подозреваемого обязанностей по доказыванию каких-либо обстоятельств. В теории и практике уголовного процесса вставал вопрос о том, не перелагается ли все-таки особых случаях, хотя бы в порядке исключения, обязанность доказывания на подозреваемого, обвиняемого.190 Формулировка, имевшаяся в ч. 2 ст. 20 УПК РСФСР 1960 года, при надлежащем ее рассмотрении, исключала всякую почву для различий во взглядах. Часть 2 ст. 20 УПК РСФСР четко фиксировала, что «суд, прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, не вправе перелагать обязанность доказывания на обвиняемого».
Несмотря на отсутствие аналогичного прямого указания в действующем уголовно-процессуальном законе, не находится никаких малейших оснований для утверждений о переходе в каких-либо ситуациях бремени доказывания к обвиняемому, подозреваемому. И еще раз подчеркнем: не взирая на закрепленную в законе состязательность сторон, ни на подозреваемого, обвиняемого, гражданского ответчика, ни на потерпевшего, гражданского истца, частного обвинителя, представителей, законных представителей обязанности доказывания не возложены. В УПК не оказалось отдельной статьи, посвященной гражданскому иску. Помимо прочего, ранее в ст. 29 УПК РСФСР указывалось, что доказывание по гражданскому иску, предъявленному по уголовному делу, производится по правилам, установленным данным Кодексом. Такой специальной оговорки действующий УПК не содержит. Однако это не означает, что правила доказывания в соответствующей части изменились. Естественно, поскольку доказывание происходит именно в уголовном процессе и оно носит в достаточной мере регламентированный характер со стороны УПК РФ, к аналогии закона (т.е. заимствованию положений ГПК РФ) прибегать невозможно. На практике, тем не менее, проблема существует относительно понимания того, кто должен осуществлять доказывание по гражданскому иску, предъявленному по уголовному делу. И, к сожалению, суды не всегда верно толкуют положения уголовно-процессуального закона. Нельзя забывать о том, что в уголовном судопроизводстве и к составлению самого гражданского иска не предъявляется никаких отдельных, специфических требований, и к его обоснованию. Не возлагается собственно и обязанность поддерживать в суде гражданский иск, представлять доказательства. Потерпевший, гражданский истец, представители, законные представители вправе использовать предоставленные им полномочия с целью возмещения вреда. В публичном (уголовном) процессе отстаивать интересы пострадавших лиц от преступных деяний призваны специально уполномоченные должностные лица, органы, включая суд. От уголовно-процессуального закона не исходит сколько- нибудь подробное регулирование применительно к вопросам о пределах доказывания. Как известно, в ч. 1 ст. 88 УПК говорится об оценке доказательств в совокупности с точки зрения их достаточности для разрешения уголовного дела. Итак, законодатель не обозначил, что считать пределами доказывания. Конечно, из содержания ч. 1 ст. 88 УПК не следует с ясностью для суда, прокурора, следователя, дознавателя, каковы мерила для определения достаточности доказательств. Вместе с тем не обойдем вниманием то обстоятельство, что один обобщенный критерий присутствует — достаточность именно для разрешения дела. Это означает следующее: любое возможное решение по уголовному делу (а не только обвинительный приговор) должно основываться на достаточной совокупности доказательств. К обвинительному приговору, кроме того, в уголовнопроцессуальном законе, с позиции рассмотрения проблемы доказанности, предъявлены особые требования. В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК «обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств». Кстати, в сокращенном виде подобная формулировка присутствует и в ст. 14 Кодекса, относящейся к принципу презумпции невиновности (ч. 4. ст. 14 УПК). Пределы доказывания — это совокупность доказательств, достаточная для установления всех обстоятельств, имеющих значение для разрешения конкретного уголовного дела. То, что значимые для уголовного дела обстоятельства (названные в ч. 1 ст. 73 и подразумеваемые, помимо того, в ч. 1 ст. 74 УПК) установлены, и создает предпосылку для законного разрешения его. Как индивидуальны обстоятельства, кроме перечисленных в ч. 1 ст. 73 УПК, имеющие значение для дела, так и индивидуально достижение пределов в доказывании. Действительно, не может быть единой схемы, некого шаблона. Это в значительной мере, объясняет то, что в законе содержится весьма лаконичное изложение. Можно, однако, с уверенностью утверждать, что одно имеющееся доказательство никак не может быть достаточным для разрешения уголовного дела. Не только обвинительный приговор, но и любое другое решение по делу требуют совокупности доказательств. Это вытекает из положения ч. 1 ст. 88 УПК. Достижение пределов доказывания означает такое качественное состояние, когда создаются условия для исключения ошибочности в разрешении уголовного дела по существу, с позиций применения уголовно-процессуальных норм. Ошибки в применении норм материального права (в частности, уголовного) могут иметь совсем другое происхождение, т.е. не обязательна прямая связь с доказанностью тех или иных обстоятельств. В 1-ой главе уже рассматривались подходы к доказыванию, с учетом выделения прямых и косвенных доказательств. Несомненно, никакие попытки своего рода арифметического подсчета тех либо других доказательств не состоятельны. И в оценку доказательств с точки зрения их достаточности со стороны закона не привнесены ни в малейшей степени элементы формальных начал.1 Имеется убеждение, что наиболее подходящим, продуктивным для осознания, определения того, достигнуты ли пределы доказывания по конкретному делу, является анализ предметных возможностей выдвижения различных версий. В конечном счете, именно достаточность доказательств, т.е. достижение пределов доказывания, позволяет опровергать все другие версии о событии, виновности и т.д. Иллюстрацией недостижения пределов доказывания и постановления при этом обвинительного приговора может служить уголовное дело по обвинению М. Вывод суда о виновности М. в причинении смерти потерпевшему был сделан, поскольку удалось установить нанесение ряда ударов в ходе ссоры руками и ногами в различные части тела. Удары наносились и тогда, когда потерпевший находился на земле, после падения. Смерть наступила от повреждения головного мозга. Однако свидетели, наблюдавшие происшествие, равно как и М., не подтверждали в своих показаниях факта нанесения удара конкретно в голову. Как было установлено в результате судебно-медицинского исследования, потерпевший находился с состоянии сильного опьянения, по показаниям свидетелей, он падал и сам, без причинения физического воздействия. Выводы судебно-медицинской экспертизы не исключали причинение повреждения, обусловившего наступление смерти, 1 О теории формальных доказательств, например, см.: Вышинский А. Теория судебных доказательств в советском праве. М., 1950, С. 70. 316 вследствие падения. Вынесенный по делу приговор был пересмотрен в надзорном порядке. Примером иного рода, когда надлежаще проверялись и опровергались выдвинутые версии, можно считать уголовное дело по обвинению Г. и др. в совершении убийства. Во время судебного разбирательства были проверены версии и о нахождении подсудимых в другом месте (алиби), и о том, что даже после предполагаемой даты смерти потерпевшего его, на самом деле, видели живым, и р принуждении к даче показаний при производстве предварительного следствия. В судебное заседание по ходатайству государственного обвинителя был вызван целый ряд лиц для допроса в качестве свидетелей. При проведении судебного следствия просматривались имевшиеся видеоматериалы, прилагавшиеся к протоколам следственных действий. Задавались уточняющие вопросы как подсудимым, так и свидетелям. В итоге исследования все выдвинутые версии были признаны несостоятельными на фоне надлежаще проверенной и оцененной совокупности доказательств, подтверждающих виновность подсудимых. Совершение ими убийства доказывалось результатами судебно-меди- цинской экспертизы и дополнительной судебно-медицинской экспертизы на предмет конкретизации механизма причинения телесных повреждений, судебно-биологической экспертизы (ввиду обнаружения на одежде, изъятой у подсудимых следов крови), судебно-криминалистической экспертизы (по исследованию микрочастиц), данными осмотра места происшествия, осмотра вещественных доказательств, показаниями свидетеля, видевшего незадолго до убийства рядом с местом совершения преступления подсудимых, показаниями одного из подсудимых, которые он дал при допросе в качестве подозреваемого с участием защитника. В заключении обратим внимание на абсолютную новеллу в уголовном судопроизводстве, напрямую затрагивающую вопросы доказывания и его пределов. Главой 40 УПК регламентирован особый порядок принятия судебного решения при со гласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Такое специфическое производство допускается только по некоторым категориям дел и при наличии соблюдения нескольких условий. Суть особого порядка — вынесение приговора без проведения судебного разбирательства как такового. Трудно не заметить, что оценка судьей доказательств, с учетом положения ч. 2 ст. 316 УПК, носит явно ограниченный характер. Судья, руководствуясь ч. 2 ст. 316 УПК, практически занимается изучением материалов уголовного дела. На базе такого изучения, без элементов непосредственного исследования, и формируется определенное мнение. Если судья приходит к выводу, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными 1ю уголовному делу, то он постановляет обвинительный приговор. При этом назначенное наказание не может превышать две трети максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Понятно, что разрешение по существу уголовного дела без разбирательства не содействует выявлению ошибок, в том числе связанных с обвинением. Возможность применения особого порядка принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые, предусмотренное Уголовным кодексом РФ, не превышает десяти лет лишения свободы, помимо прочего, обусловлена и позицией государственного обвинения. Поэтому представляется уместным рекомендовать государственным обвинителям, судьям, призванным профессионально оценивать доказательства, в том числе с точки зрения их достаточности, не прибегать к широкой практике использования особого порядка, закрепленного в статьях 314-317 УПК.