1.3. Основоположники геополитических представлений

Ф. Ратцель — предтеча Общепризнанно, что геополитичес-

современной геополитической кая мысль в собственном понима-мысли нии этого явления начинается с не-

мецкого географа Фридриха Ратце-ля (1844—1904).

Он родился в Карлсруэ. После раннего этапа его деятельности, связанной преимущественно с естественными науками, он стал заниматься географией сначала в качестве профессора географии в Мюнхенском, а позже в Лейпцигском университете (1876-1904) [Dictionary, 1994, р. 205].

В Мюнхене ученый вначале занимался развитием идей антро-погеографии, а затем политическими аспектами географии. Активная научная деятельность исследователя проходила в период существования Германской империи, которой предшествовал конгломерат враждующих друг с другом мелких государств. Успешные реформы «железного канцлера» Отто Бисмарка конца XIX в. дали импульс экономическому и военно-политическому подъему Пруссии.

К главным трудам Ф. Ратцеля по политической географии относятся: Законы пространственного роста государств (1896); Политическая география (1897)6; Море как источник могущества народов (1900)

В конце XIX в. применение географических методов в понимании и объяснении политических и международных процессов было со-

6 «Политическая география» была опубликована на русском языке в изложении Л. Д. Сииицкого в журнале «Землеведение».

/. Историография зарубежной геополитической мысли

исршеиио ново. Правда, географический подход играл значительную роль в европейской, в частности французской, стратегической мысли начиная с XVII в., а ко времени Великой французской революции он был одним из основных для систематизации взглядов на роль Франции в Европе. Тем не менее география воспринималась в •aide сцены и декораций, где разыгрываются общественные драмы.

Ратцель делает первую серьезную попытку создания пространственного подхода к объяснению смысла политических событий. Этому способствовала общенаучная среда конца века, в частности ув-чечение учеными-обществоведами эволюционной теорией. Очевидно, для становления Ратцеля-эволюциониста сыграл большую роль «\иучай. Во время учебы в Гейдельберге он учился у Э. Геккеля, который был прямым учеником Ч. Дарвина.

Дарвинизм обладал огромным методологическим средством объяснения, но его применение в социальных науках оставалось «норным вопросом. В результате возникает социал-дарвинизм, ко-юрый включает человечество в окружающий мир, в том числе природный.

Однако проблема соединения социальных наук с дарвинизмом состояла в том, что

согласно дарвинизму приобретенные в онтогенезе (индивидуальном развитии организма) признаки не наследуются. В то же время ламаркизм и неоламаркизм признавали, что указанные признаки наследуются. Если это оказалось неверным для биологических организмов, то для социальных стало принципом исследования их эволюции в связи с тем, что культурные накопления и традиции в обществе наследуются последующими поколениями.

На основе эволюционной теории Ратцель развивает идеи госу-<\лрственности. Государство— одна из форм распространения жизни ни земной поверхности. Из симбиотического взаимодействия между ч'млей, почвой (Boden) и народом (Volk) государство приобретает свою организационную форму, свою органическую сущность. Государство есть организм, в составе которого известная часть :емной поверхности играет настолько существенную роль, что все > нойства государства определяются свойствами народа и его территории. Такими территориальными или естественными, природными свойствами являются величина, положение, формы поверхности, растительность и орошение, отношение к другим частям

Раздел I. Геополитика

земной поверхности. Но когда мы говорим о «нашей земле», мы связываем в своем представлении с этими природными свойствами также и все то, что создал из этой земли человек своим трудом: здесь проявляется уже известная духовная связь земли с нами, ее обитателями, и со всею нашей историей» [Политическая география, 1898, с. 53]. Свое учение Ратцель назвал биогеографической концепцией. От других она отличалась своей географической социальной сущностью. Важнейшими признаками географической сущности явились детально разработанные ученым понятия «пространство» и «географическое положение». От их взаимодействия, по Ратцелю, зависит состояние государства.

Процветание государства, утверждал Ратцель, полностью основывается на свойствах его территории. Для своего существования государство должно обеспечить себя достаточным жизненным пространством (Lebensraum). Только значительное пространство может обеспечить доминирующие позиции в мире, что и должно преследовать государство. Преследование власти среди других стран может сделать государство мировой державой (Weltmacht) и, в конце концов, привести его к мировому господству. Динамичный территориальный рост отличает процветающие государства от упадочных, утверждал Ратцель.

Каждый народ и каждое государство имеют свою «пространственную концепцию», заключающуюся прежде всего во взглядах на пределы Lebensraum. Упадок государства является результатом слабеющей пространственной концепции, «пространственного чувства» и «жизненной энергии». Экспансия государства, включая войну, рассматривалась им как естественная тенденция в развитии государства-организма.

Ратцель считал основной тенденцией «потребность человека в большом пространстве и способность его использовать». Ни один из примитивных, по Ратцелю, народов не создал большого по размерам государства. Глобальный вес, считал он, в будущем будут иметь крупные государства, занимающие большие континентальные территории, подобные Северной Америке, России, Южной Америке, Австралии. Если государство желает быть подлинной великой державой, говорил Ратцель, оно должно иметь в качестве своей пространственной основы около 5 млн кв. км. Действительно, смена гегемонических циклов государств с XV в. шла в

/. Историография зарубежной геополитической мысли

направлении передачи господства странами меньшего размера странам большего размера.

Ратцель сформулировал семь основных законов пространственного роста государства:

• Пространство растет вместе с ростом культуры нации.

• Рост государства сопровождается такими аспектами развития, как идеи, торговля, миссионерство и активность.

• Рост государства осуществляется путем присоединения и поглощения малых государств.

• Граница — это периферийный орган государства, в котором проявляются его рост, сила или слабость и все изменения в организме государства. Сильное государство — то, которое в состоянии поддерживать тесные связи между своими пограничными зонами и сердцевиной. Любая тенденция к ослаблению этого взаимодействия неизбежно ослабит государство и приведет к потере пограничной зоны, которая может провозгласить независимость от центра или присоединиться к соседнему государству.

• В своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физико-географической среды: береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые естественными ресурсами.

• Первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций.

• Общая тенденция к слиянию территорий, разветвляясь, переходит от государства к государству и набирает силу. По мнению 1'атцеля, государства в своем пространственном расширении стремятся к естественно замкнутым конфигурациям. И это стремление к врастанию в естественные границы может быть удовлетворено в границах континентов.

Приведенные Ратцелем «законы» отражали реальность международных отношений в конце XIX в. и тот тип мирового порядка, когда мощь и богатство государства отождествлялись с размерами контролируемой им территории.

Германия во времена Ратцеля только оформилась как единое национальное государство. Германская империя была провозглашена в 1871 г. после победы Пруссии во Франко-Прусской войне. Окрепшая Германия окончательно развалила (после аннексии ею Эльзаса и Лотарингии) сис-и'му геополитического равновесия в Европе, установленную Венским кон-ipeccoM 1815 г., завершившим Наполеоновские войны. Послеконгресс-пый период был уникален. В течение более восьмидесяти лет в Европе не ьыло всеохватывающих войн, а периодически созываемые Международ

Раздел I. Геополитика

ныс конгрессы разрешали межгосударственные споры, которые могли нарушить поддерживаемый порядок.

В общеевропейской системе баланса сил роль арбитра играла Великобритания, опередившая другие страны в промышленном развитии и приобретении колоний. Теперь же под давлением растущей экономической и военно-морской мощи Германии Великобритания стала терять роль арбитра. Эта страна была владычицей огромного внеевропейского пространства, но не владела Европой.

Постепенно Европа разделилась на два лагеря. Началась новая борьба за передел мира, за колонии, куда и было в основном перенесено соперничество между ведущими европейскими державами, включая Германию. Все это объясняет, почему главным содержанием политической географии конца XIX в. было обоснование борьбы за раздел мирового пространства.

Германия довольно поздно, лишь в 80-е годы XIX в. вступила на арену колониальной политики. К тому времени только внутренняя Африка в значительной мерс не была поделена между колониальными державами. В 1876 г. в Африке 10,8% территории принадлежало метрополиям, а уже в 1900 г. — 90,4%. Однако Первая мировая война разбила мечты Германской империи, надеявшейся на расширение своих колоний. У Германии было отнято и то сравнительно малоценное, что у нее ранее было. К тому же она понесла потери в своей европейской территории, а ее политические границы претерпели деформацию.

Ратцель развил также идею о противостоянии между континентальными и морскими мировыми центрами. При этом он считал, что решающая схватка между этими противоположностями мирового политического процесса произойдет в зоне Тихого океана (по его определению, океана будущего), завершив собой в катастрофическом финале эволюцию человеческой истории [цит. по: Gyorgy, 1944, р. 159]. В бассейне Тихого океана, считал ученый, будет решаться соотношение пяти держав: Великобритании, США, России, Китая и Японии. В этом конфликте континентальные державы с их богатыми ресурсами будут иметь преимущество перед морскими державами, не обладающими ни достаточным пространством, ни достаточными ресурсами в качестве своей геополитической базы.

Р. Челлен — автор понятия Первым ученым, введшим понятие «геополитика» «геополитика» — «географическая

политика», был шведский государство вед и географ Рудольф Челлен (1864—1922). С 1901 по 1922 г. Челлен был профессором Гётеборгского, а затем Упсальского университета. В начале карьеры его основные научные работы были связаны с историческими и конституционными аспектами госу

/. Историография зарубежной геополитической мысли

7 Сокращенный вариант этой работы под названием «Современные державы» шлдержал 19 изданий в Германии.

барственности. Поворотной точкой в творческой жизни Челлена > гало знакомство с идеями Ф. Ратцеля. Среди главных трудов Чел-iciia: Великие державы: очерки из области современной большой по-штики (1914)7, Государство как форма жизни (1916), Основы системы политики (1920).

Как и Ратцель, к государству Челлен подходил как к живому организму со сложной структурой, развивающемуся в пространстве. Чо Ратцеля и Челлена государству приписывалась лишь официальная и конституционная сущность. Считалось, что власть и законность являются прямым следствием совокупности различных соглашений, династических браков и альянсов с благословения церкви.

Государство как организм имеет не только «тело» в виде пространства, но и «душу», представленную нацией. Государство как биологический организм, стоящий над индивидуумами и одновременно включающий их, обладает особым видом «разума» и наде-юно волей к власти. Ему как единичному существу приходится нести борьбу за существование, которая поглощает часть его сил и имечет за собой определенной силы трение с окружением.

Силу государства Челлен определял как функцию от пяти его свойств: территории, хозяйства, народа, общества, власти. В соответствии с этим наука о государстве должна состоять из пяти дисциплин: геополитика, экополитика, демополитика, социополитика и кратополитика.

Геополитика является наиболее важной из этих дисциплин, • Шя которых она служит базисным элементом. Это объясняется тем, что государство представляет собой пространственный организм и по поведение определяется этой сущностью.

Геополитика, по его определению, — это учение о государстве как географическом организме в пространстве (1910). В ее состав, по Челлену, входят:

• Топополитика, которая изучает политическое окружение данного государства. Центральный вопрос для нее — давление на государство, оказываемое со стороны внешнего окружения. Такое давление усиливается или облегчается политическими союзами и иными подобными соглашениями. Географическое положение, по Меллену, в известном смысле, может быть признанным «ключом ко всей политике». Он считал, что буферное или периферийное

Раздел I. Геополитика

положение государства всегда является привлекательным для политического давления.

• Морфополитика— учение о форме государственной территории. Пространство изучается как таковое без внимания к его материальному содержанию. За идеальную форму территории государства, по Челлену, принимается круг, а государства, форма территории которых удаляется от круга и имеет продолговатый вид (например, Норвегия), проигрывают с геополитической точки зрения. Размер государства составляет фундамент его мощи.

• Физиополитика— учение о государственной территории с позиции ее содержания или, как говорил Челлен, это учение о «домини-уме». Предметом физиополитики является физическое заполнение расположенной в пределах государственных границ территории. В этом случае приобретают важное значение все физико-географические свойства территории, оказывающие влияние на политику государства.

Представление о мощи государства, по Челлену, может быть выражено следующей записью:

Мощь государства = f (естественно-географические свойства + + хозяйство + народ + форма государственного правления).

Под хозяйством он понимал способность государства существовать с помощью имеющихся на его территории собственных ресурсов, положение государства в мировом хозяйственном обороте и экономическую политику, включающую много проблем, среди которых проблема свободы торговли и протекционизма, а также колонизации, стремящейся к отысканию новых источников сырья и рынков сбыта. Челлен стоял на позициях автаркии, т.е. пытался создать концепцию экономически самодостаточного, закрытого государства — защищенного «народного дома» (Folkhemmet).

Народ он характеризовал в культурном, этническом и демографическом отношениях. Социальный состав населения понимался им как коммунальная организация населения и его классов, например организаций рабочих. Интересно введение им термина «биополитика», которая изучает «жизнь общества: дух, душу, систему».

Форму государственного правления он отождествлял с конституционной и административной структурой. Челлен говорил и о границах государственной власти в отношении свободы индивидуума. Речь шла, с одной стороны, о свободе совести, свободе печати, свободе собраний и других правах, а с другой — об обязанно

/. Историография зарубежной геополитической мысли

стях платить налоги, о воинской повинности, обязательном школьном обучении и т.д.

I Сила государства, по Челлену, — более важный фактор для поддержания его существования, чем закон.

Он противопоставлял свой взгляд па государство либеральным концепциям. Он считал, что государство — это цель сама по себе, а не органи-:ация, которая служит целям улучшения благосостояния своих граждан. Другими словами, в отличие от либералов он не сводил роль государства к второстепенной служебной роли «ночного сторожа», «пассивного полицейского». Как активный член националистического правого крыла консервативной партии, он поддерживал Германию в течение Первой мировой войны, видя в ее лице единственного подлинного защитника от «разрушительных либерально-космополитических сил», представленных прежде всего Великобританией и Францией. Подобно Ратцелю, он считал, что великие державы запрограммированы стремиться к расширению жизненного пространства в целях поддержания численности своего населения, достижения автаркии в отношении продовольствия и природных ресурсов.

Нужно отмстить, что Чсллспу были чужды расистские и антиинтеллектуальные элементы фашистской идеологии, однако он в некоторой степени разделял се авторитарные идеи. Он также считал, что война является инструментом прогресса человечества, удаляя состарившиеся и больные нации и воспитывая жизнеспособность и силу внутри воюющих стран.

Безусловно, мировоззренческие взгляды Челлепа основывались на социал-дарвинизме, который рассматривал биологические принципы естественного отбора, борьбы за существование и выживание наиболее приспособленных как определяющие факторы общественной жизни. Взгляды Челлеиа были опровергнуты последующими накопленными человечеством фактами. Так, автаркия (идея Volkhemmef) делает экономику невосприимчивой к научно-техническому прогрессу и, следовательно, обрекает страну на отставание. В войнах, как правило, гибнет наиболее продуктивная часть нации и никакой «санации», следовательно, не наблюдается.

Тем не менее ряд поднятых Челлепом проблем остается актуальным. Например, глобальные перемены ставят под сомнение традиционный суверенитет государств, особенно в экономическом аспекте. Фундаменталисты вновь сталкиваются с либералами. Даже в традиционно демократических странах набирают силу националистические круги, противоборствующие процессам глобализации.

Челленом предпринята попытка создания теории великих держав. Будучи самым активным геополитическим субъектом, великие державы должны, по Челлену, логично стать главным предметом изучения геополитики. Все великие державы он подразделил па мировые державы и великие державы. В качестве мировых дер

Раздел I. Геополитика

жав до Первой мировой войны он рассматривал Великобританию, США, Россию и Германию. К обычным великим державам он относил Францию, Японию, Австро-Венгерскую империю и Италию.

В его работе «Современные великие державы» дается характеристика великих держав начала XX в. Приведем некоторые суждения Челлена о них.

• Германия, окруженная странами Антанты (союз Великобритании, Франции и России), имела два выбора: либо создать с помощью дипломатии искусное равновесие, либо перейти в наступление. Промышленный подъем привел ее к необходимости в колониях как источниках сырья. Поэтому, по Челлеиу, она не могла пойти по пути создания системы равновесия. Германия вынуждена была вступить в конфликт с Великобританией — главной колониальной империей. В своей внешней политике Германия сделала ставку на Османскую империю, чтобы проникнуть на Ближний и Средний Восток, в Иран и Индонезию (в то время нидерландская колония). Возникла «идея диагонали», простирающейся от Исландии вплоть до Индонезии, т.е. через весь евразийский континент.

Р. Челлен во время Первой .мировой войны открыто высказывался за то, чтобы на Дарданеллах утвердилось германское влияние и чтобы оно, согласно планам германских империалистов, распространилось в Азии до Персидского залива (программа Эльба—Евфрат) и в Африке до экватора (программа Эльба—экватор). Для этого он считал желательным, чтобы Египет (включая Суэцкий канал) и Судан были возвращены зависимой от Германии Турции и чтобы, сверх того, владения Германии в Африке получили значительное приращение за счет владений других колониальных держав [Ден, 1997J.

• Россия, по Челлену, так же как и Германия, чувствовала себя окруженной из-за отсутствия выхода к теплым морям. При рассмотрении формирования России как великой державы он упоминал о поселении викингов на русской земле в IX в. и монголо-татарском нашествии в XIII в. Он считал, что первая национальная задача России как великой державы была завершена к концу XV в., когда великий князь Иван III официально заявил о своем отказе подчиняться Орде («Стояние на Угре» в 1480 г.).

Сто лет спустя Россия начала экспансию в Азию, но вплоть до Петра I была отрезана от своих естественных ворот на Балтийском и Черном морях. В XVIII в. Россия получила выход в указанные моря.

/. Историография зарубежной геополитической мысли

Однако это были внутренние моря. Поэтому, считал Челлен, ло-жческим продолжением стала борьба за выход в Мировой океан. XIX в. проходил для России под знаком наступления в направлениях борьбы за выход в Мировой океан. Интересно, что Челлен считал Россию действительно «центральной фигурой планетарной выставки», поскольку она является сферой пересечения двух больших культурных миров — Западной Европы и Восточной Азии. В силу этого она более других стран, чем даже США, подходит для посреднической роли в межгосударственных отношениях. США изолированы двумя океанами и стоят целиком на стороне Западной Европы.

• Главной задачей того времени для США Челлен считал контроль за противостоящими им блоками государств как в Европе, гак и в Азии.

• Великобритания — основной противник Германии. Борьба между этими морскими державами — это борьба за господство над океаническими путями и над мировой торговлей. После Первой мировой войны, считал Челлен, в мире установится мировая «гегемония США — панамериканизм».

• Франция начала XX в. преследовала, по Челлену, две цели: провести границу по Рейну и вызвать хаос в Центральной Европе.

• Япония в то время уже вынашивала планы создания вокруг своего государства «пространства азиатского сопроцветания» в Тихоокеанском регионе, что привело к противоречиям с британскими интересами в Малайзии, американскими — на Филиппинах и в Китае, с Германией — в Микронезии.

Далее рассмотрим на примерах разных стран представление Чел-лена о «трех пространственных факторах», играющих значительную роль в геополитических процессах: расширение, территориальная монолитность, свобода перемещения.

Каждое из государств имеет свое соотношение пространственных факторов. Так, Россия обладала большой территорией (осуществила расширение), территориальной монолитностью, но не свободой перемещения, так как ее доступ к теплым морям ограничен. Великобритания же с избытком обладала свободой перемещения благодаря своему приокеаническому положению, мощному флоту и господству на океанических путях; огромным расширением, благодаря своим заморским доминионам и колониям, но не территориальной монолитностью. Британская империя разорвана и разбросана на 24% поверхности суши земного шара (в 1914 г. на бри-ганские колонии приходилось почти 70% населения колоний всех

Раздел I. Геополитика

стран). В отсутствии территориальной монолитности состояла слабость Британской империи. У Германии, согласно Челлену, нет ни протяженной территории, ни свободы перемещения (выход в открытые воды у нее был через Гамбург, Киль, однако Вестфальские договоры 1648 г. после Тридцатилетней войны закрепили за голландцами и шведами владение устьями рек), но она, однако, обладала территориальной монолитностью и единым этносом. У США все три пространственных фактора были благоприятны: и протяженное пространство, и свобода перемещения, и территориальная монолитность. У Японии имелась территориальная монолитность и свобода перемещения в зоне самого большого Тихого океана, но не было достаточной протяженности территории.

Развитие идей Ф. Ратцеля Идеи Ратцеля и Челлена породили

и Р. Челлена в концепции в Германии начала XX в. поток гео-

Центральной (Срединной) политических публикаций. В конце

Европы XIX в. «родина географов»8 мысли-

ла глобально и ее стремление к мировому господству было твердо основано на традициях географического и геополитического мышления. Сложилась континентальная и морская политика. Результатом этого стало разделение взглядов. Континентальная политика влекла за собой взгляд на Восток, а морскую политику формировали те, кто считал, что морские державы имеют большее преимущество, чем континентальные. Всех объединяла основная идея: государство — это социальный организм, ведущий борьбу за свое жизненное пространство.

В это время была сформулирована идея мировой политики {Weltpolitik), включающая передел колониальных владений, а также преодоление отрицательных свойств континентальное™ Германии за счет создания флота по примеру Великобритании. Эти направления германской геополитики возглавляли кайзер Вильгельм II и адмирал Альфред фон Тирпиц. Последний сделал упор на развитие подводного флота, который активно действовал с самого начала Первой мировой войны по всей Атлантике.

Наряду с Weltpolitik появляется концепция Центральной (Срединной) Европы — Mitteleuropa, отражавшая стремление Герма-

В связи с тем что в Германии начиная с XVJJI в. уделялось серьезное внимание географическим исследованиям («географии как «глазам истории»), французский географ М. Кориман назвал Германию родиной географов [цит. по: Parker, 1998].

]. Историография зарубежной геополитической мысли

нии овладеть жизненным пространством прилегающих государств и обрести выход в Средиземное море и страны Азии.

Первые по времени концепции Центральной Европы сводятся к следующим определениям:

• Центральная Европа как местоположение в центре Европы.

• Центральная Европа как структурное образование, в основе которого поиск «немецкой народной и культурной почвы».

• Ф. Ратцель, основываясь на положении Германии в «сердце Европы», в 1901 г. выдвинул идею о создании под немецкой гегемонией экономического союза всех государств западнее Вислы [Schenk, 1995].

Немецкий географ Й. Парч (1904) разработал концепцию конгломерата государств, основываясь на центральности положения Германии. Он предложил «структурное образование», которое должно иметь границы, «пока что далекие от границ его отчизны» [Partsch, 1904].

Немецкий публицист Ф. Науманн издает понятные широким слоям населения книги о Центральной Европе. Цель ее образования в его работах предельно ясна: захват территории от Северного и Балтийского морей до Альп, Адриатики и южной части Нижнедунайской низменности и объединение ее под управлением Германии. Обеспечивать объединение должен союз Германии и Австро-Венгрии. Однако из-за поражения в Первой мировой войне эти планы не были реализованы.

В нацистской Германии теория Центральной Европы вновь была реанимирована и, более того, объединена с расистской и военно-политической доктринами. Однако и Вторая мировая война вновь закончилась поражением Германии. На Ялтинской конференции в 1945 г. Европа была поделена между Западом и СССР, позже Германия раскололась на две части. Геополитическое понятие Центральной Европы в период «холодной войны» перестало существовать.

Однако после падения Берлинской стены (объединения Германии, распада социалистического лагеря в Европе) начался очередной виток дискуссии о смысле понятия Центральной Европы. Проанализировав публикации по данной проблеме, российский географ П. Можаев (2000) выделил следующие подходы к данному понятию после 1945 г.:

• Центральная Европа как структурная пространственная конструкция, выделяемая на основе анализа случайных признаков, в

Раздел I. Геополитика

частности на базе границ оледенения. Такой подход не является геополитическим.

• Центральная Европа как историко-географический процесс и результат тысячелетней аккультурации9, двигающейся с Запада на Восток [Sziics, 1991].

• Центральная Европа как жизнеощущение. Это представление появилось в 1970-е годы не в Германии, а за ее пределами — в Польше, бывшей Чехословакии, Венгрии, Прибалтике, Австрии, Словении и итальянской области Фриули. Стали проходить симпозиумы и издаваться сборники, посвященные Центральной Европе.

• Важная идея была высказана австрийцем Ф. Кленнером, который предсказал даже «ренессанс Центральной Европы», которая, по его мнению, станет преемником Австро-Венгрии и должна противостоять германскому господству в этом регионе.

• Возможность интеграции бывших государств Варшавского договора в западноевропейские структуры (после 1989 г.). Обоснование этого подхода сводилось к тому, что культура, история, мировоззрение населения стран Центрально-Восточной Европы ближе к демократическим странам с рыночной экономикой. Происходит возвращение этих стран в Европу. По прогнозам, в ближайшие годы произойдет вхождение пяти наиболее развитых государств Центрально-Восточной Европы (Польши, Венгрии, Чешской Республики, Словении и Эстонии) в Европейский союз.

• Дерегионализация Центральной Европы. Эту концепцию выдвинул В. Шенк [Schenk, 1995]. Она связана с «чувствами людей, которые считают себя центрально-европейцами». По его мнению, множество таких людей проживает в Австрии, Венгрии, Чешской Республике, Польше, Словении, итальянских областях Фриули и Южный Тироль (Больцано), Германии и в государствах Балтии, а также в Хорватии, Западной Украине и, вероятно, в Швейцарии.

Философия А.Т. Мэхэна СРеди основоположников геополи-

о преимуществе морской силы тик и выделяется американский историк и адмирал морского флота, в последние годы жизни преподаватель истории военного флота в Военно-морском колледже в Ныо-порте (США) Альфред Тайер Мэхэн (1840-1914).

' Аккультурация — процесс взаимовлияния культур, а также результат этого

влияния, заключающийся в восприятии одной из них элементов другой культуры I

или возникновение новых культурных явлений [Современная западная социоло- |

гия, 1990, с. 12). [

1. Историография зарубежной геополитической мысли

Мэхэн не использовал термин «геополитика», однако методы его анализа мировой расстановки сил строго соответствуют геополитическому подходу. Впервые Мэхэн детально проанализировал роль морских и континентальных держав в истории. Его взгляды изложены в двух основных трудах: Влияние морской силы на историю (1660— 1783) (1890) и Заинтересованность Америки в морской силе (1897). «Влияние морской силы... » только в США и Великобритании выдержало более 30 изданий"1. Германский кайзер Вильгельм II говорил, что старался наизусть выучить труды Мэхэна, и распорядился разослать их во все военные и судовые библиотеки страны.

Мэхэн выдвинул идею преимущества морской державы над континентальной, а также постоянства противостояния «латинской расы над славянской».

Мэхэн доказывал, что история Европы и США обусловлена в первую очередь их выходом к океану и развитием военно-морского и торгового флота, а главным инструментом их международной политики была торговля.

Военные действия должны обеспечить благоприятные условия для создания мировой торговой цивилизации, что и было сделано Великобританией и что предстояло сделать США. «Морская судьба» выведет США, по мнению Мэхэна, на уровень мирового господства. Для этого США необходимо положить конец изоляции, построить мощный флот, расширить участие в мировой политике. Это уже является, по Мэхэну, не возможностью, а необходимостью. Он предлагал создать американо-британский альянс, который бы управлял морями и океанами мира, что образовало бы противовес материковым державам, контролирующим большую часть Евразии. В результате образовался бы стабильный баланс мировой талассократической власти.

Мэхэн безоговорочно поддерживал захват США Филиппин, Гавайев, Карибского региона и Панамы в качестве новых жизненно важных баз и описывал это как «стратегию голубой воды», под которой понималось воздержание от ведения сухопутных боев и максимальное использование сил военно-морского флота. Это было время, когда США вышли за рамки доктрины Монро и стали осуще-

10 В бывшем СССР были изданы работы А. Т. Мэхэна: «Влияние морской силы на Французскую революцию и империю (1793—1812)» (М; Л., 1940) и «Влияние морской силы на историю (1660-1783)» (М.; Л., 1941).

4 - 2659

Раздел I. Геополитика

ствлятъ захваты новых территорий за пределами американских континентов. Как отмечал американский геополитик Э. Розенберг (1982), «геополитика Мэхэна выражала все экспансионистские импульсы конца XIX столетия: протестантский евангелизм, англо-саксонская судьба, страх перепроизводства, уверенность в превосходстве коммерции» [Rosenberg, 1982, р. 68].

Мэхэи выделял шесть критериев планетарного статуса государства:

• Географическое положение государства, его открытость морям, возможность морских коммуникаций с другими странами. Протяженность сухопутных границ, способность контролировать стратегически важные регионы. Способность флота государства к обороне и войне с противником.

• Конфигурация государства, прежде всего конфигурация морских побережий, и количество портов (фактическое и потенциальное), на них расположенных, от чего зависит процветание торговли и стратегическая защищенность страны.

• Протяженность береговой линии (чем больше, тем лучше).

• Численность населения страны, что важно для оценки способности государства строить флот и его обслуживать.

• Национальный характер, проявляющийся в способностях народа к занятию торговлей.

• Политический характер правления, от которого зависит ориентация лучших природных и человеческих ресурсов на создание морской силы.

Мэхэн объяснял победу Великобритании над Наполеоновской Францией ее островным положением и широкой сетью внутренних баз на острове, что позволяло контролировать ключевые морские коридоры в Европу, Азию, Африку.

Основные параметры морской силы государства, по Мэхэну, таковы:

SP = N + MM + NB,

где SP {Sea Power) — морская мощь, N — военный флот, ММ — торговый флот, NB — военно-морские базы (обеспечение контроля над ключевыми отдаленными материковыми базами).

Безусловно, справедливость тезисов Мэхэна исторически ограничена. Воздушная мощь и атомная дипломатия во многом ограничили влияние морской мощи в мировой политике. Кроме того,

/. Историография зарубежной геополитической мысли

морская мощь может иметь доминирующее геополитическое значение до тех пор, пока коммерческий капитал доминирует над глобальным производственным и финансовым капиталом.

Рост глобального капитализма заставил Британскую империю открыть путь к международной индустриализации, мировой контроль над которой перешел в 1920—1930-е годы к США. В конечном счете, транснациональное производство привело к снижению роли национальных границ, на которых основывались построения традиционной геополитической мысли, к которым относятся и идеи Мэ-хэна. Кроме того, история развития геополитического пространства показала, что только теоретически допустимо существуют «стерильные» морские и континентальные державы. А если они и существовали, как показывает богатый эмпирический материал трудов самого Мэхэна, то их жизнь оказывалась исторически недолговечной.

Мэхэн был одним из первых, кто выделил планетарные геополитические структуры. В качестве ключевой в мировой политике и в борьбе за мировое влияние он считал «северную континентальную полусферу», южная граница которой маркируется Суэцким и Панамским каналами. Это граница наибольшей интенсивности мировой торговли и политической активности. Внутри данной полусферы в пределах Евразии наиболее важный пространственный элемент, по Мэхэну, — Россия как доминантная континентальная держава. Ее замкнутое положение имеет как достоинства, так и недостатки. США он рассматривал как продвинутый далеко на запад аванпост европейской цивилизации и силы, который станет преемником и наследником Великобритании, что и подтвердилось. Главную опасность для морской цивилизации Мэхэн видел в континентальных государствах Евразии, в первую очередь в лице России и Китая, во вторую — Германии. Борьба с Россией, с этой непрерывной континентальной массой, протянувшейся от Западной Малой Азии до японского меридиана на востоке, была для «морской силы» главной долговременной стратегической задачей.

Мэхэн перенес на планетарный уровень принцип «анаконды», который разработал американский генерал Мак-Клеллан в период Гражданской войны в США (1861 — 1865). Этот принцип заключается в блокировании вражеских территорий с моря и по береговым линиям, что приводит постепенно к стратегическому истощению и экономическому удушению противника. Строго говоря, происходит борьба с экономическими центрами, а не с армиями. На планетарном уровне это означало, во-первых, изоляцию континентальной части условного противника от морских берегов,

Раздел I. Геополитика

во-вторых, недопущение образования коалиций государств с той же целью.

Позже США и их союзники вводили также экономическую блокаду СССР и других социалистических стран в качестве одного из основных способов стратегических действий.

В период «холодной войны» в евразийской прибрежной зоне Соединенные Штаты Америки создали две линии военно-морских баз (система двусторонних военных союзов во главе с США): с запада вдоль евразийского побережья простирались военные блоки НАТО, СЕАТО и СЕНТО. Стремление США вовлечь в свою орбиту Индию не увенчалось успехом. Эта страна выработала самостоятельный геополитический код. Индия сумела сбалансировать свои отношения с обеими сверхдержавами путем отказа от геополитических действий за пределами Индостана.

Мэхэн еще при жизни оказал большое влияние на внешнюю политику американских президентов Мак-Кинли (1897—1901) и Теодора Рузвельта (1901 — 1909). Даже президент Вильсон принял его оправдания Испано-американской войны в 1898 г. А «Влияние морских держав на историю» распространилось на формирование военно-морской стратегии Третьего рейха.

Творческое наследие Мэхэна было направлено на превращение США в самую сильную военно-морскую державу. Причем если в Первой мировой войне его идеи не принесли США ощутимого успеха, то во Второй мировой войне роль этих идей резко возросла, а победа в «холодной войне» с СССР окончательно закрепила успех стратегии «морской силы». Еще в 1981 г. военно-политическое руководство США разработало, приняло, а затем реализовало концепцию «передовыхрубежей». Ее основная цель заключалась в применении принципа «анаконды», т.е. изоляции континентальной мощи СССР, сковывании его вооруженных сил по периметру всей территории, а во внешнем кольце — в создании постоянной ракетно-ядерной угрозы.

Сердцевинная теория Теория британского географа Хэл-

X. Маккиндера форда Маккиндера (1861-1947) —

удивительное по долговечности достижение геополитической мысли. Хотя впервые эта теория была изложена в 1904 г., она продолжает и сейчас сопровождать споры по геополитике. Остановимся на феномене личности этого геополитика. Он родился в г. Гейнсбурге в Англии. Получил образование в Оксфордском университете. Ученый основал Оксфордскую школу географии в 1899 г. С 1903 по 1908 г. был директором Лондонской школы экономики, с 1910 по 1922 г. — консервативный член парламента от Шотландии, а с 1922 по 1947 г. возглавлял несколько комитетов Британской империи. Одна из вех его политической

/. Историография зарубежной геополитической мысли

биографии — работа в качестве британского комиссара по Югу России с 1919 по 1920 г. [Dictionary, 1994, p. 155J.

Вся научная деятельность этого геополитика была посвящена объяснению взаимосвязи пространственных отношений и исторической причинности. Маккиндер был пионером новой географии в Великобритании в конце XIX в. Подобно Ратцелю он осознавал особую важность политической географии в мире, в котором доминируют великие державы. Его книга «Британия и Британские моря» (1902) была первой в серии работ по геополитике, где была сделана попытка оценить место Британии в геополитической структуре мира.

Двумя годами позже Маккиндер написал доклад в Королевское географическое общество под названием «Географическая ось истории» (1904). Впервые было сделано то, что не смогли Ратцель и Челлен: был предложен геополитический сценарий мирового масштаба в то время, когда мир оставался европоцентричным [Parker, 1998 j- В традиции К. Риттера работа Маккиндера была основана на представлении о том, что мир с географической точки зрения представляет собой единое функционирующее целое, имеющее рациональное объяснение. Впервые ученый предложил представление о существовании повторяющихся взаимосвязей между государствами.

Маккиндер ввел понятие «Columbian Age» («Колумбова эра»), представляющее собой огромный по времени период европейского пространственного расширения и установления мирового господства. Он также осознал, что эта эра подходит к концу, и предполагал, что за этим последует рост других частей света, которые раньше находились в тени европейских морских держав. Центральным местом в его докладе было то, что время доминирования морских держав подходит к концу, в связи с чем континентальные страны нацеливаются на обретение нового (более высокого) геополитического статуса.

Исходным геополитическим положением Маккиндера было утверждение, что мировую историю можно рассматривать как конфронтацию между континентальными и океаническими державами, которую он проследил в пространственно-временном аспекте. Постоянные изменения в равновесии сил лежат в основе сложного комплекса межгосударственных отношений.

В 1904 г. Маккиндер применил данный подход к ситуации, сложившейся в начале XX в., определив в качестве двух основных объектов глобального противостояния Британскую и Российскую империи. В их про

Раздел I. Геополитика

тивостоянии он видел кульминацию борьбы в «тесном» мировом пространстве. Он опасался, что окончательным исходом данной борьбы станет переход преимущества на сторону континентальных держав. Заметим, что если Ратцсль сосредоточивал свое внимание на Германии, то Маккиндер мыслил шире, поскольку Британия была огромной империей. Он стал первым, кто представил исчерпывающую геополитическую картину мира того времени. Его теория, названная позже теорией Heartland, оказала наибольшее влияние на формирование геополитики в англоязычном мире, а вместе с трудами Ратцеля и Челлена — на последующее развитие немецкой геополитики.

Таким образом, теория хартлевда (Сердцевинной земли) была изложена Маккиндером в 1904 г. в докладе «Географическая ось истории». Тогда Маккиндер еще не использовал термин «хартленд». Он был введен в 1915 г. британским географом Дж. Фэйгривом, который, как считается, независимо от Маккиндера пришел к ряду основных сходных идей [Fairgrieve, 1915].

Затем теория хартленда пересматривалась Маккиндером в 1919 г., когда вышел в свет его труд «Демократические идеалы и реальность», а также в 1943 г., когда была им опубликована статья «Завершенность земного шара и обретение мира».

Как видно, ученый разрабатывал свою теорию в один из наиболее критических периодов мировой истории. За четыре десятилетия мир потрясли две мировые войны, Великобритания утратила свою экономическую и политическую гегемонию, уступив ее среди океанических держав США. Под влиянием радикального изменения мироустройства Маккин-дер критически пересматривал свои взгляды. Вначале он был одним из ведущих членов Либеральной партии — партии свободной торговли, но в 1903 г. он перешел на протекционистскую позицию, что было вызвано желанием поддержать британскую промышленность перед лицом вызова со стороны Германии, в которой произошел резкий скачок роста тяжелой промышленности.

Считается, что на мировоззрение Маккиндера большое влияние оказала концепция Мэхэна о соотношении морской и континентальной силы. Возможно, однако, позиция Маккиндера была противоположной и основную потенциальную мировую силу он видел в лице Евразии. Ключевое значение Маккиндер придает завершенности формирования геополитической целостности мира к концу XIX— началу XX в. Тем самым он одним из первых заговорил о глобальном стиле мышления, т.е. о поиске причинности на уровне крупных генерализованных и взаимосвязанных структурных пространственных образований, а не только на уровне отношений

/. Историография зарубежной геополитической мысли

между суммой «атомов» международных отношений — государств. Действительно, географические открытия в мире к концу XIX в. были практически завершены. «Считается также, что географию следует свести исключительно к тщательному обзору и философскому синтезу» [Маккиндер, 1995, с. 162].

Земной шар, по Маккиндеру, превратился в замкнутую политическую систему глобального масштаба. «Всякий взрыв общественных сил, вместо того чтобы рассеяться в окружающем неизведанном пространстве и хаосе варварства, отзовется громким эхом на противоположной стороне земного шара, так что в итоге разрушению подвергнутся любые слабые элементы в политическом и экономическом организме Земли» [там же, с. 162]. Следует заметить, что Маккиндер уже говорит об организме Земли, а не организме только отдельного государства. Глобальная целостность, по Маккинде-ру, привела к тому, что человечество впервые находится в ситуации, когда можно попытаться установить связь между широкими географическими и историческими обобщениями.

«Впервые мы можем ощущать некоторые реальные пропорции в отношении событий, происходящих на мировой арене, и выявить формулу, которая так или иначе выразит определенные аспекты географической причинности мировой истории. Если нам посчастливится, то эта формула обретет и практическую ценность — с ее помощью можно будет вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил нынешней международной политической жизни» [там же, с. 163].

Говоря о впервые предоставившейся человечеству возможности генерализации связей между географией Земли и ее историей, Маккиндер отмечает, что он хочет показать историю человечества как часть жизни мирового организма, не впадая в географический детерминизм (материализм). «Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области изучения всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории» [там же].

Согласно модели хартленда, мир делится на два геополитических полушария: континентальное и океаническое (рис. 2). Это бинарное деление мира в своей основе конфронтацион-ное, в чем Маккиндер следует Мэхэну. Иными словами, в историческом плане центры силы в этих двух полушариях Земли могут меняться, однако противостояние неизбежно.

Соотношение сил между полушариями зависит от развития технологии, прежде всего транспортной, которая обладает спо-

Рис. 2.

Геополитическая модель X. Маккиндсра, 1904 г. (A Strategic Atlas, 1990).

У. Историография зарубежной геополитической мысли

собностью изменять физические свойства пространства Земли. В процессе смены транспортной технологии меняются «осевые области истории».

Сначала выделяется Центральная Азия, откуда в свое время (с XIII в.) монголы распространили влияние на Азию и значительную часть Европы благодаря необычайной подвижности своей конницы. Затем, со времени Великих географических открытий (XV—XVI вв.), баланс геополитических сил решительно изменился в пользу приокеанических стран, в первую очередь Великобритании (с XVIII в.).

В начале XX в., считал Маккиндер, Колумбова эра превосходства океанического полушария подходит к концу, а новые транспортные технологии, прежде всего железные дороги, меняют вектор геополитических сил в пользу континентального полушария.

«Еще поколение назад, — пишет Маккиндер, — казалось, что пар и Суэцкий капал увеличили мобильность морских держав в сравнении с сухопутными. Железные дороги играли, главным образом, роль придатка океанической торговли. По теперь трансконтинентальные железные дороги изменяют положение сухопутных держав, и нигде они не работают с такой эффективностью, как в закрытых центральных районах Евро-Азии, где на обширных просторах не встретишь ни одного подходящего бревна или камня для их постройки. Железные дороги совершают в степи невиданные чудеса, потому что они непосредственно заменили лошадь и верблюда, так что необходимая стадия развития была пропущена.

Российские железные дороги протянулись на 6000 миль с востока на запад. Русская армия в Маньчжурии являет собой замечательное свидетельство мобильной сухопутной мощи, подобно тому как Британия являет в Южной Африке пример морской державы. Конечно, Транссибирская магистраль по-прежнему остается единственной и далеко не безопасной линией связи, однако не закончится еще это столетие, как вся Азия покроется сетью железных дорог. Пространства па территории Российской империи и Монголии столь велики, а их потенциал в отношении населения, зерна, хлопка, топлива и металлов столь высок, что здесь несомненно разовьется свой, пусть несколько отдаленный, огромный экономический мир, недосягаемый для океанической торговли» [там же, с. 168].

Баланс геополитических сил качнулся в сторону сухопутного, континентального полушария.

«Просматривая столь беглым взглядом основные тенденции истории, не видим ли мы воочию нечто постоянное в плане географическом? Разве не является осевым регионом в мировой политике этот обширный район Евро-Азии, недоступный судам, но доступный в древности кочевникам,

Раздел I. Геополитика

который ныне должен быть покрыт сетью дорог? Здесь существовали и продолжают существовать условия многообещающие и тем не менее ограниченные для мобильности военных и промышленных держав. Россия заменяет Монгольскую империю. Ее давление на Финляндию, Скандинавию, Польшу, Турцию, Персию, Индию и Китай заменило собой исходившие из одного центра набеги степняков. В этом мире она занимает центральное стратегическое положение, которое в Европе принадлежит Германии. Она может по всем направлениям, за исключением севера, наносить, а одновременно и получать удары. Да и никакая социальная революция не изменит ее отношение к великим географическим границам ее существования. Трезво понимая пределы своего могущества, правители России расстались с Аляской, ибо для русской политики является фактическим правилом не владеть никакими заморскими территориями, точно так же как для Британии — править на океанских просторах» [там же, с. 169].

Таким образом, одна из главных идей Маккиндера — выделение осевого (сердцевинного) региона планеты, или харт-ленда. Его границы в принципе определялись зоной, недоступной судам морских держав. Точные границы хартленда им не проводились, более того, они менялись автором от работы к работе, но всегда в центре хартленда лежала значительная часть России от Белого и Балтийского морей до Каспия, Байкала и Северо-Восточной Сибири.

В работе «Демократические идеалы и реальность» (1919) территория хартленда была расширена за счет включения в него Тибета и Монголии на востоке и Центрально-Восточной Европы па западе. Новые границы хартленда, объяснял Маккиндер, проводились им с учетом прогресса в развитии сухопутного и воздушного транспорта, роста населения и индустриализации. Важно подчеркнуть, что ученый не давал определенного описания западных границ хартленда. В общих чертах он ссылался на то обстоятельство, что стратегически хартленд на западе включает Балтийское море, Дунай, Черное море, Малую Азию и Армению. Ученый не взял на себя смелость провести фиксированную границу в этом вечно конфликтующем регионе.

В статье 1943 г. он изъял из состава хартленда территорию Восточной Сибири, расположенную восточнее Енисея, назвав эту слабозасслснную территорию «Россией Lenaland» по названию реки Лены. Выделение Lenalanda, богатого природными ресурсами, предполагало включение его в зону берегового пространства, которое может быть использовано морскими державами против хартленда.

В работе «Демократические идеалы и реальность» Маккиндер, критикуя американского президента В. Вильсона и программу «Четырнадцать пунктов», предложил для предотвращения следующей мировой войны

/. Историография зарубежной геополитической мысли

создать блок независимых стран, расположенных между Германией и Россией. Практически это было продиктовано опасением объединения Веймарской Германии, которая просуществовала с февраля 1919 г. до начала 1933 г., с Россией, где победила большевистская революция. Однако этот зыбкий «средний ярус» — Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехословакия и Румыния, образованный в целях защиты Запада от «большей опасности», был полностью разрушен в 1938—1939 гг. Вторая мировая война, казалось бы, завершилась установлением «справедливых и нерушимых» границ между западной и восточной частями Европы, и се можно было бы принять за границу хартленда, но на рубеже 1989— 1990 гг. эта разделительная линия также была разрушена.

В модели Маккиндера (см. рис. 2) хартленд окружает следующий планетарный пространственный элемент — внутренний полумесяц, который расположен на материковой Европе и в Азии (Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай). Именно эти обширные территории как щит защищают хартленд, но могут быть объектом экспансии со стороны морских держав. За внутренним полумесяцем следует внешний полумесяц, включающий Британию, Южную Африку, обе Америки, Японию.

Маккиндер считал, что государства внутреннего и внешнего полумесяца совершают нечто вроде круговращения вокруг осевого государства, которое всегда так или иначе является великим, но имеющим ограниченную мобильность по сравнению с окружающими пограничными и островными державами.

Универсальность открытого закона Маккиндер подтверждал тем, что даже если владельцами хартленда будет не Россия, а, например, Китай, если он с помощью Японии разгромит Российскую империю и захватит ее территорию, за хартлендом останется преимущество местоположения в пределах осевого региона планеты.

Следующим очень важным структурным элементом в модели Маккиндера оказывается сплошной континентальный массив, состоящий из Европы, Азии и Африки и окруженный Мировым океаном. Этот Мировой остров, благодаря своему географическому положению, неизбежно должен был стать главным местом размещения человечества на планете. Отсюда вытекал вывод, что государство, которое занимает господствующее положение на Мировом острове, будет также господствовать и в мире.

Дорога же к господству над Мировым островом лежит через владение хартлендом. Хартленд, писал Маккиндер в 1919 г., — это

Раздел I. Геополитика

цитадель Мирового острова, а «шторм» начинается из пределов хартленда. Только хартленд имеет достаточно прочную основу для концентрации силы с целью угрожать свободе мира изнутри цитадели евразийского континента. Морские страны не могут вторгнуться в эту цитадель, а попытки окраинных стран всегда заканчивались неудачами (например, шведского короля Карла XII, Наполеона).

Маккиндер опасался создания в пределах Мирового острова универсального государства, которое бы правило миром. Очевидно, как у Гоббса — государства с абсолютной властью, уподобляемого библейскому чудовищу Левиафану, о котором в книге Иова говорится, что на свете нет ничего сильнее его.

Исходя из своих пространственно-структурных построений, Маккиндер вывел три максимы:

• Кто управляет Восточной Европой, тот управляет хартлендом.

• Кто управляет хартлендом, тот командует Мировым островом.

• Кто управляет Мировым островом, тот командует всем миром.

Исследования Маккиндера служили целям корректировки традиционной британской политики поддержания сил в Европе таким образом, чтобы ни одно континентальное государство не могло угрожать Великобритании. Он, в частности, писал, что Россия может захватить Дарданеллы, прибрать к рукам Османскую империю и выйти к «жемчужине» Британской империи Индии. Чрезвычайно опасно для морских держав допустить также союз России с арабскими странами.

Маккиндер предлагал политику идеологического, мессианского проникновения в пределы хартленда стран океанического полушария с идеями «океанической свободы». В качестве наиболее перспективных в стратегическом плане стран проникновения он называл Турцию и Палестину, обосновывая это возможностью развития транспортных коммуникаций из этих стран в остальную Евразию. Маккиндер видел в двух этих странах форпосты влияния океанического полушария на континентальное.

В статье 1943 г. ученый существенно переработал свою модель. Она отражала союз СССР, США, Великобритании и Франции (рис. 3). Хартленд теперь был тождествен с СССР и объединялся с Северной Атлантикой, включающей «Межконтинентальный океан» (северная часть Атлантического океана) и его «бассейн» в составе Западной Европы и Англо-Америки со странами Карибского бассейна (используется терминология Маккиндера). Это пространство

Раздел I. Геополитика

он рассматривал как опорный элемент планеты, отделенный от другого опорного элемента и возможного в будущем противовеса первому в составе Индии и Китая. Интересно то, что Маккиндер в этой статье уже не противопоставлял континентальные и морские державы. Действительно, в обеих мировых войнах эти державы вступали во взаимные союзы", которые, правда, оказывались краткосрочными.

В 1943 г. ученым была впервые выдвинута также концепция северного атлаптизма, связанная с недоверием к СССР. При этом он вновь возвращался к своей геополитической идее хартленда, т.е. исходил из детерминации последующих после Второй мировой войны геополитических процессов географическим положением СССР. Прибрежные страны Межконтинентального (Средиземного) океана, отмечал Маккиндер, объединившись, смогут сбалансировать могущество державы, занимающей господствующее положение в пределах хартленда (СССР). Несколько позже эта идея нашла воплощение в стратегии послевоенного периода, в частности в создании блока НАТО.

Несмотря на волну критики, теория хартленда продолжает играть центральную роль в многочисленных геостратегических исследованиях. Специальные работы анализу этой теории посвятили 3. Бжезинский, К. Грей и Р. С. Клайн. Тезис Маккипдера о неуязвимости хартленда нередко критиковался в связи с появлением дальних баллистических средств доставки ядерного оружия.

Германская геополитика Германская геополитика представ-

в 1924-1941 гг. лена в первую очередь трудами

крупнейшего ученого Карла Хаус-хофера (1869—1946) и его соратников. Хаусхофер родился в Мюнхене в баварской консервативной аристократической семье. Его отец был профессором политической экономии в Мюнхенском техническом университете. После окончания гимназии (высшей академической школы) Хаусхофер посвятил себя военной карьере и стал офицером в 1899 г. С 1895 по 1897 г. он прослушал серию курсов в Баварской военной академии.

Большую роль в его становлении как географа и геополитика, считают биографы, сыграли различные дипломатические поручения в Юго-Восточной Азии и служба в Японии от Баварского военного министерства (1908—1910). Японский период закончился написанием его первой книги (1913) и докторской диссертации, которую он подготовил в Мюи-

11 Эти и другие союзы в истории войн противоречили основным положениям теории хартленда, в связи с чем идеи Маккиндера подверглись жесткой критике и не были приняты большинством научной общественности при его жизни.

/. Историография зарубежной геополитической мысли

хснском университете под руководством профессора Эриха фон Дригаль-ски. Оба труда раскрывали географические основы развития Японской империи — этой, по выражению Хаусхофсра, «Пруссии Востока» и обосновывали необходимость германо-японского союза. Это были исходные идеи хаусхоферского «евразийства» (гипотеза континентального блока). Он относил Японию к странам с континентальным типом мышления, рассматривая се как полную противоположность другого островного государства — Великобритании, которая всегда стремилась отгородиться от континента и противопоставить себя ему. Япония же, по Хаусхоферу, напротив, обязана континенту культурой и письменностью.

В пятидесятилетнем возрасте Хаусхофср получил ранг генерал-майора, во время Второй мировой войны — бригадного генерала. Тем не менее свое творчество он сфокусировал па академической и отчасти политической деятельности, стал читать лекции в Мюнхенском университете, плодовито печататься, в результате чего вышло в свет около 400 научных и околонаучных книг и несколько сотен статей.

К. Хаусхофер имел довольно широкие нацистские связи. В частности, поддерживал тесные отношения с Рудольфом Гессом («наци номер три»), имел контакты с Риббентропом, Геббельсом, Гиммлером и значительно реже с самим Гитлером. Имеются неточные свидетельства того, что он участвовал, наряду с Р. Гессом, в написании «Майн Кампф».

В 1923 г. после неудавшегося «пивного путча» Гесс вместе с Гитлером скрывались в Альпах в загородном доме Хаусхофсра, а затем, когда они отбывали наказание в мюнхенской тюрьме, Хаусхофер часто навещал их. Во время их долгих бесед Гитлер и познакомился с геополитикой, а придя к власти, сделал геополитику частью германской идеологии.

В литературе встречается мнение, что в 1930-е годы основные связи Хаусхофера с нацистской политической элитой осуществлялись через его старшего сына Альбрехта (тоже профессионального геополитика), который с 1934 г. работал внештатным исследователем в Министерстве иностранных дел.

Политическое влияние Хаусхофера па нацистский режим прошло через два испытания, которые в конечном счете свели это влияние на нет. Во-первых, это неудавшаяся мирная миссия Р. Гесса в Англию (перелет в 1941 г. в Великобританию с миссией убедить две «нордические нации» слиться в одну, как утверждал Гесс, принадлежала Хаусхоферу12). Во-вторых, провал июльского (1944 г.) покушения на Гитлера, в котором участвовал сын К. Хаусхофсра Альбрехт (за несколько дней до окончания войны, 23 апреля 1945 г., Альбрехт был вывезен из тюрьмы Моабит и по

12 Конформизм и подстраиванис под политические установки проявляются у К. Хаусхофера в смене его научных идей. Однако идея европейских «братских наций» развивалась задолго до 1941 г. Например, геополитик Эрих Обет пытался научно (но скорее расистски) обосновать броский лозунг «Angfosaxia contra mundum», трактуя Англосаксию как Германию, Великобританию и США |Ebeling, 1997, S. 108].

Раздел I. Геополитика

дороге убит). Сам Карл Хаусхофср после июльского заговора был арестован властями и некоторое время был заключенным концентрационного лагеря Дахау. После расстрела сына, полностью лишившись иллюзий относительно нацизма, а также допросов в связи с Нюрнбергским трибуналом Хаусхофер покончил с собой в марте 1946 г.

В учебниках и мнографиях по геополитике принято безоговорочно осуждать данную геополитическую школу как отказавшуюся от объективной науки и занимавшуюся обоснованием и оправданием агрессивной внешней политики Третьего рейха. Этот подход правомерен, но абсолютно недостаточен для оценки идей, разработанных немецкими геополитиками.

Геополитика в Германии отражалась как теория главным образом в журнале «Zeitschriftfar Geopolitik», основателем и редактором которого с 1924 по 1941 г. был К. Хаусхофер. Ключевыми понятиями для него были ратцелевское «жизненное пространство» (Lebensraum) и «пространство как фактор силы», согласно которым основные экономические и политические проблемы Германии вызваны несправедливыми и тесными границами, доставшимися от Версальского договора. Хаусхофер, так же как и многие современники, придерживался социал-дарвинистской ориентации, а геополитику считал разумом государства.

Если же отойти от межличностных отношений этого геополитика с ведущими нацистскими политиками на определенном этапе его творчества, то можно обнаружить дополнительные причины для сомнений в решающей роли идей Хаусхофера в военной стратегии Третьего рейха.

Прежде всего следует подчеркнуть принципиальное различие между ратцелевским материализмом, которого придерживался Хаусхофер, и идеалистическим мировоззрением национал-социализма, исходившего из ложной идеи расового превосходства.

Исследователь жизни и творчества Хаусхофера Ф. Эбелинг отмечает, что Хаусхофер посвятил себя познанию и не стремился использовать полученные знания для покорения, войны и империализма. Но поскольку геополитика не может быть чистой наукой в силу того, что объекты ее изучения — это одновременно и элементы политики, борьбы за власть, постольку Хаусхофер не смог сохранить нужную дистанцию в отношениях с нацистскими властями [Ebeling, 1997, S. 243—244].

Английский геополитик Дж. Паркер приводит слова самого Хаусхо-фера о том, что границы между чистой и прикладной наукой легко перс

/. Историография зарубежной геополитической мысли

сскаются и что он изредка те границы переходил [Parker, 1998, р. 33]. Безусловно, основные положения, на которых были основаны идеи национал-социализма и геополитики, существенно различались, но несомненно то, что между ними существовали тесные взаимоотношения. Геополитика Хаусхофсра использовалась нацистским режимом, особенно в пропагандистских целях. Эбелипг отмечает, что Гитлер до осени 1938 г. придерживался идей Хаусхофера, а затем полностью отошел от основ, разработанных ученым |там же, S. 243].

Охарактеризуем в общих чертах объективные предпосылки идеологии Хаусхофера и его сподвижников. Еще во Втором рейхе Пруссия в геополитическом отношении рассматривалась как своего рода вооруженный лагерь в центре враждебного окружения. О. Бисмарк говорил, что единственными эффективными рубежами Германии является ее армия. Сформировалась концепция обширной и могущественной Центральной (Срединной) Европы (Mitteleuropa), руководимой Германией. Другим народам Mitteleuropa предлагалась германская защита от внешней опасности. Исходя из принципа объединения «Малой Германии» {Kleindeutschland) в Германскую империю в 1871 г., важным элементом внешней политики страны стало усиление связей между территориями, которые германские власти хотели бы включить в состав «Большой Германии» {Grossdeutschland). Центром «Большой Германии» считались Германия и Австро-Венгрия. Геополитическая доктрина состояла в том, что Германия могла находиться в безопасности, только являясь центральной частью коалиции центрально-европейских государств.

Как известно, для Ратцеля и его последователей существовала определенная связь между национально-государственным развитием и обладанием достаточным пространством. Территориальная экспансия в Европе считалась единственным способом для достижения этой цели. В конечном счете эта доктрина претворилась в политику «Drang nach Osten».

Однако после поражения Германии в Первой мировой войне концепция Срединной Европы оказалась, с точки зрения Хаусхофера, недостаточной для осуществления задач Германской империи.

Оказалось, что Германия столкнулась не с конфликтом Суши и Моря, а с неожиданным их альянсом (СССР, США, Великобритания). Перед Германией встала невыполнимая в сущности задача достичь преимущества одновременно на Суше и на Море. Этого никогда не способны были достичь ни великие державы Моря, ни великие державы Суши, считал Хаусхофер.

5 - 25ВЭ

Раздел /. Геополитика

«Пираты степи и пираты моря» достигали влияния лишь за счет только их собственных (внутренних) элементов. А германские геополитики искали путь к достижению в Срединной Европе одновременно и континентальной и морской мощи. В конечном счете стало ясно, что Drangnach Osten является единственной доктриной и что Lebensraum следует искать на востоке.

Однако в германской геополитике происходили смены идей, которые необходимо последовательно рассмотреть. Хаусхофер весьма чтил не региональные идеи Срединной Европы, а планетарные идеи Маккиндера и Мэхэна. В частности, доклад Маккиндера в Королевском географическом обществе «Географическая ось истории» (1904) он охарактеризовал как сжатое в несколько страниц грандиозное объяснение мировой политики.

Особое место в геополитике Хаусхофера занимает идея Больших пространств, в которой формирование геополитических макроструктур построено на преобладании или смене широтных и меридиональных тенденций экспансий мировых держав.

• В античном мире, считал он, географическая ориентация Средиземноморья, южных пустынь и горных хребтов способствовала развитию Большого пространства вдоль параллелей: Восток—Запад. Исключение составляли движения цивилизаций меридионально текущих рек, но и они испытывали на себе давление широтных экспансий.

• Затем возобладали сменявшие друг друга волны широтной экспансии — осуществили эти экспансии финикийцы, эллины, римляне, арабы, степные народы, франки, иберийцы. Тенденция глобального широтного геополитического развития достигла своего высшего размаха в результате широтной экспансии Португалии и Испании. По следам португальцев и испанцев последовала Великобритания, которая была предопределена к широтной экспансии своим присутствием в Средиземноморье и необходимостью охранять азиатские владения.

• Что касается Северной Евразии, то в ее пределах образовалась Империя (Россия) с широтным типом экспансии.

• В 40-х годах XX в. две геополитические макроструктуры, ориентированные по линии меридиана — Восточно-Азиатский блок и Панамериканский блок, — почти одновременно вторглись в геополитическое поле широтной динамики — в Евразию. Такой разворот геополитических сил предопределил полное изменение «силового поля» на земной поверхности [Haushofer, 193lj. В Евразии

/. Историография зарубежной геополитической мысли

13 Одной из первых геополитических панидей была доктрина пятого президента США Дж. Монро (1823), которая коротко формулируется как «Америка для американцев». Доктрина Монро была направлена на вытеснение европейских метрополий из Южной Америки.

стал реальным переход от своей традиционной широтной стратегии к меридиональной. Например, Хаусхофер считал реальным осуществление Евро-Африканского проекта, перехода СССР к «стратегии теплых морей», планов Индии по включению в сферу своего влияния тихоокеанских островов.

Это новое геополитическое деление мира коренным образом отличалось от модели Маккиндера и получило название панреги-онализма. Мотивы этого подхода он объяснял американской широтной экспансией с возможным использованием методов «анаконды».

Так, если Большое пространство Восточной Азии уже оформилось и стремится к самоограничению в рамках своих континентальных границ, то США, которые завершили свои планы геополитического панамериканизма (т.е. включение Латинской Америки в сферу своего влияния), перешли в геополитическое поле широтной экспансии. Отсюда Хаусхофер делал вывод о необходимости поделить мир вдоль меридианов. В результате им был развит панрегионализм как интерпретация понятия о глобальных экономических регионах. Панрегионы Хаусхофера были не просто экономические блоки. Они основывались на так называемых панидеях, которые подразумевали объединения государств, исходя из общности социально-политических и экономических проблем, хотя на практике осуществлялось господство одних стран над другими13.

« В своей первой панрегионалистской модели Хаусхофер разделил мир на три с севера на юг ориентированных панрегиона, каждый из которых состоял из ядра (core) и периферии (periphery): Пан-Америка с ядром в США, Евро-Африка с ядром в Германии и Пан-Азия с ядром в Японии, в периферию включалась и Австралия (рис. 4А). Каждый панрегион потенциально обладал экономической самодостаточностью. Эта географическая структура была интересна тем, что она включала огромные функциональные регионы вокруг каждого центрального государства, крест-накрест пересекая регионы, богатые природными ресурсами, широко охватывающие земной шар. Каждый панрегион включал часть арктического пространства, зоны с умеренным и тропическим климатом. Из модели вовсе было неясно, какую роль в ней играет СССР.

Раздел I. Геополитика

Рис. 4. Модели геополитических панрегионов К. Хаусхофера (A Strategic Atlas, 1990).

А — три мировых панрегиона, не учитывающих Россию (СССР); Б — четыре мировых панрегиона с разделенной Россией.

/. Историография зарубежной геополитической мысли

• Позже Хаусхофер предлагал как один из вариантов развития геополитических событий четырехчленное деление мира (рис. 4Б). Четвертым панрегионом стала Пан-Россия с ее сферой влияния в Иране, Афганистане и на Индостане. Значительная восточная часть СССР в этой схеме входила в состав Восточно-Азиатской сферы сопроцветания.

Панрсгионалистская идея была, собственно, противовесом действующей, но приходящей к тому времени в упадок модели «метрополия — колония». Выступая против Британской империи и присутствия США в Евразии, Хаусхофер поддерживал движение за независимость индуистских, арабских стран, персов и других народов.

Рост влияния в мировой экономике и геополитике США и СССР сделал понятие папрегионов временно несостоятельным. Однако с окончанием резкого доминирования США в мировой экономике, а затем распадом мировой социалистической системы вначале экономические блоки, а впоследствии даже панрегионы возвратились в мировую практику.

В зависимости от изменения конъюнктуры Хаусхофер подстраивал свои идеи под конкретную политику нацистского правительства. В конце 1930-х годов он оставил паирегиопалистскую концепцию и перешел к другой.

Во время подготовки и после заключения Акта Молотова—Риббентропа Хаусхофер проводил в своих работах линию «Ostorien-tiening» (континентального блока), т.е. ориентацию Германии на Восток [Haushofer, 1941]. Он обосновывал идею оси Берлин — Москва—Токио, сторонником которой был также японский геополитик и государственный деятель периода Сева в Японии14 Коноэ Фумимаро.

Это была по существу идея большого континентального евроазиатского союза. Теоретически доказывалось, что культура Германии — это западное продолжение азиатской традиции. За всей этой риторикой, очевидно, стоял расчет на ресурсы России и другие необжитые районы Евразии.

В рамках Акта Молотова—Риббентропа Хаусхофер видел преодоление крайне неблагоприятного «зажатого» положения Германии между талассократическими державами и хартлендом. Для этого, согласно идее континентального блока, нужно было использо-

14 В Японии периоды называют по имени императоров, в данном случае по имени императора Сева (Хирохито) (годы жизни 1901 — 1989).

Раздел I. Геополитика

вать мировое геополитическое положение России. Союз Германии с Россией, согласно концепции Хаусхофера, называемой отдельными авторами «концепцией внутренней линии», обеспечил бы Германии трансконтинентальные коммуникации от Рейна до Амура и Янцзы, свободные от англосаксонского влияния. Германия получила бы выход к открытому океану и стала бы обладать мощью как континентальной, так и океанической державы.

Преодоление континентальное™ государства путем продвижения к морям и океанам Хаусхофер считал проявлением «воли к пространству» у нации. Чем труднее осуществляется этот выход, тем больше воли нужно проявить нации.

В качестве примера проявления такой воли он приводил Россию, которая, преодолевая жесткое сопротивление ряда государств, вышла к Балтийскому, Черному морям и к Тихому океану. При этом продвижение к морям Хаусхофер, как и Маккиндер, считал не самоцелью, а средством освоения континентов. Как раз слабость морских держав проявляется в том, что они осваивают главным образом береговую линию и не углубляются в материковую часть. Реализация концепции континентального блока обеспечила бы превосходство Германии над Великобританией, считал Хаусхофер. Более того, Германия имела бы превосходство в «третьем пространстве» (понятие Хаусхофера), т.е. в воздушном (авиационном) пространстве. Развитие авиации революционизировало возможности пространственных завоеваний. Этот новый военно-тсхнологический фактор привел якобы к моральному устареванию «талассократических теорий», потере многими военно-морскими базами своего значения и открыл новые возможности для преобладания континентальных стран.

Исходя из концепции континентального объединения и роли «третьего пространства» в геополитике, германо-советский пакт о ненападении 1939 г. был воспринят Хаусхофером в качестве исторической вехи. Современный британский географ П. Тейлор пишет о том, что в рамках этого пакта Хаусхофер в 1940 г. разработал план создания большого континентального блока, который бы объединял гитлеровскую Германию, франкистскую Испанию, Францию Виши, фашистскую Италию, СССР, Японию против Британской империи и Соединенных Штатов [Taylor, 1989]. В таких размерах этот блок был близок к пространству Мирового острова в построениях Маккиндера. В рамках такого Большого пространства можно было бы осуществить идею универсального государства, вывести его из-под влияния «внешнего полумесяца» и установить мировое господство Германии.

Однако основной идее континентального блока Хаусхофера не суждено было осуществиться, поскольку Германия в 1941 г. напала

/. Историография зарубежной геополитической мысли

на СССР. Ряд авторов расценивает все эти события как подавление геополитического фактора технологическим превосходством, что якобы и привело к принятию решений, катастрофически сказавшихся на судьбе Германии. Кроме того, даже если бы произошло образование такого блока, то вряд ли бы он оказался жизнеспособным и долговременным по ряду причин, одна из которых заключалась в том, что СССР отводилась роль второстепенной державы.

Поняв, что войну с СССР предотвратить невозможно, Хаусхо-фер попытался предотвратить войну на два фронта. У Гитлера, напротив, созрело убеждение в том, что военно-технологическое превосходство Германии, в частности в авиации, преодолеет ее геополитические ограничения и она сможет побеждать и на Западе, и на Востоке. Такого же мнения придерживались и некоторые сподвижники Хаусхофера, в частности Нибур, который считал, что авиация поможет преодолеть недостатки геополитического положения Германии. Однако практика показала, что значение авиационного пространства было, в конечном счете, переоценено. Технологическое превосходство Германии существенно увеличило ее экспансионистские возможности, и она временно завоевала огромную территорию Европы.

Геополитические идеи К немецким классикам государство-

немецкого юриста- ведения и политологии относится

государствоведа Карл Шмитг (1887-1985). Он родил-

и политолога К. Шмитта ся в небольшом городке Плеттенбер-

ге в Пруссии в семье католика. Его отец заведовал церковной кассой. Учился юриспруденции в Берлинском университете. Вступил в нацистскую партию 1 мая 1933 г. В годы фашистского режима высказывал одиозные антисемитские идеи. После поражения Германии ему инкриминировалось обоснование «легитимности военной агрессии», за что на Нюрнбергском процессе была предпринята попытка причислить Шмитта к военным преступникам. Он был под арестом в связи с Нюрнбергским трибуналом с 1945 по 1947 г. Однако обвинение было снято, но вплоть до 1970-х годов он как ученый оставался в безвестности из-за его активного сотрудничества с нацистами [Филиппов, 2000].

Существует стойкая традиция причислять его к «консервативным революционерам», хотя это не соответствует его взглядам, пишет российский ПОЛИТОЛОГА. ФИЛИППОВ. В то же время причастность Шмитта к этому политическому течению обосновывает немецкий исследователь Ф. Эбелинг [Ebeling, 1997].

Раздел I. Геополитика

В работе «Понятие политического» Шмитт выступил с критикой либерального универсализма с его идеей «прав человека». Последние он противопоставлял «правам народов», чем вызвал недовольство у идеологов фашизма, которые отрицали вообще все права, не связанные с государством (Третьим рейхом) [Шмитт, 1992]. Неустранимость политического означает неустранимость и противостояние друзей и врагов, считал Шмитт.

Его работа «Порядок больших пространств в праве народов, с запретом на интервенцию для чуждых пространству сил» (1939), брошюра «Земля и море» (1942), статьи «Номос Земли» (1950), «Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря» (1959) и другие написаны очень ярко, доказательно, однако носят тенденциозный характер. Научность в них сочетается с мифологизмом, личной интуицией и публицистикой. Содержание его геополитических идей пунктирно может быть сведено к следующему.

Во-первых, ему принадлежит концепция «номоса» Земли [Schmitt, 1950]. Под «номосом» автор понимает закон взаимосвязи между организацией народом земного пространства и особенностями государства, всего его социального устройства и права.

• Первый «номос» Земли существовал до Великих географических открытий, когда не были еще известны все океаны и Америка, и поэтому у людей не было глобального представления о планете. Каждый многочисленный народ считал себя центром мира и воевал с «чистой совестью» до тех пор, пока не наталкивался на границу, т.е. на организованное военное сопротивление по защите территории со стороны другого народа.

• Великие географические открытия разрушили первый «номос», а открывателями второго «номоса» Земли стали европейские народы, которые разделили планету между собой. Суша была поделена, но зато море было свободным. Самая богатая морская держава Англия постепенно захватила и мировые океаны (океанские транспортные пути) и установила равновесие между «землей и сушей». Особая расстановка сил была на европейской континентальной части, где равновесие не терпело гегемонии ни одной из континентальных держав. В результате гарантом стабильности и здесь была Англия. Европоцентрический второй «номос» был разрушен Первой мировой войной.

• Образовался третий «номос» Земли. Земля распалась на две половины: восточную и западную. Эти части пришли к состоянию «холодной войны», а при случае и «горячей».

/. Историография зарубежной геополитической мысли

«Но за географической противоположностью вырисовывается более глубокое и изначальное противопоставление. Достаточно посмотреть на глобус и увидеть, что называемое сегодня Востоком — это огромные континентальные массы суши. Для сравнения: огромные пространства западного полушария покрыты великими планетарными морями, Атлантическим и Тихим океанами. Так не скрывается ли за противостоянием Востока и Запада противостояние между континентальным и морским мирами, противоположности земного и морского начал?» [Шмитт, 1993, с. 29].

Во-вторых, Шмитт, конструируя «номос» Земли, пришел к выводу о сущностной противоположности «номоса» Земли «номо-

су» Моря. По его мнению, это противоположные и враждебные по отношению друг к другу носители цивилизаций, чему он дал свою философскую, юридическую и нравственную интерпретацию.

Применительно к «силам Суши» он использовал название Бегемот, а к «силам Моря» — Левиафан (два библейских чудовища, одно из которых воплощает в себе сухопутньгх тварей, другое — всех водных, морских). Этически он на стороне Моря. Это видно, например, из сравнения символов Моря и Суши — Корабля и Дома. «Корабль — основа морского существования людей, подобно тому как Дом — это основа их сухопутного существования. Корабль и Дом не являются антитезами в смысле статического полярного напряжения; они представляют собой различные ответы на различные вызовы истории. Итак, в центре сухопутного существования стоит Дом. В центре морского существования — Корабль. Дом (Суша) — это покой, Корабль (Море) —- это движение. В силу движения Корабль обладает иной средой и иным горизонтом. Технические открытия, лежащие в основе промышленной революции, только там на самом деле приведут к индустриальной революции, где сделан шаг к морскому существованию, — отмечал Шмитт. — Только при освоении Океана Корабль становится настоящей антитезой Дома» [Шмитт, 1996/97, с. 54]. «Номос» Моря — это реальность, враждебная традиционному обществу. Совершенно очевидно, что в талантливых в литературном отношении размышлениях Шмитта нельзя не увидеть влияния на него идей прежде всего Мэхэна.

В-третьих, Шмитт предрекал великую цивилизационную катастрофу, связанную с переходом от «старого номоса» планеты к современному, когда нарушено равновесие между Морем и Землей. По его мнению, это связано с тем, что цивилизация все дальше уходит от Почвы (проведем параллель понятия Почвы с понятием «месторазвития» русских ученых П. Н. Савицкого и «кормящего ландшафта» Л. Н. Гумилева), с которой он прочно связывал

Раздел I. Геополитика

государство, социальную организацию и право. Человечество же, построившее летательные аппараты, космические корабли, все больше отрывается от Почвы. «Равновесие нарушено. Развитие современной техники отняло у Моря его изначальный характер. Третье измерение, воздушное пространство, добавилось как силовое поле человеческого господства и деятельности» [Шмитт, 1993, с. 29J.

Шмитт видел три выхода из нарушенного равновесия между Почвой и состоянием цивилизации.

• Первый состоит в том, что в ходе противостояния между Землей и Морем останется победитель, который станет единственным хозяином мира.

• Второй выход — в попытке поддержать структуру равновесия «старого номоса», т.е. сохранить превосходство Моря, присовокупив к его морскому превосходству еще и сухопутное и воздушное. Однако при подобном развитии ситуации, по Шмитту, может появиться фигура «партизана» Суши как последнее действующее лицо истории, которое всеми средствами будет стремиться защитить «сухопутный порядок», сопротивляясь тотальному наступлению Моря.

• Третья возможность также основывается на идее равновесия, которое будет базироваться на основе нескольких блоков (Больших независимых пространств), которые установят между собой согласие в поддержании порядка на планете.

В-четвертых, Шмитт разрабатывал гипотезу Больших пространств, считая принцип имперской интеграции выражением логического и естественного человеческого стремления к синтезу. Для каждой всемирной империи (по-немецки — рейх. — И. М.) характерен определенный релятивизм по отношению к многоцветью возможных воззрений, решительное превосходство над локальными своеобразиями, а одновременно — оппортунистическая терпимость в том, что не имеет центрального значения.

Большое пространство находится под господством государства, имеющего идею-силу. В качестве примера Большого пространства он рассматривал пространство двух Америк, объединенных идеей-силой — доктриной Монро.

Взаимоотношения между Большими пространствами Шмитт предлагал включить в международное право. Эти идеи перекликаются с пангерманистской идеей (по Шмитту — Немецкое Большое пространство) и особенно концепцией «новых правых», в частности разработкой бельгийского консервативного револю

/. Историография зарубежной геополитической мысли

Рис. 5. Евросоветская империя в представлении Ж. Тириара (А Дугии, 1997).

15 Фактическое имя императора Муцухито, но посмертным именем, под которым он вошел в историю, осталось Мэйдзи.

ционера Ж. Тириара «Европа от Владивостока до Дублина» (рис. 5). Из приведенного рисунка можно видеть, как идеи трансформируются в инструмент завоевания и агрессии.

Японские геополитические идеи После реставрации Мэйдзи15 (бук-до Второй мировой войны вально означает «просвещенное

правление») в 1868 г. Япония стала государством с открытой экономикой для промышленно развитых стран Запада. Это произошло после двухсот тридцати лет сакоку — периода ее насильственной изоляции со стороны сёгуната — управлявшей страной верхушкой крупных феодалов.

В конце XIX — начале XX в. формировался японский империализм, который выразился в стремительной экономической и военной экспансии на Дальнем Востоке, в Юго-Восточной Азии и в так называемых Южных морях. В конце XIX в. во внешней полити-

Раздел I. Геополитика

ке Японии, которую историки определяют как вступление ее в борьбу за империалистический раздел мира (1894—1904 гг.)16, обозначилось два основных направления:

О ликвидация неравноправных договоров с западными странами. В геополитике это направление оформилось как азиазизм;

0 экспансия во внешние владения Азии, на которые пока еще не особенно претендовали другие государства.

В японской геополитике условно можно выделить независимое и зависимое от германской геополитики направления.

Главным центром «автохтонных» (независимых) геополитических исследований в Японии до Второй мировой войны был Императорский университет в Киото. Во главе киотской школы геополитики стоял руководитель первой организованной в стране в 1907 г. кафедры географии С. Комаки, который написал книгу «Манифест японской геополитики».

Киотская школа геополитики основывалась на «школе национальной науки» (кокугакуха), сформированной в конце периода Токугава17. В основе «национальной науки» лежал синтоизм как религиозное учение, которое стало тогда опорой антисёгунской идеологии. Идея почитания императора превратилась в программу борьбы за возвращение полноценной императорской власти. Реставрация Мэйдзи ознаменовала собой возвращение к правлению императора как древней, истинной традиции. Поскольку после 1868 г. модернизация стала приоритетом государственной политики, в обществе появилось опасение утратить свою национальную самобытность. Киотская школа геополитики была школой традиционалистов. Большое внимание уделялось мистификации более чем двухтысячелетиях японских духовных традиций. Возвеличивалась фигура первого императора, легендарного основателя японского государства великого Дзимму, потомка богини Солнца Ама-тэрасу, который якобы жил на рубеже III—IV вв. и от которого ведут свое происхождение все императоры Японии — тэнно (небесный государь), или микадо.

Геополитики из Киото утверждали, что тэнноистская особенность выделяет Японию как уникальную и единственную

" В 1904—1905 гг. Япония фактически была причислена к великим державам. 17 Токугава — династия сегунов п феодальной Японии, завершившая объединение страны и просуществовавшая с 1603 по 1867 г.

/. Историография зарубежной геополитической мысли

в мире страну, управляемую непрерываемой божественной фамилией тэнно. Через культ тэнно языческая синтоистская идеология (в основе лежит культ божеств природы и предков) объявлялась основой общего политического мировоззрения японского народа.

Культ тэнно символизировал высшее единство страны, ее далеко идущие притязания явно националистического характера. После реставрации 1868 г. синтоизм стал официальной государственной идеологией, нормой морали и кодексом чести. В официальной японской националистической пропаганде утверждалось, что великая Ямато (древнее название страны), согласно древним сакральным текстам, призвана создать «Великую Азию» и осуществить принцип «Hakko Ichiu» (собрать «восемь углов под одной крышей»), т.е. объединение мира под властью Японии и японского императора, потомка богини Аматэрасу [Dictionary, 1994, р. 131].

Одно из направлений, развиваемых в Киотском университете, касалось проблемы вестернизации. Изучалась история и перспективы западного империализма в Восточной Азии, в основном в негативной интерпретации. Географы из Киото не имели прямых связей с японскими политическими и административными кругами, их школа ограничивалась интеллектуальной сферой.

Германский тип геополитики {German-typegeopolitics) развивался географами, учеными-политологами и крупными политическими деятелями. С конца 1920-х годов труды немецких геополитиков публиковались в Японии, а работа Челлена «Государство как форма жизни» стала известна здесь в 1925 г. В основе методологии японских геополитиков лежала интерпретация теории Lebensraum применительно к Японии. Развивались также принципы и методы Raumordnung (пространственное планирование) для внутренней Японии и ее колоний — Маньчжурии, Кореи и Формозы. Геополитики данного направления составляли костяк Японского геополитического общества, образованного в 1941 г. А ранее, в октябре 1940 г. был открыт Институт по изучению проблем тотальной войны. И все же в формировании и осуществлении государственной геополитики главную роль играли не ученые-интеллектуалы и общественность, а политики и государственные деятели.

В широком спектре их геополитических воззрений можно выделить две господствовавшие тогда концепции: паназиазизм и японское «евразийство».

Раздел I. Геополитика

В формулировке внешнеполитического курса Японии прослеживается влияние немецкого геополитика Хаусхофера, обосновавшего концепцию оси Берлин — Рим — Москва — Токио. Важным связующим звеном между Хаусхофером и Копоэ был Рихард Зорге, приехавший в Токио с рекомендательными письмами от Хаусхофера и бывший активным сотрудником его журнала «Zeitschrift fur Gcopolitik» |Молодяков, 1995, с. 34].

«Тройственный пакт» Германии, Италии и Японии закрепил раздел сфер влияния трех держав, признав за Японией право создания «нового порядка» в Восточно-Азиатском пространстве.

Интересна судьба этого геополитика и государственного деятеля. 16 октября 1941 г. (т.е. почти за два месяца до удара по Пёрл-Харбору) Коноэ, не в состоянии противостоять ультрамилитаристской фракции своего военного министра Тодзё Хидеки, ушел в отставку. В 1944 г. он и близкие к императору политики и военные сместили кабинет Тодзё Хидеки. В феврале 1945 г. Коноэ представил императору записку об опасности распространения коммунистического влияния. Император решает отправить его в СССР на переговоры о заключении мира, но план не был реализован, так как через месяц Япония признала капитуляцию. В новом кабинете министров Коноэ получил статус вице-премьера. Однако главнокомандующий оккупационными войсками (США) издал указ о его аресте как возможного военного преступника. За день до представления перед властями он принял яд и умер [Dictionary, 1994, р. 143—145]

<< | >>

↑

Источник: В.А.Колосов, Н.С.Мироненко. Геополитика и политическая география: Учебник для вузов. — М.: Аспект Пресс,— 479 с. 2001

Еще по теме 1.3. Основоположники геополитических представлений:

- Внешняя политика и международные отношения - Вопросы политологии - Геополитика - Государственное управление. Власть - История международных отношений - История политических и правовых учений - Общие вопросы политологии - Политика - Политическая философия - Политические исследования - Политические режимы и партии - Политология в Украине - Социальная политика - Социология политики -