§ 2. «Политический евангелизм» и утопия: Эразм Роттердамский и Томас Мор

По мнению Эразма Роттердамского (1469-1536), автора знаменитой Похвалы глупости, мир был сотворен благим, однако греховная природа человека сделала его несправедливым и жестоким, перемешав добро и зло, справедливость и несправедливость: «Фортуна любит людей не особенно благоразумных, но зато отважных, которые привыкли повторять: "Будь что будет!". А мудрость делает людей робкими. Поэтому повсеместно увидишь мудрецов, живущих в бедности, в голоде, в грязи и небрежении, презираемых и ненавистных. К дуракам же плывут деньги, они держат в руках кормило государственного правления и вообще всячески процветают» (Похвала глупости, гл. LXI). Но подобно тому, как за безобразными и смешными изображениями сатиров в алкивиадовых силенах скрываются образы прекрасных и мудрых богов, так и за безобразной и грубой стороной действительности есть мир иной - мир благочестия, красоты и добра. Любая вещь имеет как бы два лица: «...снаружи как будто смерть, а заглянешь внутрь, и увидишь жизнь; под красотой скрывается безобразие, под изобилием - жалкая бедность, под позором - слава, под ученостью - невежество, под мощью - убожество, под благородством - низость, под весельем - печаль, под преуспеянием - неудача, под дружбой - вражда, под пользой - вред» (Похвала глупости, гл. XXIV). И обрести мир истины, красоты и справедливости можно, только следуя законам любви и милосердия. Поэтому от всех политических и социальных бед Эразм видит одно лекарство - возврат к Евангелию, всеобщая христианизация, в том числе и классической античной культуры, с тем чтобы гуманизировать этот мир, одновременно подвергнув очищению религию и возродив человека.

Если исходить из этих общих рассуждений, государь в понимании Эразма должен обладать всяческими добродетелями, ведь процветание его подданных зависит исключительно от его морального совершенства. Подобно Макиавелли, посвятившему своего Государя Лоренцо Медичи, Эразм с назидательными целями пишет работу Воспитание христианского государя, которую он также адресует государю - будущему королю Карлу V. Но пафос этого сочинения совершенно иной: не существует двух моралей - морали для государя и морали для подданных, считает голландский мыслитель, ведь Христос пролил свою кровь за всех. Путь государя не менее тяжел, чем крестный путь Иисуса, но именно это и отмечает избранность правителя. Если ты способен удержать скипетр только вопреки справедливости, ценой потоков человеческой крови или оскорбления религии, то лучше оставь его и уступи течению событий; нужно рисковать своей жизнью, чтобы защитить свой народ, ведь спасение государства выше твоей жизни; и даже если ты будешь поступать как настоящий государь, всегда найдутся люди, которые сочтут тебя глупцом. Поэтому ужесточи свое сердце и предпочти лучше быть простым и справедливым человеком, нежели государем, уличенным в несправедливости, поучает Эразм своего воспитанника.

Воспитание христианского государя Эразма открывает целую галерею работ, посвященных формированию личности государя, среди которых следует указать в первую очередь произведения Боссюэ и Фенелона, многими своими утверждениями напоминающие политический евангелизм Эразма.

Несколько иную окраску носит гуманизм Томаса Мора (1478-1535).

В истории философии известно множество самых разнообразных, подчас противоречащих друг другу интерпретаций этой книги. Мы укажем лишь основные направления в интерпретации Утопии. По сути, их можно свести к двум.

Во-первых, интерпретации реалистические. Причем в рамках данного направления пальму первенства на правильное прочтение Мора оспаривают две традиции - социалистическая и католическая. Обе они настаивают на политическом измерении творчества Мора (в пользу чего свидетельствует подзаголовок к Утопии - «О наилучшем устройстве государства») и полагают, что она представляет собой политическую программу или модель идеального общественного строя. -

Социалистическая интерпретация, начало которой было положено работой Карла Каутского «Томас Мор и его "Утопия"» (1888). Каутский рассматривает Мора как предшественника современного социализма; будучи сыном своего времени. Мор не смог предложить реалистичного разрешения социальных противоречий, но его гуманистический пафос, практические знания в области права и экономики позволили ему не только обличать, но и обрисовать черты будущего строя, который придет на смену капитализму. Мор, по мнению Каутского, - утопический социалист, а его утопия - лишь неадекватное средство разрешения социальных проблем, а вовсе не самоцель. -

Католическая интерпретация, у истоков которой стоял Р. Чамберс, полагавший, что Мор восстанавливает ценности единства и солидарности, свойственные раннесредневековому христианству. Его утопия обращена не к будущему, не к идеальному государству, но к прошлому - средневековому монашеству, утверждавшему строгий порядок и дисциплину в противовес современной необузданной свободе.

Во-вторых, многочисленные аллегорические толкования, основанные на различии между текстом и дискурсом и усматривающие в Утопии инструмент внутреннего возрождения человека.

Однако, независимо от избранной интерпретации творчества Т. Мора, значение его произведения для политической философии трудно переоценить: Мор создал утопию как специфический инструмент политического анализа, позволяющий не только критиковать существующие реалии, но и переноситься в своем воображении в то «место, которого нигде нет» (а именно так, как уже говорилось, переводится слово «утопия»), оставляя за границами утопии все повседневное, будничное, ограниченное. Назовем лишь некоторые, наиболее известные имена последователей утопизма: историк, социолог и астролог Кампанелла (1568-1639) («Город солнца»); Иоахим де Мулен («Великое королевство Антаржиль»); Фенелон (1651-1715), описавший воображаемый город Саленте в философско- утопическом романе «Приключения Телемаха»; вольтерианец Себастьян Мерсье (1740-1814) («2240 год»); Этьен Кабе (1788-1856), написавший «Путешествие в Икарию», и фаланстер Фурье (1772-1837).