Коммуникативные особенности социально-гуманитарногопознания
Коллективный субъект познавательного процесса определяет лицо современной науки в любых ее областях. Сообщества ученых, живущих в разных местах, но объединенных общими представлениями о целях и задачах науки, идеалах и нормах научного исследования, социальном назначении науки, складывались и в достаточно далеком прошлом — вспомним «Республику ученых» XVII в.
Неизмеримо возросли возможности общения — теперь к услугам ученых не только скоростной транспорт, но и электронная почта. Как пишет основатель Майкрософта Билл Гейтс: «В информационную эру понятие связи получает более широкое толкование, нежели простое обеспечение контактов между людьми. Интернет создает некое единое пространство обмена информацией... Есть у этой реальности две особенности, отличающие ее от телетехнологий: во-первых, с ее помощью отыскивается нужная информация, во-вторых, она позволяет объединять людей в группы по интересам... Используя электронные средства организации работы, группа людей может выполнять совместные действия почти так же быстро, как одно действие выполняется одним человеком, — но только добавьте сюда еще и всю мощь объединенного интеллекта членов коллектива. Сильные коллективы тем и сильны, что над идеей каждого там думают все»1. Появился своеобразный «web-стиль жизни», который коснулся всех сторон жизни самых разных людей — в науке, бизнесе, быту. Входя во Всемирную сеть, люди спасаются от одиночества, преодолевают неуверенность в себе, страх быть непонятыми и непринятыми, ощущают себя членами «великого братства людей». Блуждая по Всемирной паутине, каждый может найти человека с родственными интересами, родственной душой, даже родственными причудами и странностями. Недаром появился своеобразный Интернет-сленг («Превед-медвед»), а увлечение музыкой группы «Роллинг Стоунз», настрой на общую духовную волну помогли в кинофильме «Попрыгунчик Джек» не только двум одиноким найти друг друга, но и раскрыть преступление. При этом если обыденная коммуникация нередко служит средством убить время, заполнить пустоту, то в научной коммуникации мы имеем дело с коммуникативной рациональностью (термин Ю. Хабермаса), которая опирается не на «законодательный разум», принуждающий к принятию тех или иных идей, форм поведения и т. д., а на свободное общение, в котором каждый одинаково важен и значим. Получается, что адресант и адресат оказываются субъектами коммуникативного процесса, цель в котором — достичь взаимопонимания. Коммуникативный разум не пытается взять на себя функцию контроля над процессом общения, а как раз способствует лучшему осмыслению собственной позиции, обогащению ее с учетом позиции собеседника, участника диалога, выходу на новые проблемы. Рождаются новые смыслы, новое знание. Происходя виртуально, такое общение не наносит урона самолюбию его участников, профессиональным и личным амбициям, не требует признания своих ошибок или преимуществ чужой позиции. Для науки и ученых это оказывается весьма важным фактором. Важно заметить, что подобная коммуникация ученых не является простой разновидностью давно известного мозгового штурма (как правило, со своим дирижером), а скорее напоминает деятельность муравейника, где согласованность действий принимает форму самоорганизации. Фактически в такой коммуникации участвуют оба типа обратной связи с гибким балансом устойчивости и изменчивости, с самовоспроизведением и саморазвитием вовлеченных в общение смыслов.
Важным фактором здесь являются приобщение к некой единой (не обязательно декларируемой или даже четко осознаваемой) цели, атмосфера общности, нужности и важности своих действий. Происходит освоение не просто информации, но и способов видения мира, стиля мышления, пластов предпосылочного знания, языка общения, правил, выработанных в процессе своеобразной игры. Особенно важны указанные особенности для социально-гуманитарного познания, в котором изначально не закладывается стремление к единому мнению, единой истине, где новое вовсе не обязательно преодолевает или поглощает старое, а тем более превосходит его, как это предписывается наукам о природе. Соответственно, «ориентирование общей воли» (Хабермас), даже выходя на уровень «экспертных оценок», вовсе не означает авторитетного приговора. Конечно, в любой деятельности формируются признанные и принятые, хотя бы негласно, правила сбора и интерпретации фактов, доказательства выводов и т. д. По существу, научная деятельность происходит в русле тех или иных принятых научным сообществом конвенций. Одним из первых, кто это заметил, был А. Пуанкаре. Основанием для конвенционализма у него послужили революционные открытия физики рубежа XIX-XX вв., особенно теория относительности, а также давно назревший пересмотр оснований математики. Это было соглашение людей, объединенных общим предметом исследования, общим видением перспектив развития неклассической науки, признавших единство объективных и субъективных предпосылок любых конвенций, равно как и их неизбежность. Здесь исключительно важно то, что подобные конвенции вовсе не являются произвольными, имея реальные научные и культурные основания. Специфика конвенций в социально-гуманитарном познании состоит в допустимости плюрализма точек зрения, даже альтернативных, плюрализма систем установления, заложенных в базовых формах социального действия. Эта особенность была замечена еще М. Вебером в его «понимающей социологии». В отличие от естествознания, где «соглашение относительно выбора единиц является в большинстве случаев тривиальностью», в социальном познании нет (и не может быть) критериев оценки, квантификации качественных свойств и характеристик99. Нелишне здесь обратиться и к известному наблюдению К. Поппера, который, принимая введение различных норм как факт, подчеркивает, что сам факт нормой не является, т. е. не может носить характер предписания. В этой связи особое значение приобретает моральная ответственность ученого, любого участника, «актора» социально-культурного процесса. Следует учитывать, что возрастание средств коммуникации, особенно в современных условиях, имеет и свою оборотную сторону В первую очередь, это опасности, которые несет с собой индоктри- нация, т. е. внесение, внедрение, внушение — прежде всего через масс-медиа — той или иной доктрины, тех или иных образцов поведения, которые могут привести к утрате собственного мнения (или неспособности к нему), к потере своего «я», своей индивидуальности (наглядный пример — футбольные или эстрадные «фанаты»). Все больше приходится сталкиваться с агрессивностью, жестким (хотя и замаскированным) давлением информационной среды, ее засоренностью — спамом, насилием, пошлостью, эксплуатирующими психологическую и культурную безграмотность и беспомощность все большего количества людей. Все это относится к проблематике социально-гуманитарных наук, обращая нас к проблеме ценностей.