ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТРУДОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СВЯЗИ С ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕМ ТЕОРИЙ ВЫРАВНИВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СТРУКТУР НАРОДОВ СССР
Формирование социальной структуры советских народов во многом предопределялось уровнем социокультурного развития, который в свою очередь решительно зависел от уровня образования. Будучи бесплатным, приобретение образования, особенно для профессий, требующих высокой квалификации, в советском обществе несло в себе семена демократии. Свободный доступ к бесплатному образованию придавал советскому обществу открытый характер. Это находило свое выражение в том, что наиболее высокие этажи профессиональной карьеры были относительно открыты для всех граждан, независимо от тех или иных разновидностей их идентичностей: этнической, расовой, языковой, тендерной, социального происхождения, имущественного положения. Советский человек как бы ни был связан он тоталитаризмом, все же оставался свободен в выборе профессии, мог развивать свои способности и склонности.
В соответствии с идеологией и в унисон с ней проводилась в жизнь национальная политика КПСС по сути дела за весь период существования Советского Союза, а точнее с 1921 г., когда на Десятом съезде ВКП(б) наряду с курсом на нэп руководством к действию стала политика аффирмативных действий. На эту тему написано немало книг. В самом деле, результаты этой политики, особенно в сфере образования были поразительны. Связь между приобретением образования и формированием социальной структуры общества и отдельных народов цементировала, скрепляла идеологию выравнивания экономического, социального и культурного уровня народов. Одновременно идеология служила основой одноименной теории.
Общепринятой была точка зрения, согласно которой свободный доступ к образованию являлся одним из средств обеспечения равноправия и достижения равенства. Множество социологических исследований, выполненных в концептуальных рамках этой теории, скорее подтверждали социальный заказ, чем вскрывали реальную ситуацию. Между тем аналогичные исследования на Западе ясно показывали, что образование в большей степени обнажало существующее социальное неравенство, чем обеспечивало его преодоление.
В первом десятилетии XX в. лишь одна четверть населения России имела образование. Остальные три четверти вступили в новое столетие практически неграмотными. Первая мировая, а затем гражданская война и послевоенная разруха отнюдь не способствовали форсированной интеллектуализации советского общества.
К концу 70-х годов полное среднее образование получали почти все юноши и девушки, вступающие в пору своей самостоятельной трудовой жизни или выбирающие карьеру, требующую продолжения образования. Советский народ по праву был признан самым читающим народом мира. Иными словами, если исключить 20-е и 40-е годы, т.е. два десятилетия после первой и второй мировых войн, на преодоление неграмотности оказалось достаточным четыре десятилетия: (30-е, 50-е, 60-е, 70-е годы). Вероятно, в истории народов мира это можно отнести к едва ли не самым быстрым темпам преодоления неграмотности.
Вследствие этого в стране сплошной грамотности дальнейшее сравнивание национальностей по удельному весу граждан, имеющих среднее образование, потеряло сколько-нибудь значимый смысл.
Для этапа индустриального общества достигнутые масштабы и уровень среднего образования были вполне адекватны, а для отдельных отраслей народного хозяйства, социологами был зафиксирован даже избыток образования. Речь идет о случаях, когда трудовые навыки физического труда в отдельных сферах промышленности и особенно сельского хозяйства, не требовали среднего образования в полном объеме. Неграмотная доярка и доярка со средним образованием несли одну и ту же физическую нагрузку: тащили своим буренкам силос из ближайшей силосной ямы вручную. Однако достигнутый уровень образования был непременной гордостью советских людей, и обнаруженный социологами его избыток не принято было ни манифестировать, ни рекламировать.
В эти годы передовые страны Запада ушли вперед и прежде всего в деле дальнейшей интеллектуализации, информатизации и компьютеризации. Становилось очевидным, что стремительный рост среднего образования в СССР, даже в пору, когда о научно-технической революции говорили все, кому не лень, уже не отвечал вызовам времени.
В основе теории выравнивания социального и культурного уровня развития национальностей (народов) выделяются, подобно айсбергу, надводная и подводная части. Выравнивание уровней не происходит без явной или неявной конкурентной борьбы. Значительная часть литературы, в том числе и социологической, идеологически менее ангажированной, посвященная проблемам выравнивания, исполняла социальный заказ.
Задача была предельно простой! Надо было доказать, оправдать и обосновать справедливость политики партии, направленной на неуклонное социальное сближение наций, как основы укрепления стабильности и единства советского общества. На нижних и средних этажах социальной структуры советских народов, особенно в той ее части, где формировались национальные кадры массовой интеллигенции - учителей, врачей, или работников физического труда высокой квалификации, так оно и было. И социологи, вскрывающие и анализирующие эти глубинные тенденции, внесли большой вклад в разработку этой непростой темы3. Именно благодаря их усилиям были найдены надежные ключи и ориентиры для понимания катализирующего значения образования и социокультурного уровня наций (народов) как важного фактора, определяющего характер и атмосферу межэтнических отношений, надежность и прочность взаимопонимания и солидарности народов.
Реализуя свои взаимоотношения с народами на патерналистской основе, Советское государство много сделало для того, чтобы отсталые в прошлом народы выдерживали состязание в деле вступления в индустриальную эпоху крупного промышленного производства.
В следующее десятилетие, когда передовые страны Запада рванули вперед, Советский Союз стал отставать. Крупные инвестиции, средства, капиталы, ресурсы, вкладываемые им в военно-промышленный комплекс (ВПК), в поддержку мировой системы социализма, в политику аффирматив- ных действий, в различные режимы третьего мира и даже в компартии таких передовых стран, как Италия, Франция, объявляющих себя борцами за национальное освобождение, истощили возможности страны в деле дальнейшей интеллектуализации населения. Первые персональные компьютеры у сотрудников Института этнографии АН СССР появились лишь только в 1990 г., хотя этносоциологи этого же института начали обрабатывать на компьютерах итоги массовых опросов с 1967 г.
Состязательность в формировании новых отрядов национальной интеллигенции в 70-80-е годы сместилась из сферы общего среднего образования в сферу среднего специального, а еще в большей мере - в сферу высшего образования. Дальнейшее сравнивание народов по удельному весу лиц с начальным, средним и общеобразовательным средним образованием, как уже было сказано, потеряло свой смысл. Методологически и теоретически оно исчерпало себя.
Приобретение того или иного уровня образования не всегда и не у всех происходит прямолинейно или равномерно. Строго говоря, переход от одного уровня к другому - это в определенном смысле рывок. Длина пройденного пути и потраченное время позволяют не только подвести итоги, но и определить скорость движения вперед. Это можно сказать не только философски о жизни того или иного человека, но и в целом о каждом народе.
Социологи и экономисты широко пользовались усредненными показателями для подтверждения тенденции выравнивания экономического или социокультурного уровня развития народов Советского Союза. Приведем только один, но весьма популярный и красноречивый пример подобного исследования, неопровержимые выводы которого в самом деле подтверждали процессы неукоснительного выравнивания. Для этой цели семь уровней образования - неполное начальное, начальное, неполное среднее, среднее, среднее специальное, незаконченное высшее - высшее выражались в одном индикаторе. При расчетах материалов переписей высшему образованию приписывалось - 15 лет обучения, незаконченному высшему - 13, среднему
С )щцепринятой была точка зрения, согласно которой свободный доступ к образованию являлся одним из средств обеспечения равноправия и достижения равенства. Множество социологических исследований, выполненных в концептуальных рамках этой теории, скорее подтверждали социальный заказ, чем вскрывали реальную ситуацию. Между тем аналогичные исследования на Западе ясно показывали, что образование в большей степени обнажало существующее социальное неравенство, чем обеспечивало его преодоление.
В первом десятилетии XX в. лишь одна четверть населения России имела образование. Остальные три четверти вступили в новое столетие практически неграмотными. Первая мировая, а затем гражданская война и послевоенная разруха отнюдь не способствовали форсированной интеллектуализации советского общества.
К концу 70-х годов полное среднее образование получали почти все юноши и девушки, вступающие в пору своей самостоятельной трудовой жизни или выбирающие карьеру, требующую продолжения образования. Советский народ по праву был признан самым читающим народом мира. Иными словами, если исключить 20-е и 40-е годы, т.е. два десятилетия после первой и второй мировых войн, на преодоление неграмотности оказалось достаточным четыре десятилетия: (30-е, 50-е, 60-е, 70-е годы). Вероятно, в истории народов мира это можно отнести к едва ли не самым быстрым темпам преодоления неграмотности.
Вследствие этого в стране сплошной грамотности дальнейшее сравнивание национальностей по удельному весу граждан, имеющих среднее образование, потеряло сколько-нибудь значимый смысл.
Для этапа индустриального общества достигнутые масштабы и уровень среднего образования были вполне адекватны, а для отдельных отраслей народного хозяйства, социологами был зафиксирован даже избыток образования. Речь идет о случаях, когда трудовые навыки физического труда в отдельных сферах промышленности и особенно сельского хозяйства, не требовали среднего образования в полном объеме. Неграмотная доярка и доярка со средним образованием несли одну и ту же физическую нагрузку: тащили своим буренкам силос из ближайшей силосной ямы вручную. Однако достигнутый уровень образования был непременной гордостью советских людей, и обнаруженный социологами его избыток не принято было ни манифестировать, ни рекламировать.
В эти годы передовые страны Запада ушли вперед и прежде всего в деле дальнейшей интеллектуализации, информатизации и компьютеризации. Становилось очевидным, что стремительный рост среднего образования в СССР, даже в пору, когда о научно-технической революции говорили все, кому не лень, уже не отвечал вызовам времени.
В основе теории выравнивания социального и культурного уровня развития национальностей (народов) выделяются, подобно айсбергу, надводная и подводная части. Выравнивание уровней не происходит без явной или неявной конкурентной борьбы. Значительная часть литературы, в том числе и , социологической, идеологически менее ангажированной, посвященная проблемам выравнивания, исполняла социальный заказ.
Задача была предельно простой! Надо было доказать, оправдать и обосновать справедливость политики партии, направленной на неуклонное соци-
А
¦
альное сближение наций, как основы укрепления стабильности и единства советского общества. На нижних и средних этажах социальной структуры советских народов, особенно в той ее части, где формировались национальные кадры массовой интеллигенции - учителей, врачей, или работников физического труда высокой квалификации, так оно и было. И социологи, вскрывающие и анализирующие эти глубинные тенденции, внесли большой вклад в разработку этой непростой темы3. Именно благодаря их усилиям были найдены надежные ключи и ориентиры для понимания катализирующего значения образования и социокультурного уровня наций (народов) как важного фактора, определяющего характер и атмосферу межэтнических отношений, надежность и прочность взаимопонимания и солидарности народов.
Реализуя свои взаимоотношения с народами на патерналистской основе, Советское государство много сделало для того, чтобы отсталые в прошлом народы выдерживали состязание в деле вступления в индустриальную эпоху крупного промышленного производства.
В следующее десятилетие, когда передовые страны Запада рванули вперед, Советский Союз стал отставать. Крупные инвестиции, средства, капиталы, ресурсы, вкладываемые им в военно-промышленный комплекс (ВПК), в поддержку мировой системы социализма, в политику аффирматив- ных действий, в различные режимы третьего мира и даже в компартии таких передовых стран, как Италия, Франция, объявляющих себя борцами за национальное освобождение, истощили возможности страны в деле дальнейшей интеллектуализации населения. Первые персональные компьютеры у сотрудников Института этнографии АН СССР появились лишь только в 1990 г., хотя этносоциологи этого же института начали обрабатывать на компьютерах итоги массовых опросов с 1967 г.
Состязательность в формировании новых отрядов национальной интеллигенции в 70-80-е годы сместилась из сферы общего среднего образования в сферу среднего специального, а еще в большей мере - в сферу высшего образования. Дальнейшее сравнивание народов по удельному весу лиц с начальным, средним и общеобразовательным средним образованием, как уже было сказано, потеряло свой смысл. Методологически и теоретически оно исчерпало себя.
Приобретение того или иного уровня образования не всегда и не у всех происходит прямолинейно или равномерно. Строго говоря, переход от одного уровня к другому - это в определенном смысле рывок. Длина пройденного пути и потраченное время позволяют не только подвести итоги, но и определить скорость движения вперед. Это можно сказать не только философски о жизни того или иного человека, но и в целом о каждом народе.
Социологи и экономисты широко пользовались усредненными показателями для подтверждения тенденции выравнивания экономического или социокультурного уровня развития народов Советского Союза. Приведем только один, но весьма популярный и красноречивый пример подобного исследования, неопровержимые выводы которого в самом деле подтверждали процессы неукоснительного выравнивания. Для этой цели семь уровней образования - неполное начальное, начальное, неполное среднее, среднее, среднее специальное, незаконченное высшее - высшее выражались в одном индикаторе. При расчетах материалов переписей высшему образованию приписывалось - 15 лет обучения, незаконченному высшему - 13, среднему
Среднее число лет обучения статусных национальностей союзных республик в 1959-1979 гг.
(В расчете на одного человека в возрасте десяти лет и старше)
Национальность | Год | | |||||
1959 | 1979 | |||||
Все население | В том числе | I Все население | В том числе | |||
город | село | город | . село | |||
Русские | 5.2 | 6.0 | 4.0 | 7.8 | 8.4 | 6.1 |
Украинцы | 4.8 | 6.0 | 4.0 | 7.4 | 8.5 | 6.0 |
Белорусы | 4.6 | 5.0 | 3.9 | 7.2 | 8.5 | 5.3 |
Узбеки | 4.0 | 4.9 | 3.8 | 6.3 | 8.0 | 7.1 |
Казахи | 3.9 | 4.8 | 3.6 | 7.2 | 8.2 | 6.6 |
Г рузины | 5.9 | 8.0 | 4.8 | 8.7 | 9.9 | 7.3 |
Азербайджанцы | 4.6 | 5.6 | 4.1 | 7.5 | 8.4 | 6.7 |
Литовцы | 3.9 | 5.4 | 3.0 | 6.9 | 8.0 | 5.3 |
Молдаване | 3.6 | 4.8 | 3.5 | 6.5 | 8.1 | 5.8 |
Латыши | 5.6 | 6.5 | 4.6 | 7.5 | 8.2 | 6.3 |
Киргизы | 4.0 | 6.0 | 3.6 | 7.1 | 8.9 | 6.6 |
Таджики | 4.0 | 4.6 | 3.8 | 6.9 | 7.6 | 6.5 |
Армяне | 5.6 | 6.4 | 4.5 | 8.4 | 8.9 | 7.0 |
Туркмены | 4.3 | 5.0 | 4.1 | 7.1 | 7.7 | 6.8 |
Эстонцы | 5.6 | 6.7 | 4.6 | 7.5 | 8.3 | 6.4 |
* Источник: . |
специальному - 12, среднему общему - 8 лет, начальному - 4 года, ниже, чем начальному - 1 год обучения4.
В соответствии с этими расчетами в 1959 г. по среднему числу лет обучения от 3.6 до 4.8 аутсайдерами были десять национальностей, в том числе украинцы, белорусы, узбеки, казахи, азербайджанцы, литовцы, молдаване, киргизы, таджики, туркмены. Более продвинутые позиции с показателями
- занимали латыши, армяне и обогнавшие русских с показателем 5.6 - эстонцы. С самым высоким показателем - 5.9 - лидировали грузины. Спустя
- лет, к концу 70-х годов, картина по уровню грамотности национальностей резко изменилась. По-прежнему лидировали грузины - с показателем 8.7, и отставали молдаване и литовцы. Кроме того, в группу аутсайдеров с показателем в интервале 6.5-6.9 попали еще две национальности - узбеки и таджики. И те и другие неуклонно сохраняли в последние десятилетия рекордные места по естественному приросту. Многие национальности за 20 лет совершили качественный скачок, попав в результате из группы аутсайдеров в группу продвинутых. В 1979 г. десять национальностей, в том числе украинцы, белорусы, узбеки, казахи, азербайджанцы, литовцы, молдаване, киргизы, таджики и туркмены, с показателями числа лет обучения в узком интервале от 3.6 до 4.8 уже "дышали в затылок" пяти остальным, более продвинутым национальностям ( . 99).
Иными словами, примененный подобным образом убедительный арифметический подход позволил создать яркую и впечатляющую картину. В нее трудно было не поверить. Арифметика не алгебра, поэтому ее вполне хватило, чтобы без оглядки выполнить социальный заказ и подтвердить позитивные итоги политики аффирмативных действий и концептуальную справедливость государственной национальной политики.
Сейчас трудно судить о том, в какой мере сторонники подобной арифметической методики верили в абсолютную непогрешимость сделанных выводов. Процессы социокультурного выравнивания действительно имели место. Но надо принять во внимание, что речь шла о начальных и средних уровнях образования. Верхние этажи образования не затрагивались специальным анализом.
В ряде случаев, в рамках понимающей социологии и теории так называемого среднего уровня пытались объяснить "различия" в уровне образования различиями в степени урбанизации. Не трудно допустить, что, во-первых, более высокие уровни образования, тем более по усредненному показателю (по числу лет обучения, а не по качеству) были связаны соответственно с более высокой долей городского населения в каждой из национальностей, а во-вторых, немаловажную роль играл возрастной ценз. Национальности с большей долей молодежи в целом имели относительно высокий уровень образования, прежде всего на средних этажах. На самом деле так оно и было, несмотря на отдельные исключения.
В конце 50-х годов среди городской части национальностей бывших союзных республик в группу аутсайдеров со средним числом лет обучения от
- до 6.7 входили: азербайджанцы, белорусы, туркмены, литовцы, узбеки, казахи, молдаване. Впереди (со средним числом лет обучения от 6.0 до 6.7) шли горожане шести национальностей: русские, украинцы, киргизы, армяне, латыши и эстонцы. С самым высоким показателем в 8.0 единиц лидировали городские грузины. Спустя 20 лет грузины снова оказались на первом месте с показателем в 9.9. Размах вариации между занимающими полярные позиции в 1959 г. городскими грузинами и городскими таджиками составил
- а в 1979 г. сократился до 2.3. В аутсайдерах среди городской части населения по среднему числу лет обучения (с показателем 7.6-7.7) оказались две национальности Средней Азии - таджики и туркмены. Городские 12 остальных национальных с довольно сходными показателями в узком интервале 8.0-8.9 лет обучения повысили уровень грамотности, вплотную приблизившись к лидирующей группе.
Примечательной была и тенденция выравнивания уровней образования, как установили Ю.В. Арутюнян и Л.Ы. Дробижева, контактирующих национальностей внутри отдельных республик, например, молдаван, украинцев, русских, болгар и гагаузов в Молдавии, грузин, русских, армян, азербайджанцев и осетин в Грузии. Однако и в этом случае речь шла о показателях, характеризующих среднее число лет обучения5.
Гораздо более острой, злободневной и актуальной стала проблема разглядывания под микроскопом тех процессов, в ходе которых народы осваивали высшее образование. Однако именно эта задача оставалась за пределами внимания. Скорее всего, сработал тот факт, что анализ основных тенденций, не позволял выявить выравнивание народов по этому показателю.
В самом деле, по уровню лиц, имеющих высшее образование, народы Советского Союза сильно отличались друг от друга. Первая послевоенная перепись 1959 г. показала, что русское население значительно опережало по этому показателю все остальные народы. На 1 тыс. русских в возрасте
- лет и старше приходилось 23 человека с высшим образованием, или в 2-2.5 раза больше, чем у кабардинцев, коми, татар, адыгейцев и якутов; в 3.8-4.6 - больше, чем у аварцев, карел, башкир и удмуртов; в 11.5 раза больше, чем у аутсайдеров - тувинцев. Стремительный рост образовательного уровня высокой квалификации наблюдался в 60-80-е годы у различных народов страны. В 1989 г. по сравнению с 1959 г. удельный вес лиц, имеющих высшее образование (на каждую тысячу человек данной национальности), увеличился у русских в 4.6 раза, у тувинцев - в 25, у аварцев, адыгейцев и карел - в 11.6-11.8, у башкир, якутов, кабардинцев и удмуртов - в 8.5-9.8, среди коми и татар - в 6.4-7.2 раза.
Различия между русским и нерусским населением заметно сгладились. Это было итогом более успешных темпов роста высшего образования среди большинства нерусских народов, особенно среди титульных национальностей, по сравнению с русскими.
Вызовы модернизации русские и нерусские народы встретили с различной степенью подготовленности. В период индустриализации русские обгоняли народы окраин по глубине и масштабам вовлеченности в нее. Это обеспечивало интеллектуальное и управленческое доминирование русских внутри Советского Союза, интегрировало государство и общество, вело к формированию цивилизации, получившей название "новая историческая общность - советский народ". Борьба за выход из состава этой общности была бессмысленной и бесперспективной по той простой причине, что русские, как локомотив, тянули за собой тех, кто серьезно отставал в социокультурном плане. К концу 80-х годов критические различия в мере охваченности русских и большинства титульных национальностей высшим образованием были в основном преодолены.
Однако неравенство между национальностями по доле лиц, имеющих высшее и среднее специальное образование, оставалось и потенциально служило источником возникновения напряжения.
В 1989 г. на каждую 1000 русских приходилось 105 человек с законченным средним образованием. Коми, татары, кабардинцы приблизились к русским с показателями 71, 72, 79 человек, якуты уравнялись, а адыгейцы с показателем 116 человек - уже опережали. Конечно, еще оставались глубокие межрегиональные и межэтнические различия. Разрыв между нерусскими национальностями по доле лиц, имеющих высшее образование (размах вариации), в 1959 г. составил между пятью титульными национальностями -
- пунктов, в 1970 - 8, в 1979 - 19, в 1989 - 29.
Между уровнем высшего образования среди русских и самым отсталым по этому показателю народом из числа тех же пяти титульных национальностей разрыв увеличивался соответственно с 19 до 55 пунктов. Тем не менее навыками политического самоуправления (на уровне республик) овладевала
значительная часть титульной национальности. Параллельно формировалась часть интеллигенции, стремящейся овладеть навыками использования современных технологий. У титульных национальностей слились два потока устремлений - к самоуправлению и к вступлению в процессы модернизаци- онных преобразований. Парадокс этого устремления состоял в некой иллюзорности каждого из указанных устремлений.
Количественные показатели роста высшего образования не всегда были адекватны его качественным характеристикам. Высшее образование, полученное некоторыми представителями нерусских народов в ведущих научных центрах РСФСР, без конкурса, по льготным квотам, было, как правило, ниже по качеству. Как отмечалось в печати, в некоторых южных и восточных республиках порой приобретали диплом о высшем образовании за деньги, без прохождения учебного курса.
Критическое переосмысление социально-стратифицированной сущности советского общества позволило академику Т.И. Заславской предложить эскизный портрет его основных структурных элементов. Для того чтобы выявить основные тенденции современных трансформационных процессов, имеет смысл определить их исходные, стартовые композиции, иными словами, что из себя представлял реальный социализм как макросоциальное условие формирования профессионально-трудовой идентичности советских граждан.
Вершину социальной пирамиды занимал социально замкнутый и лич- ностно интегрированный правящий класс - "номенклатура". Далее по нисходящей соответственно располагались: сравнительно немногочисленный средний класс, включавший "директорский корпус" и наиболее квалифицированных и/или приближенных к номенклатуре интеллигентов; слабо стратифицированный низший класс, объединяющий наемных работников (рабочих, колхозников, интеллигентов) средней и низшей квалификации; социальное дно, состоявшее из десоциализированных, потенциально криминогенных групп, слабо связанных с обществом.
Главными особенностями этой социальной структуры, по мнению Т.И. Заславской, были: 1) весьма высокая концентрация власти и собственности в руках правящего класса; 2) резкая поляризация положения высших и низших слоев общества; 3) неразвитость среднего слоя, дополнительно характеризуемая доминированием должностного критерия стратификации над квалификационным6.
Резервуаром формирования идентичностей, в том числе профессионально-трудовой, советских граждан служил так называемый "низший класс" с минимальным удельным весом талантливых, энергичных и предприимчивых граждан. Этот резервуар, в отличие от "Соляриса" А. Тарковского, воспроизводил далеко не достижительные и не адаптивные стратегии поведения: иждивенчество, склонность к уравниловке, безответственность, социальную и политическую пассивность, слабую мотивированность к трудовой деятельности и инфантилизм потребностей. Это класс был сконструирован, если прибегнуть к понятийно-категориальному вокабуляру современных конструктивистов, репрессивной политикой тоталитарного режима, виновного в истреблении бывших дворян, ученых, деятелей культуры, промышленников в городе и кулачества на селе, т.е. носителей энергетического и творческого потенциала России.
299
Когда большинство стран Запада вступило в период глобальных преобразований, Советский Союз с его ориентацией скорее вширь, чем вглубь, исчерпал свои модернизационные ресурсы. Одновременно русские, как катализатор урбанизации и индустриализации, в пору интеллектуализации потеряли роль локомотива модернизации.
Без этого локомотива многие элиты из числа нерусского населения оказались на геополитическом перепутье. Созданные в ряде бывших союзных республик этнократические режимы обладают неоднозначными перспективами врастания в модернизацию и современную цивилизацию. Поэтому страны Прибалтики, а также Грузия и Азербайджан обратили взоры на Запад, полагая преодолеть эпоху модернизационных преобразований с помощью такого локомотива, как НАТО.
Вероятность развития событий в России по модели указанных стран ближнего зарубежья представляется незначительной. Хотя дезинтеграци- онные тенденции на примере Чечни, отчасти Татарстана, Башкортостана, Дагестана, Тувы, Адыгеи (в период президентства А. Джаримова) дестабилизируют этнополитическую обстановку и тем создают немалую опасность.
В отличие от стран Прибалтики, Молдовы, Грузии и некоторых других бывших союзных республик, имеющих некоторые перспективы подготовки кадров высшей квалификации у себя в новых государствах, или на Западе, благодаря гуманитарной помощи, оставшиеся в пределах Российской Федерации (РФ) титульные национальности могут повышать образование в университетах России и только вместе с Россией вступить в модернизацию, перейти от экстенсивной к интенсивной модели развития.
Первое постсоветское десятилетие России показало, что недостаток образования и его низкое качество у новых элит частично компенсируется энтузиазмом мобилизованной этничности, но тут же блокируется конфессиональным, особенно исламским возрождением.
Анализ данных нашего исследования позволяет прогнозировать, что в ближайшем будущем неумолимые законы модернизации экономики и жизнедеятельности потребуют от руководства страны гибкости, осторожности и умелой маневренности в прохождении между Сциллой последовательного введения новых технологий, требующих неизбежного сокращения трудовых затрат, и Харибдой обеспечения социальных гарантий появляющимся излишкам невостребованной рабочей силы. Помощь науки для обеспечения успеха в этом нелегком деле может состоять в разработке технологий переподготовки, перепрофилирования и профессиональной подготовки, в поиске механизмов смягчения конфликтных последствий нарастающей конкуренции, как на личностном уровне, так и на уровне отдельных фирм, ведомств и предприятий. Очевидный вывод из анализа полученных нами данных о вторичной занятости таков: в ходе дальнейших социальных трансформаций остро встает необходимость выбора между массовой безработицей и ее спутником - резким разделением экономически активного населения на сверхзанятых, занятых неполный рабочий день и безработных. Иными словами, проблема изучения существующих представлений о социально-профессиональной идентичности и о сегодняшней занятости и завтрашних перспективах неизбежного выбора поднимается на новый уровень.
Еще по теме ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТРУДОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СВЯЗИ С ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕМ ТЕОРИЙ ВЫРАВНИВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СТРУКТУР НАРОДОВ СССР:
- ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТРУДОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В СВЯЗИ С ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕМ ТЕОРИЙ ВЫРАВНИВАНИЯ СОЦИАЛЬНЫХ СТРУКТУР НАРОДОВ СССР
- КОНСТИТУЦИОННЫЕ ОСНОВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТРУДОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
- ФАКТОРЫ И МОТИВЫ ФОРМИРОВАНИЯ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТРУДОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
- Глава 7.ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТРУДОВАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ
- 3. Социальные компоненты структуры (поселенческая, классовая, профессионально-образовательная структуры общества, социальная стратификация).
- Переосмысление коллективной идентичности
- СТРУКТУРА СОЦИАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ. ТЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ
- 2. Формирование и регулирование социально-трудовых отношений
- СВЯЗИ ТЕОРИИ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ ИАНОМИИ
- Досрочное расторжение трудового договора в связи с однократным грубым нарушением работником трудовых обязанностей
- СВЯЗИ ТЕОРИИ РЕФЕРЕНТНЫХ ГРУПП И СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ
- Н. А. БАНЬКО. ФОРМИРОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ КОМПЕТЕНТНОСТИ КАК КОМПОНЕНТА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ МЕНЕЖДЖЕРОВ: Монография / ВолгГТУ. - Волгоград. - 75 с., 2004
- Досрочное расторжение трудового договора в связи с неоднократным неисполнением работником без уважительных причин трудовых обязанностей
- Досрочное расторжение трудового договора в связи с однократным грубым нарушением работником - руководителем предприятия (филиала, представительства), заместителем своих трудовых обязанностей
- Современные тенденции в формировании социальных структур
- Формирование дисциплинарной структуры социально-гуманитарного знания
- Досрочное расторжение трудового договора в связи с представлением работником работодателю подложных документов при заключении трудового договора
- Структура и методология теорий «модернизации»
- Формирование идентичности