Библиография. Е. Bernatzik, Die juristisehe Personlichkeit der Behorden, извлечение из «Archiv fiir offentli- ches Recht», Bd. V, 1890; G. J e 1 1 i n e k, Allgemeine Staatslehre, 3. Aufl., Berlin, 1914, Кар.
XVI, S. 540, ff.; Idem, System der Subjektiven 5ffentlichen Rechte, 2. Aufl., Tubingen, 1905, S. 139 ff., 212 ff.; H. К e 1 s e n, Hauptprobleme der Staatsrechtslehre, Tubingen, 1911, Кар. XVII, S. 450 ff.; «Allgemeine Staatslehre», Berlin, 1925, Кар. VIII, S. 262 ff.; М. M a r i n о n i, La respon- sabilita degli Stati per-gli atti dei loro rappresentanti secondo il diritto internazionale, Roma, 1914, № 5 segg.; A. Verdross, Die Verfassung der Volkerrechtsgemeinschaft, cit., S. 46 ff., 75 ff. 122 Часто говорят о воле и деятельности государства. Рассмотри м теперь, какой же смысл вкладывается в эти понятия. Волеизъявления и деятельность имеют в юриспруденции свое собственное значение, отличное от значения, которое они имеют в других науках — в психологии, этике, физиологии и т. д. В то время как, например, для психологии воля является конкретным волевым актом или желанием, для юриспруденции воля есть то, что юридически расценивается как желаемое, то есть то, что право считает принадлежащим данному субъекту, независимо от того, совпадает ли это или нет с самим волевым актом. То же и в отношении деятельности: не мускульное дви- жение, но акт, вменяемый субъекту, юридически означает действие этого субъекта. Определение юридического вменения вытекает исключительно из нормы; какое-либо желание, действие приписываются данному субъекту часто только потому, что это предусматривает норма. Таким образом, юридическое вменение ясно отличается от отношения причинности. Тот или* иной факт юридически оказывается связанным с данным субъектом не потому, что он совершен или желаем последним в том смысле, в каком это понимается в физиологии или психологии, но именно только потому, что это ему приписывается нормой. Понятно, что юридическое вменение может совпадать и часто совпадает с психологическим или физиологическим отношением причинности, но оно может также существовать без него либо же вступать с ним в противоречие. В связи с этим легко объяснить, чем являются воля и деятельность государства. Если мы станем на почву физиологии и психологии, то найдем лишь действия и волеизъявления индивидуального характера. Но имеют место такие действия и волеизъявления отдельных лиц, которые юридически равнозначны действиям и волеизъявлениям самого государства, поскольку право относит их к государству или же предполагает, что они относятся к обязанностям и правам государства в том смысле, который разъяснен нами на стр. 124 и сл.123 Эти отдельные лица являются органами государства (op?avov— инструмент). При том значении, которое юриспруденция приписывает воле и деятельности, становится возможным персонификация иных единиц, чем человеческая личность, и даже человеческой личности, которая неспособна по возрасту или по болезни желать или действовать. Аналогия между органом и представителем очевидна124; действия одного и действия другого юридически равнозначны действиям субъекта125. Но имеется также значительная разница: представительство подразумевает отношение между двумя субъектами права, потому что если можно сказать, что представитель не является лицом в соответствии с нормами, которые определяют права и обязанности представляемой стороны, то, напротив, он, несомненно, является таковым в соответствии с нормами, которые определяют права и обязанности самого этого представителя по отношению к представляемой стороне. Однако орган может и не быть лицом или не быть им с точки зрения правопорядка, с которым он связан. Представительство одного субъекта международного права может иметь место только по отношению к другому субъекту международного права; напротив, не исключено, что личность может быть органом государства также и в области международных отношений126. Поскольку вменить какой-либо факт определенному субъекту означает предположить наличие присущих этому субъекту прав и обязанностей, вменение факта предполагает личность, или, лучше сказать, сливается с нею. Таким образом, субъект юридического вменения и личность являются синонимами. Международно-правовые нормы вменяют волю и действия органов субъектам международного правопорядка. Иногда юридически значимое выражение воли по международному праву относится только к данному субъекту, и в этом качестве оно приводит к определенным юридическим последствиям. Иногда, напротив, оно относится к двум или нескольким субъектам вместе и в этом качестве приводит к данным последствиям. В первом случае орган образуется тем или иным субъектом, и на основании этого международное право вменяет действия этого органа самому субъекту. Во втором случае орган образует несколько субъектов на основе соглашения между ними, и тогда действия органа вменяются этим субъектам в соответствии с их соглашением.
Процедурой первого рода право специально обеспечивает охрану частных интересов отдельных субъектов, одного по отношению к другому; процедурой второго рода право обеспечивает охрану общих интересов нескольких субъектов. Органами международных отношений, таким образом, являются: а) органы, образуемые отдельными субъектами международных отношений, и, следовательно, органы, воля и действие которых юридически равнозначны воле и действию данного субъекта по отношению к другим субъектам. В большинстве случаев таковыми являются глава государства, дипломатические агенты, консулы; эти органы мы называем индивидуальными органами; б) органы, образуемые группой государств, и, следовательно, органы, воля и действие которых относятся по между- народному праву к двум или более субъектам, вместе взятым. Таковы глава государства в реальной уник, дипломатические агенты конфедерации, Совет, Ассамблея и постоянно действующий Секретариат Лиги Наций, различные комиссии и международные службы и т. д. Эти органы мы в данной работе называем коллективными органами. Едза ли есть надобность указывать, что не следует считать органом, образуемым группой государств. отдельное лицо, которое облечено свойством органа нескольких государств в отдельности, так что его воля и действие- вменяются то одному государству, то другому. Таковы глава, государства в личной унии или лицо, которое исполняет одновременно функции консула двух или нескольких государств. Юридическое вменение, будучи строгим следствием самой нормы, происходит в каждом правопорядке на основе норм, свойственных этому правопорядку, поэтому в международных отношениях оно происходит на основе международно-правовых норм. Именно международное право вменяет государству волеизъявления и действия определенных индивидов, то есть, исходя из таких волеизъявлений и действий, презюмирует обязанности is права одного государства по отношению к другим государствам.. Это означает, что именно международные нормы определяют*, когда волеизъявление или действие индивида юридически имеет такое же значение, как волеизъявление и действие одного или нескольких государств в отношении других государств. Но естественно, что, так же как каждый правопорядок устанавливает необходимые и достаточные условия вменения, можно подчинить само вменение тому факту, что индивид находится с субъектом вменения в определенном отношении, создаваемом: другим правопорядком. Таким образом, можно сказать, что> международное право вменяет самому государству волю и действия некоторых лиц, если последние находятся с государством, в определенном отношении, которое имеет силу на основании внутригосударственного права, но это, впрочем, происходит только в силу международно-правовых норм и в случаях и в пределах, которые данные нормы устанавливают. Поэтому отношение внутригосударственного права само по себе не имеет значения в международном правопорядке. Констатация предполагаемых данных для вменения производится посредством определенных способов, вошедших в международную практику, и конкретизируется в официальной аттестации свойстз данных индивидов: в нотификациях, верительных грамотах, полномочиях, внешних признаках и т. д. и т. п. Такая аттестация обычно является необходимым и достаточным: правовым основанием, для того чтобы удостоверить, что индивид находится в данном отношении с государством. Удостоверяя в принятых формах это отношение, международное право* действует при этом вполне самостоятельно, вменяя государству иногда все имеющие значение для международных отношений проявления воли и деятельности индивида, который рассматривается как государственный орган, а иногда только отдельные определенные проявления, связанные со специальной функцией органа государства. Возможные расхождения между нормами международно-правовыми, которые приписывают государству определенные действия, и нормами внутригосударственного права, которые не предоставляют данному органу соответствующей компетенции, не имеют иного последствия или значения., чем какие бы то ни было другие расхождения между нормами международными и внутренними. Каждая норма действительна в своей собственной сфере и только в ней одной. Некомпетентность органа, согласно внутреннему праву, не влияет на вменение в соответствии с международным правом, если только это прямо не предусмотрено. Точно так же вменение какого-либо действия по международному праву никогда не может вылиться в ответственность в силу внутреннего права. Естественно, здесь также действует правило, что внутригосударственные нормы должны по возможности истолковываться в гармоничном соответствии с требованиями международного права.