§ 2. Бесконечность

Такое отношение к Миру, по-видимому, было формирующим самого Человека и его психику в антропогенезе. Оно же должно быть (хотя осознание этого в значительной степени утрачено современным человеком, что влечет для него катастрофические последствия) ведущим и в онтогенезе, а потому составлять основу систем воспитания. О нем, как формирующем личность, говорили выдающиеся мыслители на протяжении всей известной нам истории. Можно было бы привести десятки широко из- вестных имен наших современников, высказывавшихся в этом плане. Я приведу здесь Д.И.Блохинцева: «С юных лет ощущение и сознание того, что мы, люди, являемся частью Вселенной, частью ее Красоты и Тайны, — мировосприятие, которым я обязан К.Э.Циолковскому, не покидало меня» (из рукописи «Свет из Калуги»), «Но ощущение нашего родства со всей Вселенной, вера в ее одухотворенность и благонамеренность по отношению к человеку, преклонение перед ее гармонией и красотой всегда было и будет ничем не заменимым душевным богатством людей» (подчеркнуто мной, — Л.Л.) (Речь на конференции по физике высоких энергий. США, Майами, Рочестер, январь 1969 г.).

С.Л.Рубинштейн не называет эту бесконечность человека актуальной бесконечностью, но многократно возвращается к ее описанию различными способами. Например: «Человек, как говорилось, есть часть бытия, конечное сущее, которое является зеркалом Вселенной, всего бытия; он — реальность, в которой представлено идеально то, что находится за пределами этой конечности» (342). Обратим внимание на то, что здесь человек предстает как существо противоречивое: бесконечное (в нем представлено все бытие, за пределами конечности) и одновременно конечное («конечное сущее»). Это противоречие может существовать, может быть реализовано в наличном бытии лишь в форме развивающегося во времени, трансцендирующего, переходящего свои границы особенного, т.е. в форме потенциальной бесконечности.

И это трансцендирование также отмечено С.Л.Рубинштейном: «Своими действиями я непрерывно взрываю, изменяю ситуацию, в которой я нахожусь, а вместе с тем непрерывно выхожу за пределы самого себя. Этот выход за пределы самого себя не есть отрицание моей сущности, как думают экзистенциалисты (не все. — А.А.), это — ее становление и вместе с тем реализация... Отрицается только мое наличное бытие, моя завершенность, конечность» (341).

Актуальная бесконечность человека реализуется в наличном бытии в форме трансцендирования, т.е. потенциальной бесконечности (что делает наличное бытие раскрытым в будущее, полем творчества). Она имеет базой непосредственную связь человека (именно индивида!) с миром как целым (бесконечным!), что является основанием целостности самого индивида (как личности). В ин- дивиде как частичном человеке она остается нереализованной или реализуется лишь частично, односторонне. Отсюда можно сделать предположение (оно подтверждается в непосредственном опыте) о существовании заключенной в индивиде бесконечной способности (энергии, силе и т.д.) трансцендирования, перехода всех конечных границ во внешнем мире и в себе. Причем, чем глубже рефлексия, т.е. осознание более глубоких слоев психики, внутреннего «Я» (вплоть до кантовского интеллигибельного «Я»), тем более расширенным оказывается транс- цендирование, выход за границы наличного бытия, осознание своего единства с Миром как целым.

Когда-то, читая лекции, я для пояснения этого момента использовал, мне кажется удачно, аналогию с геометрическим представлением инверсии относительно круга на плоскости: точкам внутри круга ставятся во взаимнооднозначное соответствие точки плоскости вне его по правилу: через данную точку Pi и центр круга О проводится прямая, и на ней от центра откладывается отрезок ОР2, равный где R — радиус, Р2 — точка, сопряженная (в некотором смысле сопричастная, отождествляемая) с Pi. Точки Pt и Р2 взаимно сближаются при приближении к окружности, а при приближении одной из них к центру круга, другая уходит в бесконечность, и наоборот: при удалении одной в бесконечность, другая стремится к центру. Остается представить себе, что круг — это Человек, его психика, а плоскость вне круга — внешний, окружающий человека Мир. Далее читатель сам может поиграть с этой моделью, помня только, что это лишь абстрактный и односторонний образ, облегчающий, но не заменяющий понимание одной из глубоких связей Человека и Мира.

Можно себе представить мои чувства, когда я читал следующие строки: «...в человеке, включенном в ситуацию, есть что-то, что выводит его за пределы ситуации, в которую он включен... Становление или становящееся соотнесено с тем внутренним в человеке, что, в свою очередь, соотносится с чем-то внешним по отношению к ситуации, выходящим и выводящим за ее пределы; это внешнее по отношению к ситуации связано с внутренним но отношению к человеку» (338).

Эта бесконечность, универсальность, потенциально заключенная в Человеке, отличающая его от животного (которое всегда видоспецифично), есть основная проблема антропогенеза и его Тайна. Бесконечность «просвечивает» (должна просвечивать! Иначе мы имеем дело с социальной или индвидуальной патологией) во всех формах отношения Человека к Миру, составляя внутреннее содержание личностного развития, трансцендирования. Позволю себе привести пример. Несколько лет назад на обсуждении работ по теме «Формирование нравственных отношений детей в совместной деятельности» я спросил, какое отношение авторы работ считают нравственным. Ответ был: «Отношение к другому как к себе и к себе как к другому!» Я возразил, сказав, что все больше появляется людей, реализующих эту формулу по принципу: «Вы говорите, что я дрянь? Правильно! Но ведь и другие не лучше», но можно ли это назвать нравственным отношением? И попытался пояснить, что нравственное отношение необходимо предполагает видение в другом и в себе положительной бесконечности. Например, христианство предписывало относиться к каждому человеку как к образу и подобию божьему, пусть искаженному, поруганному, но потенциально могущему быть проявленным, и мое отношение к нему должно способствовать этому проявлению.

Личностное развитие может быть понято как реализация индивидом своей потенциальной универсальности, бесконечности, как становление Человека в Индивиде. Можно было бы указать десятки крупнейших мыслителей, так понимавших личность. Например, при всем их различии, сходятся в этом Л.Фейербах, К.Маркс, Н.Бердяев, М.Бахтин, К.Домбровский, К.Роджерс (и вся гуманистическая психология) и многие другие. В качестве примера сошлюсь здесь на теорию развития личности К.Домбровского, которую автор назвал «теорией позитивной дезинтеграции». Смысл названия состоит в следующем. Вначале индивид интегрирует себя в исходных конечных определенностях: наследственных особенностях, особенностях индивидуального и социального окружения и т.п. Однако «человек приговорен к развитию», к преодолению этой конечности. Поэтому в процессе нормального личностного развития происходит дезинтеграция, разрушение этих определенностей. К.Дом- бровский анализирует этапы этой дезинтеграции, показывает, что она сопровождается острыми внутренними конфликтами, отрицанием своего эмпирического «Я», неврозами и т.п., но в целом является позитивной, определяющей развитие личности. На определенном этапе становится возможной «вторичная интеграция». Процесс в целом не завершен, бесконечен.

Понимание личностного развития как становления Человека в индивиде, как универсализации его отношений к Миру означает также понимание того, что всеобщность, универсальность могут реализоваться в индивиде, но не в социальности. Социальные формы (государство, класс, партия, профессиональные и любые другие конечные формы общности) всегда носят групповой характер и противостоят всеобщему. Всеобщее может нести в себе либо индивид как личность (в актуальной форме), либо род как человечество в его бесконечном развитии (в потенциальной форме). В эквивалентном отношении «Человек —Мир» Человек представлен личностью, а не социальностью. На этом, в частности, базируется теория социальных революций К.Маркса. Это ясно сознавалось многими людьми творческого плана, не только философами, но поэтами, писателями, филологами и т.д. Вот отношение к тому же вопросу А.П.Чехова в изложении А.П.Чудакова: «Общие взгляды, общая доктрина, объединяющая группы людей, не несут в себе, по Чехову, зерна исторического прогресса. Такое зерно заключает в себе лишь отдельная личность, свободная от догм своего клана»24.

Считающая себя марксистской советская педагогика и психология, утверждая приоритет коллектива над индивидом или пытаясь вывести личность и ее свойства (например, нравственность) из социальности, следует, фактически, не К.Марксу, а Г.Гегелю. (Правда, от такого следования сам Гегель бы в ужасе открестился.) И здесь также С.Л.Рубинштейн в работе «Человек и Мир» оказывается за пределами этой плоской тупиковой концепции.

«Отсюда выясняется значение понятия личной жизни человека. Личная жизнь человека в таком понимании — это самое богатое, самое конкретное, включающее в себя как единичное многообразие, так и иерархию все более абстрактных отношений (в том числе и отношение к человеку как носителю той или иной общественной функции или как природному существу и т.д.). В своей конкретности она содержательнее, чем каждая из тех абстракций, которую из нее можно извлечь» (345). «Не каждый человек есть средство для счастья общества, а деятельность общества является средством, целью которого является благо каждого индивида...» (359). Человек вообще не может быть средством для чего бы ,то ни было: «Основным нарушением этической, нравственной жизни применительно к человеку в условиях общества является использование его в качестве средства для достижения какой-либо цели» (360). Нужно ли здесь говорить, что практически все советские педагогические сочинения безнравственны? И, наконец, подводя итоги, в «Заключении»: «Разбирая в онтологическом плане проблему существования, мы пришли к определению преимущества индивида как, во-первых, единичного и потому реального, которое существует само по себе, и, во- вторых, неповторимого, и в этом состоит незаменимая ценность индивида» (380).