ПРОНИКНОВЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА В СИРИЮ И ПЕРЕВОД НОВОГО ЗАВЕТА
Именно в Антиохии Сирийской, третьем по величине городе Римской империи, последователи Иисуса впервые были названы христианами (Деяния 11:26). Расположенный на берегу реки Оронт, к северу от Ливанских гор, город стал плавильным котлом, где встречались и перемешивались люди множества племен4.
Правящие классы были греческого происхождения и, как и некоторая часть коренного населения, говорили по-гречески. В начале II в. Игнатий Антиохийский5 по пути в Рим написал несколько посланий на греческом языке. К концу II в. епископом в Антиохии был некто Феофил. Он родился на берегах Евфрата, но получил эллинистическое образование и написал на греческом языке значительный корпус текстов, включая гармонию Четвероевангелия6. Складывается представление, что на протяжении первых двух веков н. э. антиохийские христиане, по крайней мере те, чьи писания дошли до нас, обычно читали Ветхий и Новый Завет на греческом языке. За воротами Антиохии, этого «прекрасного города греков», как описывает его Исаак Антиохийский7, языком народа был сирийский. О ранней истории роста сироязычной церкви по большей части можно только делать догадки и строить умозаключения. Исторические источники скудны, и большинство дошедших до нас свидетельств о самых ранних периодах оставляет желать лучшего. Ho, несмотря на подобные ограничения, мы можем проследить по крайней мере основные направления развития в Сирии христианства на национальной основе. Исконно сирийская церковь зародилась предположительно в двух местах — в Эдессе и Арбеле. Эдесса8, на языке местных жителей Урхай (ныне Урфа в Турции), город в Северной Месопотамии, к востоку от Евфрата, была столицей независимого буферного государства Осроены между Римской и Парфянской империями. Согласно местной традиции, изложенной Евсевием9, христианство пришло в Эдессу в апос тольский век в результате деятельности Фаддея, одного из семидесяти учеников Иисуса, проповедовавшего князю Ав- гарю Уккаме («Черному»). Другую версию того же предания приводит т. наз. Учение Аддая10 — сирийский документ, датируемый 2-й половиной IV в. В нем подробно описаны деяния апостольского посланника в Эдессе по имени Аддай, включая проповедническую деятельность, крещение и строительство в Эдессе первой церкви. Наряду с подобными квазилегендарными повествованиями, самое раннее имеющееся у нас существенное свидетельство предполагает, что ко второй половине II в. христианство укоренилось в Эдессе. По всей видимости, самые ранние формы новой веры характеризовались смешением астрологических и гностических измышлений, позже объявленных еретическими. Например, Татиан, проведя некоторое время в Риме как ученик Иустина Мученика, в 172 г. был изгнан из общины за отклонения от учения11 (за какие точно, неясно) и вернулся на Восток, где и умер. В этот период в Сирии начинает распространяться гармония Евангелий («Диатессарон»), составленная Татианом. Примерно в то же самое время в Эдесской церкви появляется примечательный новообращенный - Бар-Дайсан (Вардесан, греч. Bap8r|advr|q)12. Он родился в Эдессе около 155 г., изучал философию у языческого жреца в Гиераполе (Маббуг) и принял христианство ок. 180 г. Первый известный нам сириец, писавший ученые трактаты на своем языке и вместе со своим сыном Гармонием на том же языке сочинявший гимны, Бардайсан заслужил двойственную репутацию. С одной стороны, Евсевий13 дает ему очень высокую оценку, хвалит как сильного защитника веры и искуснейшего оппонента еретиков. С другой стороны, ортодоксальные сирийцы последующего периода отзываются о нем не иначе как с презрением и причисляют к еретикам-гностикам. К концу II в. ортодоксальное христианство в Эдессе укрепилось в епископство Палута, рукоположенного в Антиохии около 190 г. Серапионом. Беркитт пишет о Палуте: «Хотя те, кто к ним не принадлежал, могли называть его последователей палутианами, как если бы это была новая секта, он или его непосредственные преемники вскоре стали неоспоримыми вождями вселенской церкви в Эдессе»14. Разноообразие свидетельств позволяет предположить, что церковь продолжала расти. Упоминание о разрушении «христианского храма» в Эдессе при наводнении 201 г.15 (это, кстати, и самое раннее упоминание о церковном здании) может считаться доказательством наличия определенной степени церковной организации.
Еще вернее подобный вывод можно сделать из комментария Евсевия16 о созыве собора в конце II в., очевидно, в Эдессе, в составе «приходов в Осроене и городах ее», для обсуждения вопроса о времени.празднования Пасхи. Сообщения, что во II в. был обращен в христианство царский дом и новая вера вскоре после этого стала государственной религией, часто принимаются как факт17; однако и то и другое остается под вопросом18. Еще один главный центр раннего сирийского христианства находился в г. Арбела, к востоку от Тигра, в области Ади- абена. Дошедшая до нас хроника города, составленная около 550 г., содержит целый ряд житий и «Деяния мучеников»19. Составитель датирует зарождение христианства в Ap- беле временем правления Траяна (98-117 гг.) как результат евангельской проповеди Аддая. Поскольку еврейское население Арбелы было особенно влиятельным — действительно, в правление Клавдия (45-54 гг.) царь Адиабены Изат и другие члены царского дома приняли иудаизм20, — именно еврейская община, возможно, подготовила почву для христианских миссионеров. He случайно многие епископы ранней Сирийской церкви носили еврейские имена. Есть свидетельства, позволяющие утверждать, что молодая Сирийская церковь не ограничивалась городами, но с самого начала заботилась также и о проповеди Евангелия сельскому населению. На присутствие христиан на сирийской равнине между Нисибином и Евфратом указывает известная надпись епископа Аверкия, датируемая второй половиной II в.21 Мы знаем, что к 224/225 г., когда в Персии пришла к власти династия Сасанидов, в долине Тигра и Евфрата и на границах с Персией существовало более двадцати епархий22. Вероятно, общины обычно были небольшими и время от времени терпели притеснения от вождей соперничающих религий. Например, хроники говорят нам о многократных гонениях при жизни первых епископов Арбелы23. Однако вера продолжала набирать силу. Сообщается, что один из епископов того времени, отправленный в изгнание, обратил все население той деревни, где нашел пристанище. Переходя теперь к вопросу, когда, где и кем сделаны первые переводы Нового Завета и другой раннехристианской литературы на сирийский язык, мы обнаруживаем, что почти ничего не известно с достоверностью: проблемы и ученые дискуссии бесконечно множатся. Общепризнано, что по крайней мере ко 2-й половине II в. практические нужды церкви должны были обусловить появление сирийской версии Евангелий, хотя в какой именно форме (т. е. гармонии или отдельных Евангелий) — об этом можно только спорить. На вопрос о том, была ли другая христианская литература доступна на сирийском языке в еще более ранний период, даются самые разные ответы. Хаазе, например, предположил, что первые сирийские христиане использовали ряд пе- рикоп, переведенных в литургических целях24. Другие исследователи пытались связать с ранним сирийским христианством цикл из 42 «Од Соломона», но большая часть ученых считает это неубедительным25. Вебус, основываясь на одном месте в «Церковной истории» Евсевия, предположил, что в самый ранний период в сирийских церквах пользовались «Евангелием евреев»26. Однако следует признать, что текст этого пассажа неясен27 и только в исправленном виде годится для подтверждения такой гипотезы. Впоследствии было выдвинуто предложение, что древнейшим распространенным евангельским повествованием на сирийском языке было «Евангелие от Фомы», которое лет на тридцать или сорок старше «Диатессарона»28. Хотя возможно, что в «Евангелии от Фомы», как утверждают некоторые ученые29, обнаруживаются детали, связанные с Сирией (например, в языке находят арамеизмы или следы влияния сирийского языка; есть слова и идеи, перекликающиеся с произведениями сирийских авторов; документ приписывается апостолу Иуде Фоме - этим двойным именем он обычно называется в сирийских текстах), но ни одна из этих деталей не указывает на дату до времени Татиана30. II.