ГЛАВА XI АНГЛИЯ В 1815—1832 гг. БОРЬБА ЗА ПЕРВУЮ ПАРЛАМЕНТСКУЮ РЕФОРМУ

1815 г. закончилась длительная полоса войн, которые по- грясали Европу с 1792 г. В результате Англия значительно увеличила свои колониальные владения, и это позволило ей за счет грабежа колоний вкладывать дополнительные капиталы в свою промышленность.

Англия начала XIX в. характеризуется быст- *Анг°лииКа рым Развитием капитализма, причем она по- в начале XIX в. прежнему шла впереди других стран по своему экономическому развитию. Хотя общий объем производства с точки зрения современных масштабов был еще невелик и даже в конце 20-х годов XIX в. ни одна отрасль английской промышленности не была еще полностью механизирована !, тем не менее промышленный переворот продолжался с большой интенсивностью в начале XIX в., охватывая все новые отрасли производства.
Быстрыми темпами развивается легкая промышленность и растет степень ее механизации. В 1820 г. в Англии насчитывалось тысячи механических ткацких станков, а в 1824 г. в одном Манчестере их насчитывалось уже 30 тысяч.
Продолжавшийся процесс вытеснения ручного труда машиной повлек за собой интенсивное строительство новых фабрик. В одном Манчестере только в 1823—1826 гг. было построено 20 фабрик.
Однако характерной чертой промышленного развития Англии начала XIX в. было то, что наряду с легкой промышленностью началось быстрое развитие таких отраслей, как угольная и металлургическая. Об этом говорят следующие цифры. В 1800 г. было добыто 10 миллионов тонн угля, а в 1830 г. добыча каменного угля достигла 16,3 миллиона тонн. В 1820 г. выплавлялось в Анг-
1 Даже в хлопчатобумажной промышленности число ручных станков в 1830 г. в четыре раза превышало число механических станков.
лии 374 тысячи тонн чугуна, в 1825 г. — 590 тысяч тонн, а в 1830 г. выплавка достигла 678 тысяч тонн.
По темпам развития металлургия обгоняет в эти годы все отрасли промышленности, в том числе хлопчатобумажную. Такой быстрый рост металлургического производства и угледобычи объясняется рядом причин. Во-первых, росла потребность в металле для строительства паровых машин и судов. Во-вторых, начинает оказывать все большее влияние железнодорожное строительство.
Уже в первом двадцатилетии XIX в. на заводах и рудниках Англии строились короткие рельсовые линии с конной тягой !. Были рельсовые линии и общего пользования. В 1803—1812 гг. в Англии производились различные опыты по созданию «рельсовой машины», но лишь Джорджу Стефенсону (1781 —1848) удалось в 1814 г. изготовить паровоз, который применялся на Киллингу- ортской рельсовой дороге, таким образом превратившейся в железную дорогу с паровой тягой. После этого Стефенсон создал новые образцы паровозов (1815—1818 гг.), которые дали толчок железнодорожному строительству.
В 1823 г. началась постройка Стоктон-Дарлингтонской железнодорожной линии протяжением в 40 километров. Она была открыта в 1825 г. В 1829 г. была открыта важная в экономическом отношении линия протяжением в 48 км, соединявшая Манчестер и Ливерпуль. Намечалось строительство и других линий. Все это вызывало огромный спрос на металл. Большое значение для роста металлургического производства имело такое техническое новшество, как применение с 1828 г. горячего дутья при плавке руды, что не только сократило расход топлива, но и позволило использовать при плавке низшие сорта английского каменного угля.
Рост спроса на металл привел к строительству новых металлургических заводов, доменных печей, рудников. Только за 1824— 1825 гг. была построена 41 доменная печь.
Развитие промышленности ускорило и перестройку сельского хозяйства на капиталистических началах. К 30-м годам XIX в. вся общинная пахотная земля в результате завершения огораживаний перешла в собственность крупных лендлордов. Мелкий самостоятельный крестьянин окончательно исчезает. Англия превращается в страну крупного землевладения.
Развитие капиталистической индустрии сопровождалось быстрым ростом внутренней и внешней торговли. Изделия английских фабрик и заводов экспортировались в различные страны Европы, в США и в колонии Англии. Английские товары начали направляться и в страны Латинской Америки. В 1814 г. английских товаров было вывезено только в Европу на 27 миллионов фунтов стерлингов.
Английский вывоз складывался главным образом из продукции фабричной промышленности, а ввоз состоял в основном из сырья для фабрик и из продовольствия для городского населения.
Характерной чертой английской экономики становится зависимость важнейших ее отраслей от внешних рынков. Например, из общей продукции хлопчатобумажной промышленности в 23 миллиона фунтов стерлингов в 1815 г. было вывезено за границу различных изделий на сумму свыше 20 миллионов фунтов стерлингов.
О степени зрелости английского капитализма начала XIX в. свидетельствуют начавшиеся впервые в Англии кризисы перепроизводства (1815 г., 1818—1819 гг., 1825 г.). Сначала кризисы имели локальный и частичный характер, хотя основной их причиной было перепроизводство как выражение основных противоречий капитализма. В 1825 г. начался первый в истории капитализма циклический кризис, который уже был не локальным и частичным, а общим, начавшим собой регулярное чередование подъема и спада.
В первое время после окончания наполеоновских войн многим современникам казалось, что начинается расцвет английской промышленности и торговли. Однако уже в конце 1815 г. наметилось резкое ухудшение экономического положения Англии. Сначала кризис 1815—1816 гг., а затем кризис 1819 г. ударил по главным отраслям английской промышленности.
Во время кризиса 1815—1816 гг. сильно пострадала хлопчатобумажная и шерстяная промышленность. В связи с потерей заказов сократила производство металлообрабатывающая промышленность.
Кризис 1819 г. еще больше ударил по различным отраслям английской промышленности. Продукция шерстяной промышленности уменьшилась примерно на 17%, значительно снизился общий объем производства в металлообрабатывающей промышленности. В городе Бирмингеме, центре металлообрабатывающей промышленности, производство сократилось на 25%.
Главной причиной всех этих кризисов было перепроизводство. Оно в свою очередь объяснялось рядом обстоятельств. Окончание войн привело к уменьшению поставок армии и к меньшей загрузке промышленности. Уменьшился спрос на английские товары и в связи с тем, что истощенная и разоренная войнами Европа не могла поглотить поток английских товаров. В 1816 г. вывоз хлопчатобумажных тканей сократился на 25%, а в 1826 г. — на 23%, шерстяных тканей в 1816 г. уменьшился на 23%, а в 1826 г. — на 19%.
Кроме того, в послевоенные годы начинают сказываться результаты континентальной блокады и политики эмбарго в США. В европейских странах во время континентальной блокады, а в США во время проведения политики эмбарго (1807—1812) и второй англо-американской войны начала быстро развиваться своя национальная промышленность. После окончания войн европейские страны и США вводили высокие

Великобритания в 1815—1848 гг.

таможенные тарифы, затруднявшие доступ английских товаров на рынки этих стран.
Все эти причины непосредственно вызвали перепроизводство.
После окончания наполеоновских войн по-
Положение
широких ложение народных масс продолжало ухуд-
народных масс, шаться, особенно в годы торгово-промышленных кризисов, которые приводили к резкому снижению жизненного уровня рабочих и ремесленников. В петициях, которые подавались в парламент в 1818—1819 гг., говорилось об усилении нищеты, о безработице и снижении зарплаты рабочим. Отягощала народные массы налоговая политика правительства ториев. Англия имела большой государственный долг — 864 миллиона фунтов стерлингов. Одних процентов приходилось уплачивать 33 миллиона фунтов стерлингов в год. Для покрытия расходов вводились новые налоги и увеличивались старые, а вся тяжесть их перекладывалась на плечи трудящихся. В угоду имущим классам был даже отменен подоходный налог, который был введен во время войны и в какой-то степени затрагивал интересы богачей. Представитель партии вигов Смит писал в 1820 г.: «Вводятся налоги на все, что входит в рот, прикрывает тело и оберегает ноги, налоги на все, что принято видеть, чувствовать, обонять».
Существенно ухудшили положение масс хлебные законы 1815 г. Эти законы имели своей целью удержать цены на пшеницу на уровне военного времени, когда хлебная торговля была нарушена. Для этого торийское правительство специальным законом ввело такой порядок: хлеб можно было ввозить в Англию, если цена его на внутреннем рынке достигнет 80 шиллингов за квартер. По существу ввоз хлеба разрешался только в неурожайные годы. Это сохраняло высокую цену на хлеб на английском рынке и ударяло по карману народных масс, но зато доходы крупных землевладельцев были гарантированы. Маркс был глубоко прав, когда писал: «Чему покровительствуют эти сторонники покровительственных пошлин? Своим собственным доходам, ренте со своих собственных земель»1. Протекционистские хлебные законы, создававшие искусственную дороговизну, особенно тяжело отразились на положении промышленных и сельскохозяйственных пролетариев, а также городской мелкой буржуазии, вызывая возмущение среди них.
Была недовольна хлебными законами и промышленная буржуазия, считавшая, что она переплачивает на зарплате рабочих в связи с дороговизной и что хлебные законы мешают торговле Англии с аграрными странами, вводившими в ответ на английский аграрный протекционизм высокие пошлины на промышленные товары Англии. Широкие народные массы, а также промышленная буржуазия были недовольны и своим политическим

К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 8, стр. 354.

бесправием, так как вплоть до реформы 1832 г. вся монополия власти полностью была сосредоточена в руках землевладельческой аристократии.

Начало XIX в. — это период политического господства тори. Господство землевладельческой аристократии, тяжелое положение народных масс города и деревни, политическое бесправие широких народных масс — все это обостряло классовую борьбу в Англии.
В условиях быстрого роста численности английского пролетариата и усиления его эксплуатации снова оживает движение луддитов. В 1816 г. им были охвачены часть рабочих вязального производства восточных графств и рабочие некоторых других районов страны. Особенно остро протекала борьба в районе Лоу- боро, где в конце июня 1816 г. рабочие разломали 53 машины на предприятиях Хитскота. Это была одна из последних вспышек луддизма. Отдельные акты луддизма еще проявлялись и в 30— 40-х годах. Но эти акты не имели массового характера.
Движение рабочего класса переросло рамки луддизма, передовые отряды рабочих переходили ко все более активным формам борьбы за лучшие условия жизни и за политические права. Все большую роль играли нелегальные тред-юнионы. Они были конспиративными организациями, прием в которые был обставлен целой церемонией. Вступающий в тред-юнион должен был в присутствии товарищей давать клятву, что он будет строго хранить тайну организации. Несмотря на то что в эти организации засылались правительственные шпионы, которые старались разрушить объединения рабочих, тред-юнионы провели в ряде отраслей промышленности стачки и забастовки. В 1816 г. бастовали горняки Южного Уэльса, а в 1818 г. бастовали ланкаширские прядильщики и горняки Шотландии. В 1819 г. в течение шести месяцев бастовали ткачи Лидса и Десбери. Во время забастовок рабочие требовали повышения зарплаты и снижения цен на хлеб.
Успешная деятельность отдельных тред-юнионов привела к появлению первых общенациональных организаций: союзов литейщиков, бумажников и «Всеобщего союза прядильщиков и ткачей» в 1820 г.
В борьбе с буржуазией активное участие принимали безработные. В Бирмингеме, Ливерпуле и других местах процессии безработных выступили с требованием обеспечения их работой и предоставления общественной помощи. Манчестерские безработные в марте 1817 г. организовали поход на Лондон, чтобы подать в парламент петицию с требованием облегчить их положение. Так как безработные по рекомендации организаторов похода в пути надели через плечо скрученные по-солдатски одеяла, этот поход получил название «поход с пледами». Однако его участники были разогнаны полицией, многие его организаторы были арестованы.

Одновременно с движением рабочих в городах происходят внушительные выступления сельскохозяйственных рабочих в графствах Норфолк, Суффолк, Гентингтон, Кембридж. Организуя демонстрации и митинги, сельскохозяйственные рабочие на своих знаменах выставили лозунг: «Хлеба или крови!»
В некоторых графствах происходили столкновения рабочих с войсками.
Таким образом, в Англии начинался революционный подъем масс. Однако в условиях незрелости пролетариата и отсутствия революционной партии как его руководящего авангарда этим подъемом воспользовались мелкобуржуазные демократы — радикалы для борьбы за избирательную реформу.

Вскоре после наполеоновских войн в Англии началось движение за радикальную реформу парламента. Уже в 1815 г. в стране стали возникать клубы, добивавшиеся избирательной реформы. Среди этих клубов выделялись так называемые «клубы Гемпдена», названные так в честь известного деятеля оппозиции, выступившего против произвола Карла I.
Сначала «клубы Гемпдена», организованные радикалами (Картрайтом, Бэрдетом и другими), принимали только людей с определенным достатком, однако потом имущественный ценз был отменен, двери «гемпденовских клубов» были открыты для масс мелкой буржуазии и квалифицированных рабочих. Возникают многочисленные отделения клубов в различных районах Англии. Они ставили своей задачей борьбу за расширение избирательного права, за равные избирательные округа и годичные парламенты.
В политических клубах и вообще во всем движении за реформу было два крыла: умеренное (правое) и крайнее (левое).
Виднейшими представителями правого крыла были Бентам, Джемс Милль и другие. Они считали, что государство возникло из соглашения людей и является органом защиты собственности. Но так как существующий парламент защищает только интересы земельной олигархии, необходимо его реформировать на основе расширения избирательного права. Это единственный рецепт для уничтожения несправедливости. Выражая интересы промышленной буржуазии, правые радикалы считали, что парламент должен создать условия для развития промышленности и торговли путем проведения фритредерской политики.
Левое крыло радикалов возглавлялось видными мелкобуржуазными демократами — Генри Гентом (1773—1835), Ричардом Карлайлем (1790—1843) и наиболее ярким представителем этого течения Вильямом Коббетом (1762—1835). Выходец из среды мелкого крестьянства, журналист-самоучка, Коббет видел беспросветную нищету народных масс. «Англия — это место великих человеческих страданий», — писал он. Коббет был убежденным противником экспроприации последних остатков английского кре
стьянства. Он требовал возвращения земли народу. Коббет боролся против лендлордов, требовал конфискации церковного имущества.
Сочувствуя народным массам, признавая, что все богатства страны созданы народом, вынужденным жить в нужде, Коббет не видел, однако, действительных причин народной нищеты и не понимал порожденных капитализмом противоречий. Так, Коббет видел причину нищеты в высоких налогах, средством избавления от нее считал всеобщее избирательное право. Он писал: «Парламент и правительство находятся в руках небольшой группы лиц. Чтобы отнять у них эту власть, необходимо, чтобы палата общин избирались народом и была поэтому зависима от воли нации . . . Единственным лекарством является реформа палаты общин». Коббет призывал действовать мирными и законными средствами, чтобы добиться реформы.
Замечательную характеристику Коббету дал Маркс. Он писал: «Уильям Коббет был самым талантливым представителем или вернее основателем старого английского радикализма. Он первый разоблачил тайну традиционной партийной борьбы между тори и вигами, сорвал маску показного либерализма с паразитической олигархии вигов, повел борьбу против лендлордизма во всех его формах, высмеял лицемерную алчность государственной церкви и напал на плутократию...»1. Там же Маркс писал: «Плебей по своим инстинктам и симпатиям, он умом редко выходил за пределы буржуазной реформы».
Вокруг Коббета, Гента, Карлайля и других сплотилась большая группа левых радикалов.
Причиной всех бед радикалы считали политическое неравенство, которое дает олигархии возможность удерживать власть над страной.
Находясь под воздействием демократической традиции левеллеров XVII и демократической партии конца XVIII в., а тайже под влиянием французской просветительной философии, радикалы отстаивали идею общественного договора и делали вывод о том, что существующее правительство отклонилось от демократических традиций Англии. Радикалы, в особенности Коббет, изображали дело таким образом, что предлагаемые ими политические изменения являются лишь сохранением старой английской конституции. В своем большинстве они, таким образом, идеализировали «добрую старую Англию», выдвигая идеалистическую теорию о том, что не хотят «ничего нового», а требуют лишь восстановления прав, ранее принадлежавших народу. Эта идеализация старинных порядков была для радикалов средством критики существовавшего политического устройства. «До сих пор, — утверж-

К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 9, стр. 195.

дали радикалы, — главной целью всех государств и было превратить массу народа в рабов тех, кто обладает собственностью».
Левые радикалы требовали, чтобы государство было защитником прав человека, а не права собственности. Для этого, по их мнению, надо построить государство на основе общественного договора и передать власть в руки суверенного народа. Радикалы требовали коренного изменения избирательной системы и введения всеобщего избирательного права, не ставя, однако, вопроса об уничтожении монархии и палаты лордов. Лишь самые левые радикалы (Карлайль и другие) требовали республики.
Политическая программа радикалов не выходила за рамки общедемократических требований, она была, говоря словами Маркса, скорее политической хартией мелкой буржуазии, чем промышленного пролетариата, но она находила отклик и поддержку и среди широких слоев английского пролетариата. Левые радикалы привлекали рабочих и своими выступлениями против хлебных законов, в защиту некоторых прав рабочих против крупных предпринимателей, против закона о коалициях.
Хотя левые радикалы считали себя защитниками всего угнетаемого олигархией населения, хотя они говорили о «нации в целом», но наиболее передовые из них понимали, что без участия рабочих и вообще народных масс невозможно добиться политической свободы, и поэтому на страницах их газет и в их речах содержались призывы к рабочим. Тем самым они помогали политическому пробуждению рабочих. Это говорит о том, что английский мелкобуржуазный радикализм имел в первой трети XIX в. прогрессивное значение, которое он к середине 30-х годов, ко времени чартизма, утратил.
Виднейшие руководители левых радикалов разъезжали по всей стране, выступая на митингах и агитируя за реформу. Митинги собирали тысячи участников, на них принимались петиции в пользу реформы. Радикалы предлагали выработать единую большую петицию для вручения парламенту. Лишь позднее они разочаровались в таком методе действия.
Для пропаганды реформы были использованы радикальные газеты. Правые издавали газету «Горгона». Левые издавали несколько газет. Наиболее распространенными были газеты «Республиканец», издававшаяся Карлайлем, и «Еженедельный политический указатель», который издавался Коббетом с 1802 г. В 1816 г. Коббет начал издавать удешевленное издание своей газеты, тираж которой достигал 60—70 тысяч экземпляров, тогда как наиболее распространенные газеты («Таймс», «Курир» и др.) расходились тогда в количестве 4—6 тысяч экземпляров. Радикальные газеты пересылались из селения в селение. Так как они содержали не ежедневные новости, а статьи, газеты с интересом читались среди рабочих, в клубах и т. д., мобилизуя население на борьбу за избирательную реформу.

Торийское правительство лорда Ливерпуля, стоявшее у власти с 1812 г., было серьезно обеспокоено ростом движения за парламентскую реформу. Тори учитывали, что и партия вигов, на союз с которой так надеялись правые радикалы, также боится движения за реформу. Правительство искало удобного повода для того, чтобы нанести удар по демократичен скому движению. Такой повод вскоре нашелся. 28 января 1817 г., когда принц-регент Георг[27] возвращался из парламента, он был враждебно встречен и освистан народными массами. Брошеным камнем было выбито стекло кареты. Этот инцидент был использован правительством для расправы с демократическим движением. Правительство уверяло, что существует «заговор, имеющий целью при посредстве общего восстания ниспровержение установленных властей, законов и конституции, а затем общее разграбление и раздел собственности», и требовало от парламента приостановки действия Хабеас корпус акта на четыре месяца.

Виги сделали вид, что возражают против такой чрезвычайной меры. В парламенте с речами выступали лидеры вигов лорды Грей и Россель, признававшие наличие революционной опасности, но полагавшие, что для ее предупреждения совсем не нужно прибегнуть к приостановке Хебеас корпус акта. Однако подлинная оппозиция тори шла из среды народа. В то время как парламент обсуждал предложение торийского министерства, во многих городах страны происходили многолюдные митинги, на которых принимались петиции парламенту с требованием соблюдать конституционные права.
Однако торийские депутаты палаты общин большинством в 165 голосов против 103 приняли закон о приостановке действия Хабеас корпус акта. Палата лордов, которая всегда была оплотом реакции, немедленно утвердила это решение. Правительство Ливерпуля тотчас же запретило всякие политические собрания, за отказ разойтись с митинга устанавливалась смертная казнь. «Клубы Гемпдена» были запрещены, вынуждены были прекратить свою деятельность многие научные общества только потому, что они вызывали подозрения властей: «Литературное общество» в Манчестере, «Академическое общество» в Оксфорде, «Философское общество» в Лондоне и др. Правительство возбудило преследование против Коббета, и он бежал в США, Гент был арестован. Преследования обрушились и на других лидеров радикалов.
Все эти меры привели к временному упадку демократического движения. Однако в 1819 г. по всей стране снова созываются многочисленные митинги в Лидсе, Манчестере, Глазго и других промышленных центрах, на которых принимаются резолюции с
требованиями парламентской реформы и отмены хлебных законов.
В Манчестере и Бирмингаме население решило демонстративно приступить к выборам представителей в парламент, хотя по закону эти города не имели права представительства.
Правительство прибегло к кровавой расправе, чтобы предупредить дальнейшее расширение этого движения. августа 1819 г. на пригородном поле Питерсфильд в окрестностях Манчестера вопреки запрету властей состоялся митинг, на котором присутствовало до 80 тысяч рабочих, ремесленников и других мелкобуржуазных слоев населения. Участники митинга по образцу французских якобинцев несли на шесте «колпак свободы» из красного бархата с лавровой ветвью и надписью «свобода». Они несли также два черных флага: на одном была изображена окровавленная пика, на другом стояла надпись: «Равномерное представительство или смерть!»
Главным оратором на митинге был Гент. Собравшиеся встретили его возгласами: «За всеобщее избирательное право!», «Долой хлебные законы!», «Да здравствует Гент и свобода!»
В то время как Гент поднялся на трибуну и начал свою речь, на участников митинга напали отряд милиции и гусарский полк. Началась страшная давка, во время которой солдаты, действуя саблями, убили 11 человек. Кроме того, было ранено более пятисот. Эта расправа получила название «манчестерской кровавой бани», а также «Питерлоо», так как избиение рабочих произошло на поле святого Петра (Питерсфильд), а гусары, избивавшие их, принадлежали к полку, который участвовал в битве при Ватерлоо. Питерлоо вызвало возмущение прогрессивных кругов Англии. Даже средняя буржуазия заявляла о своей оппозиции торийскому правительству, хотя одновременно отмежевывалась от действий масс и от левых радикалов.
Правительство же полностью одобрило кровавые .действия своих солдат, рассматривая избиение участников митинга как решительную победу над внутренним врагом. Правительство тори созвало чрезвычайную сессию парламента, которая приняла шесть чрезвычайных актов, получивших название «шесть актов для затыкания рта». Один из них запрещал всякие собрания, имеющие своей целью обсуждение государственных дел и подачу петиций, собрания могли устраиваться только с разрешения властей. Другой акт устанавливал высокую таксу на газеты, что делало невозможным выход демократических газет. Гербовым сбором облагались и брошюры. Все это затрудняло распространение демократических идей среди населения. Специальным актом разрешалось ускоренное судопроизводство по уголовным делам — это было направлено против участников различных митингов и демонстраций.
Торийское правительство надеялось таким образом закрыть все каналы для демократической агитации и покончить с движением за парламентскую реформу. Фельдмаршал Веллингтон писал в это время: «Будем надеяться, что мир избежит общей революции, которая, казалось, нам всем угрожает». Партия то- риев действительно сумела сохранить свое господство, закрыть возможности легальной массовой борьбы.
Временный спад демократического движения объяснялся не только репрессиями правительства.
Немалую роль сыграла слабость радикалов, их неумение организовать массы. В 1819 г. левые радикалы имели большую популярность среди городской мелкой буржуазии и рабочих, но они оказались в состоянии организовать лишь кампанию митингов й петиций и не решились перейти к революционным методам, призвать народ к борьбе против землевладельческой аристократии.
В первой половине 20-х годов XIX в. наблю-
«Реформатор- дается застой в движении за парламентскую
СКИИ торизм». , ^ , ООП
реформу. С 1820 г. начинается оживление в промышленности. Последствия кризиса 1819 г. постепенно преодолевались.
Экономическому подъему благоприятствовало завоевание новых рынков Англией. В эти годы поток товаров и капиталов направлялся в страны Латинской Америки, отделившиеся от Испании.
Известные изменения происходят в это время в политической жизни Англии. Не только виги, но и часть ториев начинает осознавать необходимость известных уступок промышленной буржуазии. Во главе этих тори, которых называли «тори-реформаторами», стал один из виднейших государственных деятелей Англии начала XIX в. Джордж Каннинг. По его имени либеральных тори называли каннингитами.
Каннингиты отвергали все предложения о парламентской реформе. Признавая несовершенство английской избирательной системы, они тем не менее утверждали, что ломка старых порядков недопустима. Тори-реформаторы считали необходимым проведение более гибкой внешней политики, которая пользовалась бы поддержкой английской буржуазии. Они признавали необходимость известного отступления от политики аграрного протекционизма и отдельных внутренних перемен для успокоения народных масс.
В 1822 г. после самоубийства влиятельнейшего тори-реакционера министра иностранных дел Кэстльри правительство Ливерпуля было реорганизовано и в него были включены виднейшие представители каннингитов. Каннинг стал министром иностранных дел, Гескинсон занял пост министра торговли. В правительство в качестве министра внутренних дел вошел один из виднейших представителей английского торизма Роберт Пиль.
Правительство Ливерпуля — Каннинга пошло на некоторые уступки буржуазии в области внутренней и внешней политики, чтобы сохранить власть в руках землевладельческой аристократии и финансистов. Для обмана рабочих и отвлечения их от борьбы за избирательную реформу правительство провело закон о легализации тред-юнионов (1824). Это была вынужденная мера. В стране в 20-х годах развернулась широкая агитация за отмену законов против коалиций 1799 и 1800 гг. В Лондоне, Манчестере, Глазго и других местах рабочими были созданы делегатские группы для борьбы против этих законов. Каннингиты и решили отменить эти законы, чтобы успокоить рабочих. Но в следующем году был издан «Акт о запугивании», устанавливавший тяжелые наказания за борьбу против штрейкбрехеров или за попытку «заставить» других рабочих присоединяться к стачкам. Таким образом, в Англии не было еще полной свободы для деятельности тред-юнионов.

Тем не менее после легализации профсоюзов началась полоса организации новых тред-юнионов. Были организованы профсоюзы в национальном масштабе, например Союз строителей паровых машин (1824), Всеобщий союз плотников и столяров (1827) и др.
Уступкой массам, а также буржуазии, заинтересованной в открытии рынков иностранных государств для английских товаров, было и смягчение хлебных законов. В 1826 г. был принят принцип подвижной шкалы, в силу которого ввоз хлеба разрешался, если цена на него в Англии поднималась выше 66 шиллингов.
Внешняя              В области внешней политики каннингиты              стре-
политика              мились отойти от дискредитировавшей              себя
Англии.              политики Кэстльри.
Как известно, Англия формально в «Священный союз» не              всту
пила, но Георг IV еще будучи принцем-регентом заявил о своем согласии с его принципами. В ноябре 1815 г. Англия заключила договор о четверном союзе с Россией, Австрией и Пруссией, подписанном одновременно с новым мирным договором с Францией. Договор о четверном союзе ставил своей целью не только борьбу против попыток восстановления режима империи во Франции, но и против всяких революционных движений в Европе. На конгрессе в Троппау-Лайбахе (октябрь 1820 — март 1821 гг.) в качестве наблюдателя присутствовал английский министр иностранных дел Кэстльри. Выступая на словах против провозглашения «принципа вмешательства» во внутренние дела любого государства, он в письмах к Меттерниху одобрил интервенцию Австрии против революции в Неаполе. Когда Венский конгресс принял решение об интервенции против испанской революции 1820—1823 гг. и поручил дело подавления этой революции Франции, Англия на словах возражала против внешнеполитической экспансии Франции, а на деле герцог Веллингтон, знакомый с испанским театром военных действий, консультировал державы Священного союза о возможных военных планах интервенции.
Таким образом, английская внешняя политика при Кэстльри

была реакционной, она преследовала цель сохранить реакционную систему Венского конгресса.
Представляя интересы землевладельческой аристократии, правительство Ливерпуля — Кэстльри игнорировало интересы английской буржуазии и во внешней политике. Эта политика была чрезвычайно непопулярной. Об этом свидетельствовал хотя бы такой факт. Когда Кэстльри — вдохновителя этой политики — хоронили в Вестминстерском аббатстве, толпы народа шумно выражали свою радость по поводу того, что Англия избавилась от этого крайнего реакционера.
Каннинг понимал недовольство буржуазии политикой Кэстльри. Он стремился усилить влияние Англии во внешних делах, поднять ее престиж и обеспечить ей роль арбитра в Европе. Вот почему Каннинг отошел от политики сотрудничества со Священным союзом. Англию не устраивало то, что Священный союз играл слишком большую роль в делах всей Европы и начал серьезно угрожать самостоятельности английской политики.
Первым ударом Англии по Священному союзу было признание ею независимости образовавшихся в начале XIX в. в результате борьбы с Испанией южноамериканских республик (Мексики, Аргентины, Колумбии, Боливии, Чили, Венесуэлы, Перу, Эквадора). Не желая делать буржуазии серьезных уступок внутри страны, Каннинг вместе с тем стремился вести такую политику, которая открыла бы перед буржуазией возможность экономического развития и подъема. Тори-реформаторы видели такую возможность в захвате рынков во вновь возникавших государствах, делая вид, что Англия им помогает. Вот почему Англия выступила против намерения Священного союза послать французские экспедиционные войска за океан для интервенции против бывших южноамериканских колоний Испании.
Попытки Священного союза распространить свое влияние на Латинскую Америку потерпели крах. Англия установила с молодыми южноамериканскими республиками тесные торговые связи и надолго обеспечила преобладание английского капитала на рынках Латинской Америки.
Второй удар по Священному союзу был нанесен позицией Англии в греческом вопросе, приведшей к началу распада Священного союза. В 1821 г. вспыхнуло организованное тайным патриотическим рбществом — «гетерией» восстание греков против турецкого ига. Начавшись в придунайских княжествах, оно охватило наиболее крупные греческие острова и часть Пелопоннесского полуострова (Морея). В начале 1822 г. греческие патриоты провозгласили независимость Греции. Однако вслед за этим началась борьба между соперничавшими партиями среди греков, и это позволило туркам начать наступление. На помощь восставшим грекам пришли сочувствовавшие их справедливой борьбе передовые люди в Англии, Франции и в других государствах. Это было Движение филэллинов, собиравших пожертвования в пользу Греции и вербовавших для нее добровольцев. В борьбе греческого народа принял личное участие великий английский поэт Байрон, отдавший за дело греческой свободы свою жизнь (1824). Иное отношение проявили к борющейся Греции официальные круги Англии.
В буржуазной литературе создана легенда о Каннинге как о «покровителе» и «освободителе» угнетенных народов. На самом деле Каннинг стремился сохранить Оттоманскую империю, боясь, что распад ее может лишь усилить Россию и нарушить «равнове- сие» в Европе. По мере расширения греческого восстания, когда Греция уже могла играть роль важного политического фактора, когда Россия начала оказывать помощь Греции и появилась угроза усиления позиции России на Балканах, Каннинг становится на путь осторожной помощи грекам, не теряя вместе с тем дружбу с Турцией. По предложению Каннинга, английское правительство объявило о нейтралитете Англии в греко-турецкой войне, но вместе с тем фактически признало греков воюющей стороной. Это было в английских интересах, так как помогало завоевывать доверие греков. Англия могла рассчитывать превратить в будущем Грецию в свою базу на Средиземном море. Английское правительство разрешило банкирам Лондона предоставить Греции два займа — в 1824 и 1825 гг., причем они были даны под залог национальных богатств Греции и тем самым последняя была поставлена в финансовую зависимость от Англии.
Английские правящие круги допускали возможность создания автономной Греции, но под покровительством Великобритании. На этой основе Каннинг хотел играть роль посредника между Грецией и Турцией, запугивая турецкого султана русской опасностью, В связи с тем, что Турция проявляла неуступчивость, а Россия готовилась оказывать помощь Греции, что могло привести к усилению ее позиций на Балканах, Каннинг решил добиться соглашения с Россией. Это привело к подписанию 4 апреля 1826 г. англо-русского протокола об автономии Греции.
В июле 1827 г., т. е. тогда, когда Каннинг уже был премьер- министром *, в Лондоне было заключено соглашение между Англией, Францией и Россией, по которому три державы обязались добиваться автономии Греции под суверенитетом Турции, при условии выплаты Грецией ежегодной дани султану. Турция отказалась признать лондонское соглашение, а новое правительство лорда Годрича, образовавшееся после смерти Каннинга, заняло выжидательную позицию по греческому вопросу, но по настоянию России соединенные эскадры Англии, Франции и России выступили против турецко-египетского флота и уничтожили его при Наварине (20 октября 1827 г.).
1 В феврале 1827 г. лорд Ливерпуль был поражен апоплексическим ударом. В конце апреля того же года Каннинг занял вакантное место премьер- министра.

В 1825—1827 гг. Англия пережила первый циклический кризис перепроизводства. Он имел большие последствия для всех стран, но его обычно называют английским кризисом.

Кризис поразил все основные отрасли промышленности, но главный удар был нанесен текстильной промышленности. Значительно сократилось и шерстяное производство. Кризис сопровождался застоем в торговле и сокращением экспорта на 16% и импорта на 15%.
Кризис повлек за собой безработицу, снижение зарплаты и рост нужды народных масс. Буржуазная газета «Таймс» вынуждена была признать, что «никогда за последние 30 лет не было такой безработицы и нужды, как сейчас». Об этом же писала «Манчестер гардиан»: «Число безработных больше, чем когда- либо, но и те, кто немного работает, живут в величайшей нужде».
Положение было таким серьезным, что Георг IV в своей тронной речи при открытии парламентской сессии в конце 1826 г. также вынужден был признать, что повсюду царит нищета.
В конце 20-х годов стало также ясно, что частичными мерами и отдельными уступками нельзя надолго отвлечь внимание от борьбы за избирательную реформу, за политические перемены в Англии. Общее ухудшение положения рабочего класса привело к новым волнениям в Ланкашире, Йоркшире, Бредфорде, Блэкбор- не и других местах. В отдельных городах (в Престоне, Блэкборне и Рочделе) недовольство снова имело характер разрушения машин, но это было уже анахронизмом. В целом же движение конца 20-х годов существенно отличалось от движения рабочих более раннего периода, приобрело политическую направленность. Об этом свидетельствовало распространившееся среди рабочих в
1 Англия фактически начала поощрять султана на сопротивление России. Это подогревало русско-турецкие противоречия и привело к русско- турецкой войне 1828—1829 гг. Победы России имели решающее значение для утверждения греческой независимости.

разных частях Англии мнение, что только путем радикальной реформы парламента можно добиться улучшения положения рабочих. О росте активности рабочих свидетельствовало создание «Национального союза» группой рабочих-оуэнистов во главе с Вильямом Ловеттом. Члены этой организации обычно встречались в Ротонде, в Лондоне, поэтому их называли «ротондистами».
«Национальный союз» положил начало массовой рабочей печати, начав издание газеты «Защитник бедняков». В этой газете активно сотрудничал будущий лидер чартистов О’Брайен.
В своей газете ротондисты требовали всеобщего избирательного права, тайного голосования, ежегодных выборов в парламент. Союз обратился с воззванием к рабочим, которое ярко говорит о политических устремлениях рабочих: «Устраненные от всякого участия в делах государства ... мы не можем иначе смотреть на тех, кто правит страной, как на наших решительных ,и злейших врагов. Общество — мы имеем в виду богатых — исключило нас из своей среды. Поэтому настоятельной нашей обязанностью является попытаться выступить самим в защиту наших прав».
Правительство Веллингтона — Пиля было очень обеспокоено ростом активности рабочих. Чтобы не допустить расширения рамок этого движения, оно наводнило рабочие районы войсками, но это не уменьшило напряженности в стране. Наоборот, массовым народным движением были охвачены и сельские районы Англии, где развернулось так называемое «движение Свинга».
Английское сельское хозяйство переживало длительный и глубокий кризис, достигший своей наивысшей точки в 1822 г. Этот кризис тяжело отразился на положении мелких фермеров, значительная часть которых не могла уплатить лендлордам высокую ренту и была фактически разорена. Особенно тяжелым было положение сельскохозяйственных пролетариев. Тяжело давил на сельское население налоговый пресс. Все это толкало батраков, разоренных фермеров и деревенских ремесленников на борьбу за лучшие условия жизни.
В 1829—1830 гг. развернулось массовое движение батраков, разоренных фермеров и деревенских ремесленников (кузнецов, плотников и других) на юге Англии.
Аграрные волнения начались в Кенте и охватили графства Сессекс, Сэррей, Беркшир, Гемпшир и другие районы юга и юго-востока Англии.
Толчком для начала движения послужило введение молотилок, что создавало угрозу для батраков, занятых на молотьбе. Не случайно восстание в Кенте началось с уничтожения молотилок, в ходе восстания его участники прибегали также к поджогу помещичьих усадеб и скирд с хлебом. Однако они выставили требование обеспечить их прожиточным минимумом, они переходили и к политическим требованиям. В письме, которое распространялось в районах, охваченных восстанием, говорилось: «В этом году мы будем уничтожать скирды хлеба и молотилки,
в будущем году мы доберемся до священников, а еще через год будем уже вести борьбу против государственных деятелей».
Под письмом стояла подпись «Капитан Свинг», поэтому все движение получило название «движения свингов».
Слово «свинг» означает качели и в то же время виселицу. Этим названием подчеркивалось, что батраки стояли перед дилеммой: либо вымирать от голода, или качаться на виселице в качестве «бунтовщика».
Среди участников движения была очень популярна песня известного английского поэта Шелли «Британцы», которая начинается словами:
Британцы! Зачем вы волочите плуг
Для лордов, что в тесный замкнули вас круг?
Движение было разгромлено, некоторые из его руководителей казнены, многие участники сосланы в колонии, тысячи их были заключены в тюрьмы. Однако недовольство в сельских районах не было полностью подавлено.

Рост народного движения, массовый его характер, а главное, рост политической зрелости рабочего класса, который все больше осознавал, что свою борьбу с буржуазией он должен начать прежде всего с нападения «на ту стену законов, которой она себя окружила» \ — все это заставило радикалов снова выступить с требованием парламентской реформы. Радикалы стремились использовать революционную энергию народных масс, чтобы добиться реформы и в то же время отвлечь внимание пролетариата от его социальных требований.
Новое движение за парламентскую реформу началось в Бирмингеме 25 января 1830 г. по инициативе группы радикальных буржуа во главе с банкиром Томасом Атвудом; здесь было созвано собрание, на котором присутствовало много рабочих. На собрании был основан «Политический союз для защиты общественных прав», начавший энергичную агитацию в пользу избирательной реформы. Программа союза предусматривала равное представительство «средних и низших» классов и изменение налоговой системы. В области тактики она признавала только мирные средства борьбы, она рекомендовала подавать петиции королю и парламенту. На медали, выпущенной союзом, была характерная надпись: «Конституция! Ничего меньше и ничего
больше!»
По примеру Бирмингема политические союзы организуются и в других городах Англии. Так, в Лондоне в марте 1830 г. возник «Столичный политический союз», в котором главную роль играли радикалы во главе с Плейсом. В эту организацию входили и многие рабочие, что позволяло Плейсу и другим руководителям «Столичного политического союза» пугать правительство
1 К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 2, стр. 452.

массовым движением и вместе с тем держать рабочих под своим влиянием. «Столичный союз» работал в полном контакте с бирмингемским «Политическим союзом». Активизация широких народных масс и создание политических союзов, в которых принимали участие не только мелкая буржуазия, но и средние круги торгово-промышленной буржуазии, заставили вигов также высказаться в пользу реформы. Учитывая предстоящие парламентские выборы, виги решили включить требования о реформе в свою программу. Между тем во Франции произошла июльская революция 1830 г., которая дала новый толчок движению за парламентскую реформу.
Боясь революции, стараясь вырвать инициа-
оеф^ма^вз^г ТИВУ из РУК РаДикаловgt; виги выступили во
реформа г. вновь собравшейся после парламентских выборов палате общин с предложением о реформе. Выступая 2 ноября 1830 г. в палате, лидер вигов Грей заявил: «Посмотрите вокруг себя, и вы увидите, что на горизонте тучи: приближается буря, не медлите же укреплять ваши двери. Сделать же это вы будете в состоянии, лишь обеспечив за собой симпатии ваших соотечественников и реформируя парламент».
Выступивший с ответом глава правительства герцог Веллингтон заявил, что английская парламентарная система — лучшая в мире, и поэтому он решительно отвергает все предложения о реформе. В ответ на это народные массы забросали булыжником дома лидеров торийской партии. По всей стране прокатилась волна протеста против позиции правительства, столь сильная, что она смела кабинет Веллингтона. Новый король Вильгельм IV (1830—1837) призвал к власти вигов. Лорд Грей образовал правительство, в котором виднейшие посты занимали Джон Россель, Пальмерстон и другие лидеры вигов.
Виги начали с того, что завершили разгром «движения Свинга» и послали войска в промышленные районы страны для подавления забастовок. «Я намерен решительно подавлять всякие беспорядки», — заявил Грей. Вместе с тем виги внесли в парламент билль о реформе. Он предусматривал распространение избирательного права на всех домовладельцев и арендаторов домов, приносящих 10 фунтов стерлингов чистого дохода, упразднения части «гнилых местечек» и предоставления мест в парламенте крупнейшим индустриальным центрам. Виги игнорировали требования демократии о всеобщем избирательном праве, о вознаграждении членам парламента, о перераспределении избирательных округов, об отмене косвенных налогов и т. д.
Внося билль о реформе, виги стремились сохранить господство крупного землевладения и финансистов, но они понимали, что уступки промышленной буржуазии неизбежны. В этом отношении очень характерна речь, которую произнес Маколей, один из видных вигов, крупный английский историк либерального направления. Он заявил: «Я против всеобщего избирательного права потому, что я убежден, что оно приведет к разрушительной революции... Поэтому я поддерживаю реформу, но я поддерживаю ее еще больше как средство сохранения существующего строя».
Билль о реформе был встречен с удовлетворением торгово- промышленной буржуазией. Билль был поддержан, хотя и с оговорками, и мелкобуржуазными радикалами. Такая позиция радикалов оттолкнула от них многих рабочих, которые видели, что проект вигов ничего не дает рабочему классу. «Национальный союз» во главе с Ловеттом старался воздействовать на радикалов, убеждая их бороться за всеобщее избирательное право. Однако это не изменило позицию радикалов.
Что касается тори, то они отвергали всякую мысль о реформе. Один из торийских ораторов заявил в палате: «Такую меру могла предложить разве какая-нибудь кромвельская банда». В ходе девятидневных прений торийские члены парламента резко нападали на проект вигов. Билль был принят незначительным большинством голосов. Тогда виги пошли на роспуск парламента и на досрочные выборы (14 июня 1831 г.), которые дали решительный перевес сторонникам реформы.
В конце июня 1831 г. билль о реформе был вторично внесен в палату и быстро принят. Однако в палате лордов большинство выступило против билля (158 лордов — за, 199 — против) и 8 октября 1831 г. отвергло его.
Отклонение билля вызвало бурю возмущения по всей стране. В Лондоне большинство газет вышло с траурной каймой. Многие магазины были закрыты. В домах наиболее непопулярных лордов были разбиты стекла, а некоторые из них были заброшены камнями.
Попытка короля заменить министерство Грея новым министерством Веллингтона не увенчалась успехом. В Лондоне и других городах состоялись многолюдные митинги протеста против действий лордов и короля. Только за десять дней мая 1832 г. был зарегистрирован 201 митинг. За две недели мая в парламент поступило 300 петиций с требованием принятия билля. На митингах прозвучал лозунг: «Нет билля, нет и налогов». Раздавались и требования об отмене наследственного пэрства. Число участников митингов было в ряде мест внушительным. Так, в Бирмингеме на митинге 21 апреля присутствовало до 150 тысяч человек. Это массовое движение напугало короля и лордов и заставило последних отказаться от своей твердолобой позиции. Когда палата общин в марте 1832 г. снова подтвердила билль, большинство палаты лордов после всяких оттяжек, длившихся несколько месяцев, и под угрозой пополнения палаты лордами — сторонниками реформы, 5 июня 1832 г. утвердило билль о реформе. 7 июня он был подписан королем.
По окончательному акту о реформе было уничтожено 56 «гнилых местечек», а для 30 других число депутатов было уменьшено с двух до одного. Благодаря этим изменениям освободилось в нижней палате 143 места. Эти места были распределены между крупными промышленными центрами и графствами. Манчестер, Бирмингем, Лидс и 19 других больших городов, которые раньше не имели представителей в парламенте, получили право посылать туда по два депутата, девятнадцать средних городов получили по одному месту. 62 места были представлены графствам, т. е. сельским районам.
18 мест было предоставлено Ирландии, Шотландии и Уэльсу.
Как в городах, так и в сельских местностях был унифицирован избирательный ценз. Он был достаточно высок. В городах избирательное право было предоставлено всем собственникам и арендаторам домов, приносящих не менее 10 фунтов стерлингов чистого дохода, а в деревнях распространено на фригольдеров, имевших 40 фунтов стерлингов годового дохода с земли, и для копигольдеров и арендаторов, имевших не менее 50 фунтов стерлингов годового дохода с земли.
Таким образом, рабочий класс, вынесший на своих плечах всю тяжесть борьбы за избирательную реформу, не получил избирательных прав. Вне круга избирателей остались и сельскохозяйственные пролетарии, а также мелкая городская буржуазия.
Реформа 1832 г. лишь сократила число «гнилых местечек», она сохранила неравенство избирательных округов, открытое голосование и неоплачиваемость депутатских функций. Количество избирателей возросло незначительно: в городах со 188 тысяч до 286 тысяч, а в графствах с 247 тысяч до 370 тысяч (при общем количестве населения в 14 миллионов человек).
Реформа 1832 г. не была радикальной избирательной реформой. Маркс писал о ней: «Пожалуй никогда еще такое могучее и, по всей видимости, успешное народное движение не свелось к таким ничтожным и показным результатам»[28].
Реформа была такой победой буржуазии, опираясь на которую ей было легче отвоевать новые позиции у землевладельческой аристократии. Это был новый компромисс между буржуазией и аристократией, заключенный на условиях более выгодных, чем компромисс 1688 г. Если после «Славной революции» в правящий круг была включена только часть буржуазии — финансовая аристократия, то после реформы в этот круг вошла и другая ее часть — промышленная буржуазия [29].
Некоторые буржуазные историки объявили реформу 1832 г. «мирной революцией». Между тем компромисс 1832 г. вовсе не ознаменовался переходом власти от одного класса к другому. Он лишь содействовал более равномерному распределению политической власти среди различных групп имущих классов.

Во время борьбы за парламентскую реформу рабочие играли решающую роль, помогая фактически буржуазии. Но пролетариат был совершенно обойден реформой. После 1832 г. он продолжал борьбу за демократические преобразования, отделившись от буржуазии и борясь с ней. Эта борьба нашла свое выражение в чартизме.
В Англии начала XIX в. выдвигаются различ- Экономические ные политические теории, о которых мы уже
начала XIX в. говорили выше. Развитие капитализма и обнажение его противоречий отразились и на развитии экономической мысли в Англии. С одной стороны, в начале XIX в. завершается развитие буржуазной классической политической экономии в трудах Рикардо, а с другой — появляется новое направление в буржуазной экономической науке — вульгарная политическая экономия, пропагандировавшаяся Мальтусом, которая ставит своей целью прикрашивание капитализма, затушевывание его противоречий.
Давид Рикардо (1772—1823) свой главный труд «Начала политической экономии» опубликовал в 1817 г. В нем он показал, что стоимость определяется трудом рабочего и что она является источником и заработной платы рабочего и прибыли капиталиста. На этом основании Рикардо справедливо утверждал, что чем выше заработная плата рабочего, тем ниже прибыль капиталиста, и наоборот. Тем самым Рикардо показал противоположность классовых интересов рабочих и буржуазии. Однако, будучи представителем буржуазной экономической науки, Рикардо утверждал, что существование классов рабочих и капиталистов является вечным явлением в жизни человеческого общества, он считал вечным и неизменным капиталистический строй.
Несмотря на всю буржуазную ограниченность Рикардо, он сыграл большую и положительную роль в развитии политической экономии.
Совершенно противоположную роль сыграла «теория» вульгарного экономиста Мальтуса (1766—1834), изложенная им в книге «Опыт о законе народонаселения».

Эта человеконенавистническая книга сделала Мальтуса властителем дум верхушки буржуазии и земельной аристократии. Основной идеей книги Мальтуса является ложная мысль о том, что население увеличивается быстрее, чем средства существования, что население растет в геометрической прогрессии, а средства к жизни в арифметической. Отсюда Мальтус делал реакционный вывод о том, что обнищание народных масс есть результат естественных причин, а вовсе не следствие пороков ка

Маркс показал, что реакционная «теория» Мальтуса была предназначена служить противоядием против народного возмущения. Энгельс называл мальтузианство «гнусной, низкой теорией, отвратительным издевательством над природой и человечеством». Весьма показательно, что «теория» Мальтуса появилась тогда, когда буржуазия еще была классом восходящим. В дальнейшем, когда началась нисходящая линия развития буржуазии, мальтузианство все снова и снова вытаскивалось буржуазными идеологами для борьбы против революционного рабочего движения.
Развитие капитализма в Англии, острые клас- Прогрессивное совые противоречия, раздиравшие эту страну, направление борьба народных масс и буржуазии против ратуре начала землевладельческой аристократии, рост проле-
XIX в. тарского сопротивления капиталистической
эксплуатации — все это не могло не отразиться на литературной жизни Англии начала XIX в.
В литературе в это время боролись между собой различные направления романтизма.
Представителями реакционного романтизма были поэты «Озерной школы» (Вордсворт, Кольридж, Саути). Они сначала интересовались социальными вопросами, позволяя себе критику некоторых сторон английской действительности (80—90-е годы XVIII в.), но уже с середины 90-х годов они сблизились с лагерем политической реакции и начали призывать бедняков к терпению и смирению. В начале XIX в. они закончили тем, что стали оправдывать все реакционные действия английских правящих кругов и «Священного союза». В литературе Вордсворт и другие занимали реакционно-романтические позиции (идеализация патриархальщины, докапиталистических порядков, призыв к возврату к этим отношениям), что означало отвлечение народа от борьбы за социальную справедливость и лучшие условия жизни.
Против «Озерной школы» выступали Байрон и Шелли, представители революционного романтизма.
Байрон (1788—1824) и Шелли (1792—1822) критиковали уродливые явления капитализма, отражали в своем творчестве протест народных масс против гнета и эксплуатации и их мечту о лучшей жизни, они живо воспринимали освободительное движение других народов.
Байрон и Шелли выступали против национального угнетения, против «Священного союза», они выражали свои симпатии освободительному движению ирландского, испанского, албанского, греческого и других народов.
Байрон и Шелли, каждый в отдельности, высказывали свои симпатии луддитам в Англии и выступили в их защиту. Не случайно поэтому, как свидетельствует Энгельс, эти поэты имели «больше всего читателей среди рабочих»1.

Творчество Байрона и Шелли было направлено против феодального и буржуазного гнета, против политической и социальной реакции, оно имело большое прогрессивное значение.
В поэзии Шелли нашел свое выражение протест против ужасов капиталистической эксплуатации, и в этом отношении его творчество созвучно идеям социалистов-утопистов.
Произведения Байрона и Шелли имеют большое значение для изучающего историю Англии начала XIX в.
Создателем исторического романа в Англии был Вальтер Скотт (1771 —1832), автор 25 больших исторических романов, которые выходили начиная с 1814 г. («Уэверли», «Пуритане», «Роб Рой», «Легенда о Монтрозе», «Айвенго», «Квентин Дор- вард», «Пертская красавица» и др.).
В. Скотт стоял в стороне от революционного движения своего времени, но он не пошел и с реакционными романтиками. Хотя Скотт придерживался консервативных политических взглядов, но он сумел до некоторой степени приблизиться к пониманию значения народа в историческом развитии. Это отразилось в его исторических романах и определило их прогрессивное значение в истории литературы.

<< | >>

↑

Источник: Левин Г.Р.. Левин Г.Р. Очерки истории Англии. Средние века и новое время. 1959

Еще по теме ГЛАВА XI АНГЛИЯ В 1815—1832 гг. БОРЬБА ЗА ПЕРВУЮ ПАРЛАМЕНТСКУЮ РЕФОРМУ:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -