21 декабря 1932 года Прошло много времени с тех пор, как я писал тебе о Японии. Больше пяти месяцев назад (в письме 81-м) я рассказал о том, каким удивительным образом Япония в семнадцатом веке закрыла свои границы.
Начиная с 1641 года в течение почти двухсот лет японский народ жил, отгородившись от всего остального мира. За эти двести лет произошли великие изменения и в Европе, и в Азии, и в Америке, и даже в Африке. О некоторых волнующих событиях, имевших место в этот период, я уже тебе рассказал. Но вести о них не доходили до этой уединенной нации, никакое, даже самое слабое дыхание внешнего мира не касалось стародавней феодальной атмосферы Японии. Казалось, будто ход времени остановился, и никаких изменений не происходит, и страна словно в плену середины семнадцатого века. Ибо, хотя время и двигалось вперед, картина оставалась прежней. Это была феодальная Япония с классом земельных собственников у власти. Император обладал лишь незначительной властью, подлинным правителем был сёгун, стоявший во главе большого клана* Подобно кшатриям в Индии, здесь существовал класс воинов, называемых самураями. Феодальные сеньоры и самураи составляли господствующий класс. Часто различные сеньоры и кланы ссорились друг с другом. Но все они объединялись вместе, чтобы притеснять и эксплуатировать крестьяп и всех остальных. Все же в Японии царил мир. После длительных гражданских войн, которые истощили страну, все были рады этому миру. Некоторые представители крупной феодальной знати — даймё,— воевавшие друг с другом, были подавлены. Япония начала медленно оправляться от разрушительных последствий гражданской войны. Интересы людей все больше обращались к промышленности, искусству, литературе и религии. Христианство было запрещено, возродился буддизм, а позднее синтоизм — типичный для Японии культ предков. Конфуций, китайский мудрец, стал идеалом в вопросах общественного поведения и морали. Искусство процветало при дворе и в дворянских кругах. Некоторыми чертами эта картина напоминала средние века в Европе. Но развитие не так легко остановить, и, хотя внешние контакты были прерваны, внутри самой Японии происходили изменения, хотя и не столь быстрые, как это было бы при других условиях. Как и в других странах, феодальный строй приближался к экономической катастрофе. Недовольство усиливалось, и сёгуп, возглавлявший управление, стал для него мишенью. Развитие синтоизма побуждало людей больше обращать свои взоры к императору, который считался прямым потомком солнца. Таким образом, широкое распространение недовольства породило дух национализма, а национализм, причиной которого было расстройство экономики, неизбежно вел бы к изменению и к открытию Японии для внешнего мира. Иностранные державы неоднократно предпринимали попытки добиться открытия Японии, но все они были безуспешными. В середине XIX столетия Соединенные Штаты Америки оказались особенно заинтересованными в этом. Они только недавно расширили свою территорию до Калифорнии, и Сан-Франциско становился важным портом. Открывшиеся новые перспективы торговли с Китаем были весьма привлекательны, но плавание через Тихий океан было длительным. Поэтому американцам было желательно заходить в японские порты для передышки и пополнения припасов. Это и явилось причиной повторных попыток Америки добиться открытия Японии. В 1853 году в Японию прибыла американская эскадра с письмом от американского президента. Это были первые пароходы, которые видела Япония. Спустя год сёгун дал согласие на открытие двух портов. Англичане, русские и голландцы, узнав об этом, вскоре также прибыли и заключили с сегуном аналогичные договоры. Таким образом, Япония через двести тринадцать лет оказалась снова открытой для мира. Но трудности были впереди. Сёгун вел себя перед иностранными державами, как император. Но он не был больше популярен и против заключенных им договоров с иностранцами началась большая кампания. Некоторые иностранцы были при этом убиты, в результате иностранные державы предприняли нападение с моря. Положение становилось все более и более трудным, в конце концов в 1867 году сёгуна заставили отказаться от занимаемого поста. Так закончился сёгунат Токугава, который, как ты, может быть, помнишь, начался в 1603 году с приходом Иэясу. Закончился не просто этот сёгунат, а вся система сёгуната, просуществовавшая почти семьсот лет. Новый император занял теперь подобающее место. Это был четырнадцатилетний мальчик, который только что взошел на императорский престол под именем Муцухито. Он правил сорок пять лет, с 1867 по 1912 год, период этот известен как эра Мэйд- зи (или «просвещенного правления»). В его правление Япония устремилась вперед и, подражая западным нациям, во многих отношениях сравнялась с ними. Такие огромные изменения на протяжении жизни только одного поколения были замечательным явлением и не имели себе равных в истории. Япония превратилась в большую промышленную нацию и, следуя по стопам западных держав, в нацию империалистическую и хищную. У нее наблюдались все внешние признаки прогресса. В промышленном отношении Япония даже превзошла своих учителей. Ее население быстро возрастало. Ее корабли плавали по всему миру. Она превратилась в великую державу, к голосу которой с почтением прислушивались в международных делах. И тем не менее все эти громадные изменения не слишком глубоко затронули душу нации. Было бы неправильно называть эти изменения поверхностными, ибо они были чем-то гораздо большим. Но взгляды правителей по-прежнему оставались феодальными, и они пытались сочетать радикальные реформы с феодальной оболочкой. И по всей видимости, в значительной мере преуспели в этом. Ответственной за эти великие перемены в Японии была группа дальновидных представителей дворянства — «старейших государственных деятелей» [гэнро.— Ред.], как их называли. Когда за бунтами против иностранцев в Японии последовали бомбардировки с иностранных военных кораблей, японцы увидели, насколько они беспомощны, и почувствовали себя жестоко униженными. Но вместо того чтобы проклинать свою судьбу и рвать на себе волосы, они решили извлечь урок из этого поражения и унижения. «Старейшие государственные деятели» наметили программу и придерживались ее неукоснительно. Старые феодальные даймё были уничтожены. Столица и местопребывание императора были перенесены из Киото в Эдо, переименованный в Токио. Была провозглашена новая конституция, учредившая парламент с двумя палатами, из которых нижняя избиралась, а верхняя назначалась. Произошли перемены в системе образования, в области права, в промышленности, почтп во всех областях. Выросли фабрики и заводы, были созданы современные армия и флот. Япония приглашала экспертов из других стран, а японских студентов посылала в Европу и Америку, для того чтобы они становились не адвокатами и тому подобное, как это делали в прошлом индийцы, а специалистами в области точных наук и техники. Все это делалось «старейшими государственными деятелями» от имени императора, который, несмотря на новый парламент п все прочее, продолжал оставаться по закону абсолютным монархом Японской империи. Двигая вперед эти реформы, «старейшие государственные деятели» одновременно насаждали культ императора. Это было странное сочетание: фабрики и современная промышленность, подобие парламентского управления, с одной стороны, и средневековое обожествление императора —с другой. Трудно понять, как эти две стороны могли сочетаться друг с другом в течение сколько-нибудь длительного времени. И тем не менее обе эти стороны развивались вместе и до сих пор нераздельны. «Старейшие государственные деятели» двояко использовали это чувство благоговения перед императором. Запугивая именем императора, они принуждали к реформам консервативные феодальные классы, которые в противном случае могли бы оказать сопротивление; и в то же время они сдерживали более прогрессивные элементы, которые стремились двигаться быстрее вперед и полностью избавиться от феодализма. Между Китаем и Японией существовал во второй половине девятнадцатого века разительный контраст. Япония стремительно европеизировалась, а Китай, как мы уже видели и еще увидим в дальнейшем, оказался в чрезвычайно затруднительном положении. Как это получилось? Громадные размеры Китая, его многочисленное население и большие пространства затрудняли вся- кие преобразования. Индия также страдает от этих мнимых источников силы: огромной территории и населения. Кроме того, управление Китаем не было в достаточной степени централизовано, то есть в различных частях страны существовало в довольно широких масштабах самоуправление. Таким образом, для центрального правительства нелегко было вмешаться и произвести крупные изменения, как это было сделано в Японии. Кроме того, великая цивилизация Китая создавалась тысячелетиями и была слишком тесно переплетена с его жизнью, чтобы от нее легко можно было отказаться.
В этом мы снова можем сравнить Индию с Китаем. С другой стороны, Япония заимствовала цивилизацию у Китая и ей легче было заменить ее другой цивилизацией. Еще одной причиной трудностей, которые испытывал Китай, было постоянное вмешательство европейских держав. Китай был великой континентальной страной. Он не мог отгородиться от мира, как это сделала островная Япония. Россия соприкасалась с его территорией на Севере и Северо-Западе, Британская империя — на Юго-Западе, Франция подбиралась к его границам на Юге. Эти европейские державы добились от Китая принудительным путем важных привилегий и имели там крупные тор говые интересы. Эти интересы давали им более чем достаточно поводов для вмешательства. Поэтому Япония стремительно вырвалась вперед, в то время как Китай все еще продолжал бороться вслепую, пытаясь приспособиться к новым условиям. Однако есть еще один удивительный факт, достойный упоминания. Япония освоила западные машины и промышленность, обзавелась современной армией и флотом и таким образом приобрела внешний облик современной передовой индустриальной державы. Но она не приобщилась с такой же готовностью к новой европейской мысли и идеям, к понятиям личной и социальной свободы, к научным взглядам на жизнь и общество. По сути дела, она продолжала оставаться феодальной, авторитарной и преданной удивительному культу императора, который весь остальной мир давно перерос. Страстный патриотизм японцев и их готовность к самопожертвованию были тесно связаны с этой верностью императору. Национализм и культ обожествленного императора развивались рука об руку. С другой стороны, Китай не осваивал машин и крупной промышленности, зато китайцы или по крайней мере современный Китай с готовностью воспринимал западную мысль, идеи и научное мировоззрение. Все это было ему близко. Таким образом, мы видим, что, хотя современный Китай сумел в большей степени проникнуться духом западной цивилизации, Япония перегнала его, потому что она надела доспехи этой цивилизации и пренебрегла ее духом. И вся Европа восхваляла Японию, так как она была сильной благодаря этих доспехам, и приняла ее в свой круг. Но Китай был слаб, он не имел пулеметов «Максим» и других подобных вещей. Поэтому Китай оскорбляли, поучали и эксплуатировали, нимало не интересуясь его мыслью и идеями. Япония подражала Европе не только в промышленном производстве, но также в империалистической агрессии. Она была не просто ученицей европейских держав, она часто даже превосходила их. Действительная трудность для нее заключалась в несоответствии нового индустриализма и старого феодализма. Пытаясь сохранять обе эти стороны, она не могла достичь экономического равновесия. Налоги были очень тяжелыми, и народ роптал. Чтобы предотвратить осложнения внутри страны, она прибегала к старым уловкам, отвлекая внимание войнами и империалистическими авантюрами за пределами страны. Ее новая промышленность также заставляла ее искать источники сырья и рынки сбыта в других странах, как промышленная революция вынудила Англию, а позднее и другие западноевропейские державы обратиться к завоеваниям за пределами страны. Производство возрастало, и население быстро увеличивалось. Требовалось все больше и больше продовольствия и сырья. Где можно было их найти? Ее ближайшими соседями были Китай и Корея. Китай открывал возможности для торговли, но это была густонаселенная страна. Однако в Маньчжурии, в которую входили северо-восточные провинции Китайской империи, было достаточно простора для развития и колонизации. Поэтому Япония с вожделением смотрела на Корею и Маньчжурию. Япония также с беспокойством наблюдала, как западные державы добивались от Китая всякого рода привилегий и пытались даже осуществлять территориальные захваты. Все это ей совсем не нравилось. Если бы этим державам удалось обосноваться напротив Японии, на материке, ее безопасность оказалась бы под угрозой и, во всяком случае, ее продвижение на континенте могло быть приостановлено. Менее чем через двадцать лет после открытия Японии для внешнего мира она начала проявлять агрессивность по отношению к Китаю. Мелкий спор, который возник в связи с убийством рыбаков, потерпевших кораблекрушение, дал Японии повод потребовать от Китая компенсации. Китай сперва отверг эти притязания Японии, по затем под угрозой войны, к тому же он был занят борьбой с французами в Аннаме, пошел на уступки. Это произошло в 1874 году. Победа окрылила Японию, и она немедленно стала помышлять о дальнейших завоеваниях. Корея, видимо, представляла удобную возможность для этого. Затеяв с ней ссору по какому-то пустяковому поводу, Япония вторглась в страну и заставила ее выплатить большую сумму денег, а также открыть некоторые порты для японской торговли. Корея с давних пор была вассалом Китая. Она обратилась за помощью к Китаю, но Китай был не в состоянии помочь ей. Китайское правительство, опасаясь чрезмерного усиления влияния Японии, посоветовало Корее пойти временно на уступки, но заключить договоры также и с западными державами, чтобы воспрепятствовать Японии. Таким образом, к 1882 году Корея открыла свои двери для внешнего мира. Но Япония не собиралась этим довольствоваться. Воспользовавшись трудным положением Китая, она снова подняла корейский вопрос и заставила Китай согласиться на совместный протекторат над Кореей —таким об разом бедная Корея оказалась вассальным государством сразу двух сюзеренов. Такое решение явно не могло удовлетворить ни одну из заинтересованных сторон. Осложнения были неминуемы. Япония, конечно, желала их и в 1894 году навязала Китаю войну. Китайско-японская война 1894—1895 годов принесла Японии легкую победу. У нее были современная армия и флот, у китайцев же армия и флот были устарелыми и небоеспособными. Япония добилась победы по всему фронту и заставила Китай подписать договор, который предоставлял Японии те же права, что и западным державам. Была провозглашена независимость Кореи, но она служила лишь ширмой для контроля со стороны Японии. Китай был вынужден уступить Японии также Ляодунский полуостров с Порт-Артуром в Маньчжурии, а также Формозу [Тайвань. — Ред.] и некоторые другие острова. Это сокрушительное поражение, нанесенное Китаю маленькой Японией, было неожиданностью для мира. Западные державы отнюдь не радовало появление на Дальнем Востоке могущественной страны. Еще в ходе китайско-японской войны, когда стало очевидным, что Япония выигрывает, эти державы предупредили ее, что они не согласятся на аннексию Японией каких- либо владений Китая на материке. Несмотря на это предупреждение, она завладела Ляодунским полуостровом с важным портом Порт-Артур. Но ей не позволили сохранить их. Три великие державы — Россия, Германия и Франция — потребовали от нее отказа от этих территорий, и она, сколь велик ни был ее гнев и раздражение, вынуждена была уступить. Она была недостаточно сильна, чтобы противостоять этим трем державам. Но Япония запомнила нанесенную ей обиду. Она терзала ее и побуждала готовиться к более трудной борьбе. Спустя девять лет началась ее схватка с Россией. Между тем благодаря своей победе над Китаем Япония утвердила себя в качестве сильнейшей нации на Дальнем Востоке. Китай показал полностью всю свою слабость, и у западных держав исчез всякий страх перед ним. Они набросились на него, как грифы, налетающие на мертвое тело или на умирающего, и каждый старался урвать себе кусок побольше. Франция, Россия, Англия и Германия — все сцепились между собой из-за портов на китайском побережье и привилегий. Шла отвратительная и совершенно непристойная борьба за концессии. Каждую мелочь использовали как повод для притязаний на новые привилегии и концессии. Убийство двух миссионеров позволило Германии силой захватить Цзяочжоу в восточной части Шаньдунского полуострова. Поскольку Германия взяла эту территорию, то другие державы настаивали на своей доле добычи. Россия взяла Порт- Артур, захват которого Японией она не допустила три года назад. Англия заняла Вэйхайвэй, чтобы уравновесить присутствие России в Порт-Артуре. Франция заняла порт и территорию в Аннаме. Россия также получила разрешение на строительство железной дороги через Северную Маньчжурию как продолжение Транссибирской магистрали. Это была необычайно бесстыдная драка. Конечно, Китай не испытывал удовольствия, расставаясь со своей территорией или соглашаясь на концессии. Его каждый раз принуждали к соглашению с помощью демонстраций морской мощи и угрозами обстрела. Как нам назвать это скандальное поведение! Открытым разбоем? Бандитизмом? Таковы повадки империализма. Иногда он действует тайком, иногда прикрывает дурные дела покровом благочестивого сочувствия и лицемерными притязаниями на добрые дела во имя блага других. Но в Китае в 1898 году он ничем не прикрывал своих действий. Он предстал перед миром обнаженным во всей своей уродливости. 117.