1 декабря 1934 г. в Ленинграде был убит Киров. Убийца — молодой коммунист Л. Николаев сумел пробраться в Смольный и осуществить свой террористический акт. До сих пор это убийство широко обсуждается в литературе.
Высказываются версии о прямой или косвенной причастности к нему самого Сталина, хотя доказательств на сей счет нет. Тем не менее общепринятым считается то, что убийство Кирова послужило началом массовых репрессий. В подтверждение приводится факт, что уже вечером в день убийства было подготовлено постановление о внесении изменений в уголовно-процессуальное законодательство, согласно которому разрабатывался ускоренный порядок проведения следствия по делам о терроре. Их можно было рассматривать в отсутствие обвиняемых и выносить смертный приговор, не подлежащий обжалованию и пересмотру. В течение короткого времени по делу об убийстве Кирова последовало несколько официальных версий: в одном случае оно приписывалось "проникшим в страну белогвардейцам", в другом — "Ленинградскому террористическому троцкистско-зиновьевскому центру", в третьем — аналогичному Московскому центру. Каменев и Зиновьев были обвинены в "идеологическом пособничестве" убийству и арестованы. НКВД Однако свидетельства "нагнетания обстановки" в стране были как до, так и после убийства Кирова. Вся вторая пятилетка была отмечена реорганизацией и разрастанием функций карательных и репрессивных органов. В июле 1934 г. было принято постановление об образовании общесоюзного Наркомата внутренних дел с включением в его состав аппарата ОГПУ. Таким образом, была создана единая система административно-полицейского управления, своим острием подчеркнуто направленная на внутренние дела страны. В обстановке "всеобщего заговора", усиленно внедряемого в сознание людей, мероприятия такого рода приобретали зловещий смысл. Уже в 1933 г. в стране было арестовано 505 тыс. человек, более половины из них — 283 тыс. — за контрреволюционные преступления, однако число осужденных от общего числа арестованных составило лишь 48%. Убийство Кирова стало лишь удобным моментом для принятия вышеуказанного постановления, которое, очевидно, разрабатывалось ранее и было вызвано стремлением "разгрузить" тюрьмы за счет расширения сферы принудительного труда. Если в 1933 г. население ГУЛАГа увеличилось на 176 тыс. человек, то в 1934 г. — на 455 тыс., в 1935 г. — еще на 330 тыс. Однако события этого времени можно рассматривать лишь как прелюдию к развязыванию последующих массовых репрессий, имевшую характер очередной кампании, которая в 1936 г. пошла на убыль. В этом году число заключенных в лагерях и колониях уменьшилось приблизительно на 100 тыс. человек. Видимо, более правы те исследователи, которые утверждали, что каждая из подобных кампаний в репрессивной политике имела свои всплески и периоды затухания. Несмотря на умеренные цифры второго пятилетнего плана, утвержденные XVII съездом, и более рациональное планирование, выполнение плановых заданий осуществлялось с большим трудом, напряжением и задержками (простоями), создавая у сталинского руководства впечатление о противодействии генеральной линии, направленном на ее срыв. Вместо анализа действительных причин существующих трудностей власть пошла по пути сотворения мифа о "всеобщем заговоре", мифа, который легко воспринимался неискушенной общественностью и объяснял существующие неурядицы. Завершение промышленного рывка и его значение Новая пятилетка пришлась на период, когда в строй действующих должны были войти большинство запланированных ранее объектов. И действительно, если первым пятилетним планом был предусмотрен ввод в действие 1500 предприятий, то вторым — 4500.
Упор на тяжелую индустрию сохранился, хотя пришлось несколько снизить объемы новых капиталовложений в промышленность (до 25—30% в год). На этом фоне стало более заметным отставание отраслей, производящих предметы потребления (группа "Б"). Тем не менее новые предприятия давали уже в 1935 г. 73% валовой продукции промышленности. Этот факт знаменовал завершение первой стадии промышленного рывка и переход на новый, более высокий уровень технологии. Советская техника того времени в основном представляла собой копии с западных образцов, но освоенных и разработанных преимущественно советскими конструкторами, инженерами и техниками. В дальнейшем это легло в основу создания собственных технологий, доля которых увеличивалась по мере превращения СССР в закрытое общество. Нельзя, конечно, сбрасывать со счета и помощь иностранных специалистов, факты промышленного шпионажа, но безусловный приоритет должен быть отдан отечественной науке и технике. Немалую роль в этом процессе сыграло создание уже в годы первой пятилетки системы НИИ и учебных заведений, тесно привязанных к производству: заводов-втузов, техникумов, технических и политехнических институтов. За годы первой и второй пятилеток в СССР возник целый ряд новых отраслей: тяжелое машиностроение, производство станков и оборудования, автомобильная, тракторная промышленность, танкостроение, авиастроение и многие другие. Такие отрасли, как энергетика, черная и цветная металлургия, химическая и нефтехимическая промышленность были практически полностью реконструированы. Внедрение новой технологии с точки зрения того времени означало переход к массовому поточному конвейерному производству, требующему определенных квалификационных навыков, уровня образования и дисциплины труда. Отсюда вполне понятным становится комплекс мер, выдвинувшихся на повестку дня в эти годы, которые раньше были своего рода камнем преткновения на пути индустриализации. Необходимо учитывать, что характер нового производства, требующий постоянного, в общем-то изматывающего силы напряженного труда, не был особенно привлекательным для молодых поколений. Складывающаяся планово-распределительная система сообразно своей логике вынуждена была приспосабливаться к новым условиям и делать шаги, которые представляли собой любопытное сочетание методов принуждения, морального и экономического стимулирования. Ввод в действие новых объектов сразу же обнажил центральную проблему — необходимость освоения новой техники. Прибывающая на заводы рабочая сила из деревни не могла решить эту задачу. В 1934 г. примерно треть установленного оборудования не использовалась, 60% было задействовано не на полную мощность. Даже официальные советские источники свидетельствуют о громадных трудностях, которые возникали при пуске новых заводов. Отсюда выдвижение главного лозунга второй пятилетки: "Кадры, овладевшие техникой, решают все!", созвучного выдвинутому Сталиным лозунгу: "Кадры решают все!", который, как можно увидеть далее, ставил несколько иной акцент в кадровой политике. Наряду с увеличением выпуска дипломированных специалистов через вузы и техникумы была перестроена вся система массового общего и профессионально-технического образования. На базе начальной школы, обязательность обучения в которой была установлена государством, была создана широкая сеть школ ФЗО и ремесленных училищ со сроком обучения от полугода до двух лет для подготовки рабочих массовых профессий. Значительно расширилась сеть школ, дающих неполное среднее (школы-семилетки) и среднее общее образование (десятилетки).