МУЖСКАЯ ПРОСТИТУЦИЯ В ДРЕВНОСТИ

Во время, когда любовь к мальчикам выступала почти на равных правах с гетеросексуальной любовью и входила как интегрирующий элемент в общественную жизнь, мужская проституция должна была принять громадные размеры, равные или лишь в незначительной степени уступавшие проституции женской.

Главное место в нашем описании, естественно, займет гомосексуальная мужская проституция, которая, как сказано, выступала в таком же объеме и в таких же многочисленных и разнообразных формах, как и женская проституция. По своей дифференциации она, безусловно, является предшественницей и прообразом современной педерастической проституции.

И в этом случае также мы можем опереться на богатую гомосексуальную терминологию у греков и римлян. В словаре Ге- зихия* имеется не меньше 74 выражений для педерастии и муж-

Гезихий (конец IV в.) — александрийский грамматик, составитель большого греческого словаря.

ской проституции, которые дают интересные объяснения, касающиеся разнообразных гомосексуальных отношений и манипуляций.

Раннее существование в Греции мужской проституции легко доказывается давней традицией любви между мужчинами. Об этом говорится уже в законах Селевка. Этими законами мужчинам запрещается носить позолоченные кольца и одежды, наподобие милезийцев, уже тогда, очевидно, считавшихся изнеженными; исключение делается только для проституированных мужчин и прелюбодеев. Уже во времена Солона большое развитие мужской проституции и сводничества в Афинах потребовало специального законодательства, знакомством с которым мы обязаны Эсхину*. Один из этих законов Солона он приводит дословно:

«Если отец, или брат, или дядя, или опекун, или вообще глава семьи отдаст кого-нибудь внаймы для разврата, то Солон не позволяет подать жалобу за разврат на мальчика, а на того, кто его отдал внаймы, и того, кто нанял его, он на обоих возложил равный штраф. А когда мальчик, отданный внаем для разврата, вырастет, он не обязан ни кормить своего отца, ни давать ему помещение; он только должен его похоронить после его смерти и исполнить остальные обряды».

Относительно взрослых афинян другой закон Солона определяет, что позволивший совершить над собой непотребство не может быть архонтом, занимать места жреца, выступать в качестве адвоката, а также навсегда лишается права занимать какую-нибудь государственную должность.

В Спарте, где педерастия также была старинным обычаем, проституция благодаря строгим законам не могла раньше развиться. Зато она уже в VI веке достигла обширных размеров в ионийских городах, например, в Самосе, потому что находилась здесь под влиянием восточной любви к мальчикам, существенно отличной от греческой. Вообще, иностранцы доставляли большой контингент лиц для мужской проституции. Поэтому персидские войны и Пелопонесская война сильно способствовали развитию этой последней.

Начиная с V века до н.э., наряду с общим распространением педерастии, всюду появляется также гомосексуальная мужская проституция, которая соответственно преобладанию физического элемента в любви к мужчинам в эллинскую эпоху и во

Эсхин (ок.390—314 до н.э.) — афинский оратор.

время империи, постепенно достигает таких размеров, что не уступает по своему значению гетеросексуальной женской проституции.

Мужская проституция неизбежно должна была развиться с того момента, как исчез идеальный принцип собственно «любви к мальчикам», который привязывал мальчика к одному мужчине и облагораживал чувственный элемент педагогическими отношениями. Когда же индивидуальная связь между мужчиной и мальчиком исчезла и мальчик стал служить предметом сладострастия одновременно многим мужчинам, это дало основу для развития мужской проституции.

Вполне развитую мужскую проституцию Эсхин определяет как «добровольную отдачу себя многим за вознаграждение». Ксенофонт* дает аналогичное определение.

Как обширна была такого рода проституция уже в V веке, видно из произведений Аристофана, который очень наглядно описывает приставание уличных проституированных мальчишек к мужчинам «с сладкими нашептываниями», чтобы вступить с ними в связь.

В эллинскую эпоху произошла перемена во взглядах на идеал мужской красоты, и они стали особенно благоприятны для развития известной категории мужской проституции — кине- дизма. В. Хельбиг так описывает всеобщую феминизацию мужчин:

«В Александровскую эпоху входит в моду брить лицо, и место бородатых греков занимает поколение с гладкими щеками, которое заботится о том, чтобы искусственно сохранить призрак юношеской нежности лица. Туалетное искусство, окрашивание волос в светлую краску, искусственное украшение волос, разрисовывание бровей, приготовление тонких косметических средств и мазей — все это культивируется с большой тщательностью. Не только женщины, но и мужчины стараются при помощи таких средств прийти на помощь природе. Таким образом, в массе греки того времени были изнеженны и женственны».

От римлян гомосексуальная мужская любовь, а вслед за ней и мужская проституция, проникла как светский обычай в но- возавоеванные провинции.

К концу империи мужская проституция получила особый оттенок благодаря введению восточного обычая — евнухов — который именно в это время играл достойную внимания роль в общественной жизни, несмотря на прежнее запрещение его Доми-

Ксенофонт (ок. 430—355 до н.э.) — древнегреческий писатель и историк.

цианом (51-96, император с 81) и Александром Севером. Наибольшего влияния он достиг, как известно, в восточной части Римской империи.

От этого краткого наброска о ходе развития античной мужской проституции мы перейдем к более детальному рассмотрению ее главных особенностей.

Рекрутирование

Так как в древности проституирование свободных от рождения мужчин подвергалось строгим наказаниям, то главный контингент для мужской, как и для женской, проституции должны были доставлять рабы и военнопленные, а также чужестранцы.

Среди последних к старейшим представителям мужской проституции, несомненно, принадлежали так называемые кине- ды, странствующие шуты, которые в публичных местах или близ винных лавок предавались развратным танцам под звуки песен.

Главная масса проституированных мужчин происходила из рабского сословия. Рабов готовили для этой цели уже с ранней юности, подобно тому, как это делалось и с рабынями, предназначенными для проституции. Многим удавалось впоследствии благодаря какому-нибудь любовнику выкупить себя на свободу и достигнуть высокого положения.

Ввоз иностранных рабов в Рим для разврата во время империи был поистине колоссальный. По выражению Сенеки, «их отделяли по национальности и цвету, чтобы у всех была одинаково гладкая кожа, равной длины первый пушок, одинакового качества волосы на голове, чтобы ни один, имеющий ровные волосы, не замешался среди курчавых». Намек этот указывает, что среди римских проституированных мальчиков было, вероятно, много негров. Особенной любовью пользовались проституированные мужчины из Египта. Они были известны своими едкими, циничными остротами и находчивостью.

Среди проституированных лиц мужского пола различаются две категории, высший и низший класс. К первому принадлежали прежде всего музыкально образованные проституированные мальчики, цитристы и лирники, танцоры, актеры и т. п.

Особую категорию мужской проституции представляли кастрированные жрецы Кибелы и сирийской богини, так называемые «галлы», поведение которых описали Лукиан в своем сочинении о сирийской богине и Апулей (ок.124 н.э. — ?) в «Метаморфозах».

Бичуемая уже Аристофаном проституция рожденных свободными мальчиков, даже из знатных фамилий, встречалась во времена империи довольно часто. Петроний подробно описывает способ соблазнения таких мальчиков старшими мужчинами, и из его описания видно, что даже сыновья знатных отцов продавали себя за подарки и что мальчики в школах взаимно поощряли друг друга к проституции, так что этих юношей уже незачем было развращать.

Наконец, мы должны упомянуть еще о последней категории проституированных мужчин, которая в древности, несомненно, была так же многочисленна, как и теперь, — о таких мужчинах, которые, не будучи сами гомосексуалистами по своим наклонностям, занимались проституцией, как легким промыслом, добывая себе средства для роскошной и развратной жизни. Приобретенное развратом они потом обычно прокучивали с проститутками. Прототипом таких гетеросексуальных кинедов служит Тимарх, против которого направлена известная речь Эсхина. Он говорит:

«Что сказать о молодом человеке, который оставляет отчий дом, проводит ночи в чужих домах, отличаясь от других своим видом, участвует в дорогих ужинах, за которые он ничего не вносит, имеет флейтисток и самых дорогих проституток, играет в кости и ни за что сам не платит, а все за него платит другой? Разве это еще нужно объяснять? Разве не очевидно, что кто предъявляет к другим столько требований, неизбежно и сам должен доставлять известные удовольствия тем, которые тратят на него деньги! Клянусь Зевсом, я не знаю, как выразиться мягче о твоем презренном поведении... Он обнаружил такую похотливость к женам свободных мужей, как еще никогда никто другой. Он был изобличен, что получил от Лейконида, шурина Филота- деса, через актера Филемона 20 мин, которые он в короткое время прожил с проституткой Филоксеной».

Места для мужской проституции

Место для «отлета» или «прогулки», проституированных мужчин находилось обыкновенно в древних городах там же, где и для проституток. Затем, для завязывания знакомства и сношений служили также места собраний мужчин: аптекарские лавочки, лавочки для мазей, парикмахерские, лавочки для игры в кости и других игр, меняльные лавочки, мастерские, бани, школы, гимназии и палестры, театры и храмы.

Для практики педерастической проституции выбирались большей частью уединенные, темные, глухие места. Поэтому в Афинах кинеды и их клиенты нередко посещали ночной порой темные уголки Пникса, а в Риме для этой цели особенно охотно пользовались расположенными за городом дорожными перекрестками.

Далее, к услугам мужской проституции существовали собственные бордели. Мальчики стояли перед ними голыми и без стеснения позволяли осматривать себя.

Наконец, и женские бордели были доступны для проституированных мужчин и их клиентов как места для свиданий. Проститутки отдавали им внаймы свои кельи на известное время, обыкновенно за плату в один асс.

Организацию гомосексуальных мужчин в тайные клубы, которые, естественно, были в то же время местами для занятий мужской проституцией, можно проследить до V века до н.э. Уже в то время приверженцы фригийской богини Котитто, так называемые «бапты», устраивали гомосексуальные оргии самого развратного характера в тайных собраниях, на которые допускались одни только мужчины. Такие клубы педерастов существовали уже тогда в Коринфе и Афинах.

В Риме такие тайные клубы педерастов праздновали свои «мужские балы» в честь богини Bona Dea, причем мужчины одевались в женские костюмы и применяли все тайны туалетного искусства. Балы эти очень ярко описал Ювенал.

Клиентура мужской проституции

При всеобщем распространении в древности любви к мужчинам клиенты мужской проституции принадлежали ко всем слоям общества, начиная с самых высших и кончая рабами. Колоссальное распространение кинедизма во времена империи ничуть не зависело от того, что именно императоры первых двух столетий н.э., за немногим исключением, лично были клиентами мужской проституции и поощряли ее.

Так, Август держал для своих половых наслаждений мальчика Сарментуса, Тиберий устраивал на острове Капри оргии с мальчиками и кинедами, Калигула содержал целый ряд мальчиков и в конце концов устроил в своем дворце мужской бордель, доходы с которого брал себе.

Еще более прославился Нерон, который не только окружил себя проституированными мужчинами и даже с двумя из них, Спором и Пифагором, вступил в «брак», но созывал на свои оргии всех представителей проституции, как гетеросексуальной, так и гомосексуальной.

Преемник Нерона, Гальбуа (4 до н.э. — 68 н.э., император в 68), по всей видимости, был прирожденным гомосексуалистом, так как Светоний (ок.70 — ок.140) сообщает, что он в значительной степени отдавал предпочтение мужской любви перед женской и совершенно поддавался влиянию своих мужских метресс.

Вителлий (15-69, император в 69) в молодости сам был проституированным мальчиком Тиберия и продолжал развратный образ жизни, будучи императором, причем находился в полном подчинении у кинедов, с которыми был в связи.

Даже благородный Тит (39-81, император с 79) вначале был окружен множеством проституированных мальчиков и скопцов и устраивал развратные пирушки с ними, хотя впоследствии ограничил публичное проявление мужской проституции. Траян (53-117, император с 98) также был страстным любителем мальчиков и содержал при дворе многочисленных проституированных мужчин, ласки которых с ним делил его преемник Адриан. Последний был, вероятно, прирожденным гомосексуалистом.

Коммод, в молодости сам развратный мальчик, точно так же поддерживал постоянные сношения с мужской проституцией и имел гарем из 300 мальчиков. Он даже публично подражал привычкам кинедов: являлся, например, в женском костюме в театр, проституировал сам и не стыдился публично целовать своих любовников и сводить их. Число собранных в его дворце проституированных мужчин было так велико, что его преемник, Пертинакс, оказался вынужденным публично продать их.

Как мы уже упоминали, время царствования Гелиогабала было апогеем развития и публичного поощрения педерастической проституции. Об этом известном своей развращенностью императоре появились в последнее время две интересные, составленные по источникам монографии, одна немецкая и одна французская, которые посвящены, главным образом, удивительной половой жизни Гелиогабала. Вывод первой работы об этом императоре, который первоначально был жрецом сирийской богини и предавался мужской проституции по религиозным причинам, гласит следующее:

«Очевидно, что и Гелиогабал должен быть причислен к этой категории ненормальных существ. Он не был настоящим гермафродитом. Обладая вполне мужской организацией, он сделался патикусом* благодаря привычке и врожденной наклоннос-

Патикус — пассивный гомосексуалист.

ти его природы. причем толкователю его душевного состояния предоставляется решить, вытекало ли его извращение больше из первой или из второй причины».

На основании всех имеющихся данных надо полагать, что и то, и другое — и привычка, и врожденная природная наклонность — играли роль в гомосексуальных эксцессах Гели- огабала. Во всяком случае, мужская проституция праздновала при нем форменный триумф, признавалась в обществе в такой степени, как никогда ни раньше, ни позже, и наложила отпечаток на все его царствование.

Размеры, которых достигла гомосексуальная проституция при Гелиогабале, были так обширны, что его преемник, Александр Север, счел себя вынужденным прежде всего выступить со строгими мерами против института евнухов и проституированных мальчиков. Он значительно сократил их число, удалил их с почетных должностей, а многих велел вывезти или даже умертвить.

Из позднейших императоров лишь немногие выступали в роли покровителей мужской проституции. Некоторые старались даже ограничить ее, как Аврелиан (214 или 215—275, император с 270), запретивший мужчинам носить цветные башмаки, которые подобает носить только женщинам, или Тацит, который запретил им носить шелковые одежды. В исходе III столетия нужно назвать еще императора Каринуса как ревностного покровителя гомосексуальной проституции, и притом как в активной, так и в пассивной форме. Свой дворец он наполнил мимами, проститутками, пантомимами, певцами и сводниками. Один из проституированных мальчиков Каринуса имел право подписываться его именем.

Хотя христианские императоры отнюдь не покровительствовали более мужской проституции и неоднократно даже издавали против нее строгие законы, тем не менее в IV веке она была еще весьма обширна.

Гонорары

Ввиду равноценной роли, которую играла в древности мужская проституция, наряду с женской, надо полагать, что и экономические отношения обеих групп были одинаковы.

Эсхин говорит о Меланопусе, что «он продал свою юность за две тысячи драхм». Из этого, по-видимому, следует, что, как и у женских проституток, за первое сношение платили особенно дорого. Затем, Эсхин упоминает, что Тимарх получил от актера Филемона 20 мин вознаграждения за разврат.

Во времена империи цены на рабов для разврата и вообще на проституированных мужчин достигли невероятной высоты. Плиний приводит тому несколько примеров и говорит, между прочим: «Поистине за сладострастие, а не за красоту было заплачено, когда Луториус Прискус купил Пецона, одного из обрезанцев Сеяна, за 5 миллионов сестерций (!). И эта позорная покупка прошла для него безнаказанно!». Неудивительно, что проституированные очень быстро достигали громадного богатства. У Марциала сказано:

Как среди чистых друзей Телезин вращаясь был беден.

То запачканный он в тоге холодной бродил;

А когда угождать бесстыдным начал кинедам,

То покупает один земли, столы, серебро.

Хочешь, Вифиник, ты стать богатым? Сообщником

будь ты:

Чистый тебе поцелуй крошки единой не даст.

(Пер. А.Фета)

Но, с другой стороны, существовали, конечно, и такие проституированные мужчины, которые имели полное основание жаловаться на недостаточные доходы от своего ремесла.

Возраст проституированных мужчин

Первоначально гомосексуальная любовь распространялась у греков только на мальчиков-подростков, не достигших еще полного развития половой зрелости. С началом роста бороды и волос на половых частях мальчики переставали быть предметом эстетического поклонения и чувственных вожделений. С другой стороны, непривлекательным считался также и чересчур незрелый мальчик. Низшую границу представлял приблизительно возраст в двенадцать лет, а высшую — в восемнадцать. Во всяком случае, подросток возбуждал всего больше желаний. А потому, перейдя за этот возраст, мальчики должны были, если они желали и впредь сохранить свою клиентуру, искусственными мерами (удалением волос и т. п.) поддерживать соответственный вид, чтобы обманывать клиентов.

Мальчики от 12 до 18 лет употреблялись только как пассивные педерасты, между тем как более взрослые проституированные мужчины служили для взаимного удовлетворения. Во всяком случае, число таких взрослых проституированных было отнюдь не меньше, а может быть даже, и больше числа мальчиков, как это показывают уже намеки Аристофана и Эсхина. Во времена империи старый, выслуживший кинед представляет типичную фигуру. Таким образом, в то время различали более юных проституированных, собственно мальчиков для разврата, и более взрослых, кинедов.

Категории проституированных мужчин

Кроме разделения мужских проституированных по возрасту, существовало еще разделение их по роду деятельности. В самых обших чертах, различали активных и пассивных проституированных и таких, которые практиковали оба вида педерастии.

Что уже с самого начала должно было существовать большое число проституированных, практиковавших исключительно активную педерастию, станет ясно, если вспомнить громадное распространение пассивной педерастии, кинедизма. К таким исключительно активным проституированным принадлежат Те- лезин и Фебус, которых желали все кинеды.

Еще многочисленнее были представители пассивной мужской проституции, так как к ним принадлежало и громадное число проституированных мальчиков. Большинство греческих и латинских названий относится именно к этой категории проституированных и указывает на их пассивную роль «женщины», а также на их женственную, лишенную мужественности внешность.

Все эти названия показывают, что проституированные, к которым они относятся, подвергали себя педикации.

Внешний вид проституированных мужчин

Едва ли в древности существовал другой класс людей с такой характерной наружностью, как проституированные мужчины, тип которых все сатирики и физиогномики описывают совершенно одинаково. По Лукиану, существовала поговорка, что легче спрятать под мышкой пять слонов, чем одного кинеда, настолько он типичен по костюму, походке, взгляду, голосу, изогнутой шее, румянам и т. д. Лукиан говорит:

«О патикус, твои действия так откровенны, что их распознает даже слепой и глухой. Как только ты возвышаешь голос, раздеваешься во время купания или даже не сам раздеваешься, а только рабы снимут твои одежды, думаешь ли ты, что твои ночные тайны не становятся сейчас же явными?»

Аристотель упоминает, как признаки кинеда, «тусклый взгляд; согнутые внутрь колени; наклоненную вправо голову; вялые, бессильные движения рук; точно двойственную походку; частое вращение глаз».

Физиогномик Полемон следующим образом описывает общее впечатление, которое они производят:

«Андрогин* имеет томный и похотливый взгляд, вращает глазами и блуждает ими, лоб и щеки у него подергиваются, брови стягиваются вместе в одной точке, шея изогнута, бедро в постоянном движении. Все в нем подергивается, колени и кисти как будто трещат; как бык, озирается он вокруг себя и перед собой. Он говорит тонким, но хриплым и трескучим, дрожащим голосом».

Дополнением к этим общим описаниям может служить пластическая характеристика Марциала:

Этого, что день и ночь у женских находится кресел И чрезмерно уже в городе целом знаком,

Блещущий волосом, темный от мазей, в пурпуре светлом, Нежен лицом, полногруд, с голенью счищенной вгладь,

Что к супруге твоей назойливым льнет провожатым,

Ты не бойся, Кандид: он ни одной не имел.

(Пер.А.Фета)

В частности, о приведенных признаках кинедов нужно еще заметить следующее:

Волосы они носили либо длинными локонами, или же причесывали в искусную прическу. При помощи раскаленного железа кинеды точно так же завивали волосы, как проститутки.

Мы уже упоминали, что большинство проституированных мужчин старались при помощи искусственного удаления волос походить на юношей или мальчиков, что соответствовало, очевидно, вкусу большинства любителей мальчиков. Возможно, однако, что это было также подражанием такому же неприличному обычаю, распространенному среди проституток.

Женственная, нервная внешность патика особенно сказывалась в его взгляде, голосе и походке. Томный, влажный и притом вызывающий взгляд и беспокойные, блуждающие глаза были верными признаками проституированного мужчины, выходящего на поиски клиента. Говорили они обычно хоть и тонким, но в то же время хриплым и визгливым, неестественным и дрожащим голосом. Но наиболее характерной была походка. Собственно типичным в ней было сладострастное движение бедер, вероятно, в подражание аналогичной походке у проституированных женщин.

Проституированные мужчины, как и женщины, в изобилии употребляли пахучие мази и масла и румянились. Уже издалека чувствовались их духи. В качестве благовонной мази употребляли обыкновенно нард. Благодаря блестящим от черной мази волосам кинеда можно было различить уже издали.

Андрогин — двуполое существо.

Подобно проституткам, проституированные мужчины старались обращать на себя внимание дорогой, пестрой одеждой и золотыми украшениями. Об этом упоминается уже в законах Селевка. Эсхин говорит о «нарядных верхних одеждах» и «нежных нижних одеждах» кинедов, симулировавших женское платье.

Пестрые цвета играют в одежде кинедов большую роль.

Шафранно-желтым, пурпурным и каштанового цвета платьям кинеды отдавали предпочтение. Длинные, до кистей, рукава также считались признаком кинеда.

Патики считались чрезвычайно красноречивыми и болтливыми, что особенно ярко описывает Аристофан, но указывают и многие другие авторы. Этим объясняется, почему, наоборот, знаменитых ораторов охотно обвиняли в мужской проституции, как обвинял, например, Эсхин Тимарха и Демосфена.

Словоохотливые кинеды любили проводить целые часы в женском обществе, в болтовне и были носителями скандальной хроники. Превосходно описывает это Марциал:

Милый ты человек, Котил; так все утверждают.

Слышу; но кто же, скажи, милый-то сам человек?

«Милый тот человек, что кудри содержит в порядке.

Что благовонъем всегда и кинамоном разит;

С Нила который притом и с Гадеса песни мурлычит;

Что положенье давать щипанным ловок рукам;

Кто в течение дня, поместясь между креслами женщин,

Просидит и всегда что-либо шепчет в ушко;

Кто оттоль и отсель читает письма и пишет;

Кто на соседнем локте все избегает плаща;

Кто любовников всех знает, по улицам рыщет,

Кто старинных легко предков Гирпина сочтет».

Что ты, Котил, говоришь? Так вот человек это милый?

Премногосложная вещь милый, Котил, человек.

(Пер. А.Фета)

Отличительные приметы и средства для объяснений с клиентами у проституированных мужчин

Античные кинеды, совершенно как и современные, имели известные отличительные знаки, быть может, различные, смотря по месту и времени. Знаки эти скоро становились известными публике, и которая и пользовалась ими для определения кинедов. Сюда относится прежде всего распространенный обычай показывать средний (реже указательный) палец правой руки, вытягивая его вперед. Кинеда называли также «тот, на которого указывают пальцем». Таким образом, если грек или римлянин вытягивал по направлению к кому-нибудь средний палец или дотрагивался им до носа, то он тем самым молча ругал того патиком. Так киник Диоген, например, обругал Демосфена, указав на него некоторым знакомым средним пальцем.

Таким же способом кинеды обозначали себя друг перед другом, как Стрепсиад у Аристофана («Всадники»), который вытягивает средний палец, признавая себя пассивным педерастом.

Затем, приметой мужской проституции и средством для объяснения с клиентами считалось почесывание головы пальцем. «Развратного, — говорит Сенека, — выдает его походка, движения руки, иногда одно какое-нибудь слово или прикосновение к голове пальцем и закатывание глаз».

Интересное изображение этих пошлых жестов мы находим на одной вазе в национальном музее в Неаполе. Бородатый голый мужчина, приложив левую руку ко лбу, направляется к другому, стоящему перед ним, голому мужчине, который приподнял правую руку и вытянул указательный палец.

Кроме того, проституированные мужчины применяли еще известные условные знаки для приманки клиентов. Согласно интересному описанию Дио Хризостома, призывные звуки педерастов для приманки клиентов были различны в разных городах. В Тарсе звук, которым эти гомосексуальные «дневные сонливцы», по выражению Дио, привлекали своих клиентов, похож был на храп, причем они издавали его как на улицах, базарах, у театра и в палестрах, так и в борделях. «То был дикий, отвратительный звук, музыка, которая начиналась вместе с рассветом. Но кто же, — спрашивает Дио, — издает такие звуки? Не женственный ли мужчина, или кастрат? Они не всегда и не для всякого издают такие звуки, но это особый знак для их распознавания».

Далее он рассказывает, как распространен вообще этот своеобразный носовой звук среди гомосексуалистов и мужских проституированных и что он стоит в связи с их тайными оргиями. «Это голос не мужчины, не женщины, не другого какого-нибудь существа, а также не проститутки, когда она блудодейству- ет; это взрыв позорнейшего преступления и бессовестнейших действий, и притом среди бела дня, при солнечном свете, среди толпы людей».

Прозвища

Многие кинеды и мужские проституированные, особенно пассивные, имели прозвища, совершенно так же, как и теперь. Всего чаще среди них встречались женские имена. В борделях мальчиков это был, по-видимому, всеобщий обычай, что доказывает интересная сцена у Лукиана:

«Как только мы подошли к квартире Филебуса, он еще за дверью крикнул громким голосом: «Эй, вы девушки, я купил для услужения вам красивого, сильного парня, урожденного каппа- докийца!» Но те, которых он называл девушками, были проституированные мальчики и помощники по профессии Филебуса. Все они радостно вскрикнули, полагая, что купленный действительно был человек. Но когда они увидали, что раб их был осел, они стали грубо издеваться над стариком. «Ах, милейший, — сказали они со смехом, — ты купил себе на этот раз жениха вместо прислуги? На здоровье тебе! Наплоди только поскорее деточек от этого милого брака!»

Нерон называл своего супруга Спора Сабиной.

Употребительны были прозвища: Приап, Венера, Невеста, Ласточка и многие другие.

Мужчины-метрессы

Во время империи развился обычай заводить мужчин- метресс. По своему значению они не уступали женщинам, а в политическом отношении даже превосходили их — стоит только вспомнить то влиятельное положение, которое занимали некоторые конкубины, как Виниус, Лако, и особенно вольноотпущенник Ицелус у императора Гальбы. Всем этим людям, из которых каждый, по Светонию («Гальба», гл.14), «был велик в известных пороках», повелитель дозволял «безвольно злоупотреблять» собою и предоставлял им громадную власть.

Даже возлюбленные, принадлежавшие к рабскому сословию, часто до такой степени были господами своих богатых любовников, что это позволяет говорить о мазохизме со стороны последних. Этим объясняется, что мужские метрессы нередко приобретали громадные богатства, как, например, Фи- лострогос, бывший проституированный мальчик Лициния Суры, относительно которого философ Эпиктет (ок.50 — ок.140) сказал, что никто не пожелал бы купить блестящую судьбу Филострогоса такой же ценой; или Тримальхио, мальчиком прибывший в Рим, где он с 14 лет был возлюбленным своего господина и затем получил от него состояние сенатора.

Начало многолетней связи между любовником и конку- бином часто знаменовалось настоящей «свадьбой», которая сопровождалась — совершенно как заключение брака между мужчиной и женщиной — торжественными церемониями. Такие свадьбы и венчания между мужчинами не представляли ничего редкого. Ювенал дает следующее описание подробностей такой свадьбы с кинедом:

Гракх четыреста тысяч сестерций в приданое выдал

За трубачом, знать, он на трубе-то играл настоящей;

Подписали контракт, легла новобрачная мужу в объятья. О патриции, цензора нам, или гадателя нужно?

Неужель, оробев, ты счел бы за большее диво.

Если б теленка жена родила, а ягненка корова?

Галуны и плащ длиннополый с фатой надевает Тот, кто, тайно неся на ремне святые доспехи,

Под щитом изогнутым потел. О, праотец Рима,

Молви, откуда на пастырей Лация гибель такая,

И такая коснулась, Градив, твоих внуков крапива? Видишь, замуж идет муж знатный богатством иродом: Что ж не тряхнешь ты ни шлемом, ни в землю копьем не ударишь,

Ни к отцу не взовешь? Уходи же, покинь же суровый Округ полей, коль им пренебрег! — «Назавтра мне нужно С ранним солнцем дело обделать в долине Квирина».

Что же за дело? — «Что спрашивать? Замуж друг мой выходит

И не многих зовет». Вот только бы пожил я: будут, Будут творить это въявь, захотят оглашать в объявленьях. Между тем у замужних таких есть большая досада,

Что не могут родить и детьми привязывать мужа.

Но прекрасно, что власти над телом природа желаньям Не представляет: умрут бездетными.

(Пер.А.Фета)

В основе этого описания лежат действительные факты и события: об императорах Нероне и Гелиогабале сообщают, что они публично венчались со своими проституированными мальчиками и катамитами.

Первый проституированный, с которым Нерон вступил в брак, был некий Пифагор. Тацит сообщает об этом: «Для него самого (Нерона), опозоренного всевозможными деяниями, все равно, были ли они дозволены или нет, не оставалось, по-видимому, больше новых преступлений, которые могли бы его выставить еще в худшем свете, если бы он за несколько дней до того не вступил в формальную супружескую связь с неким Пифагором, одним из развратной толпы, и не отдался бы ему в жены. Императору надели фату, выставлены были приданое, брачная постель, свадебные факелы; все было выставлено напоказ, что даже у женщин скрывает покров ночи».

В то время как в этом необыкновенном браке Нерон функционировал в качестве «жены», он несколько дней спустя венчался в качестве мужа с вольноотпущенником Спором, которого взял себе в «жены» за сходство с любимой им Поппеей Сабиной*. С этой целью он велел его оскопить, надеть ему платья императрицы и назвал его «Сабина». Затем свадьба их праздно валась в Греции и сопровождалась торжественными церемониями. Среди поздравлений серьезно высказывались и пожелания, чтобы брак этот благословен был законными детьми!

После того Нерон жил с Пифагором, как с мужем, а со Спором, как с женой. Последнего, между прочим, титуловали «повелительницей», «императрицей», «царицей», и он получил большое приданое. На вопрос, как ему нравятся такие браки, один остроумный философ ответил императору: «Ты хорошо делаешь, что берешь себе таких жен. Жаль, что боги не захотели внушить и твоему отцу такую же страсть к объятиям таких жен».

Наконец, Нерон стал еще «женой» своего секретаря Дорифора, причем он публично вел себя, как невинная девушка. Он велел уплатить Дорифору 1,5 миллиона динарий и удвоил эту сумму, когда Агриппина упрекнула его по этому поводу в мотовстве, со словами: «Я не знал, что так мало подарил ему».

Совершенно феминизированный Гелиогабал в своих браках с проституированными мужчинами всегда играл роль жены, причем она так ему нравилась, что он обещал врачам большое вознаграждение, если они при помощи операции сделают его женщиной! Он избрал себе супруга, велел называть себя женой, повелительницей, Августой; прял шерсть, носил на голове сетку для волос и употреблял румяна и белила.

Первым супругом новой «Августы» был Гиероклес, карийский раб, прежде проституированный мальчик Гордая, отнюдь не мужественная фигура, а кинед с гладким подбородком и светлыми локонами. Он приобрел большую власть над императором, которого часто бил за измену, что, однако, не только не ослабляло, но даже усиливало любовь последнего.

Потом Гелиогабал влюбился в геркулеса-гладиатора Аврелия Цотикуса, по прозвищу Магирус (повар). Когда Аврелий в первый раз приветствовал его как «повелителя и императора», Гелиогабал сказал ему, опустив глаза и выгибая шею, как девушка: «Не называй меня повелитель, я только повелительница». Затем он вступил с Аврелием в формальный брак в присутствии свата и служил ему женой.

Связь мужской проституции с женской

Многообразную связь между гомосексуальной мужской и женской проституцией можно доказать уже для древности. При чрезвычайных размерах первой и своеобразной половой неустойчивости античного мужчины, которая объясняет, почему би-

Поппея Сабина — вторая жена Нерона. Агриппина — его мать.

сексуальность представляла тогда более частое явление, вопрос о конкуренции между обеими формами проституции имеет больше основания, чем теперь. Но в то же время между проституированными мужчинами и женщинами тогда, как и теперь, наблюдалась и известная общность интересов. Из эпиграммы Мириноса мы узнаем, что кинеды вместе с гетерами устраивали торжественные ночные процессии в честь половых богов, например, Приапа. Они сообщали друг другу о богатых бисексуальных любовниках, чтобы сообща эксплуатировать их.

Гетеросексуальная мужская проституция

Своеобразную особенность античной проституции представляет громадное распространение гетеросексуальной мужской проституции, то есть проституции мужчин по отношению к женщинам.

Существование обширной гетеросексуальной мужской проституции, особенно во время Римской империи, установлено безусловно характерными указаниями. Прежде всего, ей соответствовал ревностный спрос со стороны женщин. Такие любившие пожить женщины носили даже особые названия, как «lecti- cariola» (любительница носильщиков качалок) у Марциала, или «ludia» (возлюбленная гладиаторов) у Ювенала. Половые чувства этой женской клиентуры мужской проституции превосходно описаны Петронием и Ювеналом.

У Петрония Хризис, служанка Цирцеи, говорит Энколпию: «Ты знаешь, что ты неотразим, и потому гордишься и продаешь свои объятия, вместо того чтобы дарить их. Иначе зачем эти красиво завитые волосы, нарумяненное лицо и томновызывающий взгляд? Зачем эта заученная походка, эти размеренные, дрожащие шаги, если ты не несешь свою красоту на рынок? Я не умею предсказывать будущего и ничего не понимаю в небе астрологов, но по лицу человека я умею читать его характер, и мне стоит только посмотреть на прогуливающегося, чтобы знать, что он думает. Итак, если ты хочешь продать требуемое, то покупатель найден; но если ты хочешь подарить его, что было бы человечнее, то сделай так, чтобы за оказанное благодеяние мы сделались твоими должниками. Дело в том, что если ты назовешь себя простым рабом, то страстное желание влюбленной дамы еще усилится. Есть женщины, которые воспламеняются только для черни и лишь тогда испытывают щекотание сладострастия, когда они видят рабов или лакеев с подобранным платьем. Других зажигает пламенем любви арена, или какой-нибудь запыленный погонщик мулов, или проституированный бла годаря сцене скоморох. К этому классу женщин принадлежит и моя госпожа. Она перепрыгивает от оркестра по меньшей мере к 14 ряду кресел и ищет свое сокровище среди подонков народа».

Я упивался ее льстивыми словами и спросил: «Уж не ты ли сама та дама, которая меня любит?» Горничная искренно рассмеялась по поводу моего пошлого комплимента и прибавила: «Не говори мне такого рода лести. Я еще никогда не отдавалась рабу. Сохрани бог, чтобы я протягивала свои объятья к кресту. Это годится для знатных дам, которые любят целовать рубцы от кнута. Я, правда, только горничная, но я принимаю предложение лишь среди всадников». Удивительным, почти невероятным показался мне этот контраст: «Служанка обладала гордым вкусом матроны, а матрона, напротив, имела плебейские наклонности служанки».

Аналогично высказывается и Ювенал о половом влечении знатных женщин:

Не спит уж любовник.

И велит она, чтобы он шел, плащом завернувшись,

Коль его нет, на рабов накинется; если надежды Нет на рабов, то пусть приведут водоноса...

Но кто же сторожем будет

Стражей самих? Ведь хитра и с них начнет же супруга. Ибо похоть все та ж у высших, как и у низших.

Да не лучше ли и та, что, грязная, улицу топчет,

Той, что несут на затылках своих вереницей сирийцы? Все же, что от отцовских денег еще остается.

Вместе с последнею вазой дарит она гладким атлетам. (Пер.А.Фета)

Относительно более высоких сфер гетеросексуальной мужской проституции, именно театральной, мы находим наглядное описание у Ювенала:

Но другие в то время, когда отдыхают завесы,

Да при пустых и закрытых театрах гудят только рынки, И от игрищ плебейских до Мегалезий далеко,

С грустью держат и маску и тирс, и над фартуком пышут. Урбик спешит в конце Ателланы, кривляя ужимки Автонои; и он не богатою Элиею избран.

Те за деньги большие снимают с комика запон*,

Эти мешают петь Хризагону, Гиспулла же рада Трагику: или ты ждешь, что полюбят они Квинтильяна?

Так называемая «fibula», продетое сквозь крайнюю плоть и запаянное кольцо или покрывающая весь член металлическая гильза, которые делали невозможным для певцов и актеров совершение половых сношений, так как тогда думали, что сношения вредят голосу.

Вот и возьмешь ты жену, с которою станет отцом-то

Эхион Китаред, Глафир, или флейтцик Амвросий.

За сенатором бывшая, Эппия с милым бежала

К Нилу, к Фарису и к зданьям многопрославленным лага.

Но он был гладиатор: вот этим они Гиацинты.

(Пер.А.Фета)

Что профессиональная проституция во всякое время была к услугам женщин, выдают нам некоторые эпиграммы Марциала.

Сенека упоминает как об особом виде мужской проституции о бедных мужчинах, которые на время нанимались к богатым женщинам в качестве «супругов».