Эпоха Ермолова

1816 г. командиром Отдельного грузинского (с 1820 — Кавказского)

корпуса и управляющим гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях (фактически наместником)был назначен генерал А.

141

кончается власть Христа и русского императора и начинается власть Аллаха и местных правителей, нормы европейского международного права не действуют. Надежды его предшественников на «дипломатическое» разрешение частых конфликтов на территории Северного Кавказа (набеги, похищения офицеров ради получения выкупа, угон гражданского населения для продажи в рабство) не оправдывались. Выяснялось, что местные владетели не обладают достаточной властью, авторитетом, а зачастую и желанием препятствовать обычным для того времени ремеслам горцев. Многие вообще относились к жалованию русского царя скорее как к дани. К 1817 г. Ермолов принял решение перейти к активным действиям по установлению жесткого контроля над ситуацией на Северном Кавказе. Фактически он стал действовать по тому же «праву сильного», которое, как ему казалось, признают в Азии наиболее авторитетным. Как заметил один историк, «Ермолов покорял Кавказ, Кавказ покорял Ермолова».

Ермолов утвердился в необходимости жестокого наказания не только «разбойников» и тех горцев, которые их покрывают, но и тех, кто не ведет с ними борьбу. Он начал военно-экономическую блокаду Северного Кавказа, выселяя «немирных» горцев с плодородных равнин, прорубая сквозь дремучие чеченские леса просеки, позволявшие свободно перемещаться войскам, и продвигая пограничную линию на собственно территорию горцев. Именно перенесение пограничной линии от станицы Червленой к самым подножьям гор, к реке Сунжа, с основанием там крепости Грозная, а также разрешение преследовать совершающих набеги черкесов за пограничную реку Кубань (1818) считается началом почти полувековой Большой Кавказской войны. На протяжении 1818—1820 и 1825—1826 гг. Ермолову пришлось лично возглавлять «умиротворение» горских правителей — подданных России, поднявших ряд восстаний в Чечне и Дагестане. Жестокость Ермолова в отношении непокорных горцев отразилась в его прозвищах: «Ярмул — дитя собак» и «Ер-мулла», и запомнились они надолго. В 40-е гг. аварские и чеченские жители могли заявить русским генералам: «Вы всегда разоряли имущество наше, жгли деревни и перехватывали людей наших...»152

Подъем мюридизма Активная и жесткая политика Ермо-

и Северо-Западный Кавказ лова резонансом вызвала подъем ре-

лигиозного движения, особенно в районах Северо-Восточного Кавказа. Те религиозные деятели, которые призывали к вооруженной борьбе за установление шариата и к отказу от власти «неверных» и признавших ее местных правителей, находили все больше приверженцев в народе. Возникло религиозное движение, позже получившее название «мюридизм». Уже в 1824 г. в Чечне выступил бывший поручик русской службы Бекбулат Теймазов (Таймиев), якобы сопро-

142

вождаемый имамом, видевшим Пророка и слышавшим голос Аллаха (конечно, призывавший к войне с «неверными»).

На место Кази-Муллы встал новый имам, Гамзат-Бек. Он взял штурмом столицу аварских ханов Хунзах, уничтожил почти весь их род и был за это убит в мечети по праву кровной мести (заговором руководил известный Хаджи-Мурат). Гамзат-Бека сменил знаменитый Шамиль. Он продолжил расправу с феодальными правителями Дагестана, но пытался при этом обеспечить нейтралитет русских. В горном Дагестане установилось двоевластие, причем сторонники Шамиля еще не имели большинства в горских обществах. Русские войска вновь организовали несколько экспедиций против Шамиля и дважды — в 1837 и 1839 гг. разоряли его резиденцию на горе Ахульгб. Последняя победа над Шамилем казалась окончательной, и начальство поспешило донести в Петербург о полном водворении спокойствия в Дагестане.

На Северо-Западном Кавказе Россия попыталась заняться обустройством края сразу после получения на него прав от турецкого султана. Новый «проконсул Кавказа» И. Ф. Паске-вич,

сменивший своевольного Ермолова, в

1830 г. разработал план освоения этого

практически неизвестного русским

региона путем создания сухопутного

сообщения по Черноморскому по

бережью. Он надеялся справиться с

этой задачей за год, совершенно не

предполагая, что новые «подданные»

императора Николая воспримут про

движение русских войск как посяга

тельство на их независимость. В ре

зультате западный «путь сообщения»

между Приазовьем и Грузией (нынешнее курортное Черноморское побережье Кавказа) стал еще одной ареной борьбы России и горцев. На протяже-

143

нии 500 км — от устья Кубани до Абхазии — под прикрытием пушек Черноморского флота и высаживаемых десантов были созданы 17 укреплений (фортов), гарнизоны которых сразу оказались в постоянной осаде. Даже походы за дровами превращались в маленькие военные экспедиции. А если учесть, что коменданты запрещали местным жителям прибрежную торговлю с приходящими из Турции судами (в том числе хорошо развитую и прибыльную работорговлю), причины противостояния станут еще более понятными. Служба в гарнизонах была весьма тяжелой еще и в связи с природными условиями. Нынешние «курорты Черноморского побережья Кавказа» в то время считались местами гиблыми. Недаром сюда, «в теплую Сибирь», ссылали государственных преступников, а офицерам, служившим здесь, платили двойное жалованье.