§ 2. Трагическое мировоззрение

Трагическое мировоззрение XVII в. было попыткой заново найти глобальный образ мира после опустошительных последствий развития рационализма и эмпиризма, выражавших интересы и стремления третьего сословия. Рационализм и эмпиризм разрушили понятия человеческого общества и универсума как глобального порядка, заменив их понятиями разумного индивида и бесконечного пространства. Новое мировоззрение было направлено на разрушение традиционных социальных иерархий и создание общества автономных, изолированных, равных и свободных индивидов. В французской философии и литературе указанную тенденцию выражали Декарт и Корнель. Декарт ликвидировал все надындивидуальные источники морали, отбросив понятия бога и универсума как божественного порядка. Трагическое мировоззрение было вынуждено принять к сведению эти результаты рационализма и преодолеть его изнутри. Принять разум, но лишить его монополии. Принять природу без бога, ничуть не желая такой природы. Наука закрыла бога от взглядов человека, и потому трагическое мировоззрение есть идея «скрытого бога». Бог Паскаля всегда присутствует и одновременно отсутствует в этом мире. Он зритель человеческой жизни, но его присутствие не может быть рационально доказано. Бог лишь судья, а не помощник человека и не гарантия истинности знания.

Таким образом рационализм поколебал основы миропорядка. Трагическое мировоззрение выражает сознание людей, которые не в силах отвергнуть результаты рационализма и в то же время ощущают тревогу в двусмысленном мире, лишенном строгих моральных правил и божественного провидения. В таком мировоззрении нет опосредующих звеньев между небытием и совершенством. Попытка найти скрытого бога в вещах лишает мир всякой ценности и сводит его к небытию. Но поскольку бог скрывается в мире, то эмпирический мир — единственно доступный для человека. Мир оказывается одновременно всем и ничем, абсолютным совершенством и абсолютной пустотой. Такое представление о мире приговаривает человека к постоянному раздвоению, делая невозможными ни бегство от мира, ни жизнь в нем для реализации трансцендентных ценностей. И потому единственно правильной позицией человека оказывается жизнь в мире, который нужно отвергать до конца. Данное мировоззрение было присуще Паскалю и Расину.

Янсенизм был движением, обладающим определенными свойствами и ценностями: теория благодати как награды за успех, отрицание бога философов, мистиков, отрицание истории и защита учения Янсена. Однако янсенизм не был единым движением. Гольдманн выделяет четыре его варианта. Первый из них (выраженный в творчестве де Баркоса, Павильона и Расина как автора «Андромахи» и «Британика») целиком отрицает мир и стремится убежать в чистое созерцание. Второй пропагандирует борьбу за улучшение мира и необходимость отличия добра и зла (творчество Арнольда и Николя, а также Паскаля периода «Провинциалок»), Третий стремится к компромиссу с миром (Шойзоль, Арнольд де Одильи). Четвертый является носителем трагического мировоззрения в чистом виде («Мысли» Паскаля и «Федра» Расина), ибо мир и бог отрицаются целиком, а для человека не остается никакой возможности спасения.

В трагическом мире не существует никакой ценности, но поскольку в нем скрывается бог, мир становится всем. Сознание и свобода человека выражаются в форме парадоксов, отрицающих и принимающих одни и те же утверждения. Человек осужден на жизнь в мире антагонистических ценностей, из которых ни одна не может уничтожить другую. В этом и состоит трагическое чувство как элемент трагического мировоззрения: человек вынужден жить для реализации ценностей, ни одну из которых воплотить в жизнь невозможно. Частичное воплощение ничего не значит, потому что элементом трагического мировоззрения выступает принцип «все или ничего». Человек может обращаться к богу, но бог нем и никак не отвечает на его обращения. Поэтому специфической формой трагического мировоззрения служит монолог — речь человека, осужденного к одиночеству. «Мысли» Паскаля представляют собой пример такого монолога, а не форму апологетики бога.

Паскаль и Расин доводят янсенизм и трагическое мировоззрение до логического завершения и тем самым выражают «возможное сознание» всего общества, максимум его потенций. Это сознание является классовым, поскольку в нем выражаются установки местных нотаблей в период перехода к абсолютной монархии.

169

*/2 6. В. П. Макаренко свое выражение в литературе и философии янсенистов. Янсенизм есть идеология уходящего класса, который органически связан с условиями, уничтожающими и поддерживающими его одновременно.

В трагическом сознании нет места никакой мистике. Бог предстает бесконечно удаленным и недостижимым, и потому никакое мистическое соединение с ним невозможно. Оно возможно лишь посредством молитвы, но она только подчеркивает дистанцию между человеком и богом, тогда как мистика стремится ее преодолеть. Паскаль переходит к зрелому трагическому сознанию в 1657 г., отбрасывая всякую ценность светского знания и одновременно продолжая научные исследования, отвергая всякий компромисс с действительностью и в то же время декларируя послушание светской власти и церкви. Он не верит в победу истины и добра в мире, но требует, чтобы вся жизнь любого человека была подчинена борьбе за эту победу. Данные установки определяют стиль его письма, в котором ни одно утверждение не является истинным, если его не дополняет противоположное утверждение, и никакое человеческое действие не квалифицируется как морально совершенное, если с ним не связано противоположно направленное действие. В этом отношении Паскаль — провозвестник диалектического мышления, хотя его диалектика насквозь статична и трагична. В ней нет синтеза между противоборствующими ценностями и нет перспективы выхода из такого противоборства.

В мире Паскаля человек существует посередине между двумя экстремумами, однако считает свое место естественным в противоположность томизму. Оба полюса влекут его с равной силой, и в обоих он усматривает для себя наиболее удобное место. Человек живет в состоянии непереносимого раздвоения и разрыва. Не может принять конечность, но не может и достичь бесконечности. И потому воспринимает самого себя только благодаря собственной слабости и неспособности к синтезу. Он стремится к освоению целостности, осознавая бесплодность своего стремления. В конечном счете Паскаль не принимает принципы рационалистического и эмпирического познания, а останавливается на знании практическом как единственной инстанции, которой можно доверять. И в этом моменте он тоже предвосхищает диалектическое мышление.

Кульминационный пункт его диалектики — идея пари, в котором фундаментальный вопрос человеческого бытия — существование бога — решается человеческим азартом, а не теоретическим рассуждением. Разум сам по себе бессилен, а познавательные действия есть лишь «сторона» целостного человека. Поскольку и воля бога, и само его существование скрыты от человека, постольку в отношении этого главного вопроса надо заключить рискованное пари, а такая ситуация уже не зависит от нашей воли. Пари есть акт практической надежды, которая должна решить теоретический вопрос. В результате структура пари подобна практическому разуму Канта, который использует надежду на достижение высшего блага для решения метафизических вопросов, и вере Маркса в возможность построения бесклассового общества, перспектива которого не имеет ничего, общего с научно доказанной необходимостью. Марксова вера в коммунизм тождественна акту практического участия в его строительстве.

В диалектике Паскаля нет ни прошлого, ни будущего, а только постоянно исчезающее настоящее и ностальгия о вечности. Социальная жизнь переполнена злом, в ней нельзя обнаружить никаких правил справедливости. Но человек приговорен к жизни в этом мире без надежды на его радикальное улучшение. Социальный консерватизм Паскаля и его презрение ко всем ценностям права, социальной иерархии и обычаям парадоксально переплетены и оказываются следствиями трагического мировоззрения.

Таков пример конструирования исторических категорий, предложенный Гольдманном. Данные категории объясняют структуры сознания и их связь с классовым положением людей, позволяют придать единообразный смысл явлениям, не изолируя их от исторических источников. Такие категории, если они хорошо продуманы и сконструированы, удовлетворяют постулатам структурной и генетической интерпретации и могут быть применены к исследованию самых разнообразных явлений.