СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В КОНЦЕ 50-х — 60-е ГОДЫ

Особое место в международных отношениях занимают советско- американские отношения. Это объясняется той ролью, которую играют СССР и США в классовой и политической борьбе на международной арене. Каждая из двух держав располагала и располагает огромным военно-экономическим потенциалом.

Особая роль двух держав в мировой политике породила на Западе широко распространившуюся в 60-е годы концепцию двух «сверхдержав». Отношение СССР к этой концепции однозначно. Советский Союз всегда выступал против того, чтобы сводились на нет классовые различия между державами. Кроме того, решающее значение имеет то, что мощь Советского Союза выступает как важнейший материальный фактор в борьбе за сохранение и упрочение мира, в то время как военно-эко- номический потенциал США играл роль главного катализатора роста международной напряженности.

Основой послевоенной внешней политики

Состояние советско- США являлась, как отмечалось выше,

американских отношении ^

на рубеже 60-Х годов политика «сдерживания» и «отбрасыва-

ния коммунизма». Во имя этих целей США и союзные им государства фактически установили экономическую блокаду социалистических стран, опоясали их кольцом военных баз, создали против них военные блоки, осуществляли внутри этих стран подрывную деятельность, провоцировали международные конфликты. С целью запугивания СССР в США была провозглашена военно-стратегическая доктрина «массированного возмездия». За «оборонительной» терминологией скрывалась агрессивная направленность этой стратегии.

Но к концу 50-х годов даже для наиболее твердолобых творцов американской политики стала ясной бесперспективность и, более того, опасность подобного курса для национальных интересов США. Первое протрезвление наступило уже после утраты Соединенными Штатами атомной монополии. Запуск в СССР в октябре 1957 года первого в мире искусственного спутника Земли свидетельствовал о дальнейших больших успехах Советского Союза в развитии науки и техники, о важных достижениях в укреплении его обороноспособности. Спутник был полной неожиданностью для США и вызвал в американских правящих кругах шоковую реакцию. После тщательного анализа сенатская комиссия под председательством будущего президента США Линдона Джонсона заявила в январе 1958 года, что теперь, когда СССР обладает межконтинентальными баллистическими ракетами, Америка навсегда потеряла географическую неуязвимость.

Наступило качественное изменение в соотношении сил между СССР и США, что потребовало внесения коренных изменений в американскую внешнеполитическую стратегию. Джордж Кеннан, стоявший у истоков «доктрины сдерживания», самокритично писал: «У Запада нет никакого выбора, и он должен сделать поиски мирного сосуществования основой своей политики в отношении стран коммунистического мира».

Все это не означало, разумеется, полного единодушия при корректировке внешнеполитического курса США. Государственный секретарь Дж. Ф. Даллес упорно продолжал свою политику «балансирования на грани войны». Людей типа Даллеса всегда было достаточно много в любой американской администрации и, как показывает опыт последующих лет, они не раз подводили мир к опасной черте.

Советская сторона неоднократно заявляла, что в СССР придают улучшению отношений между двумя державами большое значение. В начале 1959 года внеочередной XXI съезд КПСС констатировал: «В деле разрядки международной напряженности особо важное значение имеет улучшение отношений между США и Советским Союзом»19.

Многие американские руководители также неоднократно заявляли о большом значении для дела мира советско-американских отношений. «Американо-советская дружба, — отмечал Эйзенхауэр, — это один из краеугольных камней, на котором должно быть построено здание мира». В аналогичном плане высказался президент Кеннеди.

Вместе с тем, признавая необходимость улучшения советско- американских отношений, правящие круги США на практике оказались не готовыми к тому, чтобы отрешиться от обветшалых догм «холодной войны». Сказывалась мощная инерция антисоветского внешнеполитического курса, проводившегося на протяжении всего послевоенного периода. У руководителей американской внешней политики все еще сохранялись иллюзии о возможности силового решения проблем советско-американских отношений.

Однако эти иллюзии постепенно ослабевали по мере изменения соотношения сил между СССР и США, формирования военно-стратегического паритета.

В августе 1959 года было опубликовано сообщение о договоренности относительно обмена визитами глав правительств СССР и США. Во исполнение этой договоренности в сентябре 1959 года состоялся официальный визит в США Председателя Совета Министров СССР Н. С. Хрущева. Эта поездка вызвала большой интерес у американской общественности. В коммюнике об итогах переговоров отмечалось, что стороны обменялись мнениями по широкому кругу международных вопросов, требующих безотлагательного решения, в том числе о всеобщем разоружении и о ликвидации последствий второй мировой войны. Были затронуты также вопросы о торговле и расширении контактов между СССР и США. В дальнейшем, в декабре 1959

года, по дипломатическим каналам было достигнуто соглашение о созыве в Париже в середине мая 1960 года совещания глав правительств СССР, США, Великобритании и Франции.

Однако наметившаяся тенденция оказалась непрочной и недолговечной. Инерция «холодной войны», рецидивы «силовой политики» вскоре дали себя знать. 1 мая 1960 г. в нарушение всех норм международного права американский самолет-шпион У-2 нарушил воздушное пространство СССР и был сбит под Свердловском. Правительство США не только не принесло своих извинений за этот провокационный акт, но и заявило, что такие полеты будут продолжаться. В итоге совещание в верхах в Париже было сорвано. Не была реализована и договоренность об ответном визите Эйзенхауэра в СССР.

В январе 1961 года в должность президента США вступил победивший на выборах Джон Ф. Кеннеди. Новый президент, самый молодой за всю историю США, не был лишен чувства реализма в международной политике. Выступая, например, 20 сентября 1963 г. в ООН, президент Кеннеди заявил: «Я хочу сказать руководителям Советского Союза и их народу: для того, чтобы оба наши государства пользовались полной безопасностью, нам требуется лучшее оружие, чем водородная бомба, оружие, более совершенное, чем баллистические ракеты или ядерные подводные лодки, и это лучшее оружие — мирное сотрудничество».

По инициативе Советского Союза в июне 1961 года в Вене была организована встреча президента США с главой Совет ского правительства. СССР хотел знать, что скрывается за декларациями американской администрации. К сожалению, позиция правящих кругов США оказалась не столь реалистичной, как о ней можно было судить по высказываниям главы администрации США, а, кроме того, между ее представителями в подходе к вопросам внешней политики обнаружились серьезные разногласия. И именно во время правления администрации Кеннеди осенью 1962 года планета пережила самый опасный в послевоенный период политический кризис — карибский.

Менявшееся соотношение сил заставля- Карибский кризис ло американские правящие круги вно

сить определенные коррективы в свою внешнеполитическую стратегию. Так, администрация Дж. Кеннеди выдвинула доктрину «гибкого реагирования», которая была взята на вооружение и администрацией Линдона Джонсона (1963—1968 гг.). «Гибкое реагирование» ни в коей мере не означало полного отказа от политики «массированного возмездия». Реальное соотношение сил, угроза ответного сокрушительного удара заставляли творцов американского внешнеполитического курса отодвигать «возмездие» на крайний случай. Ставка делалась на то, чтобы наносить удар не по главной цели, то есть по СССР, а там, где, по их расчетам, он будет достаточно эффективен и менее наказуем. Это была ставка на локальные войны, удары главным образом по силам национально-освободительного движения. Опасность этого курса заключалась в том, что локальные войны уже в то время имели четко выраженную тенденцию перерастать в конфликт глобального характера. Об этом наглядно свидетельствовала агрессивная политика США в отношении Кубы.

Социалистическая Куба с самого начала стала объектом постоянных провокаций со стороны американского империализма (см. гл. XVIII). 17 апреля 1961 г. кубинские контрреволюционеры, обученные в США и снабженные американским оружием, осуществили открытое вторжение на Кубу в районе Плая-Хирон. Советское правительство выступило на следующий день с заявлением, в котором предупредило, что окажет кубинскому народу всю необходимую помощь в отражении этого нападения. Оно потребовало прекратить агрессию против Кубы. Правительство США не посмело открыто встать на сторону кубинских контрреволюционеров, и менее чем за трое суток они были разгромлены. Однако провал апрельского вторжения не остановил американские правящие круги. Они стали готовить новое нападение с использованием собственных вооруженных сил. По существу речь шла о том, чтобы на практике проверить военно-стратегическую доктрину «гибкого реагирования».

Летом 1962 года в США началась широкая антикубинская кампания. Воздушное пространство острова Свободы провокационно нарушали американские военные самолеты, ужесточи лась экономическая блокада. Действуя в полном соответствии с международным правом, Куба и СССР договорились об укреплении обороноспособности Кубы, на территорию которой были доставлены советские ракеты среднего радиуса действия.

Эти действия вызвали взрыв антикубинской и антисоветской истерии в США. 22 октября 1962 г. правительство США установило военно-морскую блокаду Кубы. Военно-морской флот США получил приказ перехватывать все суда, идущие в кубинские порты, подвергать их досмотру, а в случае неподчинения — уничтожать. Это было вопиющим нарушением норм международного права, в частности принципа свободы судоходства. США осуществили призыв резервистов, начали концентрацию своих вооруженных сил в Карибском регионе, привели в полную боевую готовность свои войска, как на собственной территории, так и за рубежом. Советское правительство в своем заявлении от 23

октября 1962 г. расценило акции правительства США как «беспрецедентные агрессивные действия.., шаг на пути к развязыванию мировой термоядерной войны».

В дни карибского кризиса выявились острейшие противоречия внутри правящих кругов США по вопросу о дальнейших действиях по отношению к Кубе, а в более широком плане — об общем подходе к способу сосуществования на планете и к советско-американским отношениям. «Ястребы» в администрации и в военной верхушке настаивали на переходе к прямым военным действиям с целью оккупации Кубы. Более реалистически мыслящие люди (в частности, сам президент и его брат — министр юстиции Роберт Кеннеди), опасаясь ядерной войны и ужасающих последствий ее для Соединенных Штатов, выступили за компромисс с Советским Союзом.

Советское правительство проявило в эти опасные дни высокое чувство ответственности за судьбы мира, интернациональную заботу об интересах кубинского народа. В результате принятых мер дипломатического характера кризис пошел на спад. Между правительствами СССР и США при посредничестве Генерального секретаря ООН У Тана произошел обмен посланиями о путях ликвидации кризиса. В соответствии с достигнутой сторонами договоренностью 21 ноября 1962 г. США сняли блокаду Кубы. От своего имени и от имени своих союзников правительство США приняло обязательство не вторгаться на Кубу и не содействовать в этом кубинским контрреволюционерам, находящимся в США. Однако американское правительство отказалось подписать на этот счет официальное соглашение. В свою очередь, советская сторона по договоренности с кубинским правительством приняла решение, имея в виду заявление администрации Кеннеди о невмешательстве в кубинские дела, о выводе советских ракет с территории Кубы.

Карибский кризис показал, что Совет-

Советско-американские ский с0юз полон решимости оказать не-

отношения после кариб- - ^ «

ского кризиса обходимую помощь любой социалистиче

ской стране, ставшей жертвой агрессии, и после его разрешения в политике администрации Кеннеди в отношении СССР стала крепнуть реалистическая тенденция. Ее проявлением было подписание в Москве в августе 1963 года Советским Союзом, США и Великобританией Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (см. гл. XIX). После долгих лет бесплодных переговоров на свет, наконец, появился документ, который с полным основанием можно считать одним из первых правовых международных актов, реально направленных на разрядку международной напряженности.

Имело место сотрудничество при подготовке Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства (подписан 27 января 1967 г.), Соглашения о спасании космонавтов, возвращении космонавтов и возвращении объектов, запущенных в космическое пространство (подписано 22 апреля 1968 г.). Руководящие деятели СССР и США встречались в эти годы за столом переговоров. Так, в июне 1967 года состоялась встреча в американском городе Глас- боро Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина с президентом США Л. Джонсоном. На встрече были сопоставлены позиции по вопросам советско-американских отношений и по широкому кругу международных проблем. В частности, были достигнуты принципиальные договоренности относительно подписания Договора о нераспространении ядерного оружия, а также о желательности двусторонних переговоров об ограничении стратегических вооружений. Договор о нераспространении ядерного оружия, подписанный 1 июля 1968 г.

В июне 1968 года вступила в силу советско-американская консульская конвенция, была открыта авиалиния Москва — Нью-Йорк, начал осуществляться обмен в области науки, культуры и спорта.

Однако оттепель не была столь значительной, чтобы разморозить все торосы «холодной войны». Сказывалась мощная инерция советско-американской конфронтации на протяжении длительного периода после окончания второй мировой войны. У руководителей американской внешней политики все еще сохранялись иллюзии о возможности силового решения проблем советско-американских отношений. Борьба двух тенденций во внешней политике США явственно сказалась, например, при подходе американского правительства к вопросу о прекращении гонки стратегических вооружений.

Мифы периода «холодной войны», в частности мифы о «советской военной угрозе» и об американском «отставании» в области вооружений, оказались чрезвычайно живучи, а нередко просто самым откровенным образом использовались для того, чтобы запугать обывателя и «протолкнуть» непопулярную программу, увеличить военные ассигнования.

Средства массовой пропаганды США, дезинформируя общественность, тщательно скрывали, что советский потенциал в области стратегического оружия определялся только оборонными потребностями страны.

В 1956 году в США развернулась пропагандистская кампания с целью уверить общественность, что США безнадежно отстали от СССР в строительстве стратегических бомбардировщиков. В 1960 году сторонники форсирования гонки вооружений во всеуслышание заявили, что ракетный потенциал СССР значительно превосходит американский. Под аккомпанемент этих лживых заявлений США увеличили количество наземных межконтинентальных баллистических ракет с 63 в 1961-м до 1054 в 1967

году и соответственно число ракет «Поларис», запускаемых с подводных лодок, — с 96 до 656.

Главной движущей силой политики гонки вооружений и соответственно обострения советско-американских отношений был военно-промышленный комплекс (ВПК)—своеобразная уния руководителей вооруженных сил, части административного аппарата, а также законодателей и военной промышленности.

Внутренней основой возникновения и быстрого роста могущества ВПК были глубокие изменения в государственно-монополистическом капитализме (ГМК), которые начались в 50-е годы и с особой силой развернулись в следующее десятилетие. Внешнеполитическим фактором, стимулировавшим развитие ВПК, являлась безудержная внешнеполитическая экспансия США, в рамках осуществления которой правящие круги страны возложили на себя, по определению международного Совещания коммунистических и рабочих партий в Москве в 1969 году, неблаговидные функции «мирового эксплуататора и жандарма, непримиримого врага освободительных движений».

Агрессивный внешнеполитический курс требовал соответствующей военно-экономической базы, каковой и явился ВПК. Важную роль играло и то, что монополии не желали расставаться с военными заказами, которые обеспечивали не только высокие, но, что не менее важно, гарантированные государством прибыли. В итоге для экономики США стало характерно превращение милитаризации в постоянно действующий фактор, в неотъемлемую черту американского образа жизни. Военные расходы государства возросли с 47,4 млрд. долл. в 1960 году до 77,8 млрд. в 1970 году. В военном производстве был занят в конце 60-х годов каждый десятый рабочий и каждый пятый инженерно-технический работник. Более 20% научных работников

занимались проблемами, связанными с военным производством.

Деловой союз промышленников и военщины перерастал в личную унию. Бывшие военные занимали должности в государственном аппарате и в военно-промышленных корпорациях, а представители военно-промышленного комплекса — во внешнеполитическом и в военном ведомствах, в научных и исследовательских центрах.

Опасность военно-промышленного комплекса для Соединенных Штатов, для их национальной политики понимали и некоторые руководители этого государства. Уходя из Белого дома, президент Эйзенхауэр заявил в прощальной речи, выступая 17 января 1961 г. по телевидению: «Соединение колоссальных вооруженных сил с огромной военной промышленностью — феноменальное явление американской жизни. Его экономическое, политическое и даже духовное влияние имеет всеобъемлющий характер и чувствуется в каждом городе, в легислатурах всех штатов, в каждом федеральном учреждении». Генерал Эйзенхауэр не без основания предупреждал, что надо «остерегаться бесконтрольного влияния военно-промышленного комплекса». Именно он дал ВПК его название. Эти воззрения в целом разделял и президент Кеннеди, реалистические взгляды которого вызвали против него яростные нападки американских «ультра».

Ухудшению советско-американских отношений способствовали также агрессивные действия американского империализма, развязавшего войну против вьетнамского народа (см. гл. XV), а также пособничество агрессии Израиля против арабских стран (см. гл. XVI). «Советский Союз неизменно выступал и выступает за установление нормальных отношений с США, за их улучшение. Но развитие отношений — это процесс обоюдный, и тут не может быть недопонимания, — отмечалось в Заявлении Советского правительства в связи с агрессией США против ДРВ от 9 февраля 1965 г. — Этот процесс несовместим с агрессивными проявлениями в политике, способными перечеркнуть те или иные шаги, предпринятые в интересах улучшения советско-аме- риканских отношений».

В политике США в отношении СССР и социалистических стран важное место занимали и откровенно провокационные акции. В частности, Соединенные Штаты активно использовали против СССР различные варианты психологической войны. Крупные ассигнования на подрывную деятельность, шпионаж и политические провокации, материальная и политическая поддержка контрреволюционной эмиграции из социалистических стран, ее активное использование во враждебных социализму целях — таковы были важнейшие направления психологической войны США против СССР и других социалистических стран.

В рассматриваемый период все американские администрации— как республиканцы, так и демократы — в той или иной

степени внесли свою лепту в реализацию антисоциалистической направленности внешнеполитического курса американского империализма. Президент Эйзенхауэр последовательно проводил политику «освобождения» социалистических стран. В 1956 году правящие круги США оказали поддержку контрреволюционному мятежу в Венгрии. С именем президента Кеннеди связан ка- рибский кризис; его же администрация пыталась создать кризисную ситуацию в связи с мерами правительства ГДР по защите своей границы в Берлине. Агрессия против вьетнамского народа была лейтмотивом внешнеполитического курса администраций и Джонсона, и Никсона.

Все эти действия против социалистических стран имели ярко выраженную антисоветскую направленность, так как правящим кругам США было очевидно, что Советский Союз не оставит в беде своих социалистических союзников и друзей. Агрессия против любой из них автоматически вела к обострению советско- американских отношений. И наиболее реакционная часть правящих кругов США сознательно шла на это.

Наряду с конфронтационными тенденциями в советско-американских отношениях одновременно шел политический и дипломатический диалог, расширялись контакты в области науки, искусства и культуры. Все это отражало борьбу двух тенденций во внешней политике США. С одной стороны, четко прослеживался курс на различные варианты силовой политики в отношении СССР; с другой — постепенно пробивала дорогу линия на признание экономических, военных и политических реальностей. К числу важных объективных факторов, которые в 60-е годы оказывали определяющее влияние на развитие отношений между СССР и США, относится в первую очередь объективное соотношение сил в мире, сложившееся в рассматриваемое десятилетие.

К концу 60-х годов правительство США признало, что между СССР и США установилось военно-стратегическое равновесие (паритет). Это означало, что любой вариант агрессии против СССР и социалистических стран не принесет Соединенным Штатам победы, а может лишь иметь своим следствием катастрофические результаты для США и для всего человечества. Тщательный анализ перспектив дальнейшего наращивания гонки вооружений, проведенный в конце 60-х годов по указанию президента Р. Никсона, подтвердил: ни одна реально выполнимая стратегическая программа не обеспечит Соединенным Штатам значительного перевеса над СССР. «Разрыв ликвидирован, — констатировал в послании конгрессу США в феврале 1970 года Р. Никсон,— его больше никогда не будет».

Альтернативой «холодной войне», конфронтации могло быть только мирное сосуществование, разрядка международной напряженности. В правящих кругах страны постепенно зрело убеждение, что на этом пути вполне возможна реализация внешнепо литических задач США, как они выглядели к началу 70-х годов. В своей инаугурационной речи 20 января 1969 г. президент Р. Никсон заявил, что после эры противоборства наступает эра переговоров. Следует, однако, заметить, что Соединенные Штаты ни в коей мере не были искренними сторонниками разрядки международной напряженности. С их стороны поворот к разрядке был вынужденной мерой, и они преследовали при этом свои четко выраженные классовые цели.

В 1969 году начались переговоры между СССР и США об ограничении стратегических вооружений, приведшие на первом этапе к соглашению о мерах по уменьшению опасности ядерной войны между двумя странами.

Экономические связи являются важной Советско-американские частью международного общения, мате-

торговые отношения риальной основой отношений добрососед

ства, доверия друг к другу, «стабилизатором» политических отношений.

«Холодная война» заморозила развитие торгово-экономических отношений между СССР и США на четверть века. Правящие круги США считали, что таким путем они смогут задержать рост экономического потенциала СССР. В частности, 5 июля 1959

г. госдепартамент США сделал заявление, что расширение советско-американской торговли могло бы способствовать «укреплению военного потенциала СССР». В начале 1960 года американская сторона сорвала намечавшиеся советско-американские переговоры по финансовым и торговым вопросам. Был продлен дискриминационный в отношении СССР закон 1949 года о «контроле над экспортом». Советские товары облагались на американском рынке по существу запретительной пошлиной, достигавшей более 30% их стоимости.

Показательно, впрочем, что торговые связи между СССР и США все же развивались и их объем по стоимости возрос с 22

млн. рублей в 1955 году до 161 млн. в 1970 году. В этом сказывалась объективная экономическая заинтересованность США в торговле с СССР, хотя ее и сдерживали временно политические спекуляции реакционных кругов США. Последние стали на путь открытого политического шантажа, заявляя, что США пойдут на дальнейшее развитие торгово-экономических отношений с СССР только при условии, что советская сторона согласится на их диктат в военно-политических и идеологических вопросах. Однако история внешней политики Советского Союза дала многочисленные неопровержимые свидетельства того, что наша страна даже в самое тяжелое время не шла на уступки по принципиальным вопросам во имя получения каких-либо экономических выгод.

Составной частью планов американского империализма, связанных с экономической изоляцией СССР и других социалистических стран и одновременно стимулированием гонки стратегических вооружений, была попытка истощить экономику СССР и тем самым ослабить его международные позиции, сделать невозможной реализацию советских социальных программ.

Такая-позиция, однако, не учитывала ни возросшую экономическую мощь СССР, его научно-технический потенциал, ни уже проверенные опытом творческие возможности и энтузиазм советского народа. Агрессивный антисоветский курс американской внешней политики не смог сорвать успешного решения задач социалистического строительства в СССР. Решающее значение имел тот факт, что Советский Союз значительно опережал США по темпам экономического развития.

На протяжении первых семи лет после окончания второй мировой войны в США была исключительно благоприятная экономическая конъюнктура. И несмотря на это, среднегодовые темпы прироста промышленной продукции в СССР были в 3 раза вы ше, чем в США. На протяжении последующих шести лет, с 1953 по 1959 год, этот прирост был в 6 раз выше, чем в США. На протяжении всего периода 60-х годов СССР сохранил опережающие темпы в экономическом соревновании с США.

При этом сами Соединенные Штаты взяли столь мощный темп гонки вооружений, что его не могла долго выдержать даже самая мощная в мире американская экономическая машина. Еще президент Эйзенхауэр, отмечая рост напряженности в экономике США, вынужден был признать: «Наращивать военную мощь без учета экономических возможностей — значит защищаться от одной напасти, вызывая другую». Этот прогноз со временем все больше подтверждался.

В целом в 60-е годы под начавшиеся улучшаться советско- американские отношения не была подведена сколько-нибудь значительная основа в виде торгово-экономических отношений между двумя державами. И это было не по вине Советского Союза.

Экономические неурядицы, однако, все больше давали себя знать, заставляя Соединенные Штаты, с одной стороны, перекладывать на плечи союзников по военно-политическим блокам непомерные военные расходы (доктрина «зрелого партнерства», провозглашенная в конце 60-х гг.), а с другой стороны, изыскивать пути расширения взаимовыгодного сотрудничества за пределами привычных связей.