I. Обряд вообще

§ 343 Если, не обращая внимания на поведение чисто личного характера, мы займемся тем видом поведения, которое предполагает прямые отношения с другими лицами; если затем под словом «правительство» мы будем понимать всякий контроль над этим поведением, откуда бы он ни возникал, тогда мы должны будем сказать, что самый ранний вид правительства, вместе с тем и самый общий вид его, и такой вид, который постоянно вновь самопроизвольно возникает, есть правительство обрядовых правил.

§ 344. Видоизмененные формы деятельности, обнаруживаемые людьми вследствие присутствия других людей, образуют тот сравнительно неопределенный контроль, из которого развились другие более определенные формы контроля и в котором они постоянно находятся; это утверждение кажется странным главным образом потому, что при изучении менее развитых обществ мы привносим наши развитые концепции закона и религии. Под влиянием этих концепций мы не замечаем, что то, что мы считаем существенной частью духовных и светских правил, было первоначально второстепенной их частью, а что существенная часть состояла в обрядовых правилах. Первенство (во времени) обрядового регулирования доказывался тем, что его начало можно отыскать среди существ, стоящих ниже человека; оно имеется у дикарей, лишенных всякого другого вида правительства; оно часто достигает высокого развития там, где другие виды управления малоразвиты; оно постоянно вновь самопроизвольно возникает среди индивидов в обществах; наконец, оно охватывает наиболее определенные ограничения, налагаемые государством и церковью. Политические и религиозные регулирования первоначально были немногим более, чем системами обряда, имеющими своим предметом известных лиц, живых или умерших; кодекс законов, присоединенный к одним, и нравственный кодекс, присоединенный к другим, возникли позднее.

§ 345. Применяя тот принцип, что сделавшиеся несходными продукты эволюции обнаруживают свое сходство благодаря тому, что каждый из них удерживает известные черты, принадлежащие общему корню, из которого все они развились, мы можем заключить, что если различные виды контроля — гражданский, религиозный и общественный имеют общие черты, то эти черты, будучи древнее дифференцированных видов контроля, должны были принадлежать первобытному контролю, из которого развились новые виды контроля. Следовательно, обряды должны обладать самой глубокой древностью, ибо все дифференцированные виды контроля обладают ими

§ 346. Обыкновенно полагают, что те формы поведения, которые образуют обряд, приняты сознательно для выражения почтения или уважения. Однако, на самом деле, они возникли не вследствие предписания или соглашения (что предполагало бы уже установившуюся организацию, необходимую для того, чтобы создать правило и принудить повиноваться ему), но путем видоизменения действий, совершавшихся для достижения личных целей; они возникают из индивидуального поведения ранее образования общественных порядков, контролирующих это поведение. Их. по-видимому, символический характер есть следствие их переживания при изменившихся обстоятельствах. Лизание руки есть обыкновенный способ выражения привязанности со стороны собаки; а если мы вспомним, как остро должно быть у нее чувство обоняния, при помощи которого собака находит след своего хозяина, то мы едва ли усомнимся, что ее вкусовое чувство испытывает при лизании некоторые ощущения, ассоциированые с теми удовольствиями удовлетворенной привязанности, которые возникают вследствие присутствия ее хозяина. Так как поцелуй есть явление, общее для многих несходных и далеко друг от друга живущих народов, то мы можем заключить, что он возник совершенно таким же образом, как и аналогичные действия низших существ.

§ 347. Что обрядовое правительство имеет свою организацию совершенно так же, как имеют ее правительства политическое и церковное, на этот факт обыкновенно не обращали внимания вследствие того, что последние две организации развились, а первая пришла в упадок, по крайней мере в тех обществах, которые достигли такой стадии развития, на которой социальные явления становятся предметом размышления. Первоначально лица, заведовавшие обрядами, выражавшими политическое подчинение, имели только второстепенное значение сравнительно с теми лицами, которые заведовали религиозными обрядами, и обе должности были однотипными. К какому бы классу они ни принадлежали, эти должностные лица заведовали умилостивительными действиями: в одном случае умилостивляли видимого правителя, а в другом — правителя, который уже более невидим. И те и другие суть исполнители и регулировщики обрядов поклонения: поклонения живому властителю и поклонения властителю умершему. При развитом состоянии нашего общества различие божественного и человеческого достигло такой значительной степени, что вышесказанное покажется едва вероятным. Но, возвращаясь назад к тем временам, когда свойства, приписываемые божеству, все менее и менее отличались от свойств человека, и дойдя наконец до того раннего периода, когда другое «умершего человека, рассматриваемое безразлично и как призрак (§ 51), и как божество, ничем не отличается при своем появлении от живого человека, мы не можем не заме- тить существенного сходства между деятельностью тех, которые прислуживают умершему правителю, и деятельностью тех, которые прислуживают правителю, занявшему место первого. Это может все еще показаться странным в нашем утверждении однотипности этих отправлений, если мы вспомним, что во многих древних обществах живые властители были предметом буквально такого же поклонения, как и властители умершие. Обрядовая организация пришла в упадок только тогда, когда церковная и политическая организации, развивающие более определенный и более подробный контроль, захватили ее отправления.

§ 348. Имея постоянно в виду эти общие соображения, рассмотрим теперь отдельные составные элементы обрядового правления.