§ 5. ИНСТИНКТ ГРУППОВОГО САМОСОХРАНЕНИЯ КАК ФАКТОР
Рядом с инстинктом индивидуального самосохранения в качестве особого раздражителя человеческого поведения и фактора социальной жизни выступает инстинкт группового самосохранения. Иногда он действует согласно с инстинктом индивидуального самосохранения, иногда - вопреки ему.
Подобно тому, как первый направлен на сохранение жизни индивида, так инстинкт группового самосохранения направлен на сохранение жизни не отдельного члена группы, а всей группы. Для развития жизни важно было сохранение целостности не только индивида, но целого рода или вида животных. На этой почве и возник этот инстинкт. Проявлений его действия в мире животных немало. Когда мать- К оглавлению ==110 обезьяна, преследуемая охотником, подставляет свое тело под выстрелы последнего, чтобы спасти детеныша, когда одни животные " жертвуют" собой для спасения других, во всех подобных случаях такие акты вызваны !,и вызываются именно этим раздражителем. Все факты "самопожертвования" животных в пользу других свидетельствуют о существовании и влиянии на их повеение инстинкта группового самосохранения. ' Частной его формой является так называемый "родительский инстинкт". Родительский или материнский инстинкт заставляет мать заботиться о своем потомстве, кормить его, ухаживать, охранять и, если нужно, жертвовать для его спасения жизнью. Его напряженность определяется как раз интересами вида животных. У тех организмов, которые размножаются в огромном числе, ежегодное потомство которых многочисленно, у таких животных родительский инстинкт (значит и инстинкт групповой замозащиты) неразвит. Неразвит потому, что он излишен для выживания рода: раз число организмов помета громадно (напр., рыба выбрасывает несколько сот тысяч зерен икры), то есть шансы, что и без родительского ухода выживет некоторая часть потомства. Иначе обстоит дело у более высоких организмов. Число их детенышей немногочисленно. По своем появлении на свет они беспомощны и довольно долгое время неспособны существовать самостоятельно. Если бы за ними не было родительского ухода - они погибли бы. Значит, вымер бы и весь вид животных. У таких животных мы видим развитым родительский инстинкт. Для сохранения рода или вида он должен был появиться. И он действительно существует. Если "родительские заботы" рыбы ограничиваются метанием и оплодотворением икры, если, выполнив эти акты, рыба даже не интересуется судьбой потомства и предоставляет его на произвол судьбы, то у высших животных мы видим иное: у птиц и млекопитающих родители, в частности мать, не бросает детенышей на произвол судьбы после рождения, а ухаживает, кормит, защищает их до тех пор, пока они не вырастут. Иными словами, инстинкт группового самосохранения, в виду родительского инстинкта, толкает их на целый и сложный ряд действий, вплоть до самопожертвования. Таково одно проявление инстинкта группового самосохранения. Вторым его проявлением служат явления стадности или общественности. У тех животных, которых строение было приспособлено к уединенной жизни, которым (как, напр., тиграм или львам) более выгодной была жизнь уединенная, у тех стадная или групповая жизнь не развилась. Мало развит у них и инстинкт группового самосохранения. Иначе обстоит дело у животных более слабых. Они не в состоянии бороться в одиночку с более сильными животными. Живя уединенно, они обречены были бы на гибель. Спасение для них было - в стадной жизни, в соединении сил для совокупной защиты или нападения. Они могли выжить, держась правила: "все за одного и один за всех". В силу необходимости среди них должна была развиться стадность, жизнь группами или сообществами. А вместе с ней — и инстинкт группового самосохранения. Такова связь последнего с общественностью. Инстинкт группового самосохранения имеется и у людей. Правда, он выступает у них чаще всего в осознанном виде, но нередко он прояв- ==111 ляется и в форме бессознательного инстинкта. Большинство людей любят своих детей и по мере сил заботятся о них. В основе таких актов лежит указанный инстинкт группового самосохранения. Мы знаем, что часто мать или отец защищают своего ребенка и для него жертвуют своей жизнью, своим здоровьем. Мы видим, что часто одни люди жертвуют собой для блага других людей; одни умирают за "родину", другие за "свой род", третьи — за друзей, четвертые — за партию, пятые - за единоверцев и т. д. Нередко одни люди рискуют жизнью, спасая других при пожаре, при наводнении и т. п. Во всех этих актах самопожертвования, во всех этих случаях "полагания души за други своя", особенно бессознательных (случаи сознательного альтруизма представляют обычно осложнение этого инстинкта альтруистическими чувствами), прямо или косвенно действует инстинкт группового самосохранения. Это он толкает мать на защиту ребенка, солдата — на поле брани; это он заставлял одних добровольно жертвовать собой для блага других; это он принуждал и принуждает группы жертвовать жизнью своих отдельных членов для блага всей группы (рода, племени, семьи, государства, церкви и т.п.). В особенности велика была роль его в древних группах. Все их право, мораль и организация находились под сильнейшим влиянием этого фактора. Высшим заветом здесь был лозунг: salus populi - suprema lex (спасение народа - высший закон). Добром считалось то, что было полезно для группы; злом то, что было ей вредно. Напр., убийство своего сородича было вредно для группы: оно уменьшало ее силу и грозило внутренними раздорами. Поэтому убийство сородича считалось злом, грехом, преступлением.
Иначе обстояло дело с чужеродцем. Его убийство было выгодно для группы: одним врагом становилось меньше. Отсюда заповедь: убивай чужеродцев. В ряде групп, бедных пищей, старики и слабые дети были вредным грузом: пользу они не приносили, а хлопот доставляли немало. Под влиянием инстинкта группового самосохранения в таких группах установился обычай убийства стариков и беспомощных детей. Короче говоря, весь уклад группы и поведение отдельных ее членов здесь диктовалось инстинктом группового самосохранения, индивид сам по себе здесь ценился мало. Если интересы группы требовали его смерти - он умирал или убивался. И право, и религия, и все устройство группы принимали тот характер, какой требовался интересами группового самосохранения. Ему же обязаны своим бытием такие социальные институты, как институт войска, как явления войн между группами и т.п. Из сказанного видно, что этот раздражитель отличен от инстинкта индивидуального самосохранения. Последний побуждает человека спасать свою жизнь; первый - наоборот - побуждает его идти на смерть (напр., умирать на войне) для блага других. С поступательным ходом истории роль инстинкта группового самосохранения меняется. Раньше он побуждал умирать только за "своих" членов своего рода или группы. Число их было ограничено. Все остальные люди считались чужими, врагами. С ходом истории область "своих", "ближних" расширялась. Теперь мы считаем "ближними" если не всех лю- ==112 ' дей, то миллионы и десятки миллионов. Наиболее передовые люди считают "ближними" всех людей. Сообразно с этим инстинкт группового самосохранения у различных людей проявляется различно. Те, которые считают "ближними" только своих родственников, те жертвуют собой за них. Кто считает "ближними" всех одноподданных, те умирают "за родину", за свое государство. Кто считает "ближними" всех людей, те приносят себя в жертву за "благо человечества", кто считает " своими" только лиц своей партии или класса, тех этот инстинкт часто побуждает умирать за интересы партийной группы или класса. Словом, проявления его могут быть различны. Но под всеми различными формами самопожертвования индивида в пользу той или иной группы видна работа одного и того же двигателя — инстинкта группового самосохранения. Ряд социологов, в частности Гумплович, инстинкт группового самосохранения возвели на степень основного фактора. По Гумпловичу, чуть ли не вся история сводится к борьбе групп - рас - за свое существование. С самого момента появления на земле люди делились на различные расы, не похожие друг на друга. Каждая расовая группа стремилась расшириться, увеличить свою силу и мощь. Расширяясь, расовые группы встречались и сталкивались друг с другом. Столкновение их влекло за собою борьбу расовых групп друг с другом. К этой борьбе рас и сводится вся история человечества. Ею вызваны все важнейшие социальные процессы. Борьба столкнувшихся рас оканчивалась или их взаимным уничтожением, или уничтожением одной стороны, или, наконец, покорением одной расы другою. Победившая раса делалась властвующим классом, побежденная - низшим, покоренным классом. Таким образом создалось общественное расслоение и деление группы на аристократов- властителей и обделенную в правах массу. Властители принудительно побуждали покоренных подчиняться определенным правилам поведения, диктуемым ими. Эти правила в своей совокупности создали то, что носит название права группы или государства. Отсюда определение права Гумпловичем как принудительного господства или организованного насилия. А право в дальнейшем обусловило собой весь уклад группы и жизни ее членов. Такова суть теории Гумпловича, выдвигающей фактор группового самосохранения на роль основного фактора социальных явлений. Эти мысли Гумпловича в различной форме разделялись и другими социологами. Они повели многих к созданию практических и политических рецептов. Согласно этим рецептам, личность была признана нулем; высшим принципом было признано благо группы, в частности арийской расы. Ее признавали творцом всей культуры, носителем прогресса и во имя ее блага требовали, чтобы все другие расы и группы очистили для нее всю землю. В случае отказа добровольного очищения земли эти писатели признавали законным и нравственным уничтожение низших рас путем алкоголя, разврата и смертной казни и войны. Мы не будем подробно критиковать ни теорию Гумпловича, ни только что изложенные теории. Все предыдущее говорит о том, что что если инстинкт группового самосохранения и играет большую роль, то эта роль не исключительная, рядом с ним действовали и действуют другие, не 8.П.А. Сорокин ==113 менее важные факторы. Посему к борьбе расовых групп нельзя сводить всю историю. В ней наряду с борьбой имеются и явления взаимопомощи. Борьба рас, далее, не исчерпывает всех видов социальной борьбы. Что же касается теорий, рекомендующих уничтожение других рас для блага арийской расы, то они неверны и возмутительны с нравственной точки зрения. Литература: Дарвин: Происхождение видов; Кропоткин: Взаимная помощь как фактор эволюции; Вагнер: Биопсихология, т. II; Сутерланд: Происхождение и развитие нравственного инстинкта; Гумплович: Основы социологии; Ковалевский: Современные социологи, гл. о Гумпловиче, Лапуже, Аммоне; Ж. Фино: Агония и смерть человеческих рас; Ковалевский: Обособление дозволенных и недозволенных действий (Новые идеи в социологии. Сб. № 4.); Westermarck: The origine and development of the moral ideas, т. I и II; Дюркгеим.: Разделение обществ, труда.