Социальный метаморфоз

Вся история России была историей тоталитарных режимов: от древних князей, татаро-монгольского ига, ужасного царя Ивана Грозного, не менее ужасного прогрессивного Петра Великого до последнего царя Николая II («Кровавого»).

Но все меркнет перед ужасами красного террора и Гражданской войны, перед вовсе невообразимым — массовыми арестами и казнями, освещаемыми «солнцем сталинской конституции», после которых была страшная и великая война 1941—1945 годов.
А после победы — снова террор с особой (традиционной для России) направленностью на интеллектуальный цвет общества.
Есть непостижимая уму тайна. Как на фоне всех ужасов и несвободы возникли великая русская литература, великая музыка, откуда пошли великие научные школы математиков, физиков, филологов, химиков, инженеров, биологов? Почему, несмотря ни на что, люди в своих «личных» жизнях были счастливы и радовались солнцу и цветам?
Может быть, отгадка этой тайны — в дореволюционной истории России? В том процессе, который начался после преобразований Петра I? В том интеллектуальном и нравственном потенциале, который был накоплен за 250 лет, от Петра до 1917 года? А может быть, корни еще глубже?
Но как быть с историей после 1917 года? Не могло же быть случайностью все, что произошло. Победа большевиков — наиболее свирепой фракции революционеров. Разгон Учредительного собрания. Зверская Гражданская война. Массовые убийства священников. Разгром церквей (после столетий православия). Это делали не иноземные завоеватели, а все те же жители России. Не был случайностью массовый революционный энтузиазм и готовность на тяжелейшие жертвы миллионов людей, воодушевляемых коммунистическими идеями. Это был искренний энтузиазм. А страна распалась.

Меня волнует эта тайна. Мне хочется думать, что в ней, в этой тайне, пока скрыт и ответ на вопрос — возродится ли Россия, возможно ли достойное существование страны — великой страны, несмотря на ужасную ее судьбу. Я ищу ответы на эти вопросы в истории.
Как могла жить такая страна?
И почему такая могучая страна сама, без внешних воздействий распалась всего 45 лет спустя после великой победы?
Здесь нет противоречия. Могучую тоталитарную фашистскую Германию мог победить только еще более могучий, еще более тоталитарный коммунистический Советский Союз.
Как-то неправильно писать слово «коммунистический» в этом контексте. Идеалы равенства, справедливости, братства, свободного труда, альтруизма — основа коммунистической утопии — не были реализованы в советском обществе. Наряду с воодушевляющей силой этих идеалов, поднимающих людей на подвиги, — аресты, тюрьмы, расстрелы, принудительный труд, крепостное право в колхозах — основа этого тоталитарного режима.
Советский Союз смог победить в ожесточенной войне и не смог выжить в мирном соревновании с другими странами, потому что, в конечном счете, тоталитаризм несовместим с мирной жизнью. Он пригоден, более того, он необходим лишь для состояний чрезвычайных, для войн и революций.
Есть несколько кардинальных причин гибели великой страны. Самая общая — несоответствие романтических абстрактных идей и природы человека. Самое очевидное следствие этой общей причины — экономическая несостоятельность строя. Самое ужасное проявление этой общей причины — террор, принуждение, общая несвобода.
Существует и историческое возмездие. Кровь и слезы не остаются безнаказанными — утопая в них, гибнут народы и государства.
В истории «мирной» гибели СССР существенная роль принадлежит отечественной науке. Богатая традициями и выдающимися деятелями российская наука в тоталитарном режиме была обескровлена. Процесс этот начался вскоре после революции. Первыми испытали террор и подавление мысли гуманитарии — философы, историки, юристы, филологи, экономисты, — их свободная деятельность была несовместима с диктатурой пролетариата.
В 1929 году настала очередь инженеров и естествоиспытателей.

Идейной основой уничтожения гуманитарных наук стала вульгаризированная философия исторического материализма — «истмата». Идейной основой уничтожения наук естественных стала вульгаризированная философия диалектического материализма — «диамата».
Как объяснить это молодым читателям? Есть множество свидетельств незаурядных умственных способностей Ленина, Бухарина, Троцкого, Сталина и многих-многих. Как они не понимали, что, уничтожая своих лучших граждан, они губят страну и вместе с нею себя? Сначала не понимали, увлеченные революционными идеями, а когда иные поняли, было поздно — машина террора добралась и до них. Это необъятная тема. Оставим ее. Наш предмет — наука.
Ну, а уничтожение свободной научной мысли как объяснить читателю иных поколений и стран? Никак не объяснить.
До Октябрьской революции в России существовали мощные научные школы — залог научного прогресса. Работали выдающиеся философы, экономисты, историки, искусствоведы, филологи. Ленин не мог с этим смириться и повелел выслать их из страны. Их посадили в 1922 году на большой пароход и вывезли за границу. И в стране почти не осталось выдающихся философов, историков, экономистов.
Однако еще оставались выдающиеся инженеры, математики, физики, химики, биологи, врачи. Был голод, разруха, но многие из них испытывали энтузиазм. Возникали молодые научные школы, закладывались основы для нового расцвета естественных наук.
В 1929 году на сцену вышел невежественный и фанатичный Лысенко.
В том же 1929 году Сталин и его рабы затеяли борьбу с «меньшевиствующим идеализмом».
Я думал, что хорошо усвоил основы марксизма, когда в 40-е годы учился в Московском университете! Нет, плохо я их усвоил — тогда не понимал и сейчас тем более не понимаю, что это значит! Как это идеализм может быть «меньшевиствующим»? Хорошо, что в то время я не задавал подобных вопросов, — некому было бы сейчас писать все это...
Но тогда было не до иронии. Изгоняли с работы и даже арестовывали тех, кого называли этим странным словосочетанием.
В 1929—1933 годах арестовали и сослали в отдаленные места, заключили в тюрьмы и концлагеря не только миллионы

«зажиточных» крестьян, но и многие тысячи интеллигентов, священников, врачей, учителей, экономистов, инженеров. Это называлось «чисткой».
В 1933 году был арестован мой отец Эли Гершевич Шноль — его «заметили» после лекций по философии религии в Политехническом музее в Москве.
Вакханалия террора развернулась после убийства С.М.Кирова

декабря 1934 года. Она сопровождалась «народным энтузиазмом». Музыкально-поэтическим символом того времени может быть замечательная песня великого композитора Д.Шостаковича и поэта Б. Корнилова «Нас утро встречает прохладой» со словами: «Страна встает со славою навстречу дня». Поэт Корнилов вскоре был расстрелян. Шостакович подвергался гонениям всю жизнь. Песня продолжала звучать. Энтузиазм продолжался. Зажигательными были идеи всеобщей справедливости и мировой революции...

Если массовые аресты и расстрелы после убийства Кирова названы вакханалией — не остается слов для названия дикого террора 1936—1938 годов. Были убиты большинство военачальников Красной Армии, неисчислимое множество людей всех сословий и общественного положения. Наиболее заметными были массовые показательные процессы над деятелями партии. Сталин убивал ближайших соратников и друзей, и не ближайших соратников, и тем более не друзей. Смерть стояла у порога всех сколько-нибудь заметных граждан. Ужасные ночные ожидания, напряженное прислушиванье к звукам во дворе, на лестничной площадке. Аресты членов семей — жен и детей. Все это многократно описано и долго еще будет нас волновать.
Еще одним музыкальным символом времени была песня И. Дунаевского на слова В. Лебедева-Кумача «Широка страна моя родная» и слова в ней: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек!» Все в мире знали и знают эту мелодию — ее первые такты долгие годы были позывными московского радио... Чтобы заглушить звуки выстрелов, при расстрелах играли оркестры...
В 1940 году Сталин повелел арестовать Вавилова. Был отставлен от работы, затравлен и в 1940 году умер Кольцов. Были арестованы и убиты многие-многие их сотрудники. Но оставалась великая наука — Генетика. Она противоречила безграмотным и лживым утверждениям Лысенко и его приверженцев. Генетику следовало уничтожить.
Но в это время Сталин готовился к войне. В сговоре с Гитлером они поделили в 1939 году Польшу и Прибалтику.

Неудачной оказалась война против маленькой Финляндии. В июне 1941 года началась Великая Отечественная война.

Мы победили благодаря вспыхнувшему общему чувству патриотизма, готовности умереть за свободу своей страны.
После войны народ-победитель осмелел — нужно было поставить его на место. Репрессии не прекращались и во время войны. Теперь их нужно было резко усилить. Начались массовые аресты — тех, кто ранее был репрессирован, арестовывали снова. Тех, кто проявлял независимость и самобытность, арестовывали за это.
Для уничтожения целых научных направлений собирали «сессии» — конференции с участием членов академий и профессоров. Там по указанию и под контролем партийных «вождей» произносили доклады доверенные лица из числа согласившихся на это ученых. В докладах обличали «буржуазную реакционную науку и ее апологетов» — как правило, наиболее выдающихся и активных научных деятелей. После чего публиковали резолюции «сессий» в печати или рассылали в виде закрытых, секретных писем от имени ЦК КПСС по научным учреждениям и университетам. И... плохо было тем, кто не сразу изменял свои убеждения, не отрекался публично от истинной науки.
Я расположил очерки, пытаясь соблюдать хронологию — последовательность поколений. В конце книги речь идет уже о времени, когда М.С.Горбачев начал грандиозную перестройку нашего общества. Всех граждан России охватил энтузиазм — ожидание предстоящего просветления. Была упразднена цензура. Перестали глушить иностранные радиостанции. Сняли ограничения на поездки за границу. Началась массовая реабилитация репрессированных. Рухнула Берлинская стена.
Но жизнь становилась все трудней. Сказывалось ужасное состояние экономики — страна жила за счет необратимого расходования природных богатств. После бурных событий 1989— 1991 годов сошла со сцены КПСС и распался Советский Союз. Это было непредсказуемо и трудно воспринималось.
В ужасном положении оказалась наша наука. Накопленный столетиями интеллектуальный потенциал — на грани исчезновения. Все мобильные, наиболее активные и работоспособные исследователи, молодые и среднего возраста, ищут (и многие находят) поприще в других странах. Опустели лаборатории. Еще немного, и мы перейдем критическую черту, после которой регенерация станет невозможной.

* * *
То, что сейчас происходит в нашем обществе, не перестройка, а типичный социальный метаморфоз. Разрушаются существующие структуры. Образуются новые. Тревожное чувство неопределенности, неясности даже ближайшего будущего характерно для таких периодов.
Когда происходит биологический метаморфоз, например гусеница превращается в бабочку, сначала образуется неподвижная куколка. Внутри ее затвердевшей кутикулы начинаются «страшные» вещи: специальные клетки уничтожают мышцы, пищеварительную систему, ротовой аппарат, множество ножек и т.д. Во мраке кокона внутри куколки, кажется, существует лишь какая-то все растворившая жидкость. Однако гибнет не все.
Условие благополучного завершения метаморфоза — сохранение нервной системы. Нервные центры — скопление нервных клеток (ганглиев) — видоизменяются, но сохраняются, а с ними сохраняется память о приобретенных личинкой рефлексах и способах поведения. А потом в этом кажущемся хаосе формируются новые органы: суставчатые конечности, другой ротовой аппарат (чтобы питаться нектаром, а не грызть листья), образуются мохнатые антенны для ориентировки и прекрасные крылья. Оболочка разрывается. Над цветущим лугом в голубом и солнечном небе летит чудесная бабочка...
Условие биологического метаморфоза всегда одно — сохранение и совершенствование нервной системы.
Видна прямая аналогия: сохранение интеллектуального каркаса (нервной системы общества) — условие возрождения и величия нашей страны.
Расцвет России, начавшийся до первой мировой войны, был подготовлен предыдущей историей. От обучения по приказу Петра I «недорослей» за границей, создания университетов, Академии наук, гимназий и лицеев до формирования отечественных научных и инженерных школ, до рождения великих поэтов и прозаиков, композиторов и артистов, художников и ученых. Все классы общества участвовали в создании «нервной системы» государства: аристократы, купечество, разночинцы, крестьяне.
«Интеллектуальный каркас», «нервная система» общества — понятия, возможно, не идентичные термину «интеллигенция». Военные интеллектуалы — полководцы, фортификаторы, морские офицеры, но и инженеры, агрономы, «архивные юноши», собиратели народных песен, служители
«чистой науки», просвещенное купечество, люди искусства и, конечно, учителя, врачи и просто образованные люди — все необходимы для существования могучего независимого государства.
За последние десятилетия этот фундамент был жестоко разрушен. Война 1914—1917 годов, Февральская и Октябрьская революции 1917 года, мрак Гражданской войны, «красного» и «белого» террора, голод, разруха, насилие, смерть, деградация — это «обратный метаморфоз» (в биологии такого не бывает). Нервная система общества понесла тяжелый урон, однако не распалась. В этом и, может быть, только в этом — залог и надежда на возрождение и величие нашей страны в будущем.
Интеллектуальная основа общества сохраняется лишь при условии связи поколений, при непосредственном общении «отцов» и «детей».
Большевики, вожди партии четко понимали главную для себя опасность — наличие в стране людей высокого интеллектуального и нравственного уровня, владеющих словом, искусством убеждать слушателей и читателей, т.е. прежде всего специалистов гуманитарного профиля: философов, историков, филологов, теологов, поэтов, писателей... На них прежде всего обрушились репрессии — с самого начала советской власти. Эта часть интеллектуального каркаса общества была почти уничтожена к 1933 году.
Роль хранителей нравственных и интеллектуальных традиций страны перешла к представителям естественнонаучной и технической интеллигенции. Их труд был нужен государству. Их пришлось терпеть дольше. Выдающиеся ученые: В.И.Вернадский, Н.К.Кольцов, Д.Н.Прянишников, Н.НЛузин, АФ.Иоффе, И.П.Павлов, С.А.Чаплыгин, Л.И. Мандельштам, П.П.Лазарев и другие своими работами, лекциями, самим фактом своего существования, примером в трудных ситуациях нравственного выбора оказывали чрезвычайно важное влияние на наше общество и прежде всего на своих учеников. Поколению их учеников (ПЛ.Капица, Н.Н. Семенов, Н. И. Вавилов, Н.В.Тимофеев-Ресовский, А.С.Серебровский и многие-многие другие), чья зрелость совпала с советской властью, было чрезвычайно трудно. В ряде ситуаций без компромисса с властями выжить было невозможно. Но, как оказалось позже, невозможно было выжить и с компромиссами.
Во время Великой Отечественной войны гнет и репрес

сии, как это ни парадоксально, несколько ослабели. Нужно было воевать. А.Н.Туполева и С.П.Королева освободили из заключения. Вся страна сажала картошку сорта «лорх» неарестованного сотрудника Н. И.Вавилова — профессора А. Г. Лорха.
Замечательный период краткого радостного расцвета был сразу после войны. Длился он всего около двух лет, до осени 1947 года, но оказал сильное влияние на интеллектуальную жизнь страны. Слезы о погибших. Разрушенные, сожженные города и села. Но радость, восторг Победы. И свобода! Свобода!
Прошедшие войну фронтовики вернулись, пришли в университеты. «Союзнички! Славяне!» — громко перекликались новые студенты в военных гимнастерках с колодками орденов и медалей в университетских аудиториях. Они, воевавшие нестандартно и смело, — победители! Им и довелось получить последнюю эстафету от носителей российского интеллектуального и нравственного опыта, от непосредственных учеников Вернадского, Кольцова, Вавилова, Лузина, Чаплыгина.
Наступил 1948 год. Вновь заработала машина репрессий и мракобесия. Возобновились аресты ранее репрессированных и начались новые, в том числе бывших фронтовиков и «излишне смелых и самобытных». Но... но эти два года (1945—1947) сохранили, пусть не целиком, а отдельными островками, наследие прошлого. Поколение послевоенной интеллигенции составило основу регенерации нервной системы общества после террора прошедших десятилетий и партийно-государственного «руководства» наукой. Представители этого (моего) поколения завершают свою жизнь.
Наши ученики и последователи связывают своими жизнями почти разорванную цепь времен — от дореволюционной России до нынешнего «послеперестроечного» времени. Они образуют островки и скопления нервной и нравственной ткани общества, которые необходимы для возрождения нашей науки в условиях переживаемого нами сейчас «положительного метаморфоза» — от тоталитаризма к демократии. Это их задача. Смогут ли они ее выполнить?

2

<< | >>

↑

Источник: С.Э. Шноль. ГЕРОИ И ЗЛОДЕИ РОССИЙСКОЙ НАУКИ. 1997

Еще по теме Социальный метаморфоз:

- Альтернативная история - Античная история - Архивоведение - Военная история - Всемирная история (учебники) - Деятели России - Деятели Украины - Древняя Русь - Историческая литература - Историческое краеведение - История Востока - История древнего мира - История Казахстана - История наук - История науки и техники - История России (учебники) - История России в начале XX века - История советской России (1917 - 1941 гг.) - История средних веков - История стран Азии и Африки - История стран Европы и Америки - История стран СНГ - История Украины (учебники) - История Франции - Методика преподавания истории - Научно-популярная история - Новая история России (вторая половина ХVI в. - 1917 г.) - Периодика по историческим дисциплинам - Публицистика - Современная российская история - Этнография и этнология -