§ 6. Народничество, сибирское областничество об инородческом просвещении как способе решения инородческого вопроса

Инородческий вопрос занимал заметное место в социальной философии народничества. Базовый для этой философии концепт «народности», относимый к русскому народу, фиксировал вопрос об его онтологической релевантности, т. е. о существовании этого русского народа. Проблематизируя ситуацию и связывая понятие народности с понятием областности, А.П. Щапов указывает на многосложность историко-этнографического строя многочисленных и обширных областей России, где существовали не только отдельные племена, но и целые инородческие царства. И это, на его взгляд, вызывает множество вопросов: «Далее, когда мы говорим: дух, характер, миросозерцание, идея русского или великорусского народа, то невольно представляется другой вопрос: да есть ли, образовался ли единичный, цельный тип великорусской народности, чтобы можно было об ней составить единичную, цельную, возможно полную и отчетливо ясную идею. Чисто ли славянская кровь течет в жилах великорусского народа? Не составляет ли он амальгаму, или органическое порождение различных народных элементов? Вот вопросы, которые требуют предварительно установить ее главную идею, смысл истории великорусского народа»336.

Анализируя, историко-этнографическую организацию великорусского народа, А.П. Щапов выделяет в его истории этапы славянской колонизации среди финских племен и соединения с ними, а с XVI века — слияния с тюрко-татарскими племенами. «Претворение в плоть и кровь» великорусского народа инородческих племен он рассматривает как основную тенденцию развития, перемежаемую эпизодическими возмущениями и восстаниями инородцев как во время Смуты, так и позднее.

Позиция народников по «инородческому вопросу» была высказана именно А.П. Щаповым в 1864 г.: «Все они ждут от нас помощи к развитию и лучшему проявлению сил на пользу общенародную. Не крестиками миссионеров, не табаком и водкою русских торгашей мы должны располагать, привлекать их к себе и своей расе, не хитростью и обманом, а русским хлебом и солью, дешевым добросовестно продаваемым товаром, хорошо устроенными ярмарками, хорошими школами, человеческим обращением с ними и т. д.»337.

Эти мысли А.Д. Щапова находились в общем русле народнических планов практических мер по преобразованию России. Согласно Н.П. Огареву, община должна была стать не только зародышем нового экономического строя, но субъектом федеративного устройства наряду с областями338.

Наиболее обстоятельно инородческий вопрос обсуждался представителями такого течения народничества как сибирское областничество339. В зависимости от исторических этапов взаимодействия пришлого и аборигенного населения Сибири Н.М. Ядринцев выделял несколько фазисов развития инородческого вопроса. В современный ему период содержание комплекса инородческих вопросов он видел так: «Этими живыми вопросами выступают ныне: 1) вопрос о дальнейшем существовании инородцев и предупреждении вымирания рас; 2) экономический вопрос об обеспечении их существования, рядом с культурным вопросом их развития; 3) вопрос административно-политический, касающийся гражданского полноправия инородцев и гарантий закона, наконец 4) вопрос духовного развития и просвещения их, так же, как обеспечение благ высшего человеческого существования»340.

Детально описывая бедственное положение инородцев, Н.М. Ядринцев его первопричину видит в своеобразии архаической культуры. «Вкусы и требования дикаря создаются под влиянием особых законов, — пишет он. — Он увлекается часто предметами и произведениями не столько утилитарными, обеспечивающими его жизнь, совершенствующими и направляющими ее к лучшему, сколько потакающими его страсти и детскому увлечению. Чаще всего дикарь обольщается блестящими, но дешевыми игрушками, украшениями, как дитя, за которые готов отдать лучшие произведения своего труда, что его ставит в весьма невыгодные условия. Затем, он ищет минутного удовлетворе- ния ощущений и страстей; всякий наркоз, будь то табак, вино или опиум, для него является соблазнительным и развивает в нем страстное влечение и губительную привычку»341.

Н.М.

Колонизацию и транспортно-промышленное освоение Сибири Н.М. Ядринцев считал исторически неизбежным явлением, которое ведет к таким негативным последствиям влияния цивилизации, как ограничение инородческих земель, сужение их пастбищ и мест охоты, распространение болезней, упадок традиционного хозяйства, психические потрясения и гнетущие аффекты. Но эти отрицательные эффекты он оценивал как необходимые издержки, как «плата за ученье» бесцеремонному учителю. Но лучше платить дорого, чем остаться совсем без ученья и образования, полагал он344.

Основной путь в разрешении инородческого вопроса Н.М. Ядринцев видел в развитии инородческого просвещения. «В пробуждении инстинкта любознательности, духовной жизни и в сознательном отношении к своему настоящему и будущему будут лежать залоги сохранения племен от вымирания и гибели, — писал он. — Мы думаем, что такое просвещение будет источником жизни и спасителем, который воскресит легендарного умирающего от голода и бедствий самоеда. Дух сибирского инородца остается пригнетенным, глубокая меланхолия лежит на нем, мрачная безнадежность сковывает его сердце, нет веры в лучшее, нет надежды на будущее. Вот эту-то веру, эту общечеловеческую надежду и должно создать инородческое просвещение»345.

Автор напоминает, что «многие азиатские народности выдвигали учителей человечества и творили своеобразные цивилизации»346. Он высказывает надежду на то, что «сибирские инородцы, усвоившие при посредстве русской национальности европейское просвещение, могут явиться весьма видными посредниками этой цивилизации и оказать великие услуги общечеловеческому прогрессу»347.

Исходя из народнических убеждений, областники критиковали политику как государственного, так и негосударственного патернализма по отношению к «инородцам». С народнической точки зрения, все личности в государстве должны быть вполне развитыми индивидуальностями, и никто, и государство в том числе, не может лишить их права на самостоятельную жизнь, навязывать им свою опеку. Так, Г.Н. Потанин считал необходимым признать за инородцами право культурного и даже национального самоопределения, прежде всего в интересах общественного возрождения в процессе борьбы за существование. Кроме того, он рассчитывал на то, что «умственная и общественная деятельность этих племен, развиваясь оригинально, внесет что-нибудь новое в общую сокровищницу человеческого духа: это будут оригинальные произведения, продукты сибирского ума, воспи-

4

танного картинами тундры и тайги» .

Благополучное решение инородческого вопроса Г.Н. Потанин в 1917 г. связывал с предоставлением аборигенным народам прав на самоуправление. На местах предполагалось организовать особые «инородческие комитеты» с финансовой самостоятельностью, обеспеченной земельной собственностью, на которые возлагалась и особая миссия «защиты духовных нужд племени, его национальных особенностей». В соответствии с народнической традицией под- черкивалась важность и необходимость сохранения традиционных форм социальной организации коренных народов348.

Практическое воплощение сформулированных сибирскими областниками предложений по инородческому вопросу мотивировалось также демонстрационным эффектом. «Инородческий вопрос в Сибири, — писал Э.-Д. Ринчино, — ввиду его специфических особенностей приобретает особо важное значение... Все работы об улучшении положения инородцев... в силу общности языка, письменности и единства культуры инородческих народностей Сибири с народами Азии, будут немедленно просачиваться за границу и вызывать соответствующие результаты»349. От результатов решения инородческого вопроса, как считал Э.-Д. Ринчино, зависел успех экспорта революции на Восток, возникновение революционной бури в Центральной Азии и на Дальнем Востоке.